Свой выбор (1 и 2 части)

      Целую неделю ничего не происходило. Гарри ужасно нервничал и едва не разбил несколько чашек тети Петуньи. На его счастье, дядя много работал, тетя давно привыкла почти не обращать внимания на племянника, а Дадли все дни лета проводил за своим новеньким компьютером. Именно поэтому Дурсли ничего не видели и не заметили изменений в поведении племянника, пока однажды ночью, в тот самый момент, когда часы в гостиной пробили полночь и наступление 31 июля, не раздался мощный стук в дверь, сотрясший домик от фундамента и до крыши.       Гарри не спал. Он, как и многие годы до этого, праздновал в одиночестве свой день рождения. Разве что в этот раз он устроил себе самую настоящую волшебную ночь, расцветив нити волшебства вокруг себя всеми цветами радуги и наблюдая за тем, как мелкие магические искры взлетают с ладони вверх и с шипением растворяются в защитной конструкции.       Шум немало напугал мальчика. Тисовая улица не зря считалась одной из самых тихих во всем городке, а городок — самым спокойным в графстве. Здесь даже машины по ночам не ездили!       Немного испугавшись, Гарри притаился в своем чулане, не смея выглянуть наружу. Но по топоту вскоре стало ясно, что разбуженный дядя, чертыхаясь и всех проклиная, скатился вниз по лестнице и распахнул дверь.       — Кто вы такой? Что вам нужно?! — яростно выдохнул дядя, и в ответ раздалось что-то невнятное.       Сверху вновь донесся топот — спустились разбуженные тетя Петунья и Дадли. Вновь раздались какие-то слова, но Гарри не мог ничего разобрать, потому что голос дяди взвился до крика, а тетя принялась негромко причитать:       — Господи, Вернон! Господи.       Гарри все же не выдержал и выглянул из чулана. И увидел престраннейшую картину: дядя, в халате поверх пижамы и в тапочках, замер поперек дверного проема, преграждая путь незнакомцу, от вида которого рот мальчика открылся сам собой. Пусть мужчина и согнулся в три погибели, чтобы иметь возможность заглянуть внутрь здания, но сразу становилось ясно, что это невероятно высокий и ужасно широкий человек. Из-за длинных волос, косматой бороды и одеяния, больше всего похожего на сшитую из лоскутков шубу, незнакомец напоминал бродягу. Очень опасного бродягу! Но взгляд у этого великана оказался удивительно добрый и открытый, больше подошедший бы ребенку, и Гарри мгновенно решил, что этот тип не представляет для него опасности.       — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я… — сообщил великан, не обращая внимания на то, как дядя Вернон брызжет слюной, а тетя заходится в невнятном писке. — Директор-то мне портключ досюда выдал, да только я… заплутал немного. Тесно у вас тут. И одинаковое все. Посторонись-ка!       Великан пригнулся еще больше и решительно протиснулся в дом, вынудив дядю Вернона отступить.       — А вот и наш Гарри, — обрадовался великан, увидев на лестнице Дадли. Крохотного Гарри он просто-напросто не заметил.       — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — не унимался дядя Вернон, отступив к лестнице и прикрывая жену и сына своим необъятным пузом. — Вы вломились в этот дом…       — Да заткнись ты, Дурсль! — довольно грубо перебил его великан и вновь уставился на Дадли. — А ведь ты был совсем крохой, когда я держал тебя в последний раз на руках, Гарри.       — Я… я не Гарри, — пискнул Дадли и прижался к матери.       — Я Гарри, — рискнул привлечь к себе внимание именинник.       — О! — великан перевел взгляд на Гарри и широко улыбнулся. — Конечно. Привет, Гарри. Как я мог тебя не узнать? Ты так похож на своего отца.       Слова незнакомца больно полоснули мальчика по и так покрытому шрамами сердцу. Оказывается, этот странный, но явно добрый тип знал его отца, но даже не подумал хоть раз навестить Гарри.       — Простите, сэр, а вы кто? — на миг прикусив язык, без ответной улыбки спросил мальчик.       — О, точно! Я и забыл совсем. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. Но ты можешь звать меня просто Хагрид. Меня так все зовут.       Гарри моргнул, пытаясь оценить сказанное, а потом быстро ответил, не желая быть невежливым:       — Очень приятно, сэр.       Но Хагрид, похоже, не собирался закончить на этом знакомство. Он шагнул к Гарри, наклонился и протянул ему свою огромную руку для рукопожатия. На мальчика пахнуло вовсе не помойкой, как он опасался, а сырым мхом и палой листвой. Приятно и необычно. Мальчику пришлось сконфуженно пожать огромные пальцы, боясь, что своим рукопожатием Хагрид может сломать ему кость.       — Так что? Чайку у вас не найдется? Можно чего и покрепче! — вновь обратился ко взрослым хранитель ключей.       Гарри нахмурился. Все происходящее никак не желало укладываться в голове в какую-то внятную картину. Хоть мальчик и надеялся, что за ним кто-нибудь придет, чтобы помочь с подготовкой к школе, но меньше всего Гарри ожидал, что этот кто-то окажется кем-то вроде… сторожа. И уж меньше всего мальчик ожидал, что незнакомец окажется настолько необычным и заявится к нему среди ночи. Да еще и озвучит вопрос о выпивке, находясь при исполнении обязанностей.       «Что же это за школа, раз там принято подобное? Какое-нибудь средневековье, где про правила приличия и не слыхивали?» — пусть мальчик и не особо любил свою тетку, но разделял ее приверженность неукоснительному соблюдению правил. Для него самого это означало строгую определенность и закономерность в нелегкой жизни маленького нахлебника.       Пока мальчик обдумывал происходящее, великан протиснулся в гостиную, своротил тетин журнальный столик, уселся на крякнувший под ним диван и умудрился разжечь пламя в освобожденном от щита камине.       — Я требую, чтобы вы покинули мой дом! — вновь взревел дядя, оправившись от первого ужаса. Тетя же ринулась в прихожую и захлопнула дверь, чтобы никто из соседей не мог ничего увидеть. Гарри же, хмуря брови и посматривая на дядю и тетю, прошел в гостиную и тихо спросил, раз незнакомец пока не стремился засыпать его сведениями:       — И все же, сэр, кто вы такой?       — Я… Ты зови меня просто Хагрид, ладно? — запнувшись, попросил великан. — И выкать мне не надо.       «Очень интересно, — мысленно фыркнул Гарри. — Он ведь явно старше меня! И вроде как представитель школы. Хотя вот это как раз весьма сомнительно… И мне ему тыкать? Что тут происходит?!»       — А так, я, как уже говорил, смотритель и хранитель ключей в Хогвартсе. Ты ж уже знаешь все про Хогвартс, да? — весело сказал Хагрид.       — Эм… Вообще-то… Нет, — прошептал Гарри и присел в кресло. Где-то за спиной зло пыхтел дядя, а тетя утешала перепуганного Дадли. Самому же Гарри хотелось напомнить Хагриду, что даже в злополучном письме никто не удосужился хоть слово написать про школу. — Извините.       — Извините? — переспросил великан. — Разве тебе ничего не рассказывали? Разве тебе не было любопытно, где твои мама и папа всему научились?       — Научились чему? — спросил Гарри. Он-то уже догадался, что имел в виду Хагрид, но не желал озвучивать это первым. Да и, если по правде, ему ведь на самом деле никто ничего не рассказывал. А то, что узнал сам, Гарри пока не собирался кому-либо сообщать, привыкнув хранить свои секреты при себе.       — Ну-ка, погоди… — Хагрид нахмурился и перевел взгляд на родственников Гарри. — Что ж выходит, этот мальчик ничегошеньки не знает?       Гарри уставился на красного от злости дядю и тихо спросил:       — О чем я не знаю?       — О чем? О магии, конечно! О нашем мире! О твоем мире!       — О магии? — переспросил Гарри, сделав огромные глаза. О магии он знал, конечно, но очень уж хотелось выяснить, что же произойдет дальше.       — Дурсль! — возопил смотритель и хранитель ключей, видя недоумение ребенка. Дядя из красного стал белее снега, а тетя тихо пискнула, прижав к себе сына. Оба, похоже, искренне боялись Хагрида. Сам же великан с гневом воззрился на Гарри, но тот не испытал страха.       — Неужели ты ничего не знаешь? Даже о своих маме и папе? Кто они были? Как же! Ты не можешь не знать, они ведь очень известны, а ты… ты и вовсе знаменитость в мире волшебников!       Гарри невольно икнул, услышав подобное.       «Ну здрасте! — мысленно ляпнул он, таращась на Хагрида. — Вот так новости!»       — О чем… О чем вы говорите? — прошептал он. — Мои родители? Они были известными?       В голове не укладывалось, но не было похоже, что Хагрид шутит.       — Не знаешь… — потрясенно промолвил великан и дернул себя за бороду. — Совсем ничего не знаешь…       — Прекратите! Прекратите немедленно! — справившись с собой, завопил дядя Вернон. — Я запрещаю! Я запрещаю что-либо ему рассказывать!       — Что? — немного растерялся Хагрид. — Так вы ему не говорили? Ничего о том, что Дамблдор написал в том письме? Я ведь сам тут был и видел, как директор оставил письмо в одеяльце!       «О! А вот это уже хоть что-то, — невольно отметил Гарри. — Значит, это самовлюбленному директору я обязан тем, что живу здесь, в чулане? И он что же, даже не на словах что-то сказал дяде и тете, а в каком-то письме? Как трусливо! Вот вам и директор школы, вот вам и забота о новом поколении!»       — Прекратите! Прекратите! Я вам запрещаю! — заголосил Вернон Дурсль. Тетя у него за спиной таращилась на все в ужасе и даже пищать перестала.       — Эй, вы, пустые головы… вам бы свежий воздух не помешал. Идите проветритесь! — хмуро глядя на родственников Гарри, заявил Хагрид, но мальчик споро уловил, что великан просто попытался не ругаться при нем. — В общем, Гарри, ты — волшебник!       — Волшебник? — как и положено в такой ситуации, переспросил мальчик.       — Верно! Наверняка очень хороший. Надо лишь немного подучиться. И ты будешь учиться в лучшей школе Чародейства и Волшебства, и у тебя будет самый лучший директор, Альбус Дамблдор! — торжественно провозгласил Хагрид.       «О, да он из его фан-клуба, — сообразил мальчик. — Интересно, директор приплачивает каждому, кто превозносит его имя? Настоящий директор должен быть скромным и хвастаться не собственными заслугами, пусть и настоящими, а достижениями учеников».       — Да, кстати! — хлопнул себя по колену великан.       В следующий момент он вытащил из большого кармана чуть сонную и помятую сову, что-то чиркнул на кусочке пергамента, сунул послание в маленький тубус на лапке и, не поднимаясь с дивана, вытолкал птицу в окно.       — Вот, отправил я, значит, сообщение, что ты приедешь, — сказал Хагрид Гарри.       «Выходит, отказаться я не могу?» — сам у себя спросил мальчик. Он, конечно, не собирался отказываться, но все происходящее нравилось ему все меньше и меньше.       — Он никуда не поедет! — внезапно взвизгнул дядя.       — И что же, ты собираешься его остановить, маггл? — презрительно бросил великан.       — Маггл? — переспросил Гарри непонятное слово, продолжая внимательно подмечать все странное. На этот раз ему очень не понравилось, что незнакомое слово прозвучало очень пренебрежительно, как ругательство.       — Так мы называем тех, кто не является магами, — пояснил Хагрид.       «Хм… Мне дядя и тетя и самому не особо нравятся, но что это сейчас такое было?»       Гарри и сам давно делил людей на волшебников и неволшебников. На обычных людей и необычных. Но ему не приходило в голову думать про обычных людей с презрением. Он просто считал, что они другие, но не хуже. А тут такое!       — Да вы еще и самые худшие магглы, которых я видывал в жизни, — добавил между тем Хагрид.       — Когда мы взяли мальчишку в свой дом, то поклялись, что не допустим всего этого! — заявила тетя Петунья. — Мы обещали, что вытравим эту гадость из него. Тоже мне волшебник!       — Так вы знали? — переспросил Гарри. — Знали, что я волшебник?       — Знали ли мы? — на миг поджав губы, презрительно фыркнула тетка. — Конечно же, мы знали! Как я могла не знать об этом, если моя чертова сестрица была ведьмой?! И она в свое время получила письмо из этой… школы. И пропала. Почти не появлялась дома! А когда приезжала, то переворачивала все вверх дном своим колдовством. О! Родители обожали ее. Но я-то знала, кто она такая! — Тетя уже не могла остановиться. — И когда она встретила этого… Поттера, то я сразу поняла, что ее ребенок тоже будет уродом. Таким, как все они! А потом она, видите ли, взорвалась, а нам подсунули тебя!       — Что? — опешил Гарри. Еще никогда тетя не говорила так много про волшебников и про родителей Гарри. — О чем вы? Взорвалась? Вы же сказали, что мои родители погибли в автокатастрофе!       — Что? — теперь уже был черед Хагрида удивляться. Он даже вскочил, едва не пробив потолок макушкой. — Какая еще автокатастрофа? Да разве ж могли Лили и Джеймс погибнуть так? Вот дела! Да у нас про родителей Гарри Поттера и про его самого каждый ребенок знает! И в книжках про это полно!       «Приехали, — дернувшись, подумал Гарри. — Этого только не хватало. Что за чертовщина? Про меня знают даже дети, а я — ни сном ни духом. Еще и книжки!»       — Но что на самом деле случилось с моими родителями? — стараясь уложить новые сведения в голове, осторожно спросил мальчик.       Хагрид не спешил отвечать. Глянув на Гарри, он вновь опустился на скрипнувший диван, вздохнул, унимая эмоции, и тихо проговорил:       — Вот не я должен тебе об этом рассказывать. Совсем не я.       «Как я понимаю, сюда вообще должен был прийти кто-то другой, — мысленно фыркнул Гарри. — Хотя бы кто-то из учителей. Но мне почему-то подсунули не совсем компетентного представителя школы. Я точно знаменитость?»       — Ох, с чего начать-то? Все началось, Гарри, с одного человека, — немного помолчав, неуверенно произнес великан. — Его в нашем мире все знают…       — И кто же он? — спросил мальчик.       «Интересно, такое чувство, что в мире магии в кого ни плюнь — попадешь в знаменитость», — про себя добавил он.       — Мы его имени не называем! — замахал руками Хагрид, перепугано таращась на мальчика. — Он был очень злой колдун. Много дурного натворил.       — И все же? — настаивал Гарри. — Или проще записать?       — Не… Да и не знаю я, как оно пишется, имя его, — выдохнул Хагрид.       «Вообще здорово! — про себя воскликнул мальчик. — Для знакомства мне прислали малограмотного великана! Больше никого не нашлось?»       — Тот-Кого-Нельзя-Называть, а зовут его… Вол… — прошептал Хагрид в страхе, постоянно запинаясь, но потом все же выдохнул тихо и нечетко: — Волдеморт.       — Волдеморт? — переспросил мальчик, для которого в имени не было ничего пугающего.       — Тише, да… — перепугано огляделся великан. — Так его звали. Страшный был волшебник. И темный. Много зла творил он и его слуги. Они-то, небось, думали, что он властью с ними поделится. А власть у него была! Лет двадцать назад это началось. И противостояние длилось долго. Времена были темные. Гибли волшебники, посмевшие противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть. И нигде не было безопасно! Разве что в Хогвартсе! Но там же Дамблдор! А только его, вот что я скажу, Сам-Знаешь-Кто на самом деле боялся. — Хагрид сделал какое-то нечитаемое движение бровями. — Поэтому и на школу Ты-Знаешь-Кто не решился напасть. А твои мама и папа… Они были лучшими волшебниками, кого я знал. Лучшими на своем курсе! Сам не пойму, почему Тот-Кого-Нельзя-Называть не попытался их перетянуть на свою сторону. А может знал, что они первейшие сторонники Дамблдора? В общем, в какой-то момент Сам-Знаешь-Кто решил от них избавиться, явился в городок, где вы жили, да и…       Хагрид замолчал. Вытащив из кармана огромный клетчатый платок, великан звучно высморкался и печально взглянул на Гарри.       — Плохой из меня рассказчик, ты уж прости. В общем… он их… Он их убил в ночь Хэллоуина. Тебе тогда было чуть больше года. Родители твои погибли, но и Сам-Знаешь-Кто тоже пропал.       — Как именно? — насторожился Гарри. — Там был еще кто-то?       — Нет, дома были только ты и твои родители, — покачал головой великан. — Но каким-то образом Сам-Знаешь-Кто не смог тебя убить. Он наслал на тебя очень темное проклятие, но от этого исчез сам, а у тебя появился вот этот шрам.       — Я думал, что это порез, — смутился мальчик.       — Нет, что ты! Это след от страшного проклятия, — сказал Хагрид и снова высморкался. — А я… Я тебя из развалин вынес. Дамблдор же велел принести тебя этим…       — Вздор и ерунда! — выкрикнул молчавший до этого дядя Вернон.       Гарри перевел взгляд на родственников, ожидая, что они скажут.       — Послушай меня, мальчик, — начал дядя, который лишь в исключительных случаях звал Гарри по имени, — я допускаю, что твои родители были колдунами. Но уверен, что при правильном подходе из тебя можно сделать приличного человека. Без всего этого! А твои родители… Они сами напросились. Якшались с волшебниками, вот и погибли из-за них!       — Я тебя предупреждаю последний раз, Дурсль! — рявкнул Хагрид. — Не смей! Закрой свой рот!       Дядя Вернон испуганно отступил, когда Хагрид выхватил из кармана розовый детский зонтик и наставил его на мужчину. Гарри же с сомнением наблюдал за всем происходящим.       О своих родителях мальчик, конечно, тосковал, но он их никогда не видел, а потому ему больше хотелось не каких-то конкретных родителей, а просто кого-то рядом, кто будет заботиться о нем, любить и оберегать. История же, рассказанная Хагридом, едва затронула мальчика, ведь те, о ком он говорил, были для Гарри незнакомцами. Он и слова об их смерти воспринял спокойно. Его больше удивила сама история.       «Очень все это странно, — думал мальчик. — Если все началось двадцать лет назад, то мои родители вступили в противостояние с этим колдуном сразу после школы. И чем же они могли ему мешать? А этот Дамблдор? Если только его боялся Волдеморт, то ради мира директор должен был найти и скрутить злодея, чтобы того отправили под суд и заточили на пожизненный срок! А он, выходит, сидел в школе, не высовывал из нее нос, пока остальные воевали. А родителей моих никак не защитил, хоть и был их директором! Да и… Они были лучшие? Точно? Или тут как и у обычных людей про покойников: или ничего, или хорошо? И почему Хагрид дядю затыкает? Пусть дядя и не лучший человек на свете, но ему, похоже, не хочется, чтобы я отправлялся туда, где есть темные волшебники, убивающие бывших школьников».       — А вы уверены, что я волшебник? — решил уточнить Гарри.       — Конечно же! — заверил великан. — Могу поспорить, что станешь лучшим на своем курсе!       «Кажется, четверть часа назад мы уже выяснили, что я, вроде как, ничего не знаю о магии. И как могу стать лучшим без подготовки?»       — Не думаю, что это так, — осторожно сказал мальчик. — Я ведь ничего не знаю о магии.       — Не переживай, Гарри, — отмахнулся Хагрид. — Ты обязательно будешь первым. И не волнуйся. В школу каждый год поступают магглорожденные дети, а они уж точно ничего не знают!       — Магглорожденные? — переспросил мальчик.       — Такой была твоя мама, — пояснил хранитель ключей. — Это когда у магглов в семье рождается волшебник. Таких зовут магглорожденными.       — А мой папа?       — Он был из магической семьи, — просто ответил Хагрид. — Поттеры — известный в мире магии род.       «И что, у меня нет других родственников, кроме дяди и тети?» — хмурясь, подумал мальчик.       — А мои дедушка и бабушка с папиной стороны? Они живы?       — Прости, Гарри, я и не знаю точно, но они, вроде как, умерли еще до того, как ты родился, — с грустью ответил великан.       — Ясно… — прошептал Гарри, мысленно раскладывая все, что узнал, по полочкам.       — Ну что, теперь веришь, что ты волшебник? — пытаясь казаться повеселее, спросил Хагрид. — Еще убедишься! Вот приедешь в Хогвартс, будешь познавать науки — и поймешь! Станешь лучшим. И у тебя будет лучший директор — Альбус Дамблдор!       «Звучит, как пропаганда, — мысленно хмыкнул мальчик, не собираясь говорить что-то подобное вслух. — Этот директор явно приплачивает за каждое доброе слово в свой адрес!»       — Разве я не сказал, что мальчишка никуда не поедет? — оправившись от страха, вновь разорался дядя Вернон. — Я не позволю мальчику куда-либо ехать. Не позволю какому-то старикашке учить его! И я не буду за все это платить!       — Не смей оскорблять при мне директора Альбуса Дамблдора! — взревел Хагрид так, что дом вновь содрогнулся. — И ничего Гарри от вас не надо! Он зачислен в Хогвартс с рождения, и ему не нужно платить за учебу!       Подскочив, Хагрид вновь направил на Дурсля-старшего свой зонтик, но потом перевел его чуть в сторону, на Дадли, вжавшегося лицом в плечо матери. Полыхнул свет, вылетевший из зонтика — и прямо сквозь пижамные брюки Дадли наружу вырвался закрученный поросячий хвостик.       — Мамочка! Ай! — взвился почти под потолок Дадли и схватился пониже спины, нашаривая отросток. — А-а-а-а!       — Дидичка? — слабым голосом пробормотала тетя Петунья.       — Зря я это… Погорячился, — сам себе под нос проговорил Хагрид, но вид у него был не совсем уж виноватый. Он заговорщицки глянул на Гарри и попросил: — Ты уж никому не говори, ладно?       Гарри нахмурился. Ситуация казалась ему все хуже и хуже. — Что значит, никому не говорить? — не удержался Гарри. Он терпеть не мог своих родственников, но за последние годы смог наладить с ними шаткое перемирие. Его почти никогда не наказывали и почти никогда не лишали еды. А Хагрид в одну секунду все это перечеркнул. И по лицу дяди Вернона было ясно, что Гарри не миновать взбучки, как только он останется в доме один. — Хагрид, хвост исчезнет?       — Эм… не знаю, — смутился великан. По его лицу было видно, что он не ожидал подобной реакции от мальчика.       Гарри это отметил и еще больше нахмурился. Ему все меньше нравилось, что магический мир не только знает о нем больше, чем сам мальчик, но и еще приписывает ему какой-то определенный характер и манеру поведения, а Гарри предлагают этому соответствовать.       — Нужно исправить, Хагрид, — настойчиво сказал мальчик. — Зачем ты вообще его заколдовал? За что?       Великану нечего было ответить. Он начал что-то мямлить и заверять, что сам не сможет, а его накажут, если кто-то узнает.       — Ты должен был думать, прежде чем что-то делать! — не удержался Гарри. Он не привык говорить что-то подобное другим, а не себе. Но сейчас все происходящее его ужасно расстроило.       Через четверть часа Хагрид, краснея и бледнея, заверил Дурслей, что поговорит с кем-нибудь, кто сможет все исправить, правда, семейству придется для этого кое-куда отправиться, а Гарри все это время хмуро таращился на великана, чувствуя себя гораздо старше и ответственнее. Вскоре, кое-как успокоенные, дядя и тетя увели Дадли на второй этаж, а Гарри остался один на один с Хагридом. Тот, явно желая как-то исправить ситуацию, кашлянул и вытащил из своих безразмерных карманов коробку.       — Это тебе, — немного смущаясь, сказал он. — С днем рождения!       В коробке оказался торт с ядовито-зеленой и розовой глазурью. От него упоительно пахло шоколадом, и Гарри не удержался от улыбки. Ему еще никто и никогда не дарил торт, а этот явно был очень вкусным. Вот только есть Гарри совсем не хотелось. Он унес торт на кухню, отрезал пару кусков, заварил чай, выбрав для Хагрида большущий горшок для запекания вместо чашки, и вернулся в гостиную.       Хагрид умял свой кусок, пока мальчик прихлебывал чай мелкими глотками и ковырял торт ложкой для виду. Потом великан прямо на огне в камине изжарил дюжину толстеньких колбасок, которые тоже извлек из своих карманов. И вот пару сочных колбасок Гарри с удовольствием съел, сбегав за тарелкой и вилкой.       — Мы с тобой в Лондон отправимся, — предупредил хранитель ключей. — Нужно же купить все для школы. А это надо в Косой переулок идти. Там же и банк расположен, где хранятся твои деньги.       — Мои деньги? — опешил от очередной новости Гарри. — У меня есть деньги?       — А как же! — воскликнул Хагрид, вынимая еще пачку сосисок. - Твои мама и папа без средств тебя не оставили!       «Интересно, тогда почему я десять лет жил у дяди и тети впроголодь, если у меня есть наследство?» — чувствуя злость, подумал мальчик. Но сытость немного уняла его разбушевавшиеся эмоции.       — Вот рассветет — и отправимся! — ничего не замечая, сказал Хагрид и улыбнулся.