Творец судьбы

      Причину вызова Георга Леонардо узнал лишь на следующее утро и был крайне возмущён как минимум тем, что ему ничего не сказали. Можно было хотя бы отправить короткое сообщение о том, что Персей в штабе, но в итоге мальчик узнал об этом в тот момент, когда покинувший фракцию друг возник на пороге его комнаты!       — Ну что, мелкий трудяга, как поживаешь? — с усмешкой поинтересовался он, взъерошивая удивлённому Леонардо волосы.       — Я тебе не мелкий! — возмутился мальчик, отпихивая от себя руку. — Откуда ты здесь? В смысле, почему? Всё-таки возвращаешься?       Кривая улыбка и покачивание головой стали ожидаемым ответом. А Леонардо отметил неважный вид Персея — он выглядел помятым, осунувшимся и безмерно уставшим. Не спросить о причине мальчик не мог:       — А что тогда? Выглядишь не очень, если честно. Сложные деньки?       — Месяц, — тяжело выдохнул Персей, проходя в глубь комнаты и падая на диван. Он какое-то время молчал, будто думая, стоит ли вдаваться в подробности. Но видя обеспокоенный взгляд Леонардо, решил всё-таки ответить: — Видишь ли, после стычки с Гремори и Баелом мы с ребятами попали в очень трудное положение. Из-за того, что мы сражались с вами, нас сочли союзниками фракции Героев, и библейский союз объявил награду за наши головы. Охотники гонялись за нами по всей Греции. В общем-то, было терпимо до того, как нас не попытался завербовать пантеон. Подозреваю, послы Ареса не думали, что потомки чтивших их героев откажутся от покровительства, и за это наше положение стало совсем тяжёлым, потому что пантеон объявил нас потенциальной угрозой и решил устранить во избежание. А потом нас повязал ΕΥΠ.       Персей скривился, как от зубной боли, и с силой потёр лицо. Леонардо был обеспокоен его рассказом, ведь это получается, что ребята попали под огонь из-за того, что они решили вместе поработать.       — А вы пытались уйти из Греции? Я понимаю, что вы хотели защищать людей, но с таким давлением со всех сторон это же невозможно, самим бы выжить. И что за ΕΥΠ? — спешно уточнил Леонардо, пытаясь вспомнить группировку с таким названием. В голову ничего не приходило. И мальчика определённо напрягло то, что Персей сказал, что их повязали. Но раз он здесь, значит, смогли вырваться?       — Так из-за грёбаной войны границы слишком хорошо охраняются, а времени на то, чтобы подобрать способ проникновения нам не давали, пара часов сна — уже невероятное везение. А ΕΥΠ — внутренняя разведка Греции, вроде американского ФБР или итальянского AISI, если тебе так ближе…       — Внутренняя разведка? Они тоже вступили в игру?       Вот эта новость стала для Леонардо сюрпризом, к которому он не знал, как относиться. Дело в том, что подобные организации далеко не так просты, как может показаться, и они не состоят сплошь из простых людей. Как минимум во внутренних и внешних разведках развитых влиятельных стран, плюс Интерполе, есть отделы, занимающиеся связанными с изнанкой происшествиями, и туда набирают тех, кто имеет к ней отношение, но не нашёл себе в ней места. Особенно часто туда идут люди со слабыми Святыми Механизмами, которые не интересны мифологиям, либо низко и среднеуровневые маги первого-второго поколения, не обладающие талантом и связями, что помогли бы устроиться в ассоциации.       Проще говоря, людские организации подбирают то, что отбраковали мифологии. И при этом они и правительство, которому служат, толком не имеют влияния и рычагов давления на мифологии. Они подчищают за изнанкой и охраняют покой простых людей, может, проводят некие исследования, но на нечто большее не хватает сил и влияния. Либо полномочий. Печальная правда, но правительства крупных стран под колпаком местных мифологий, и далеко не всегда под давлением силы и страха.       Поэтому фракция Героев не рассматривала людские организации в качестве союзников. Слишком крепко повязаны с мифологиями. Хотя, быть может, после инцидента с Церковью…       И всё же вопрос следующий: какие цели преследовал ΕΥΠ, и на чьей он стороне?       — Решили прибрать к рукам перспективные кадры. Если честно, я бы рассмотрел такой вариант, но я знаю, что в итоге они прогнутся под победителя войны мифологий, — по лицу Персея пробежала тень. — Но Алекс решил остаться с ними. Гонка на выживание здорово его подкосила, а ΕΥΠ пообещал защиту.       — То есть, он просто сдался? — возмутился Леонардо, чьё мнение об Алексисе сразу упало на десяток пунктов. Хотя, наверное, его можно понять… но не одобрить то, что он опустил руки и, по факту, перешёл под библейских или пантеон — кто победит. — А остальные? И ты же сказал, что вас повязали, но ты здесь. Вырвался? А ребята?       — Не переживай, мне пришлось просить помощи Цао Цао и Георга, но мы смогли их вытащить. Тесей с Леонидом сейчас отсыпаются, видел бы ты, как они были рады шансу нормально поспать… Цао обещал взять их в фракцию. Учитывая, что они в розыске, в её рядах они хотя бы выживут.       Но само собой, сам Персей возвращаться не собирается, хотя в таком же паршивом положении. Что б его идиотскую гордость, предпочитает сдохнуть, но не уступить? Хотя Георг, скорее всего, высадит его вне Греции, так что ему будет попроще…       Стоп, он сказал только про Тесея и Леонида?       — А что с Аталантой? — пусть они с Леонардо расстались на негативной ноте, пусть мальчик и до того не был от неё в восторге, но они вместе сражались, и зла он ей не желал. — Она жива?       — Надеюсь. Она покинула нас после Ореокастрона, я не знаю, что с ней, — помрачнел Персей и с силой растёр лицо руками. — Навалилось же дерьма за месяц, да? У тебя он тоже выдался весёлым, да ещё с каким финалом.       — Не начинай, пожалуйста, — Леонардо поморщился, вспомнив, как Персей после поединка час песочил его по телефону. Как только время на это нашёл, учитывая его положение?.. — Я тебе уже всё рассказал. Тем более, что в итоге я оказался в огромном плюсе.       Персей только поморщился и замолк, отстранённо глядя перед собой. Он выглядел задумчивым и подавленным, такое выражение было нетипично для него, и Леонардо мог только гадать, о чём друг думает.       Впрочем, ему не пришлось долго теряться в догадках.       — Я, собственно, не просто поздороваться зашёл, — наконец заговорил Персей с таким задумчиво-мрачным лицом, что Леонардо мигом напрягся. О чём бы Персей ни хотел поговорить, мальчик не усомнился — тема приятной не будет. — У меня давно зрел к тебе такой вопрос: как ты относишься к своей нынешней жизни?       …в смысле?       Сути вопроса Леонардо не понял. Доволен он или нет своей нынешней жизнью? Так, что ли? Почему Персей вдруг решил спросить о таком, да ещё тоном, будто это нечто важное?       Видно, непонимание на лице Леонардо проступило слишком ярко, потому что Персей слегка вздохнул и, отведя глаза, проговорил:       — Я ведь знал, к чему всё в итоге приведёт. Я имею в виду тебя. Твоё членство в фракции. Я же прекрасно понимал, что Цао Цао будет делать из тебя оружие, не взирая, что ты просто ребёнок, и я поспособствовал этому, позволив взять тебя в фракцию и направить на обучение…       — Что ты несёшь? Фракция Героев — лучшее, что со мной случалось! — возмущённо вскинулся Леонардо, не в силах осознать то, что услышал. Персей реально сожалеет, что взял его в фракцию? Да какого чёрта? — Ты знаешь, что меня ждало, если бы не вы с Цао Цао, и смеешь заявлять, что жалеешь?       — Да не в том смысле, я не хочу тебе участи игрушки демонов! — поморщился Персей, торопливо поднимая руку, жестом прося подождать и выслушать дальше. — Я сожалею о том, по какому пути мы тебя направили. Тебе едва исполнилось одиннадцать лет, в таком возрасте нужно просто жить и познавать мир, а не разбрасывать конечности по боям. Ты родился с высшим Лонгином, что по умолчанию перечеркнуло для тебя шанс на нормальную жизнь. Но ты когда-нибудь задумывался о том, что мог бы просто остаться в тылу? Без всей этой боли, крови, страха, с которыми сталкиваешься всё чаще? Я знаю, что ты уважаешь Цао Цао и только рад ему служить, но — не спеши протестовать и ругаться — задумывался о том, что он добивался от тебя подобного отношения? Что Георг по его приказу взращивал в тебе преданность Цао Цао и его целям? Ты открыто заявляешь, что сражаешься за человечество и жаждешь его свободы от мифологий. Но действительно ли это твоя цель? Или от твоего имени говорят установки Цао Цао, которые он умело возвёл в твои приоритеты?       Леонардо хотелось высказать многое. Даже не высказать, а накричать на Персея, который говорит такие мерзкие вещи с таким серьёзным лицом. Но в голове роилось столько мыслей, что никак не получалось вычленить одну конкретную для озвучивания, открой мальчик сейчас рот — выйдет бессвязная мешанина вместо нормальной речи. Он с силой сжал кулаки и сделал несколько глубоких вдохов в попытке успокоиться, найти, что сказать. Постепенно хаос в голове устаканивался, мысли разъединялись, конкретизировались. Анализировали в попытке составить лучший ответ.       Леонардо заставил себя обдумать слова Персея, прогнать в памяти, оценить чуть более спокойно. Персей же не Зигфрид, чтобы говорить гадости ради собственного удовольствия, если он заговорил на столь неприятную тему, высказал столь болезненные слова, значит, у него на то серьёзная причина.       И она лежит на поверхности. Пульсирует между слов невысказанным, но очевидным криком.       Персею не нравится то, каким Леонардо стал. Не нравится, что он делает, через что проходит. И он винит в этом не столько Цао Цао, сколько себя.       Но это не оправдывает мерзостей, что он наговорил, особенно насчёт Цао Цао и Георга. Особенно Леонардо претила мысль о том, что Георг, человек, в котором он нашёл семью, мог его дрессировать по указке Цао Цао. Но… он признавал, что такое не просто могло быть, оно было точно. Это уже со временем Леонардо с Георгом друг к другу притёрлись, привязались, но изначально оба считали друг друга инструментами.       Также Леонардо было неприятно слушать о том, как Персей выставляет Цао Цао холодным бессердечным прагматиком, который использует окружающих ради своих целей, но… их лидер действительно таков. Пусть не настолько гипертрофированно, как подразумевает Персей, но предводитель фракции Героев действительно руководствуется подобными принципами, ставит цель выше средств. Лично Леонардо даже не думал судить Цао Цао, он считал, что лидер человечества, решивший изменить мир, и должен быть таковым, иной столь амбициозной и сложной, на грани невозможного, цели не достигнет. Леонардо понимал и принимал действия Цао Цао, если раньше просто полагался на веру, что потомку легендарного военачальника лучше знать, то теперь сам видел, что порой ради цели нужно чем-то жертвовать, чем-то поступаться.       Превратить в оружие мальчишку — сущие мелочи. Леонардо не собирался винить Цао Цао за то, через что приходится проходить. Да, лидер мог явно и нет подталкивать его к тем или иным решениям — он это знал. Не только сейчас, он понимал это изначально, с самой первой встречи, как ему рассказали об изнанке. Понимал, что все в первую очередь будут видеть в нём Лонгин, могущественное оружие, которое захотят использовать. Да что там, Цао Цао с Персеем прямым текстом ему это сказали! Леонардо в свою очередь согласился стать оружием для людей, которые протянули ему руку помощи, обещая не просто брать, но давать что-то взамен, и пусть хоть десять раз с корыстной целью.       И не считал, что прогадал. Он нашёл своё призвание, цель, друзей, семью. Люди, видевшие в нём инструмент, увидели в нём человека и личность. Инструмент не назовут братом. Инструменту не дадут влияние и власть. Леонардо плевать, как его рассматривали изначально, когда прошло много времени и многое изменилось. Он больше не инструмент.       И всё то, к чему он пришёл, и во что верит — его собственное. Пусть где-то его подталкивали, где-то направляли в нужную сторону, но какая разница, если итоговая цель и мечта Цао Цао отвечают его собственным убеждениям и желаниям? Тем более, что Леонардо оставляли возможность отступить, не лезть в пекло. Он это помнил, помнил, что ему всегда давали выбор.       Который он сделал. Сам. Не по чьей-то указке, а потому, что того требовали его принципы и желания.       Злость прошла, как будто её и не было, стоило прийти к данному умозаключению. Уже не хотелось наорать на Персея и завалить обвинениями в ответ. Леонардо взглянул на напряжённо ожидающего ответа грека прямо. Спокойно, без малейшего намёка на гнев или раздражение. И — уверенно. У него были ответы и не было сомнений.       — А что с того, что цель Цао Цао стала моей тоже? Пускай он меня к ней подталкивал, но какая разница, когда я верю в неё сам и желаю её сам? Ты сам сказал, что из-за Лонгина нормальная жизнь мне не светит, но как будто она у меня была, или ты забыл, что вы подобрали меня с улицы? Думаешь, я просто так там оказался? А фракция дала мне вообще всё, я больше не какой-то бездомный бродяга, у которого предел мечтаний — поесть и помыться. Я стал кем-то важным и значимым, я занимаюсь реально полезным делом, я знаю, кем хочу быть, чего хочу достичь, а ещё у меня появились друзья и даже брат! Да я о чём-то подобном даже не смел мечтать! Может, мне приходится мараться в крови, получать раны, сражаться с богами, но я давно знал, что это неизбежно, и решился на этот путь ещё тогда, когда Цао Цао спросил, присоединюсь ли я к атаке на работорговца. Он меня не заставлял, он всегда давал мне выбор, и я его сделал. Я ни о чём не жалею, даже когда мне очень плохо и больно. Можно подумать, путь героя должен быть простым. А ты ни в чём не виноват.       — Разве что в бездействии, но… — Персей криво усмехнулся и закрыл глаза. Он сидел так, наверное, с половину минуты, прежде чем вновь посмотреть на Леонардо со смесью печали и странной иронии. — Я тебя услышал. Надо же, а ты и впрямь уже не ребёнок, иначе говорил бы по-другому. Таких сознательных речей, на самом деле, не от каждого взрослого услышишь… Ха, за минувшие полгода ты и впрямь вырос. И если по правде, твои слова говорят, что ты больше герой, чем я.       — Ну… не сказал бы, — пробормотал Леонардо, смущённый последней фразой. Признание настоящего героя приятно, но неожиданно и не сказать, что мальчик с ним согласен.       — В плане осознанности. Зная всю подоплёку, ты принял и поверил в свою цель, чётко понимаешь, чего хочешь, и кем хочешь быть. Не то, что какая-то там марионетка богов в одной жизни и неопределившийся невесть кто в другой.       Горькая усмешка скривила губы Персея. А Леонардо нахмурился, по-новому взглянув на своего друга, который сейчас остро напомнил Геракла, когда тот искал ответы после поражения Баелу, когда тоже задавал странные вопросы. Неужели… Персей завёл разговор ради себя, ради того, чтобы что-то понять самому, а не переубедить Леонардо?       Мальчик задумчиво потёр лоб, переваривая мысль. Он сам всегда считал Персея состоявшимся героем с твердыми убеждениями, и потому был растерян, поняв, что всё совсем не так. Неужели всё это время, как Персей ушёл из фракции, он искал себя и свой путь? Или, может, даже раньше?       — Могу я спросить тебя о причине, по которой ты начал этот разговор? Настоящей, — Леонардо решил спрашивать прямо. Если он всё правильно понял, и Персей действительно ищет себя, то он должен ему помочь. Как — не знал. Но хотел хотя бы попытаться. Оставить всё так он просто не имеет права.       — Просто хотел кое-что понять, — внаглую ушёл от ответа грек, вставая на ноги. — Не скажу, что мне по душе твоя позиция, но раз она действительно твоя, я в неё больше лезть не буду. И спасибо тебе. Мне есть, над чем подумать.       — Если что, ты можешь со мной поговорить. Может, я не смогу дать тебе совет, но хотя бы выслушаю, — вздохнул Леонардо, пытаясь не показать разочарования тем, что Персей не захотел с ним откровенничать. Даже немного обидно, сам-то Леонардо ответил честно. Но он не собирался лезть в душу другому, если тот не готов открыться сам. — Мы же друзья… ведь да?       Привычным раздражающим жестом ладонь Персея легла на голову Леонардо, но мальчик её не отпихнул. Как-то желания протестовать не было.       — Ну точно взрослый стал. Конечно, друзья, — усмехнулся Персей, но уже куда более открыто и расслабленно, чем раньше. — Ладно, я пошёл. Хочу навестить своих ребят и утрясти один вопрос.       — А потом что? Опять уйдёшь?       Леонардо спросил для проформы, не сомневаясь услышать подтверждение. Но… Персей просто промолчал, только неопределённо повёл плечом. Неужели… неужели он сомневается? Если так, то это реально возможность вернуть его обратно!       — Мне ещё надо навестить Жанну, — наконец сказал он, убирая руку с макушки Леонардо, но его слова звучали как «не знаю». Он точно сомневается! Леонардо поспешил прикусить щеку, чтобы не дать себе расплыться в торжествующей улыбке, потому что он непременно воспользуется возможностью убедить друга не уходить. И в этот раз справится лучше, чем в прошлый!       Но не успел он начать выстраивать схемы разговоров, как Персей открыл дверь, и Леонардо увидел в проёме Цао Цао, что подпирал спиной противоположную стену.       — Кто бы сомневался, что ты пустишь дело на самотёк, — Персей демонстративно закатил глаза и махнул рукой. — Ты был прав.       — Я знаю, — взгляд лидера перешёл на Леонардо, и мальчик получил одобрительную улыбку. — Что ж, Леонардо, я в тебе не сомневался. Персей не хотел признавать того, что я сам увидел давно: ты перестал быть наивным ребёнком. То, что ты сам донёс до него данную истину, лучшее тому подтверждение.       — Я всего лишь честно ответил на вопрос, — признался мальчик, внутренне радуясь прозвучавшему одобрению и тому, что Цао Цао не сомневался в его верности. Приятно видеть, что в тебя так сильно верят.       — Вас послушать, так ребёнок здесь я, — проворчал Персей. Он сделал несколько шагов, окончательно покидая комнату и подходя к Цао Цао. Какое-то время они оба пристально смотрели друг на друга, как будто вели некий немой диалог, пока Персей не выдохнул и не заявил: — Может, я где-то заблуждался, но с твоими методами всё равно не согласен и не собираюсь признавать своё поражение в данном вопросе. Я не вернусь в ряды фракции, но я слышал про Ризевима Люцифера и Тригексу. Они грозят всему миру, поэтому я хочу помочь в битве против них. Что скажешь? Нужен ещё один меч?       Удивление на лице Цао Цао было мимолётным, но искренним, как бы он ни просчитал действия Персея, изъявленное желание стало для него большим сюрпризом. Тем не менее, он быстро сориентировался и твёрдо кивнул:       — Пускай временно, но добро пожаловать обратно. Сразимся бок о бок вновь.