Кошмары на улице Вязов в Нью-Йорке

Мэй проснулась резко, даже слишком резко для человека, который обычно спит хоть и чутко, но все же хорошо. Сначала она даже не поняла, что именно произошло и почему она подорвалась, но буквально спустя несколько секунд картина стала более ясной: Себастиану все же приснился кошмар. Он хмурился во сне и ерзал на кровати, пытаясь найти удобное положение, а всю эту картину дополняли его глухие низкие стоны и подскочившая температура тела. По его поведению нельзя было сказать наверняка сколько уже длится это действо — можно было предположить, что это продолжается уже несколько часов или же началось буквально только что. Мэй аккуратно села на кровати рядом с беспокойно спящим Себастианом, который начал покрываться испариной и чуть выгибаться во сне. Она положила руки на его плечи и легонько погладила до запястий и стала тихо его звать, чтобы не напугать. — Себастиан, — она крепко взяла его двумя руками за запястья, пытаясь в случае чего себя обезопасить и наклонилась своим лицом к его, — Проснись, это всего лишь сон. Слышишь меня? Я здесь, рядышком, просыпайся, — просила она негромко, невесома касаясь губами линии его челюсти и скул. Мужчина во сне нахмурился и замотал головой чуть приоткрыв рот, глубоко дыша, никак не в состоянии проснуться. Мэй чувствовала всем своим нутром, что его сопротивление только разгорается и, что через какие-то несколько секунд он снова начнет брыкаться, потому что то, что он слышит в реальности, очевидно имеет какой-то негативный эффект на его подсознание, что в итоге отражается в его снах. Он уже вывернулся из ее смешной хватки и сам вцепился в ее запястья с невероятной силой, на что Мэй просто с силой плюхнулась ему на живот своим тазом, делая ему больно намеренно, потому что это был единственный способ разбудить его и предотвратить будущие угрызения совести от того, что он оставил синяки на ее руках своим захватом. — Себастиан, да проснись же ты! — громко выпалила Мэй, давя своим весом ему на низ живота, слыша сдавленный стон и следом смягчение силы захвата. — Мэй? — потихоньку восстанавливая дыхание позвал он, поднимаясь корпусом на кровати. — Да, — чуть устало выдохнула она, — Как ты? — Как ты? Все хорошо? — взволнованно спросил он, включая ночник и лихорадочно оглядывая ее, — Ты не пострадала? — Нет, все хорошо, — она слезла с Себа и тот сразу устало плюхнулся обратно на подушку и закрыл лицо руками, — Что тебе снилось? — Не помню, — ответил он, глубоко дыша, чтобы успокоиться и его грудь вся в испарине мерно опускалась и поднималась, — Что я делал? — Ничего особого, ерунда, — ответила она, целуя его в предплечье, — Тяжело дышал, тихо низко стонал, выгибался слегка, ворочался по кровати. — Я собираю манатки и иду спать в другую комнату, — глухо ответил он и убрал ладони от лица, — Ты остаешься здесь и только попробуй прийти ко мне ночью. — Нет, ты никуда не уйдешь, — тут же выпалила Мэй, смотря прямо ему в глаза, — Или же я пойду с тобой. — Да ты не врубаешься что ли?! — грубо перебил ее Себ, в момент разозлившись и повысив на нее голос. — Пожалуйста, — она взяла его за ладонь и легла рядом, утыкаясь носом в его колючую щеку, — Разреши мне побыть рядом с тобой, я больше ничего у тебя не прошу. — Ты всегда блять если что-то и просишь — то это нечто невозможное, — прорычал он, злобно пыхтя. — Не злись на меня, — ответила она, целуя его в шею, — Вспомни как ты всегда был рядом со мной, когда мне было плохо. Когда живот болел, и я тебя выгоняла, а ты все равно остался и помог мне. Когда ребята попали в аварию, и ты забрал меня к себе и отвлек от плохих мыслей. Разреши мне сделать тоже самое? Это по крайней мере будет честно. — Мэй, — начал он снова сурово, но замолк, тяжело и обреченно вздохнул, — Я так устал. — Полежи пока, я сейчас, — пообещала она и поцеловала его в щеку, — Отдыхай, я мигом! Она вскочила с кровати прежде чем Себ успел поинтересоваться куда она собралась и он, за неимением других вариантов, просто расслабленно развалился в кровати, разглядывая потолок. Сна не было ни в одном глазу, а вот адреналин как раз зашкаливал. Он лежал и пытался вспомнить, что же ему такое приснилось, что настолько сильно его впечатлило, но ничего конкретного вспомнить так и не смог. Он даже решил, что, наверное, это к лучшему, потому что внутреннее ощущение тревоги и беспокойства он запомнил отлично. И более того, все это перекрывало беспокойство за Мэй и ее целостность: он не до конца понимал, это было вызвано его страхом ей навредить или же это связано было больше со сном, который он даже не помнил. Он только обреченно выдохнул, как тут же в дверном проеме появилась Мэй, с подносом в руках, на котором было два стакана с молоком, печенье и несколько сэндвичей. Она шла аккуратно, чуть склонившись над подносом, боясь все опрокинуть и разлить и Себ помог ей, расчистив место на кровати для того, чтобы она поставила туда поднос. — Я так долго втыкал, что ты успела соорудить целый фуршет? — хмыкнул он, помогая ей все поставить на устойчивую поверхность кровати. — Нет, это я бегала по кухне в темпе вальса, чтобы все успеть, — призналась Мэй, — Тут молоко с медом, сэндвичи и печенье. Молоко с медом расслабляет, оно теплое, еда это все только усилит, так что я уверена в том, что это поможет. — Очаровательная наивность, — хмыкнул он и похлопал по месту рядом с собой, — Иди сюда, я не кусаюсь. Извини, что сорвался и наорал. — Все в порядке, — кивнула она и села рядом с ним, нежно поцеловав в губы, — Я понимаю. Давай поедим? — Никогда не пил молоко с медом, — признался он, обняв Мэй за талию одной рукой и взяв стакан с теплым молоком в другую. — Правда? — удивилась она, беря бутерброд. — Да, просто как-то не доводилось, — кивнул тот, — А ты? — Бывало. Когда я была подростком и страдала бессонницей от переутомления — Айк делал мне такое и мы сидели на кухне и пили молоко вместе. Я потом неизменно начинала клевать носом, и он уносил меня в комнату на руках, уже спящую. Со мной всегда это работало, я подумала может и с тобой получится. — Посмотрим, — пожал плечами Себ и осушил сразу четверть стакана, — Ты поди расстроилась до соплей, а? — М-м? — непонимающе переспросила Мэй, жуя кусок бутерброда. — Чай не сработал, кунилингуса с утра не будет. — Ой дура-а-ак, — как обычно фыркнула Мэй и залилась краской, — Хотя знаешь, хорошо, что ты пошлишь опять. Видимо становится полегче, да? — Я просто беспокоюсь о твоем эмоциональном фоне и либидо, — ухмыльнулся он и тоже взял бутерброд, — Думаю о твоем здоровье. Всяческом. — Ой посмотрите на него, великий думальщик. Кстати, а после такого, м-м-м, морального потрясения у тебя нет, э-э-э, дисфункции эректильного характера? — Ты пытаешься спросить, встает ли у меня член после того, как мне приснится кошмар? — прямо спросил Себ и, получив неуверенный смущенный кивок, пожал плечами, — Ну, как только я отвлекаюсь от этого — да, вполне может встать. Я б даже сказал определенно точно да. Но не в первые пять минут после пробуждения. — Мне кажется у тебя повышенное либидо. — Так ясен хуй, ты только сейчас что ли догадалась? — рассмеялся Себ и доел сэндвич до конца, — Или ты думала, что я стараюсь выполнить какой-то личностный план, чтобы самоутвердиться? — Нет, я просто об этом не думала, — покраснев пробурчала Мэй, попивая свое молоко. — И у тебя тоже либидо выше среднего кстати, — заметил Себ, — Ты выносливая, к моему огромному счастью. И вообще за любой кипиш. И даже не только отзывчиво ведешь себя, но еще и сама инициативу проявляешь, от чего я теку как животное в период течки. — Как может быть такой человек как ты, настолько любвеобильный, быть моногамным? — спросила вдруг Мэй, — Мне просто интересно. Тебе же нравится ощущение удовольствия, верно? И, м-м-м, какая разница, где его получать? Чем больше, тем лучше, разве нет? — Хороший вопрос, — хмыкнул Себастиан. — Тебя не влечет к другим? — перебила его Мэй с любопытством. — Нет, — сердито отрезал Себастиан, беря второй бутерброд, — Это сложный химико-физический процесс. Я не могу сказать, что я в общем-то по своей натуре такой любвеобильный — до тебя такого со мной не было. Я был не против поразвлечься, но никогда не искал приключений на стороне. Вообще блять не понимаю зачем это нужно, если у тебя есть партнер, которому ты доверяешь и которого не надо спроваживать после случайного перепихона и прочее. В тот момент, когда я был свободен — да, действительно, особенно разницы не было с кем ебаться. Но заметь, я хоть и приставал к тебе всячески — я никогда не давил на тебя и не напирал, а даже наоборот мне было интересно узнать тебя поближе, чем я и занимался. Из этого уже родилась какая-то эмоциональная привязка. Я зауважал тебя как человека с определенными принципами и складом ума, понял, что ты далеко не глупа и, что у тебя есть характер. Это влюбляет в тебя похлеще всего остального. Так что после того, как случилась эта сцепка из внутреннего, внешнего и эмоционального — сразу и вышло наружу мое неконтролируемое желание близости с тобой. Зачем мне смотреть на кого-то еще, если мое счастье и все, что я искал и не надеялся найти — сидит рядом со мной? Признаюсь честно, иногда я не знаю, что тебе ответить, когда ты пялишься на кого-то из своего художественного интереса и выдаешь мне: «Смотри какая задница круглая! Скажи же красивая!» Потому что я не разделяю этих восторгов. — Почему? — удивилась Мэй, — В мире столько красивых людей, иногда я просто не могу сдержаться и комментирую это и.. — Потому что нет в этом мире жопы красивее, чем твоя, неужели не ясно? — раздраженно фыркнул Себастиан, — Да будь ты вообще плоскодонкой — я бы все равно слюни пускал тебе на булки. — Которые были бы не булками, а блинчиками, — тихонько хихикнула Мэй и Себ закатил глаза, надувшись, — Эй, не обижайся на мой тупой юмор. Я поняла, что ты хотел мне донести. И это очень неожиданно на самом деле. — Почему? — Потому что ты горяч как смертный грех, — улыбнулась Мэй, — И эта твоя внешность совсем не сочетается с тем, как ты рассуждаешь. — У меня хорошее воспитание и богатый жизненный опыт начиная с детства, — пожал плечами он и доел второй бутерброд и допил молоко, — Не хочу быть как отец. Мать говорит я его копия, внешне. — В каком смысле? –замялась Мэй, — Что значит «мать говорит»? — Я смутно его помню, мне уже не 16 и даже не 25, — хмыкнул Себ и улегся обратно на подушку, положив под голову руки, — Он нас кинул, и мы не виделись с тех пор. Фото не сохранилось, да и я как-то не горевал, потому что почти что сразу появился Джеймс. Я хотел быть на него похожим, он действительно пример для меня. Но с природой шутки плохи, у меня лицо моего отца-кукушки. И я бы хотел надеяться, что только лицо. По крайней мере об остальном мать молчит. — Мне все равно чье там у тебя лицо, — Мэй убрала поднос с посудой с кровати и легла к Себастиану, близко притеревшись, обнимая за голый торс, целуя в закинутое на подушку предплечье, — И ты не такой как он. Будь ты плохим человеком или способным на реальное предательство — мы бы не были вместе и мои ребята не любили бы тебя так сильно. Поверь мне. — Спасибо, — глухо сказал он и повернулся к ней на бок, — Прости еще раз, что наорал. Не знаю, что на меня нашло. — Все хорошо, — заверила его Мэй и нежно поцеловала в сладкие от медового молока губы, — Как ты? Стало полегче? — Да, отлегло немного, — признался Себ, положив руку на бедро Мэй, гладя ее по всей поверхности, и чуть задерживаясь на ягодицах, сжимая их без какого-либо подтекста, просто лаская, — Ты умеешь отвлекать. Спасибо, что осталась рядом. — Спасибо, что разрешил остаться рядом. Себ погасил ночник за своей спиной и, развернувшись обратно к Мэй лицом, накрыл их одеялом, плотно прижав к себе девушку, снова погружаясь в дрему, в надежде, что эти несколько часов до утра он проспит нормально. *** Остаток ночи прошел более-менее сносно: Себастиан не брался судить с чем конкретно это было связано, но до утра он проспал спокойно и даже смог немного отдохнуть. Он проснулся от того, что Мэй сонно заворочалась из-за солнца, которое светило ей прямо в закрытые глаза и она лицом вжалась в голую грудь своего бойфренда. В ярком утреннем свете было видно все особенно отчетливо, и он сразу заметил на ее запястьях красные, чуть припухшие следы собственных пальцев и угрюмо фыркнул, понимая откуда взялось все это богатство. — Поспи еще, будь человеком, а, — пробубнила Мэй сонно и все еще с закрытыми глазами, — Время рань несусветная. — Ну вот ты и спи, я уже выспался похоже, — проворчал он и стал вставать, — Схожу проветрюсь, куплю завтрак, не готовь ничего. Спи, я максимум минут на 40. — Лучше бы тоже поспал, — сонно пробормотала Мэй поворачиваясь к солнцу спиной. Улица приятно освежала и холодила горячее сердце и крутой нрав Себастиана, которому с самого утра испортили все настроение синяки Мэй. Он все думал, как же ему решить эту проблему так, чтобы и самому спать нормально и Мэй в итоге не обидеть, но ничего, кроме визита ко врачу с последующим рецептом на сильнодействующее снотворное он так и не придумал. Снотворное пить не особо хотелось — создавалось впечатление, что ты полностью перестаешь владеть ситуацией, а Себастиан крайне не любил не владеть ситуацией. Иногда Мэй даже подшучивала над ним, что он контрол-фрик и он натянуто улыбался, поскольку самого его начинали эти шутки беспокоить, потому что поехавшим мужиком быть ой как не хотелось. Поняв, как это влияет на Себа — Мэй постаралась ему объяснить, что она его таковым не считает и все это — лишь шутки и не более. Но оба понимали, что в каждой шутке есть лишь доля шутки. Будучи погруженным в свои невеселые мысли, он совсем не заметил, как выкурил две сигареты подряд на пути в местный дайнер и две подряд по пути обратно домой, хмуро смотря на этот мир с высоты своего угрюмого роста. Когда он тихо закрыл входную дверь — Мэй уже явно не спала: слышался отчетливый запах кофе и звук ее голоса, тихонько напевающий какую-то мелодию себе под нос. — Я так долго ходил? — поинтересовался мужчина, заходя на кухню и ставя пакеты на стол. — Тебя не было где-то час, — кивнула Мэй, — Я уже хотела позвонить тебе, спросить все ли нормально. — Блять, прости, — покачал головой он, положив руки себе на талию, — Я задумался и потерялся во времени. Зато купил много еды, ты еще не завтракала? — Нет, тебя ждала, — улыбнулась Мэй хмурому парню, — Ты же попросил подождать. Я только кофе сделала, и ты сразу пришел. Чего ты такой? Что-то уже успело случиться? — Нет, — отрезал Себ и прошел мимо Мэй в кухню, чтобы в раковине помыть руки и сразу начать есть. — Себастиана ответ, — поддразнила его девушка, — Кто-то явно не в настроении. — С чего ты взяла? –хмыкнул он, вытирая руки кухонным полотенцем. — Ты с утра рано встал, куда-то свалил на час, за попу не потрогал, ни одной пошлой шуточки не отпустил, не поцеловал и более того, ты даже избегаешь смотреть на меня, — спокойно перечислила Мэй, доставая из пакетов еду, — О-о-о как много всего! — Ты преувеличиваешь, я не всегда так себя веду, — пожал плечами Себ, но все же подошел со спины и чмокнул Мэй в оголенное плечо и следом ущипнул за попу. — Да конечно, — рассмеялась она, усаживаясь на стул, — Колись давай. — Не выспался, — буркнул он, ставя на стол кофейник и пару чашек. — Мысль интересная и вполне логичная, — согласилась Мэй, разворачивая упаковку с омлетом, — Только вот ты ведешь себя по-другому, когда не высыпаешься. И это не имеет ничего общего с тем, что происходит с тобой сейчас. Ну так что? — Ты прям как ревнивая жена, которая спрашивает, где это я шлялся всю ночь и с какого хуя у меня на шее засос, а на рубашке след от помады. — Не съезжай с темы, — Мэй начала с аппетитом поглощать омлет, ожидая ответа. — Твои запястья, вот что со мной происходит сейчас, — сказал он честно, подливая сливок в чашку в Мэй, — Я вчера схватил тебя за руки и сильно сдавил. А ты и не сказала ничего, как так и надо. — Это ерунда, там даже синяков-то полноценных нету. — А тебе надо, чтобы они были что ли? — нахмурился мужчина. — Ну перестань, — попросила его Мэй, уставившись в его глаза, — Не раздувай из мухи слона. Все хорошо, я в порядке, у меня ничего не болит, и я не пострадала. — Мне иногда кажется, что ты реально в каком-то вакууме живешь и вообще нихуя не слышишь из того, что я хочу тебе донести. Или же ты просто слишком упертая, чтобы услышать меня. Или все вместе. Так что было бы охуенно, если бы ты раздуплилась. — Аккуратнее на поворотах, — грозно зыркнула на него Мэй, — Я тебе не содержанка и не эскортница, чтобы ты так со мной разговаривал, понятно? — Так и я не тупорылая малолетка, чтобы верить в твое «Не раздувай из мухи слона». Эта муха у тебя на лице белым шрамом застыла. Шрамом, который я тебе сделал, когда ударил во сне, мать твою. Ты слишком спокойна для той, кто без пяти минут является жертвой домашнего насилия. — Не пори хуйни, — оборвала его Мэй, прекратив жевать, — Это мне решать, все ли со мной хорошо и все ли меня устраивает, ясно? — Нет, не тебе, — прорычал он злобно, — Ты сама даже не в состоянии задницу оторвать от стула, чтобы пойти поесть или погулять, потому что твоя работа занимает все твое время даже то, которое должно быть моим. Эта твоя сраная работа тебе почти как бойфренд — она тебя и трахает и деньги дает и ждет всегда. — Знаешь, что, — выпалила она, потеряв аппетит и резко встав из-за стола, — Может у меня и сраная работа, которая занимает большую часть моего времени, да только она мне не хамит и не отталкивает меня тогда, когда я хочу быть поближе и чем-то помочь. Что ж ты за человек-то такой, почему вечно надо меня обидеть и задеть посильнее? Почему ты так поступаешь со мной? Она, расстроенно покачав головой, вышла из-за стола полностью потеряв аппетит. Была мысль о том, чтобы собрать необходимые вещи и уйти к ребятам, но она не хотела их волновать, поэтому она просто взяла свой планшет и уселась за работу в одной из гостевых спален в самом укромном месте, которое только было в комнате. Настроение было испорчено, и она не злилась на Себастиана, но была очень расстроена. Она понимала, что он говорил все это не всерьез и скорее всего очень об этом пожалел сразу, как только сказал, но уже ничего нельзя было вернуть назад. У нее не было настроения спорить и резаться о бритвенно-острый язык Себастиана, который каждый раз, когда они не сходились во мнениях — начинал натурально звереть. Хуже, чем Мэй было только самому Себастиану — каждый раз, когда у них случались подобные стычки, он злился на себя больше всего от того, что снова не смог сдержаться и снова обидел Мэй, заставив ее расстроиться. Иногда его язык работал быстрее, чем мозг и в итоге он почти постоянно ей грубил. И если в большинстве случаев Мэй это лишь забавляло, то сейчас он явно ее задел. Несмотря на то, что он понимал, что виноват и что действительно напортачил — он решил не извиняться напрямую, в надежде на то, что это только подогреет обиду Мэй и в итоге она сама, решив его проучить, будет спать отдельно. Но тем не менее, ему не нравилось то, что они так и не позавтракали вместе, и разошлись буками. Именно поэтому, он взял поднос, героя вчерашней ночи, и водрузив на него весь провиант — двинулся на поиски своей пассии. Себастиан нашел ее практически сразу, в одной из гостевых спален, сидящей на полу, на мягком ковролине, опирающуюся спиной на шкаф и что-то рисующую в своем планшете, согнув ноги в коленях. Он бесцеремонно отобрал ее планшет и стилус, аккуратно положив все это на кровать и уселся рядом с ней, подвигая поднос на середину, вручая ей ее чашку с кофе. — Это вместо «прости, я был не прав?» — спросила она, взяв чашку. — Нет, это вместо «ты не поела как следует», — ответил он и отпил из своей чашки сидя так близко к Мэй, что бедром чувствовал тепло ее тела. — Я уже не голодная, — фыркнула Мэй. — Мне поебать, — сказал он и повернулся к ней лицом, — Ешь давай. Пока я не заставил тебя силой. — Ты перегибаешь, ты знаешь это? — спросила она, ставя чашку на пол рядом с собой и беря свой недоеденный омлет, — Не надо так со мной. — Слушай, мы встречаемся и проводим много времени вместе. Я несу за тебя ответственность, хотя бы даже перед твоим шоколадным братцем, который будет явно недоволен, если ты свалишься в голодный обморок и он явно сразу об этом узнает каким-то мифическим образом. — Ты можешь честно сказать, что просто переживаешь за меня и все, — предложила ему Мэй, перебив его. — Я уже говорил это, раз сто, — сказал он, поедая жареные колбаски, — Но тебе похуй. Я тебя прошу, уговариваю, настаиваю, мягко объясняю, жестко. Умоляю, кричу — тебе плевать. Ты стоишь на своем, ни шагу назад. — Это совсем другое, — мрачно ответила она, жуя, — Я переживаю за тебя точно также, как и ты за меня. Я хочу помочь, а ты меня отталкиваешь. — Да как ты-то тут поможешь? — вскинулся Себ, — Ты вообще ничего сделать не сможешь, у тебя даже весовая категория не та! Ты будешь спать со мной в одной кровати только при условии того, что у тебя будут рядом шприцы с транками, понятно? — Нет, не понятно! — уперлась Мэй. — Господи боже, — пробормотал злобно Себ, закатывая глаза, — Да какого хуя?! — Твоего! — выпалила Мэй, отзеркалив его давнюю фразу, — Я никуда не уйду! Я буду рядом с тобой, смирись уже! Ты хочешь еще поругаться? Нет? Тогда заткнись и прими мое решение таким, какое оно есть! — Ты как вообще представляешь себе помощь-то свою? — Я разбужу тебя, когда тебе будет что-то снится и ты не будешь смотреть свои кошмары. — Разбудишь? — хмыкнул он, — Так же, как и сегодня пыталась? Тебе может боль доставляет? Я не пойму тебя никак! Так давай я шлепать тебя буду, когда мы в следующий раз будем ебаться, может это тебя устроит?! — Отвали, — буркнула Мэй, покраснев. — Сама отвали, — точно также выпалил Себ сердито, — Я тебе взял кусок шоколадного пирога, сказали, что он охуенный и я должен попробовать. — Ты как ребенок, вот честно, — возмутилась Мэй, — Достал меня уже. — Ты тоже меня заебала, но я же блять не бешу тебя специально! — Я тебя очень люблю, — сказала она тихо, устало посмотрев на него. — Иди сюда, — пробормотал он и отставив в сторону все тарелки и кружки, просто прижал ее к себе, зарываясь носом в ее волосы на висках, — Нет никакого шанса на то, что ты сделаешь как я скажу? — Абсолютно никакого, — согласилась она, прижимаясь к нему всем телом, обнимая за мощный торс, — Даже не мечтай. Ты бы мне тоже не уступил, разве нет? — Я бы тоже не уступил, — кивнул он, — Да я и не сделал этого, когда ты меня очень просила. Как я мог? Я так влюбился, что вообще ничего вокруг не видел, только тебя. И с тех пор не много-то и поменялось, если честно. — Теперь понимаешь меня? — спросила она, поцеловав его в уголок губ, — Почему ты не оставил меня одну тогда, когда у меня болел живот или в день аварии? — Не знаю, у меня даже мысли не было уйти, — пожал плечами он, — Я понимал, что могу помочь и очень хотел это сделать. Обычно я не откладываю на потом то, чего хочу прямо сейчас. Вот я и не ушел. — Кстати, — вспомнила Мэй, — Зачем ты тогда приходил? Когда у меня живот болел. Ты так и не сказал. — Ты бы спросила еще лет через 5, я б тогда тебе в деталях все пояснил, — фыркнул он и сосредоточенно нахмурился, — Уже и не помню точно. Я знал твой адрес, присылал цветы и мне в итоге стало любопытно посмотреть, как ты живешь и в какой обстановке. Узнать тебя поближе как человека. Пока ты валялась в отрубе я даже пошарился в твоей тумбочке прикроватной. — Серьезно что ли? — опешила Мэй. — Ага, — кивнул он, — Надеялся найти что-то интересное типа смазки или вибратора. Или всего вместе. А в итоге нашел крем для рук, обезболы, бальзам для губ и две книжки. Одна, по-моему, была "Джейн Эйр", а другая — "Искусство цвета" Иттена. И, на самом деле, это возбудило меня больше, чем могли бы какие-то секс-игрушки. Я понял, что ты очень серьезная и зрелая и что для того, чтобы добиться твоего расположения — придется постараться. — Господи боже, да ты же маньяк, — пробормотала Мэй, — Даже я не помню, что я тогда читала. — Наверное я и правда похож на маньяка и абъюзера, — согласился Себ невесело, — И не умею выражать свои чувства. И от этого кажется, что я постоянно наезжаю и, наверное, вообще держу тебя в черном теле. Как часто тебе плохо рядом со мной? — Мне с тобой очень хорошо, — ответила она, поцеловав его в губы, — Я знаю, какой ты и что у тебя внутри. Да, иногда бывает обидно, вот как сегодня утром, но это бывает не так уж и часто. И, наверное, происходит это от столкновения наших сложных характеров. — Возможно, — согласился он, чуть помолчав в ее нежных объятиях, — Ладно. Давай попробуем еще раз. Себу не нравилось то, что он сам только что предложил Мэй, но он не смог стоять на своем и дальше и отказать ей, когда она так нежно заглядывала в его глаза и целовала в губы, уговаривая сдаться. Он так давно сопротивлялся и так жестко держался, что просто устал стоять на своем, бесконечно доказывая правоту и решил довериться ей, в глубине души надеясь, что ее план сработает. — Давай попробуем, — согласилась она и, улыбнувшись, снова поцеловала его в губы.