Счастливый брак

Всё, что смог сделать Шимуро – лишь вызвать неотложку перед тем, как Даянэ утащил его за собой из пентхауса. Было ужасно. Он совсем не хотел оставлять мальца, согнувшегося на полу в три погибели, но над ним брал верх мандраж от одного раздражённого тона отца. Страшно было просто предположить, что сделает Тай-Лунг, узнав о случившемся. Шимуро должен был помочь его мужу. — Отец, зачем ты чёрт возьми это сделал?! — омега вцепился в кожаную обивку переднего сидения, — Тай очень разозлится... –– его голос подрагивал при взгляде на отца, олицетворяющего спокойствие. — Не отвлекай меня. — мужчина надел солнечные очки, затем снова взялся за руль. — Тебя это не касается. — Даянэ сматерился себе под нос, едва не сбив пробегающую поблизости собаку. — Пусть злится, я сыну этого никогда не запрещал. — Мне страшно. — Шимуро обнял себя руками. — Это может разрушить нашу семью. Даянэ хохотнул. Нашу семью? Для мужчины семья это он и Тай-Лунг. Так было и будет всегда, они неразрывно связаны. Дело даже не в семейных узах, просто Даянэ видел в сыне себя, причём видел в нём только лучшие стороны. А Шимуро был отголоском из прошлого, как и его первый сын. Альфу многое раздражало в младшем сыне, начиная с того факта, что он омега. Однако, как бы тебя не разочаровывал ребёнок, он всё равно остаётся твоим ребёнком. Поэтому Даянэ делал всё, чтобы как можно меньше пересекаться с ним. Мари заходилась слезами, сжимая руку молодого господина. Ей было искренне жаль видеть его бледное измученное от боли лицо. За долгие годы работы в семье Сато она часто наблюдала пугающий и неуравновешенный темперамент главы семьи, из-за чего хотела заботиться о Тай-Лунге, даже когда он стал взрослым мужчиной. Теперь Изуми напоминал ей о погибшем отце господина. Вот только юный омега страдает не от мужа, а от Даянэ Сато. История повторяется. Группа медиков окружила мальца. Одни задавали вопросы Мари, другие ощупывали и измеряли ему пульс. Отек на левой руке сразу привлек внимание медработников. Необходимо было сделать рентген, чтобы убедиться в подозрении на перелом. Изуми по-прежнему был без сознания. Женщине предложили стакан воды, сообщая о необходимости переместить юнца в больницу. Она последовала за ними, одновременно набирая Тай-Лунгу: — Слушаю. — Господин... Это была последняя капля. Мужчина знал, что оставлять Изуми с отцом опасно. Тем не менее разве он не предупреждал Даянэ? Этого должно было хватить, но как оказалось у подонка вовсе нет тормозов. А если Тай-Лунга не слышат с первого раза, он не обязан держать себя в руках. Всему приходит конец, особенно терпению. Именно на терпении Тай-Лунга, болезненном и вымученном, держались его отношения с Даянэ. Оно всегда было покрыто трещинами, а сейчас глубоко зарытая внутри пелена ненависти полностью раздробила петлю времени, на которой держались его остатки. Тай-Лунг быстро добрался до больницы. Ему было плевать на работу, пусть всё горит, сейчас мужчину это волнует меньше всего. Найдя нужный отдел, он встретил Мари, что, вытирая слёзы, стояла возле палаты, тихо слушая медсестру. Посторонние люди замирали, чувствуя тяжёлую и давящую ауру Тай-Лунга, казалось, если ему кто-то перекроет путь – умрёт на месте. Альфа действительно надеется на минимальные потери. Иначе, он не сможет позволить себе жить дальше, зная, что Изуми серьёзно пострадал из-за него. Зная, что не смог защитить, не был рядом, когда его мужу делали больно. Тай-Лунг ненавидел редкие моменты своего бессилия, а обстоятельства не играли роли. Лишь бы быть уверенным в том, что малец некритично травмирован. С остальным мужчина разберётся, чего бы ему это не стоило. Мари встрепенулась, увидев господина. Она попыталась было всё разъяснить, однако Тай- Лунг не слышал никого, поспешно заходя в палату. Пройдя в светлое помещение, он наконец смог увидеть Изуми. Мальчишка сидел на постели, правой рукой он водил пальцем по простыне, а левая рука была загипсована. Тай-Лунг подошёл к нему, взяв себя под отчаянный контроль, дабы не прижать к себе и не пообещать, что станет для Изуми лучше и убьёт любого, кто причинит ему боль. Однако, посмотрев на юнца, в мужчине что-то перевернулось. Таким подавленным и разбитым мальчика он ещё никогда не видел. Полный нокаут для Тай- Лунга. — Малыш, прости меня. Тай-Лунг извинился? Изуми измученно посмотрел на него. Неужели это что-то меняет? Малец не может просто принять извинения, а после делать вид, будто всё по-прежнему. Муж оставил его наедине с чудовищем, которое жило мыслями о том, как бы выпустить свои когти, да разодрать Изуми в клочья. Он так устал жить в страхе, легче уже умереть, если собственный муж не может тебя защитить. — Ты извиняешься, но от этого твой отец не перестанет ненавидеть меня. — Этого больше не повторится. Обещаю. — мужчина присел рядом, ощущая, как его переполняет чувство вины, качающееся словно маятник от давних событий до сегодняшнего дня. — Малыш... — Тебя даже тошнит от меня, можешь не делать вид, что испытываешь жалость. — малец одёрнул здоровую руку от чужой тёплой ладони. Альфа скривился, когда ему напомнили про очередной проёб. Будто бы он мог тогда что- то изменить. Покрытая мраком прошлая часть жизни Тай-Лунга совсем не хотела уходить, она словно просыпалась, реагируя на Изуми, заставляя мужчину тонуть в знакомом до боли состоянии. Отверженность, непринятие в свой мир кого-либо, невозможность изменения своих границ. Лаванда внезапно появлялась и кричала только об этом. Тай-Лунгу нечего ответить. Юнец попросту не поймёт его, поэтому легче соврать с надеждой на понимание. Альфа чист в своём желании оберегать Изуми, но пускать его в жуткие потёмки своей души не готов. Пусть лучше считает его жестоким, бесчувственным уёбком, чем израненным, соответственно слабым человеком. Да, именно слабым. По- другому повреждённые в нём зоны нельзя описать. — Ну-ну, малыш, я и сам не понимаю почему... — мужчина перестал говорить, когда Изуми резко уткнулся лицом в подушку, показывая своё нежелание продолжать диалог. — Замолчи! Мальцу был противен этот тон, вызывающий в памяти Даянэ. Сам муж напоминал его голосом, сильной фигурой, а в моменты, когда он злился тем более. Мальчику хотелось выколоть себе глаза, дабы не видеть отвратительного сходства. Только Изуми жертва в их мире, которая должна жить по их правилам. Тай-Лунг ничего не сделает отцу, и тот продолжит свои ненавистные издевательства. Юнец в этом совершенно убеждён, от того каждая минута лжи из уст мужа становится невыносимой. Мужчина с сожалением прикоснулся к чужому плечу, но реакции не последовало. Наверное, апперкот локтем принес бы меньше боли, чем разбитый мальчик. Тай-Лунг усвоит свою ошибку, потому что выводы уже сделал. — Изуми, я поговорю с врачом, —остановившись в дверном проёме, он бегло посмотрел на мальца. — прости меня. Изуми зажмурился, проглотив горькие слёзы, и всё же повернулся, но Тай-Лунг уже вышел из палаты, оставив его наедине с мыслями. Врач немного унял тревогу мужчины, сказав в основном о переломе лучевой кости предплечья. Внутренние органы не повредились, но есть несколько ушибов в области ребер. Тай-Лунг задавал дополнительные вопросы с желанием успокоить свою совесть. Ему с уверенностью объяснили, что юнец чудом не получил сотрясение, однако имеется гормональный сбой, явно пришедший раньше случившегося. Это не критично и не гарантирует бесплодие, но цикл течки будет нерегулярным, возможно и вовсе редким. Тай-Лунг поблагодарил врача, а затем и Мари. Он вежливо попросил женщину помочь мужу, когда приедет личный водитель, дабы отвезти их домой. Сам альфа не мог терять больше ни минуты, поэтому гнал к личному офису Даянэ. Он убьет эту мразь. И сделает это прямо сейчас, не будет ни о чем жалеть, поскольку ублюдок зашел слишком далеко. Никто не смеет трогать его мальчика. Тай-Лунг размажет за это каждого.

***

Даянэ ждал сына. Стоя перед окном, сразу заметил знакомый мерседес, резко припаркованный возле частной компании. Он совсем не понимал, что рано или поздно придется платить. А может, понимал? Может, просто не хотел думать об этом? Вовсе нет, Даянэ слишком скучал, потому даже такое вторжение будет считаться вниманием со стороны Тай-Лунга, которое он любезно заберёт себе. Любыми путями Даянэ вернёт свою позицию, пошатнувшуюся с приходом маленькой сучки. Он заполучит обратно центральное место в жизни непослушного сыночка, иначе в жизни мужчины нет смысла. Только такой расклад допустим. Тай-Лунга вежливо пропустили к личному кабинету, видя чужую нервозность. Альфа практически рявкнул, приказав освободить этаж, на котором находился кабинет. Недолго думая он ворвался в помещение, наткнувшись на довольную гримасу отца. Тай-Лунг не боялся. Его сердце билось размеренно, словно он занимался чем-то будничным и обыденным, а не лез в логово того, кого собирался холоднокровно уничтожить. Впрочем, так уж холоднокровно? Тай-Лунг уверен, что будет смаковать этот момент на протяжении всей своей жизни, даже если проведёт её остаток в тюрьме или психушке. Он слишком долго терпел. — Вижу, ты не в духе, сынок. — проговорил Даянэ, туша сигару. — Я предупреждал тебя. — прорычал сквозь зубы мужчина. — Из-за такой твари как ты, он мог стать инвалидом. — он продолжал приближаться к отцу. Даянэ поджал губы. Обидно, когда твою заботу совсем не видят, превознося низшее существо. Он сделал шаг навстречу, внимательно глядя на разъярённого сына. Да, Тай- Лунг словно его отражение в молодости, не считая мелких правок от дурного омеги, поэтому вызывающее поведение не может вызвать ответного гнева. — В чем проблема? Нашел бы нового, - смешок. Тай-Лунг замахнулся и врезал ему кулаком прямо в челюсть, отчего Даянэ со вздохом завалился на пол, едва не разбив голову о край рабочего стола, заваленного бумагами. Голубоглазый мужчина мысленно улыбнулся. Он мечтал об этом с самого детства и наконец увидел, как на губах этого поганого урода проступает кровь. Даянэ усмехнулся, приподнявшись на локтях. Его язык медленно прошелся по разбитым губам. — Ну-ну, сопляк, это того не стоит. — Я убью тебя. — тяжело дыша, произнес альфа. Даянэ захохотал, но этот смех был таким же холодным, мрачным и сумасшедшим, как и он сам. — Ты не можешь убить меня, это исключено, мой мальчик. — облизав саднящие губы мужчина продолжил. — Неужели до тебя не доходит? Тай-Лунг оставил его слова без комментариев, хотя подметил, что эта сомнительная затея убийства несёт в себе много дерьма. Ублюдок пытается его запугать? И всё же мужчина промолчал, вместо этого как следует врезал ему в бок ногой, вынудив с хрипом упасть на спину. Что же это? Роли поменялись? Конечно, Тай-Лунг ведь больше не слабый ребенок. Даянэ не пытался встать. Морщась от боли, мужчина упорно сверлил чужое лицо взглядом, но никак не выказывал ни страха, ни злости. Это раздражало до дрожи. — Я понимаю, ты злишься, поскольку игрушка подпортилась.. — Закрой рот. — новый удар. Даянэ зашипел от боли. Затем испустил нечто похожее на смешок, когда Тай-Лунг уселся на него верхом, одной рукой сжав горло. Но на лице последнего всё ещё было сомнение. И это то, что нервировало Даянэ больше всего, заставляя усомниться и в себе. Неужели не дожал, чтобы окончательно вывести? — В глубине души ты понимаешь, что тебя не волнует мальчишка. Ты всю жизнь держал себя от падения, но представь, каково это — просто позволить себе упасть так глубоко, как только можно. Не нужно ломать себя сынок, ты не обязан быть правильным. Я всегда буду рядом, потому что только у меня есть возможность понять тебя.. — Тай-Лунг не хотел его слушать. — Возможно, в этом и есть смысл для нас. Выбраться из этих чёртовых рамок. — Никуда ты, блять, не выберешься. И я не такой, как ты. — Тай-Лунг сдавил его горло сильнее уже двумя руками. Даянэ захрипел, вцепившись в его запястья, но не пытался освободиться. Его взгляд оставался осмысленным, даже когда мужчина начал всерьёз задыхаться. Тай-Лунг смотрел на его искаженное от боли лицо с холодной отстранённостью. Ярость сменилась гневом, он — пустотой внутри. Мужчина знал, что смерть отца принесёт ему краткую, но радость. Однако, тогда всё было бы кончено. Перед его глазами предстала флешка, которую он любезно получил от Даянэ. Когда альфа только пережил потерю Мизуки. Да, только этот ублюдок знает всю правду. Твою мать, как это заебало. Как же эта его чёртова самоуверенность заставляла скрипеть зубами. Хватка Тай-Лунга на чужом горле ослабла. Даянэ, едва не потерявший сознание, судорожно вдохнул. Его кашель на довольном лице заставил мужчину протрезветь окончательно. Убей меня и выбрось тело. А потом живи, ощущая на себе недоверчивые холодные взгляды всех, кто окружил тебя за это время, потому что никто не поверит в версию с самоубийством. Живи так и не узнав правду о потере любимого. Изуми отвернется от него. Наверняка окончательно и без шанса на примирение. Боже. Только не так. Мужчина резко одёрнул руки, посмотрел на свои ладони почти с детской растерянностью, будто бы они вдруг оказались вымазаны чем-то грязным. — Мне пора заканчивать быть у тебя на побегушках. — прошептал он, хотев подняться, но Даянэ положил дрожащие руки на бёдра сына. — Я не желаю тебе зла, лишь хочу защитить, потому что ты – мой ребенок. — мужчина глубоко дышал, смотря на исказившееся в отвращении родное лицо. Тай-Лунг быстро приподнялся, затем сразу же въехал кулаком под ребра уроду. Даянэ, судорожно начал кашлять, и с трудом смог перевернуться на бок. Это замкнутый круг. Тай-Лунг не хочет и не будет иметь с ним ничего общего. — Поищи себе другое наследие. Я не выродок каким ты меня хочешь видеть. К сожалению, я не мог выбирать себе родителей. Но разорвать с тобой общение, заодно приведя компанию к краху в моих силах, тогда ты не посмеешь портить мне жизнь. — слепой шантаж. Даянэ с трудом смог сфокусировать на нем взгляд. На мгновение. Жалкое мгновение, длившееся всего долю секунды, он будто бы пытался понять смысл брошенных сыном слов. А затем его лицо исказилось от смеси ярости и почти подростковой обиды. — Что... — Даянэ вновь закашлялся. После удушья его голос был глухим и хриплым. — Тогда лучше убей меня! Молчание. Отдышавшись и поднявшись с пола, мужчина яростно ударил кулаком по столу. — Играешь в хорошего ради своей маленькой шлюхи? Или ты просто бежишь от той правды, которая стоит перед тобой? Я всё ещё могу убить его. Ты слышишь меня? Я могу убить твоего грёбанного Изуми. Тай-Лунг не собирался его слушать. Он покинул кабинет не оглядываясь, с долгожданным чувством того, что это решение стало одним из немногих, что он принял лично в их противостоянии. Однако уйти от Даянэ без последствий было слишком наивной надеждой. Он шёл быстро. Почти прошел половину коридора, прежде чем что-то шелковое врезалось в его шею. Все произошло быстро, Тай-Лунг даже не успел понять, отчего именно вдруг сдавило его горло, однако едва пальцы схватились за что-то тугое, удавкой повязанное на шее, он понял, ублюдок накинул на него собственный галстук. — Я не отпускал тебя, сынок. — прошипели ему в ухо, прежде чем рвануть на себя. Тай-Лунг ахнул от боли, потеряв равновесие. Его голова врезалась в стену, и мужчина грузно завалился на колени, силясь сделать один единственный вдох. Кислород в легких заканчивался. Его шею крепко сдавливала удавка, болезненно врезаясь в кожу. Тай-Лунг простонал, сжав зубы. Его снова дёрнули назад, заставив вскинуть голову. — Давай не будем расстраивать друг друга. Ведь, — Тай-Лунг попытался закричать, но из горла вырвался лишь хриплый стон. — я не смогу без тебя, а ты без меня. Блять. Как это было мучительно. В ушах оглушительно стучала кровь. Нужно было получше приложить подонка, дабы уйти спокойно. Ну что ж, ладно. Тай-Лунг резко вскинул голову, изо всех сил ударив Даянэ затылком по лицу. Тот вскрикнул и от неожиданности ослабил хватку. Тай-Лунг тут же рванул вперед, упав на пол. Руки судорожно сняли с шеи удавку в виде галстука и откинули в сторону. — Ах, ты... — Даянэ слегка наклонился, схватившись за нос. Нужно было убираться, пока он не бросился снова. Тай-Лунг жадно открыл рот, вбирая в легкие как можно больше воздуха и с трудом опираясь о стену, судорожно начал уходить вдоль коридора. Нужно было двигаться. Бежать куда подальше. Но чёртова лестница была так далеко. — Я же сказал тебе, что ты никуда не пойдёшь, мой мальчик. — Даянэ вытер ладонью кровь под носом, сняв с себя ремень. Тай-Лунг видел как помещение ходило перед ним ходуном. Блять. Мужчина с трудом смог обернуться, подсознание кидало ему ненужные кадры из детства, когда отец с ремнём прижимал его к себе. — Лучше отьебись от меня я сказал! Даянэ не спеша шёл за ним, сжимая в руках ремень. Серебряная пряжка на нём моталась из стороны в сторону с каждым шагом, словно блядский маятник. У Тай-Лунга перехватило дыхание. В его глазах не было ужаса, они оставались пусты даже в столь плачевном положении, однако нотка страха таки появилась на лице мужчины, едва до него донесся чужой, леденящий душу смех. — Ты же хочешь, чтобы с Изуми было всё в порядке? Тогда сделай кое-что для папы. Тошнотворное зрелище, он впервые видел этого урода в столь сумасшедшем состоянии. Под носом Даянэ снова потекла струйка крови. Он слизал ее, едва та попала на верхнюю губу, и оголил в безобразной усмешке ровные зубы. — Не бойся, Тай. Сейчас мы отправимся в мой кабинет, а завтра ты снова будешь послушным мальчиком. — Тай-Лунг попытался замахнуться на него, но комната под ногами вновь зашаталась. Даянэ схватил его за плечо и криво, но ударил о стену. Мужчина скривился от боли. Висок обожгло, но собраться с мыслями он не успел, треклятый отец потянул его назад. Его рука крепко зарылась в черные пряди, рванув сына на себя. Чёрт возьми. Нет. Мужчина не подросток, чтобы можно было так просто сбить его с толку. Тай- Лунг попытался сопротивляться. — Что тебе нужно, сукин ты выродок... — едва не зарычал от ярости, когда его вновь утянули за порог. Там он увидел своё отражение, беспомощно рвущееся из чужой хватки на волю. — Просто скажи: папа я люблю тебя, я был неправ. Проклятье. Тай-Лунга чуть не вывернуло от услышанного. Посмотреть назад не получалось, пока его тянули за волосы. Он попытался вцепиться в чужие руки пальцами, дабы разжать их, но ничего не вышло. Отец вновь потянул его за собой. Их обоих качало как на корабле в сильный шторм. — Ну же сынок. — Отьебись я сказал. — рявкнул Тай-Лунг в ответ, врезав ногой по зеркалу на стене. То с треском разбилось, вынудив Даянэ с удивлением отвлечься на их искаженные отражения. В этот момент мужчине наконец удалось освободиться. Собрав остатки сил, он рванул назад, заставив отца качнуться и отпустить его, опасаясь получить по челюсти ещё раз. Тай-Лунг упал на колени и инстинктивно схватился за осколок зеркала на полу, затем обернулся и наставил его острый конец на тяжело дышащего Даянэ. На мгновение они оба замерли. Даянэ улыбнулся, надменно прищурив глаза. — Мой мальчик. — вдруг подытожил он не в силах скрыть своего наслаждения. — Только взгляни на это, Тай. Разве это не прекрасно? Я давно не ощущал себя таким... Живым? Или даже счастливым. — он чувствовал, что разбудил в них обоих то, что было так упорно и давно скрыто под тонной предрассудков. Тай-Лунг раздражённо выдохнул и сжал осколок так крепко, что он прорезал кожу у него на ладони. Несколько капель потекли по зеркальной поверхности, упав на пол. Мимолётно он заметил свой глаз, отразившийся в этом осколке. Прочел в нём ту же самую одержимость, что была присуща его отцу. Даянэ едва заметно усмехнулся, тряхнув головой. У обоих чертовски болело горло. Тай-Лунг сплюнул кровь на пол и с криком бросился на человека напротив, легко свалил его с ног. Рука сама занесла осколок над головой. Целясь в глотку. Куда-то в район кадыка. Даянэ продолжал улыбаться, но одержимость в его глазах сменилась восхищением. Жутким и извращенным, мужчина словно загипнотизированный не спускал с чужого лица глаз. — Всё же да, ты моя копия. — Да что ты. — пусть восхищается. Тай-Лунгу даже приятно. В конечном итоге он всегда стоял выше него на пару тройку ступеней. Осколок почти достиг чужой шеи, когда что-то ударило его в бок. Тай-Лунг удивленно ахнул, не поняв, каким образом отец умудрился замахнуться, однако осколок всё ещё оставался в его руке. Тай-Лунг снова замахнулся, прижав ублюдка к полу, но тот согнул ногу в колене и нанёс удар в поясницу так, что мужчина сжал зубы от боли и слегка согнулся над Даянэ. — Я люблю тебя. Тай-Лунг почувствовал, как во рту стало кисло. Его тошнит от любой услышанной фразы из этой грязной пасти. Если бы не множество факторов, он бы давно убил отца. Даянэ мягко улыбнулся, заведя руку под чужой затылок и приподнявшись на другой руке. Это сократило меж ними расстояние ещё больше. Тай-Лунг сразу же дернулся назад, но Даянэ поставил на затылок и вторую руку. Омерзительно. Это вовсе не примирение любящих отца и сына. Тай-Лунг заскрипел зубами, ощутив горячее дыхание отца. Осколок словно стал бесполезен для монстра. Мужчина видел, что отец хочет что-то сказать, возможно это что-то путное, поэтому очередной удар может подождать. — Тигрёнок... — Даянэ довольно прищурился, увидев как расширились чужие глаза. Отвратительно. Перед глазами Тай-Лунга заплясали разноцветные пятна, будто кто-то надавил на глазные яблоки с желанием оставить его слепым. Легкие вздымались в бешеном ритме. У него началась гипервентиляция? Рука Даянэ скользнула по спине, заставив бросить тело в холодный пот. — Тигрёночек... Нет. Пожалуйста. Эта мразь заставляет Тая вернуться к самому мерзкому, что было между ними. Даянэ видит отражение желанной для себя картины в бледном лице. Его мальчик ничего не забыл, прекрасно. Стоило с самого начала напомнить, кому он принадлежит. Для мужчины, чьё сердце переполнено болезненной привязанностью, те воспоминания почти невинны, в то же время до жути приятны. Однако для Тай-Лунга это сравнимо со смертью. Нет. Лучше умереть, чем ощутить на себе такое. Альфа прикрывает глаза, морщась от боли и отвращения. Холодно, сейчас его окутывают колкие ледяные просторы в лице Даянэ.  Не оставляя возможности сделать с этим хоть что-то. Прям как в тот блядский день. Запах терпкого вермута раздаётся на всю гостиную, когда отец открывает очередную бутылку. Мужчина растворяется в улыбке, видя неподалёку сына, проходящего мимо. Чем старше становится Тай, тем упорнее избегает отца, особенно когда тот пьян. Даянэ чувствует это, и совсем не желает мириться с холодным безразличием. Это распаляет в нем ещё большее желание затянуть золотой поводок на родной шее. — Тай, иди сюда, сынок. — слегка заплетаясь в словах, мужчина хлопает по месту на диване рядом с собой. Тай-Лунг сразу же реагирует, машинально исполняя просьбу отца. В свои шестнадцать парень прекрасно сложен, выше многих ровесников, да и в плечах шире. Правда по сравнению со взрослым сформировавшимся мужчиной юноша максимум тянет на крупного бету. Тай-Лунг знает, что не отделается от отца, если испортит настроение,  того совсем не будет волновать факт, что в их утреннем спарринге по боксу парень получил несколько серьёзных ушибов. Присев рядом, он кинул взгляд на Даянэ с вопросом, закидывая ногу на ногу. Мужчина цокает, видя раздражающую его позу. Тай-Лунг не блядская омежка, чтобы постоянно сидеть в таком положении. Он вцепляется в бедро сына, с раздражением скидывая его ногу с соседней. Парень сжимает кулаки, но оставляет это без комментариев. Придурок, ничего не смыслит в манерах, однако объяснять что-либо бесполезно. — Злишься тигрёнок? — Даянэ проводит большим пальцем по потемневшему синяку на чужом лбу. — Прости, я не специально. — он произносит фразу, которую парень слышит из раза в раз на протяжении многих лет. — Нет. Всё нормально. — медленно отворачивает голову юноша, вызывая у отца смешок. Даянэ с прищуром переводит взгляд на оголённые из-за спортивных шорт бёдра. Тай-Лунг редко носит их дома, поэтому чаще мужчина видит прелестную картину на спаррингах. На это можно смотреть часами, ведь на крепких и стройных ногах мало что будет сидеть плохо. — Выпей со мной немного. — мужчина наливает в свой стакан алкоголь, заполняя его на половину, затем наполняет ещё один и протягивает сыну. Тай безоговорочно принимает его, сразу же делая большой глоток. Дорогой вермут не часто предлагают, особенно когда ты под полным контролем. — Пап, не называй меня так больше, я уже не ребенок. — слегка нервно озвучил то, что давно хотел. Мужчина удивлённо приподнял бровь, сев в пол оборота к нему. — Действительно, ты уже не ребёнок... — для Даянэ услышанное воспринимается как умилительный протест. — Но для меня ты навсегда останешься ребёнком, даже в день моей смерти. — он плавно кладёт руку на чужое плечо, затем подсаживается вплотную. — Тигрёнок. Тай пытается не сдаваться подступающему раздражению, делая ещё один большой глоток вермута. Даянэ почти ласково щупает его за затылок, не переставая тонуть в своих мыслях. Всё будет так, как он хочет. Всегда. Затуманенный взгляд отца подсказывает парню о том, что пора перевести тему. Он облокачивается на спинку дивана, заставляя отца отказать от назойливых прикосновений. — Давай поспим сегодня вместе. — неожиданно выдаёт Даянэ, от чего парень с глубоким непониманием смотрит на него. — Что? — Да брось, тигрёнок, дети часто спят с родителями. — подмигнул мужчина. — Я знаю, что тебе не хватает моей любви и заботы, из-за этого беспокоюсь. — он снисходительно улыбнулся, подлив юноше ещё алкоголя. — Лучше о себе беспокойся. — строго отвечает Тай. — Женись, тебе в конце концов уже сорок. — Ну-ну, тигрёнок, мне всего тридцать восемь. — Даянэ слегка поморщился при упоминании о женитьбе. Неужто сынок хочет впустить в их маленький мир постороннего? — И мне не нужен никто, кроме тебя. Тай-Лунг проскрипел зубами. Как это вообще связано с ним? Он его семья, но вовсе не личная жизнь. Причём Тай никогда не замечал, чтобы отец приводил в дом омег. Это вызывает неприятные намёки, ведь у Даянэ должны быть хоть какие-то разграничения. — Ты не понимаешь меня совершенно. — огрызнулся юноша, ставя пустой стакан на пол у дивана. — Подрастёшь ещё немного, тогда и поймёшь. — мужчина кладёт свою ладонь на бедро сына, попутно опустошая стакан. Тай-Лунг выражает свой протест и вцепляется в руку ублюдка. Даянэ это забавляет, поэтому он до боли сжимает его ногу. Юноша вспыхивает от гнева, силясь ударить мерзавца. — Убери руку. — угрожающе произносит он, смотря прямо в заинтересованное лицо. — Мне нравится, когда ты злишься. — Даянэ ставит стакан и освободившейся рукой крепко хватает сына за плечо. — Так похож на меня. В ответ Тай раздражается ещё сильнее, затем вгрызается зубами в руку мужчины. Тот издаёт смешок, проводя языком по засохшим губам. Даянэ почти не чувствует боли, лишь жадно всматривается в озлобленное лицо. — Тигрёнок..блять, если бы ты знал, как я люблю тебя... — мужчина опаляет его своим дыханием, так же крепко держа за плечо. — Отвали! — почти прокричал Тай, занося кривой удар отцу в грудь. — Ну-ну, сынок. Что за реакция? — иронично произнёс Даянэ, ответом на удар грубо ткнул пальцем в его ключицу. — С папой ты должен быть послушным мальчиком. — Не трогай меня. — яростно прошипел юноша. — Говоришь одно, а делаешь другое. — действительно. Разве это отцовская любовь и забота? Да Тай-Лунг в гробу такое видал. — Я сказал, убери руки! Взгляд отца вдруг потемнел, когда сын вновь увернулся от нежелательной ласки. Один рывок, утянул Тай-Лунга в ожесточённые объятия мужчины. Гадство. — Не.. — он не успел сказать ни слова, Даянэ зажал ему лицо рукой, приблизившись к самым губам. Минута молчания повисла между ними, до того как отец решил опустить их на самое мерзкое дно. Даянэ сглотнул, чувствуя слабый запах протестующего сына. Аромат альфы. Настоящий, мужественный, сильный. Однако это не вызвало отторжения. Кажется у мужчины ничего не может вызвать препятствий в отношении Тая. Изумлённое лицо юноши переменилось слабым страхом, когда отец заслонил рукой рот. Он забился в жуткой агонии непонимания. Даянэ надавил на него, сильно вдавив в спинку дивана. — Тише-тише, тигрёнок... — прильнув к нему грудью, он убрал взмокшие пряди со лба, и не убирая ладонь медленно прикоснулся губами к своей руке. Как бы создавая видимость невинного поцелуя в губы через ладонь. Тай-Лунг остолбенел, широко распахнув глаза. Их лица были столь близко, что он задевал своими ресницами чужие. Даянэ на миг оторвался от грязного дела, будто осмысливая происходящее. Затем медленно убрал руку, чувствуя душераздирающее блаженство.  Так уж и быть. Он перешел черту. Какой теперь смысл останавливаться? Юноша сдавленно закашлялся, впитывая гнусное отвращение к отцу. Бежать. Нужно спрятаться, исчезнуть, испариться, лишь бы не видеть эту мразь. Он с силой оттолкнул мужчину, но вся возня Даянэ сошла на нет. Грубо приложив сына обратно, он вцепился в его майку, чуть ли не разрывая её пополам. — Отьебись! Псих ебанный! — заорал во всё горло Тай, пинаясь ногами, но положение было настолько проигрышным, что он не мог даже задеть отца. — Тише! — мужчина разозлился из-за этой паники, поэтому занёс кулак под живот непослушного мальчишки. Не ожидавший удара Тай-Лунг захрипел, согнувшись под силуэтом Даянэ. Ещё одно движение и он убьет урода, разломает ему все кости, как только появится возможность. — Тигрёнок, прости, просто успокойся... Я.. — его голос дрожал от возбуждения. В глазах плясали черти. Даянэ шепчет что-то успокаивающее, когда Тай пытается вновь замахнуться. Спускается к шее, касаясь той губами, проводя по сонной артерии языком, вынуждая Тай-Лунга кричать и отворачивать голову, словно его раздирают на куски. Даянэ ненадолго отстраняется, не скрывая улыбку, чтобы потом... Тай-Лунг онемел в тот миг, когда отец прижал его к своим губам Не передать словами насколько это было отвратительно, мерзко, тошнотворно. Хуже этого было лишь следующее. Даянэ грубо вторгся языком в рот вырывающегося Тая, слегка покусывая нижнюю губу. Его накрыло безумие. Причем настолько сильное, что кровная связь, одна фамилия, да и попросту мораль стали ничем по сравнению с желанием, которое так долго скрывалось без возможности вырваться в реальность. Даянэ просунул руку под майку сына, жадно ощупывая родное тело. Тай-Лунг со всей силы укусил урода за язык, от чего он всё же оторвался, злобно схватив сына за волосы так, будто оторвет с корнем. Однако мужчина понимал, что происходящее не могло пройти гладко и без последствий. Сейчас его сын впервые рыдает, кашляя и хватаясь за горло, в надежде придушить себя. Какое-то время Даянэ сверлит его взглядом, давая прийти в себя. Как же блять бесит. Почему сын не чувствует того же, что и он? Почему эта любовь столь неправильна для юноши? Разве это пытка, когда тебя настолько хотят, настолько любят, что не смотрят на родство? Даянэ искренне этого не понимает. Это заставляет разочароваться в себе, придавая сомнениям свои действия. Тем более, когда он видит безумно ненавистный взгляд. — Ты... больной... психопат... — тяжело дыша  произносит Тай, но отец лишь хмурится, пропуская его слова мимо ушей. — Возможно, для тебя это необычно, потому что ты слишком юн, но в этом нет ничего плохого, об этом никто не узнает, тигрёнок. — проговаривает в надежде на понимание Даянэ. — я люблю тебя, и хочу чтобы ты запомнил это навсегда, мой мальчик. — оскалившись Даянэ робко кладет ладонь на его бедро, затем плавно ведёт ее к паху. Тай-Лунга окончательно переклинивает, ломая гордость. Он выпрямляется, оглушительно резко валя отца всем весом на придиванный столик с бутылками, одна из них с хрустом лопается под Даянэ и со жгучей болью впивается в руку. Мужчина в замешательстве содрогается, щурясь и мыча от боли. Тай-Лунг берёт в руку осколок, в один миг перемещаясь в кабинет. Даянэ пользуется ситуацией и скидывает сына спиной на пол.  Осколок выпадает из руки, катясь в даль. — Надо было тогда тебя всё же трахнуть. — Даянэ судорожно заводит его руки за голову, мысленно подмечая, что с лица сына ушли все эмоции. — Тигрёнок... — Пусти, я не буду вырываться. — Решил поиграть со мной? — не ясный смешок. — Нет. Я устал. Нет сил вырываться. — тихо произносит мужчина, показывая свою покорность. — Или тебе нравится играть в изнасилование? У меня нет на это сил. — безэмоционально приходит к выводу Тай-Лунг. Даянэ внимательно смотрит на него, пытаясь найти подвох. Неужели этот день всё же настал? У мужчины наконец-то получилось переломить сына, заполучить, хоть и силой? Тогда нужно подытожить, дабы предаться своему счастью. — Скажи, что любишь меня. Тай-Лунг глубоко вздыхает. Прикрывает глаза, затем смотря в упор произносит: — Я люблю тебя... отец. Эти слова мгновенно откидывают Даянэ в поднебесную, даря искру безумия. Его губы подрагивают, и он ослабляет хватку на чужих запястьях. Он заливается переполняющим возбуждением, нервно впиваясь в желанные губы. Мужчину почти колотит от радости, когда Тай-Лунг хоть и слабо, но отвечает взаимностью, немного приоткрыв рот, одновременно кладя ладонь отцу на затылок. Даянэ рычит от наслаждения, прислоняясь пахом к его бедру. Сейчас, в этот момент, в этот миг Даянэ осуществит все свои мечты.