Творец судьбы

      Пробуждение было долгим и сложным. Похожим на плаванье какой-нибудь деревяшкой в воде, которую волны то доносили до берега, то забирали обратно. Плавающее сознание словно не могло определиться, возвращаться ему или нет. Поэтому, когда Леонардо пришёл в себя, осознал это далеко не сразу, даже мысли в голове появились как будто нехотя и отрывистыми, не спеша формироваться во что-то конкретное. Леонардо даже не сразу вспомнил, кто он вообще.       Даже попытка открыть глаза была не более, чем рефлексом. И далась с огромным трудом, веки оказались до невозможного тяжёлыми, поднялись не с первого раза и едва-едва, норовя закрыться обратно. Белый потолок превратился в узкую щёлку и сменился темнотой.       Белый потолок… а белый потолок чего? Приложив усилия, чтобы снова открыть глаза, Леонардо тупо уставился на потолок над головой, вяло пытаясь понять, где он. А что было над головой до белого потолка?..       Попытавшись вспомнить, что было до, Леонардо сразу же захотел это дело бросить. Мыслительный процесс требовал до безумия много сил и оказался до отвратительного неподатливым. Мальчик чувствовал себя пустоголовой бумажной фигуркой, которую можно сломать неосторожным движением — настолько сильна отравляющая тело и разум слабость. Настолько паршиво ему не было никогда, даже после самых изнуряющих тренировок. До тех пор, пока не…       Что «не»?       Думай. Думай. Вспоминай. Надо перебороть эту слабость. Что-то же должно было привести к текущему состоянию, что-то очень важное, раз всё настолько плохо.       От чрезмерных мысленных усилий даже голова закружилась и затошнило. Но упрямство, по силе не уступающее слабости, не позволяло отступить. Леонардо лишь переждал приступ, после чего вновь стал ворошить неподатливую память.       Вот, наконец, образ чьего-то злобного лица. Лица… да, падшего ангела. Падшего ангела, который… который… держал его и… что же ещё…       И подчинялся Азазелю.       Вот теперь Леонардо вспомнил и хотел в панике вскочить, но сил хватило лишь на то, чтобы едва поднять голову. Неужели он сейчас в плену у губернатора падших? Мальчик попытался вспомнить, что следовало за злобным лицом падшего, но не мог, как ни пытался. Получил лишь новое головокружение, едва не отправившее его обратно в забытье.       Звук открывшейся двери оборвал панические мысли. Если сейчас подтвердится страшная догадка, Леонардо даже не представлял, что ему делать.       — О, вы пришли в себя! Прекрасная новость, — прозвучал чужой голос с сильным акцентом. Над Леонардо склонился худой мужчина, чей радостный настрой моментально исчез, и он простёр над мальчиком руки с засиявшими магическими кругами. — Откуда такая паника, молодой человек? Я боролся за вашу жизнь не для того, чтобы вам вредить. Вы меня не узнали?       Когда мужчина это сказал, Леонардо понял, что он и впрямь кажется смутно знакомым. Но кто он такой вспомнить не получалось.       — Ох, конечно, о чём это я. Вы не обязаны были запомнить меня за одну мимолётную встречу, — мужчина решил облегчить задачу. Выпрямившись, он обошёл кровать. Скосив глаза, Леонардо увидел, что тот остановился рядом с капельницей. — Я следил за здоровьем мистера Фауста в день, когда он спровоцировал активацию Крушителя Баланса. Вам нечего бояться, вы в безопасности, в нашем защищённом штабе.       Словами не передать, какое облегчение испытал Леонардо после прозвучавшего. Теперь он смог вспомнить этого человека, который был одним из целителей фракции Героев. Не в плену, среди друзей… слава богу…       Значит, их успели спасти, отбили у Азазеля. Но как это произошло? Последнее, что Леонардо помнил — это перекошенное лицо падшего ангела. А потом… всё очень смутно… воспоминания о каких-то странных ощущениях…       — Не перенапрягайтесь, — строго одёрнул целитель, заметив усилия, с которыми Леонардо вновь напряг память. — Вас доставили в критическом состоянии, ваш организм только начал идти на поправку. Не мешайте ему в этом. Ответы на все ваши вопросы вы обязательно получите, но не в ущерб здоровью. Понятно?       Сил хватило только на то, чтобы едва заметно кивнуть. Да, целитель прав. Сейчас даже думать сложно и, раз Леонардо в безопасности, то может расслабиться и не издеваться над собой. Когда ему станет получше, кто-нибудь обязательно придёт и расскажет, чем закончилась операция в Киото.       Можно расслабиться. Перестать думать. Перестать удерживать тяжёлые веки. Можно провалиться в благословенный сон.       Дальнейшие манипуляции целителя Леонардо уже не видел. Он заснул, изрядно утомлённый мыслительными процессами.       Новые пробуждения проходили всё проще. Открывать глаза легче, как и думать, получалось больше двигаться, получалось говорить. Вставать сил ещё не хватало, но хотя бы самостоятельно садиться стало возможно, пусть задачка та ещё: сначала подняться на локтях, а после приложить значительное усилие, чтобы привести туловище в вертикальное положение, потому что полноценно помогать себе руками не было возможности, бандажи крепко фиксировали запястья. Проклятый падший их всё-таки сломал. Вкупе с критическим истощением ресурсов организма даже с магией их лечить полторы недели, не меньше.       Всё это Леонардо объяснил Роланд Гордон, заодно добавив, что разум получил нагрузку даже большую, чем тело. Но на вопрос, что же довело его до такого состояния, целитель отвечать не стал, сказав, что это долгий разговор, а он не знает всю картину целиком, поэтому Леонардо всё расскажет Георг, когда мальчику станет лучше.       Не сказать, что слова целителя Леонардо успокоили, скорее, наоборот. Что, чёрт возьми, с ним произошло?       Ну, хотя бы хорошие новости тоже были — с ребятами всё в порядке, им оказали необходимую помощь, и восстанавливаются они не в пример быстрее Леонардо. Линт и Зеновия так и вовсе уже носятся на тренировках.       Но неизвестность не давала Леонардо покоя. Он пытался вспомнить, что же случилось тогда в Киото после разговора с падшим. Но последнее чёткое воспоминание — перекошенное лицо крылатого. Потом всё расплывается, сменяясь неясными образами и ощущениями. Как будто было что-то, что к чему-то призывало, но…       Всё тщетно. Леонардо был уверен, что там было нечто крайне важное, но не мог вспомнить ничего конкретного. Лишь ощущения, что он растворялся в чём-то большом и злобном. Но мальчик не был уверен, что это не игра воображения.       Очередное пробуждение радовало не особо. В последнее время они долгие, и занять их нечем. Палату при лазарете Леонардо выделили личную, так что даже пообщаться не с кем, а посетителей Роланд пока что не пускал. Могли бы хоть телевизор притащить… или книги. Единственным развлечением были беседы с целителем, но тот приходил не так часто, лишь проверить состояние пациента и поменять питательный раствор в капельнице.       Когда открылась дверь, Леонардо, увидев, кто пришёл вместо целителя, неподдельно обрадовался.       — Рад видеть тебя в сознании, — сказал Георг, подходя к кровати. — Как ты?       — Бывало лучше, — Леонардо смог быстро сесть, что для его нынешнего состояния сродни подвигу. — Но уже не так плохо, чем когда впервые очнулся.       — Это хорошо. Вытащить тебя из состояния, в которое ты себя загнал, было непросто даже для Роланда, — придвинув к кровати стул, Георг уселся на него и положил подбородок на сцепленные ладони, внимательно изучая Леонардо. — Он сказал, ты мало, что помнишь. Это действительно так?       Леонардо кивнул.       — Он сказал мне, что ты всё расскажешь. Георг, что такого произошло, о чём мистер Гордон отказался говорить? Что со мной случилось?       Георг отвечать не спешил. Он прикрыл глаза и в жесте задумчивости прижал дужку очков к переносице, словно бы не зная, с чего начать, от чего Леонардо только сильнее занервничал.       Что произошло, чёрт возьми?       — Для начала ответь мне: что последнее ты помнишь? — наконец подал голос Георг. — Расскажи мне всё, что можешь, постарайся не упускать деталей.       Подавив недовольство — сколько можно оттягивать? — Леонардо задумался, выуживая из памяти последние происшествия в Киото.       — С поимки Азазелем? — уточнил он и получил кивок. — Ну… мне он сказал немногое. Сказал, что нас потащат на суд библейского союза. Потом он отошёл, а его подчинённый, который меня держал, начал сыпать угрозами. После… я уже не уверен, что я помню.       — По порядку. Что именно он тебе сказал?       — Почему тебе так важно, что говорил какой-то падший?       — Потому что, судя по всему, нечто, им сказанное, послужило для тебя спусковым крючком. Что именно?       — Он сказал, что они отнимут у меня и Коннлы Святые Механизмы, — буркнул Леонардо, моментально помрачнев. Попробуй такое забыть, ведь перспектива потерять часть себя сама по себе ужасна. — Падшие действительно это могут?       — Да, они создали подобную технологию, — пробормотал Георг, кивая каким-то своим мыслям. — Да, следовало ожидать, что они будут хотеть забрать Лонгин… Значит, эта угроза тебя напугала, так?       — Я не хочу терять свою силу и не хочу умирать. Конечно, напугала, — буркнул Леонардо, чувствуя вспыхнувшее раздражение. Тот падший… окажись он сейчас тут, Леонардо бы с радостью его уничтожил, чтобы не осталось даже перьев. — А ещё разозлило. Святые Механизмы даны людям, чтобы защищаться от таких тварей, как они. Так кто дал им право отнимать их у нас? Мне в тот момент так хотелось, чтобы все они сдохли со своими замашками!.. Почему ты на меня так смотришь?       Крайне задумчивый и оценивающий взгляд Георга словно ушатом холодной волны смыл вспышку злости и жажды крови.       — Потому что твоё желание исполнилось, — не сразу ответил наставник. — Теперь я имею полную картину произошедшего. Последние вопросы прояснились.       — Да что, в конце концов, произошло? — не выдержал Леонардо. Он столько ждал прихода Георга, чтобы получить ответы, а вместо них получает только туманные комментарии!       — Успокойся. Возьми себя в руки, — ледяным голосом одёрнул Георг. Леонардо непроизвольно вздрогнул — наставник крайне редко говорил таким тоном, только если мальчик в чём-то очень серьёзно косячил. — Тебе сейчас нельзя терять самообладания. Хочешь знать, что произошло? Не разочаровывай меня, Леонардо, до такой очевидной вещи ты мог бы дойти своим умом. Стрессовая ситуация, эмоциональный накал — условиями чего является их совокупность?       Условиями чего? Конечно же они могут спровоцировать…       Леонардо ошарашенно уставился на Георга, не веря действительно очевидной, но настолько неожиданной догадке. Неужели он правда…       — Поздравлю с получением Крушителя Баланса, — подтвердил Георг, заметно смягчившись. — Он был впечатляющим и воистину разрушительным. Но ты едва не заплатил за него жизнью.       — Жизнью, да?.. — растерянно пробормотал Леонардо, переваривая новость. — Точно… у меня ведь тогда все резервы были пусты. Он работал на моей жизненной энергии?       — Когда я тебя нашёл, её почти не осталось. Так, выходит, твой Крушитель Баланса изначально питался ей, а не перешёл после истощения ресурсов? Учитывая его масштабность, то, что ты так долго продержался, равнозначно чуду.       Слушая размышления Георга, Леонардо мог только ошарашенно качать головой. Нет, конечно, он рад, что смог войти в Крушитель Баланса, но факт того, что этот режим едва не высосал из него жизнь, а сам мальчик даже не соображал ничего и не мог воспрепятствовать, пугал.       — Я ничего не помню о том, что было. Только того падшего, а потом всё очень смутно… только водоворот эмоций и каких-то странных ощущений… будто я стал чем-то другим… не собой, — этот вопрос волновал не меньше. Почему активация Крушителя Баланса не отложилась в памяти? — Что-то пошло не так, я прав?       — Да. Ты не справился со скачком силы, и Святой Механизм поглотил твоё сознание. Проще говоря, на какое-то время ты стал его рабом, — видя, как Леонардо вскинулся, Георг поспешно поднял руку, призывая к молчанию, и продолжил: — Успокойся, самое страшное позади. Твой Святой Механизм отреагировал на твои чувства и повёл себя соответствующе, но из-за отсутствия сил и эмоционального напряжения ты не смог вовремя понять, что происходит, и поэтому упустил момент, кода мог перехватить контроль. Последующие активации Крушителя Баланса пройдут легче, риск повторного подчинения минимален. Тем более, что осваивать его ты будешь постепенно и под моим присмотром, в случае чего я сразу приду тебе на помощь. Это ты понял? Надеюсь, ты не собираешься останавливать прогресс из страха потерять контроль?       — Ещё чего! Я не проиграю своему Святому Механизму! — возмутился Леонардо, но почти сразу сник и в растерянности пробормотал: — Просто я не ожидал такого, я ведь столько работал над контролем, но в итоге так облажался… Придётся приложить больше усилий, я не могу позволить такому повториться.       — Вот этот настрой уже лучше, — довольно кивнул Георг. — Но к тренировкам ты приступишь только после полного восстановления. Имей в виду, что я на время запечатал твой Святой Механизм, чтобы ты не использовал его даже случайно — его возросшая сила сейчас тебе только навредит.       — Понял, — приуныл Леонардо, но ненадолго — мера временная, а сейчас его начало царапать любопытство по иному поводу. — А мой Крушитель Баланса — какой он? Что я создал?       По губам наставника скользнула гордая усмешка, но вместе с тем было в ней что-то зловещее.       — Ты поддерживал активную тень с тысячами частично воплощённых существ по всей Арасияме. Все находившиеся там нелюди, а также попавшие в зону действия позднее, мертвы. Это ещё не всё. Ты создал десять пятнадцатиметровых антимонстров как минимум с четырьмя невосприимчивостями и руническими усилениями. Ты настолько часто использовал руны с Творцом Уничтожения, что тот посчитал их частью себя и воспроизвёл автономно. Эти антимонстры не исчезли после того, как я выключил Святой Механизм. Полагаю, ты будешь рад услышать, что Азазель и Левиафан даже вместе не могли их повредить. А потом…       Злорадство на лице Георга стало открытым, маг, прикрыв глаза, довольно улыбнулся вспоминая нечто очень приятное.       — … я отправил всех их в Григори. Шпионы донесли, что они опустошили четверть территорий и уничтожили пять исследовательских центров, пока не смогли собрать круг магов и выкинуть их в Пространственный разрыв. Как думаешь, может, мне их найти и вернуть обратно?       На последних словах Георг открыто веселился, наслаждаясь тем, что приложил руку к хаосу у падших ангелов. Но вместе с тем — совершенно серьёзен. Он действительно не против вернуть выброшенный подарочек обратно. И Леонардо даже возражать не собирался, чувствуя себя отомщённым. Азазель, небось, всё на свете проклял, разгребая последствия.       Пусть Леонардо никогда не хотел вольно или нет оказываться причастным к геноциду, предпочитая разбираться с врагами на поле боя. Но услышав о последствиях своего Крушителя Баланса, он не испытывал никакого дискомфорта.       Ведь почему он должен переживать за чудовищ? Они угроза ему и его роду, они враги…       Уничтожить.       В груди полыхнул жар, а в мозг раскалённым прутом впился призыв, пришедший из глубин души. С тихим шипением Леонардо прижал руки к голове, а в следующий момент осознал, что посерьёзневший Георг крепко впечатал его в кровать, не давая дёрнуться, и опутывал заклинаниями.       — Что ты почувствовал? — требовательно спросил он и отрицательно покачал головой на попытку вернуться в сидячее положение. — Не дёргайся. Ответь на мой вопрос.       — Призыв к уничтожению, — тяжело дыша, выдохнул мальчик, чувствуя, как пожар в груди затихает. Он прекрасно понял, что только что произошло. — Это мой Святой Механизм… он отреагировал на призыв. Он пытался сломать печати?       — Да. Призыв к уничтожению, говоришь? Падших ангелов? — Георг перестал удерживать Леонардо, но тот не спешил вставать, в шоке пялясь на потолок и пытаясь понять странную реакцию Святого Механизма.       — Не… не только. Это касалось всех, кто не является человеком, — пробормотал мальчик. Пусть он на тот момент думал только о падших, но он знал, что они лишь одна из многих целей. Внезапная кровожадность Творца Уничтожения его напугала. — Георг, что со мной происходит?       Маг с тяжёлым вздохом опустился на стул и снял очки, растирая переносицу.       — Я надеялся, тебя это минует. Власть Святого Механизма не прошла бесследно для твоего разума. Судя по всему, призыв к уничтожению нелюдей был твоей последней командой, которой последовал Крушитель Баланса, а, взяв тебя под контроль, он впечатал в твой мозг автоматически приводящий его в действие триггер, — Георг вернул очки на место и досадливо поджал губы, смотря перед собой. — Если ты будешь входить в режим берсерка при мыслях об убийстве нелюдей, то это очень серьёзная проблема…       — Не они, — отозвался Леонардо, автоматически подумав об упомянутом быстрее, чем осознал, что делает. — Реакция не от этого пошла. Это была последовательная цепочка мыслей. Теперь, когда я случайно её воспроизвёл, то вспомнил, как она билась в голове тогда. Я уже почти ничего не осознавал, только раз за разом в голове крутились эти четыре слова.       Георг ответил не сразу, но с его губ сорвался облегчённый выдох.       — Не представляешь, как ты меня успокоил. Раз проблема в определённой последовательности мыслей, постарайся её не воспроизводить. Даже случайно. Контролируй свой разум, как никогда раньше, понял? Шутки кончились, твоё положение очень серьёзное.       — Я понял это с первого раза, не идиот ведь. Мне самому не нравится терять над собой контроль, — буркнул Леонардо, мрачно думая над глубиной задницы, в которой оказался. Такой подставы от собственного Святого Механизма он, конечно, не ожидал…       — Я знаю, что ты не идиот, — с этими словами Георг поднялся на ноги и собрался уходить. — Я попробую поискать решение проблемы и дополнительные способы сдерживания. А ты отдыхай и постарайся не думать о плохом.       — Подожди! — поспешно выкрикнул Леонардо, приподнимаясь на локтях. Сейчас, после такой разгромной новости он меньше всего хотел остаться один, потому что знал, что погрузится в мрачные мысли. Он хотел, чтобы рядом побыл хоть кто-нибудь, пока сон не сморит. — Георг, ты сильно занят?       Маг остановился на полушаге и с лёгким удивлением обернулся.       — Ты хочешь спросить что-то ещё?       — Не совсем, просто… если ты не очень занят, можешь ещё немного со мной поговорить? О чём-нибудь… — мальчик с мольбой уставился на наставника, очень надеясь на положительный ответ.       Тот на какое-то время задумался, после чего хмыкнул и вернулся на стул.       — У меня действительно есть немного свободного времени.