Свой выбор (1 и 2 части)

      Гарри искренне опасался, что после столь насыщенных каникул не сможет быстро влиться в учебу, но его переживания оказались напрасными. Уже на третий день жизнь вошла в свою колею. Поттеру даже удалось, изрядно помучавшись, согласовать свое расписание до самых пасхальных каникул. Пусть теперь и казалось, что день за днем расписаны практически по минутам, но юного волшебника итог более чем устраивал, ведь позволял успеть так много, как только возможно, не перегибая при этом палку. А перегнуть было в чем!       Теперь время отнимала не только основная учеба и самостоятельно выбранные дополнительные предметы, но и многое другое. Теперь в Библиотеке Гарри занимался только домашним заданием. На что-то другое не оставалось ни одной лишней минуты. Дальше мальчик шел в какой-нибудь пустой класс или на пятый этаж, или спускался на второй, чтобы еще пару часов уделить чтению писем из дома и написанию ответов.       Как и прежде, письма писала Тинки под диктовку дедушек и бабушек, но теперь сообщения мальчик получал почти каждое утро. Просыпаясь, он сразу же ощущал знакомый хруст под подушкой и успокоенно улыбался. Если домовушка сунула конверт под подушку, то дома все хорошо. Если бы произошло что-то неожиданное или опасное, то Тинки сообщила вести лично и как можно скорее.       Пока новости были обнадеживающими. В Поттер-мэноре дела шли ровно так, как Гарри и надеялся: леди Блэк постепенно восстанавливалась благодаря зельям профессора Снейпа, почти ежедневным визитам целителя Сметвика, которому юный маг позволил заходить в дом в отсутствие хозяина, уходу домовиков и довольно мудреному артефакту, который придумал для нее юный волшебник. Обычно в письме была пара слов и от самой гостьи мэнора. Почти всегда это были вопросы, на которые не могли ответить портреты, а Сметвик мог вырваться из Мунго лишь в часы, когда волшебница спала. Гарри планировал попасть домой на несколько часов в выходные, но все равно писал подробные ответы.       Пока гораздо больше вопросов вызывала история, которую пытался, но не мог рассказать эльф Блэков. Тинки и остальные рассказали Гарри все, что почувствовали и поняли о состоянии Кричера, но при допросе удалось выяснить лишь то, что преданный эльф Блэков дал своему любимому юному хозяину Регулусу множество разных клятв. И если одна — сохранение местоположения младшего сына леди Вальбурги — не являлась тайной сама по себе, то с остальными все было сложнее. Кричер задыхался, бился головой о стены и пол и был готов, похоже, разорвать себе горло ногтями в попытках рассказать правду. Успокаивало лишь одно — если домовик все еще не может ответить, то волшебник, отдавший приказания, жив. Правда, это ничего не говорило о физическом и магическом состоянии младшего Блэка.       Обдумывая последнее письмо из дома, Поттер листал один из взятых в Библиотеке справочников, но довольно подробное издание не давало ответа на интересующий мальчика вопрос и вынуждало сокрушаться о том, что маги так мало продвинулись в изучении магии души и ее взаимосвязи с магическим ядром волшебника. Даже в Мунго, похоже, никто не искал ответов, а ведь там существовало целое отделение, где обитали волшебники с покалеченными душами.       Обрезая, обрывая и перенаправляя потоки магии в ритуальном зале Блэк-хауса, Гарри мог лишь нащупать две нити сыновей леди Блэк, уходящие в неизвестность. Даже зная, где находится Сириус, Поттер не сумел бы проложить к нему путь. Что уж говорить о младшем отпрыске Блэков. Книги же утверждали, что существует множество препятствий для любого из возможных видов поиска. Даже родич через связь с родовым камнем не сможет отыскать близкого человека, если тот находится в недосягаемом месте. И еще больше поиск затруднится, если искомый волшебник не способен сознательно или бессознательно откликнуться на зов.       Досадуя, что Певереллы, при всем разнообразии их изысканий в области магии, никогда не интересовались сложной темой магии души, Гарри понимал лишь то, что в ближайшее время ответов ему не найти. Как не найти и самого Регулуса Блэка. Его старшего брата, похоже, выкрасть из Азкабана будет и того проще.       Фыркнув себе под нос, мальчик взялся писать ответ.        * * *              Выходя из заброшенного класса, Поттер привычно покосился на большой портрет неизвестного мага. Мрачный темноглазый и темноволосый волшебник никогда не отвечал, даже когда Гарри здоровался, пялился в книгу, но презрительная усмешка давала понять, что присутствие мальчика замечают. В очередной раз пообещав себе выяснить имя молчаливого обитателя коридора на пятом этаже, Поттер направился на ужин. Но, уже дойдя до лестницы, невольно затормозил, услышав знакомые голоса.       — Уверен? Я не хочу получить взыскание, если что. — Смог он разобрать недовольное ворчание Симуса Финнигана несколько секунд спустя.       — Уверен! Уверен! Пошли, — надтреснутым голосам ответил ему другой мальчик. — Я уверен, он что-то задумал. Надо проследить.       Лишь выйдя на площадку, Гарри понял, что собеседником светловолосого гриффиндорца является осунувшийся и бледный Рональд Уизли, глаза которого блестели нездоровым фанатичным блеском.       Проводив мальчишек взглядом, Гарри задумчиво продолжил свой путь. За навалившимися делами Поттер упустил из виду всех знакомых гриффиндорцев, а с ними, похоже, происходило что-то странное.       — Хогвартс вообще странное местечко, — проворчал себе под нос юный маг.       На каникулах Гарри впервые задумался о том, что школа не дает ему достаточно. Если на уроках зельеварения и трансфигурации программа выглядела достаточно сложной, то другие предметы вызывали у Поттера множество вопросов. Особенно защита, история и астрономия. А после каникул вопросов лишь прибавилось.       Квиррелл стал заикаться еще больше, что, вкупе с исходящим от него зловонием, никак не способствовало нормальному изучению одной из важнейших наук магического мира. Учебник, больше похожий на сборник нестрашных сказочек для малышей, только усугублял впечатление. Как и сероватый дымный магический след, временами с черными вкраплениями, тянувшийся за профессором.       Бинс, как талдычил про гоблинские войны, так и продолжал свою бесконечную лекцию, повторяя одно и то же по нескольку раз. В итоге даже первокурсники уже разобрались, что на уроках истории можно заниматься своими делами, спать или самостоятельно конспектировать учебник. Гарри пару раз спрашивал у Драко, почему Попечительский совет игнорирует столь вопиющее пренебрежение столь значимым предметом, но блондин лишь удрученно вздыхал.       Как выяснилось, Бинс при жизни заключил столь сложный контракт с Хогвартсом, что заменить его на другого преподавателя было возможно лишь в том случае, если профессор покинет школу. А раз Бинс хоть в каком-то виде все еще находился в замке, то контракт продолжал действовать. На последнем уроке призрак так разозлил Поттера своим бубнежом, что юный маг даже задумался выделить время в своем плотном графике и пару раз хорошенько дернуть бывшего мага за торчащие из клубка, представлявшего собой его разорванную магическую ауру, нити. Гарри был почти уверен, что призрак просто исчезнет, если постараться как следует.       И, похоже, только апатичный мертвый профессор не подозревал о кровожадных мыслях первокурсника. Пивз, и так облетавший Гарри по большой дуге с самого первого дня, после урока истории, увидев взгляд Поттера, посерел и побледнел до полупрозрачности, раздумал кидаться навозными бомбами возле Большого зала и с тихим шипением нырнул в стену.       Ну, а методы преподавания профессора Синистры не стали более занимательными за каникулы, и Гарри едва не засыпал на астрономии. Особенно на ночных практических. Программа же казалась излишне растянутой, будто крошечный кусочек масла размазали по слишком большому куску поджаренного хлеба.       При других обстоятельствах Гарри предпочел бы домашнее обучение постоянному проживанию в Хогвартсе. Такой вариант существовал, и его, как удалось выяснить мальчику, выбирали не так уж и редко. На каждый курс приходилось по три-четыре студента с таким соглашением, получавших задания почтой и сдававших СОВы и ТРИТОНы в Министерстве. Но Гарри пока не мог себе позволить изменить условия, и приходилось терпеть некомпетентных и мертвых преподавателей, тратить время и изучать самостоятельно то, чему прежде учили в рамках стандартной программы. И делать это все там, где благополучие и безопасность студентов волновали разве что парочку профессоров.       Пусть Гарри так и не сходил сам, но по рассказам Невилла и Драко он знал, что почти все обитатели Хогвартса уже побывали в коридоре на третьем этаже и только кто-нибудь из спящих портретов еще не знал, что там спрятана здоровенная трехголовая псина. Были даже пострадавшие. Вроде близнецы Уизли три дня в декабре провели во владениях мадам Помфри вовсе не из-за простуды, а из-за того, что пытались добыть ценные и очень дорогие шерсть, кровь и слюну цербера. А семикурсник-ворон загремел в Больничное крыло уже в этом семестре с переломами и разрывами. Мистер Филч очень быстро затер кровавые следы, а учителя запретили визиты к пострадавшему, но сведения просочились в первые же часы после случившегося.       И теперь, глядя на поведение первокурсников Гриффиндора, Гарри не был уверен в том, что они не окажутся соседями рейвенкловца по больничной палате уже этим вечером.       Покачав головой, Поттер отправился на ужин, хотя очень хотелось проследить за мальчишками, которые, пользуясь тем, что почти все обитатели школы собрались в Большом зале, целенаправленно сошли с лестницы на третьем этаже. Мальчику было очень любопытно, но он знал, что есть и другие способы узнать желаемое.        * * *              — О, ты пришел, — весело поприветствовал Поттера Терри.       Гарри сел и кивнул подошедшей к столу Се Ли.       — Где ты вечно пропадаешь? — спросил Бут и тут же приступил к еде.       Поттер неопределенно пожал плечами. Он знал, что вопрос Терри не требует ответа, ведь за ним стоит не интерес к делам сокурсника, а лишь легкое дружеское беспокойство.       — Ты будто еще больше занимаешься в этом семестре, — продолжил Бут, любовно оглядывая содержимое своей тарелки. — Не переусердствуй. Мой старший брат слишком много занимался и потом неделю валялся в Больничном крыле с переутомлением и магическим истощением.       — Ой, не нуди, — скривилась Се Ли. — Лучше бы сам больше занимался.       — Да, мамочка, — не обиделся вороненок. — А где остальные?       — Лайза, Падма и Менди сейчас подойдут, — ответила кореянка. — Да, кстати, Гарри, приготовься.       — К чему? — вздернув бровь, спросил Поттер.       — Ты точно много занимаешься, — поцокав языком, пробормотала Се Ли и пояснила: — Ты хоть в курсе, что среди девочек уже прошел слух о тех артефактах, что ты дарил?       — И что? Это ведь только безделушки, — непонимающе ответил Поттер.       — Да, но ты их делаешь сам, — напомнила девочка. — И эти твои «безделушки» весьма полезные. Сьюзен показала кому-то из старшекурсниц свои сережки…       — И? — заинтригованно подал голос Терри.       — Половина студенток с барсучьего хочет что-нибудь подобное! — хихикнула Се Ли, наблюдая за реакцией Гарри, а тот потрясенно уставился на сокурсницу.       — Ты попал, приятель, — сказал Бут. — Это ведь Хаффлпафф. Они упорные. Или не берись, или заламывай цену, иначе завалят заказами.       Гарри мысленно выругался. Ни о чем подобном он и не подумал, когда делал подарки девочкам.       — Но барсуки не одиноки, — «обрадовала» Се Ли. — Парвати с Лавандой Браун растрепали о сережках Падмы. Где-то на второй день сплетни и сплетницы пересеклись… Так что теперь девчонки из львятника, наши все и барсучата строят грандиозные планы. Так что жди первую паломницу, которая решится уточнить цену. А там уже и остальные подтянутся, если твой ответ окажется положительным, а цена — не слишком кусачей.       Гарри застонал и уронил голову в ладони. Се Ли с наигранным сочувствием похлопала рейвенкловца по плечу.       — Крепись!       — И это еще слизеринки не в курсе, — задумчиво протянул Бут.       — Вообще-то… — начал Майкл и кашлянул, привлекая внимание, — в Хогвартсе запрещена торговля.       — Ой, какой ты вредный, Корнер, — скривился Терри.       — Вредный и жадный, — поддакнула Се Ли. — На следующей неделе будет вечер в нашей гостиной, барсуки придут с ответным визитом. Опять скажешь, что никому ничего не должен?       — Я сказал, что не буду на чай скидываться, — задрав нос, заявил Майкл. — Я не должен!       — Это дело добровольное, — напомнила Се Ли, — обсуждали же. И это, и что свои угощения приносит тот, кто хочет и может. А тот, кто не участвует, мог хотя бы помочь принести все необходимое с кухни. Посуду там… Чайники.       Майкл воинственно поджал губы и отвернулся, всем своим видом демонстрируя отношение к укоризненному замечанию кореянки.       Общий ровный гул Большого зала нарушил шум бегущих ног. Некоторые оторвались от еды, чтобы увидеть, кто так спешит к столу. Мимо первокурсников Рейвенкло пронеслись Рон Уизли и Симус Финниган. Упав на лавку между Томасом и Грейнджер за гриффиндорским столом, эти двое накинулись на блюдо с куриными ножками, попутно что-то обсуждая свистящим шепотом. Гарри, наблюдая за ало-золотыми, заметил, что Гермиона осторожно прислушивается к разговору вновь прибывших и чему-то хмурится.       — Слышали, прошел большой аукцион? — услышал он краем уха беседу сидевших на другой стороне стола третьекурсников-воронят и обернулся к своим.       — Конечно! — подхватила разговор красивая азиатка-второкурсница. — Отец кое-что купил и рассказывал маме, что там было! Такое событие случается раз в десять лет.       — Да реже, — фыркнул староста. — Говорят, гоблины просто сошли с ума! Там и недвижимость выставили, и просто землю. И украшения. И уникальные книги.       — Не такие уж и уникальные, — не согласилась азиатка. — Просто редкие. А вот настоящих диковинок не было.       — Чжоу, там были даже зельеварческие инструменты, — сказал девочке Роберт. — А подобное вообще не попадает на аукционы! Пенелопа подрабатывала на напитках и видела своими глазами. Придет — расскажет.       Гарри второй раз за этот ужин вздрогнул.       — Правда? А где Пенелопа? — едва не подпрыгивая на лавке, уточнила одна из четверокурсниц.       — Вы будто только сейчас из Запретного леса выбрались, — фыркнул Роберт. — В первый день учебы была целая статья об этом в «Пророке».       Гарри цокнул языком. О мероприятии он знал, но не подозревал, что то освещалось в прессе. В первый день учебы ему было не до газет. Теперь он задумался о том, чтобы прочитать письма поверенного не на следующей неделе, а этим вечером.