мы созданы друг для друга

Синоптики обещают дождь, а у Сяо нет ни одного зонтика. Кажется, это утро не может стать еще хуже. Только вот может и становится, естественно, становится. — Твоя первая запись перенесена, — говорит в трубке Гань Юй. Возясь с вывернутой наизнанку кофтой, он прижимает телефон щекой к плечу. — Я не уверена, о чем они говорили с Чжун Ли, но он перенес ее на десять часов. — Десять? Это- — Знаю, знаю, это через час. Прости, Сяо, однако это, должно быть, очень важно, раз Чжун Ли согласился. Сяо прикусывает язык, ибо Чжун Ли — чертовски хороший босс. Даже замечательный, и Сяо повезло вообще работать в его студии. В «Ляпис» действует строгая политика не переносить прием в течение суток до назначенного времени, а значит, если кто-то звонит еще до открытия и умудряется перенести свою запись — это что-то очень важное. Какой бы ни была причина этого, в этом деле Сяо доверяет своему боссу. К сожалению, он не уверен, что успеет преодолеть шесть кварталов до салона, подготовить свое рабочее место и привести себя в порядок к приходу клиента. Черт, клиент вообще может прийти раньше и опередить его. Последнее, что Сяо нужно — это такое давление. — Ладно, — выглядывая из окна своей квартиры, вздыхает он. Небо уже затянули темные тучи. — Сейчас буду. — Будь осторожен, хорошо? Я слышала, сегодня будет довольно скверная гроза. Оказывается, «скверная» — приуменьшение века. К тому моменту как Сяо собирается, проглатывает пару тостов и спускается с четвертого этажа, дождь уже льет как из ведра. Дороги тонут в воде, а тротуары в лужах. Когда мимо проезжает машина, Сяо чудом избегает брызг. Он приходит к двум выводам. Первый: возможно, не стоило надевать новые армейские ботинки, а поверх поношенной футболки с принтом группы ЯКСЫ стоило что-нибудь накинуть. Второй: он явится на работу промокшим до нитки, а значит, Чайльд будет иметь полное право сделать его сегодняшним объектом насмешек. — Я люблю свою работу, — напоминает себе Сяо. Он подтягивает рюкзак к груди, чтобы проверить, до конца ли застегнул молнию. У него, может, и нет зонтика, но хотя бы есть способная противостоять стихии сумка. — Я люблю свою работу, я люблю свою работу, я люблю свою работу. Вздохнув, он направляется к салону. В ясный день путь занимает пять минут. Сегодня же утром ему приходится осторожно нырять под навесы, а на пешеходных переходах укрываться под зонтиками незнакомцев, пока они слишком озабоченны, чтобы заметить или побеспокоиться об этом. Это кропотливая работа, но он не может себе позволить опоздать или, не дай Селестия, оказаться окаченным из луж проезжающим мимо транспортом. Приближаясь к последнему перекрестку, Сяо думает, что, быть может, доберется до работы целым и невредимым. Возможно, удача на его стороне. А еще, возможно, это хорошее предзнаменование на весь оставшийся день. Он никогда не был из тех, кто тешит себя надеждой, но все когда-нибудь случается в первый раз. И тут проносящийся мимо автобус обрушивает на Сяо волну дождевой воды, и тот может поцеловать на прощание свой хороший день. Промокший и расстроенный, Сяо замирает на углу улицы. Он чувствует, как вода просачивается в джинсы, стекает в ботинки, размывает подводку на глазах, которую он наобум нанес десять минут назад. Челка липнет к лицу, и он уверен: остальные волосы не в лучшем состоянии. Он ни за что не позволит кому-либо увидеть себя в таком виде, а уж тем более клиенту. В порыве отчаяния он решает укрыться в ближайшем кафе. По его мнению, явиться на работу в таком виде — хуже, чем на несколько минут опоздать. К тому же кафе — единственное открывающееся в такую рань место в шаговой доступности. В нем он окажется далек от лютой стужи и проливного дождя, так что это отличный вариант. Волосы частично закрывают обзор, покуда Сяо думает, что идет к кафе. И продолжает так думать, когда толкает его входную дверь, но она не поддается. Он давит на стекло, пока не слышит глухой щелчок и не чувствует, как дверь распахивается. Отчаянно желая убраться с холода, он не теряет времени и ковыляет внутрь. Смахнув челку с лица, Сяо быстро осознает, что что-то не так. Поскольку его не встречает ни землистый запах свежемолотого кофе, ни привычная болтовня покупателей, перечисляющих свои заказы перегруженному работой бариста. Вместо этого его встречает мягкий и слегка сладкий аромат свежих цветов. Он моргает, однако окружение не меняется. Стены украшены лилиями калла, львиным зевом, стеклянными колокольчиками и другими цветами, которые Сяо может навскидку назвать. Растения в горшках расставлены по полу, на полках, даже за кассой. Заваленный букетами стол, словно призывая купить их, стоит в центре магазина. Здесь есть вращающийся стеллаж с поздравительными открытками, а еще отдельная полка со свечами, мылом и тому подобным. Низкий свист проникающего в помещение через щель между рамой и дверью ветра почти оглушителен. Сяо не только ворвался не в то здание, но и чуть не сорвал с петель входную дверь. Что может быть хуже опоздания на работу или прихода промокшим из-за грозы? Арест за взлом с проникновением. Намного хуже. Прежде чем Сяо успевает сбежать, кто-то входит в помещение через дверь за прилавком. Это молодой парень всего чуть-чуть выше Сяо, но, если судить по его детскому личику, примерно одного с ним возраста. Растрепанные косички обрамляют его румяные щеки, а сам он задыхается от смеха. Сяо понимает, что он разговаривает с кем-то в подсобке, и эта мысль приводит его в ужас. Как будто с одним свидетелем эта ситуация не достаточно унизительна. С двумя все усугубляется. И все же, Архонты, как же прекрасен этот юноша. Ему даже не нужно стараться, что делает его невероятно очаровательным. Красота таится в том, как он напевает себе под нос веселую мелодию, как тихо приветствует цветы на витрине, как вытирает нос и случайно пачкает его грязью, пока убирается за прилавком. Сяо думает, что, возможно, немного влюбился. Молясь, чтобы его не заметили, он продолжает, застыв, стоять у входной двери. Зрелище, конечно, может, и неплохое, но он все еще там, где ему не следует находиться, и к тому же, вроде как, сломал дверь. Возможно, если он будет вести себя достаточно тихо, сможет ускользнуть незамеченным. Притвориться, что этого никогда не происходило. Но поскольку вселенная, как всегда, жестока, флорист быстро замечает его. Большие яркие глаза каким-то образом становятся еще больше, почти комично широко раскрываются, когда флорист обнаруживает, что у него гости. Он от удивления ощетинивается, вместо того, чтобы, скажем, завопить что есть мочи. Такая реакция была бы понятна, учитывая, что магазин еще не открыт и Сяо не должен здесь находиться, но оный не жалуется. Его растущее беспокойство признательно за сдержанную реакцию. — Оу, — по-совиному хлопая на Сяо глазами, в конце концов произносит флорист. Когда Сяо уже становится уверен, что сейчас его выгонят из магазина, в мягких чертах лица парня мелькает осознание. Он качает головой и сужает глаза, словно прищуривание ответит на вертящийся у него на языке вопрос. — Мы знакомы? Сяо не знает, что сказать, не говоря уже о том, что делать, поэтому держит рот на замке. Изо всех дней, когда это могло произойти, это обязательно должно было случиться в тот, когда он промок до нитки, по его лицу стекает подводка, а он с головы до ног одет во все черное. Он наверняка выглядит как оживший демон сонного паралича. Неловкая тишина грозит воцариться между ними, но флорист вдруг оживляется и от уха до уха улыбается. — А! Я вспомнил, откуда тебя знаю, — щебечет он. — Ты же работаешь через дорогу? В тату-салоне? Если Сяо повезет, земля разверзнется у него под ногами и целиком поглотит его. Если этого не произойдет, он за две недели уведомит о своем увольнении и объяснит Чжун Ли, что покинуть страну — единственный способ спасти свое достоинство. — Погоди-ка, — нахмурив брови, продолжает флорист, — как ты сюда попал? Агх, только не говори, что я опять забыл запереть дверь- Нахмурившись, он вытирает перепачканные землей руки о передник. На мятно-зеленой ткани на груди красуется надпись DANDY LION . Под текстом нарисован пухлощекий чиби лев, чья грива полностью состоит из пуха одуванчика. Замыкая круг каламбура, он подмигивает из-под монокля. Сяо не сводит глаз с логотипа, пока флорист отбегает от прилавка. Он достает из кармана фартука связку ключей и направляется к входной двери магазина. Затем, покуда Сяо готовится к тому, что неминуемо произойдет дальше, флорист резко останавливается. Он с головы до ног осматривает Сяо, и его глаза опять широко раскрываются. А лицо бледнеет, и Сяо задумывается, обижаться ли ему на такую нелестную реакцию. — Ты насквозь промок, — искренне ошарашенный, говорит флорист. — Неужели сегодня такой сильный дождь? С пылающим от стыда лицом Сяо опускает взгляд на свои ботинки. Взору предстает образующаяся под ногами лужа, которую подпитывает все еще стекающая с него дождевая вода. — Наверное, в прошлой жизни я разгневал богов, — невозмутимо отвечает он. — Мой кармический долг наконец-то настиг меня. Меньше всего Сяо ожидает, что магазин наполнит яркий смех. Он высокий и мелодичный, как приятный звон колокольчиков. Чистую, безудержную радость трудно сыскать, но Сяо кажется, что парень по уши в ней. Он мог бы позавидовать, если бы уже не был так очарован. Когда в магазине снова воцаряется тишина, Сяо в итоге поднимает глаза. Флорист прикрывает ладошкой губы и выглядит ужасно пристыженным. — Прости, — приглушенно отвечает он. — Обещаю, я смеюсь не над тобой. Я, ха… смеюсь с тобой? В общем, — не давая Сяо и слова вставить, продолжает он, — дай-ка я принесу тебе полотенце. Или два? Три? — его взгляд опускается на скопившуюся на полу из искусственного дерева воду. — Лужа выглядит довольно большой. Давай поставим твой зонтик у двери- Флорист, пока болтает, тянется к руке Сяо, чтобы помочь ему с несуществующим зонтом. Вместо этого его пальцы скользят по ладони Сяо, и они почти начинают держаться за руки. Сяо хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не находится в каком-то наполовину сне, наполовину кошмаре. — У меня нет зонтика, — объясняет Сяо, надеясь, что голос не выдаст бешеного биения его сердца. Оно так сильно колотится, что он боится, как бы оно не выпрыгнуло изо рта прямо в карман фартука флориста. — Точно, ведь-, — отдергивает ладонь парень и жестом показывает на мокрую одежду Сяо. — Ведь ты весь мокрый. Тогда хорошо, что я оставил дверь незапертой! Иначе ты бы остался на улице под дождем и заболел. Он одаривает Сяо небольшой сочувственной улыбкой, и Сяо почти забывает о необходимости дышать. У него не хватает смелости сказать ему, что нет, дверь не была незапертой, и вообще ему, возможно, потребуется нанять кого-то, чтобы вернуть ее на место. Рано или поздно Гань Юй придется связаться с этим магазином, ибо она отвечает за начисление заработной платы, так что сможет без проблем вычесть расходы из зарплаты Сяо. Ему придется в этом месяце обойтись без миндального тофу и, вероятно, еще полгода, но ничего страшного. Все нормально. — К счастью для тебя, — отвлекая Сяо от его паники, вновь повышает голос флорист, — я подготовился. Жди здесь, я сейчас вернусь! — Не нужно- Однако флорист уже на пятках разворачивается и возвращается к прилавку. Протест Сяо улетает в пустоту, ибо парень, и не догадываясь о затруднительном положении Сяо, чуть ли не вбегает в открытую дверь. Как только он скрывается в другой комнате, тишину нарушает лишь резкий стук капель дождя. Сяо глядит на часы над дверью и понимает, что провел в этом магазине на пять минут больше, чем планировал. Чжун Ли, должно быть, гадает, где он. Вполне вероятно, клиент уже пришел. Сяо еще целую минуту размышляет, не будет ли невежливым просто уйти, но тут возвращается флорист. Через одну его руку перекинуто несколько полотенец, подмышкой же другой зажато что-то, чего Сяо не может разглядеть, а сам парень выглядит так же бодро, как и пару минут назад. Единственное заметное отличие — покрасневшее лицо. Сяо списывает это на умеренную влажность в магазине. — Давай-ка высушим тебя, — говорит он, передавая Сяо одно из полотенец. А остальные бесцеремонно бросает на пол. — И пол, раз уж на то пошло. Не знаю, как ты, но я не могу себе позволить получить судебный иск, если покупатель поскользнется и упадет. Не обращая внимания на вызванное этими словами чувство вины, Сяо принимается сушить себя. Однако, не снимая одежду, он не так уж и много может сделать. У него нет выбора, кроме как встать на полотенца на полу, чтобы они впитали оставшуюся дождевую воду, выжать края футболки и встряхнуть ноги. — Извини за бардак, — нервно сжимая полотенце в руках, бормочет он. — Благодарю за помощь, эм… Когда Сяо умолкает, осознает, что так и не узнал имя флориста. Он надеется, что лицо не выдает грозящей вот-вот захлестнуть его паники. К счастью, парень понимает его затруднение и, кажется, ничуть не обижается. Даже наоборот: выглядит пристыженным. — Точно! Точно. Архонты, какая же я бестолочь, даже не представился, — он затягивает пояс передника и с гордостью выпячивает грудь. — Флорист Венти, к твоим услугам! А ты- — Сяо, — без промедления перебивает он. — Меня зовут Сяо. — Сяо, — повторяет Венти, и в его голосе слышится благоговение. Из его уст имя Сяо звучит как возвышенная молитва. — Что ж, Сяо, у меня для тебя сюрприз. Ты же не суеверный, нет? Сяо в замешательстве хмурит брови. — Нет? — Отлично! Тогда отойди-ка! Ловким движением руки Венти достает из подмышки ярко-зеленый зонтик. Он дергает его за ручку, и, едва не задев края зонта, когда тот начинает раскрываться, Сяо отступает назад. Он нависает над их головами, закрывая своим куполом обоих. Даже несколько растений в горшках поблизости оказываются под его тенью. Затем, когда зонтик раскрывается полностью, Венти аккуратно наклоняет его вниз, чтобы показать Сяо его дизайн. На него смотрят два выпуклых глаза и улыбка с высунутым языком. Сяо понимает, что это лягушка, и она чертовски подходит флористу. Когда Венти протягивает ему ручку зонта, Сяо настороженно смотрит на нее. Ему как-то не по себе брать у Венти зонтик, тем более в такую погоду, но станет гораздо хуже, если он промокнет за несколько минут ходьбы до работы. — Я не могу, — произносит Сяо, но даже по его мнению протест звучит неубедительно. — Ты- — Живу наверху, — радостно перебивает Венти. Когда Сяо бросает на него скептический взгляд, он надувается. — Я серьезно! Это мой магазин, дождь меня не достанет. Обещаю. Просто верни зонтик, когда гроза стихнет, хорошо? С одной стороны, принятие зонта означает, что Сяо сможет без проблем добраться до работы. С другой стороны, ему придется вернуться в этот магазин, столкнуться с милым юношей с нежным нравом и заразительным смехом и (опять) выставить себя дураком. Но Венти смотрит на него с такой надеждой во взгляде, что Сяо трудно отказаться и, возможно — только возможно — он хочет сюда вернуться. Было бы не так уж и плохо пересечься при более благоприятных обстоятельствах, разве нет? — Хорошо, — в итоге соглашается Сяо, тем не менее это звучит резче, чем он намеревался произнести. Целенаправленно глядя куда угодно, только не на Венти, он несколько секунд пытается нащупать ручку. В конце концов хватает зонт и крепко прижимает его к плечу. — Спасибо. — Не драматизируй, — уже протискиваясь мимо Сяо к входной двери, подтрунивает Венти. — Мы же все-таки соседи. О, кстати! Можешь передать Чжун Ли, чтобы перестал вести себя как тупица? Я буквально в двух шагах от него. Ему не нужен повод, чтобы зайти поздороваться. Сяо испытывает искушение спросить Венти, откуда он знает Чжун Ли, но быстро решает этого не делать. Как-никак он любит свою работу и очень хотел бы ее сохранить. А еще он подозревает, что, скорее всего, Чжун Ли захочет сам рассказать предполагаемую предысторию вместо того, чтобы позволить эксцентричному флористу из цветочного через дорогу опередить его. Поэтому Сяо просто кивает, откладывает свои вопросы на другой день и отвечает: — Я ему передам. — Супер! А теперь дай я- С ворчанием и очень сильным толчками Венти сражается с бушующей снаружи стихией и нараспашку распахивает дверь. Несмотря на то, что капли дождя хлещут его по щекам, он не становится менее жизнерадостным. Даже в пасмурную погоду Венти сияет ярче всех когда-либо виденных Сяо звезд. — Прости за это, — смахивая с лица прядь волос, смеется Венти. — Эта дверь всю неделю доставляет нам проблемы. В общем! — он кланяется и с драматичным взмахом руки побуждает Сяо выйти. — После вас , сударь. Сяо не уверен, что хуже: цветочный каламбур или тот факт, что он ужасно переживал из-за двери, которую на деле не сломал. Надеясь, что прилившее к щекам тепло не будет заметно, он с лаконичным кивком уходит. Прохлада от дождя в равной степени желанна и ненавистна. Она прекрасно остужает румянец на его лице, но делает мысль о поиске приюта в цветочном магазине очень привлекательной. К счастью, он слишком занят размышлениями о последних пятнадцати минутах, чтобы беспокоиться о ливне вокруг. Он добирается до работы целым и невредимым, правда, до сих пор влажным после произошедшего ранее. — Вау, — с негромким свистом приветствует Чайльд. Он с телефоном в руках валяется на ближайшей к входной двери скамейке, когда в помещение входит Сяо. Сяо убежден: Чайльд фотографирует его, но он слишком устал, чтобы его это заботило. — Клевый зонтик. У какого ребенка ты его украл? — затем, когда он замечает промокший вид Сяо, моментально внимательно осматривает его. — Что случилось? — Не спрашивай, — это все, что Сяо удается выдавить сквозь стиснутые зубы. Он медленно глубоко вздыхает и говорит: — Мой клиент уже тут? Чайльд во всей своей бесполезной красе жмет плечами. — Спроси Гань Юй. По-видимому, это секретная информация, и Чжун Ли считает, что мне не нужно ее знать. Они даже не пускают меня в подсобку за моим оборудованием. Представляешь? По-моему- Что бы ни покидало уста Чайльда далее, Сяо это игнорирует. Еще раз осмотрев приемную, он отмечает, что Гань Юй не на своем обычном месте на ресепшене, и Чжун Ли тоже нигде не видно. Похоже, кроме самого Сяо, из тату мастеров в салоне только Чайльд. Непривычно, что здесь так тихо, даже для дождливого утра вторника. Бэй Доу известна тем, что к тому времени, как в салон приходит Сяо, захватывает управление колонками и включает какой-нибудь малоизвестный инди-рок. Зачастую ее ученик — Кадзуха, как смутно помнит Сяо — по пятам следует за ней. Даже Гуй Чжун, как правило, приходит пораньше, чтобы в энный раз пробежаться по своим эскизам и уточнить расписание. — Гань Юй ушла в подсобку, — вдруг пробивается сквозь белый шум в голове Сяо голос Чайльда. — Тебе, наверное, стоит заглянуть к ней, пока не явился твой клиент. — Спасибо за озвучивание очевидного, — уже проходя мимо ресепшена глубже в салон, бормочет Сяо. Стены окрашены в темный элегантный золотой, который дополняют висящие на них рамы. В некоторых из них заключены полноценные работы, в других подробные эскизы, а в остальных — множество различных рисунков. Большинство из них — с гордостью демонстрирующие полученную в «Ляпис» тату клиенты. Все изображения висят вдоль рабочих мест мастеров, отделенных друг от друга занавесками на тон темнее стен. Сяо проходит мимо места Бэй Доу, затем Чайльда, а потом и своего собственного. В отличие от рабочих мест коллег, над местом Сяо висит только одна иллюстрация в рамке. Это минималистическое изображение древней птицы из мифа Ли Юэ, более известной как Златокрылый король. К тому же она идентична тату на его правой руке. И изображение в рамке, и его татуировка стали предметом гордости, а также одними из самых притягивающих потенциальных клиентов работ. Однако даже успокаивающее зрелище не компенсирует унылую обстановку. Обычно, проходя по салону, можно услышать неразборчивую болтовню вместе с жужжанием тату машинок или льющуюся из динамиков под потолком игру на гитарах. В данный момент он слышит только приглушенную музыку из самой дальней подсобки, которая часто отводится для требующих большей приватности высокоприбыльных клиентов. Сяо стучит костяшками пальцев по закрытой двери, но не делает ничего, чтобы открыть ее. — Гань Юй, — зовет он. — Ты там? — А вот и он! — слышит он ее возглас, а за ним знакомый стук каблуков по мраморному полу салона. — Иду, иду! — вскоре дверь открывается и являет теплую улыбку Гань Юй. — Как раз вовремя, — приглашая его войти, шепчет она. Когда он проходит внутрь, она успокаивающе опускает ладонь ему на плечо. Как только ее пальцы касаются влажной ткани, она с едва сдержанным звуком удивления отстраняется. Он видит проблеск паники в ее глазах, но, очевидно, словив такой же взгляд от него самого, Гань Юй решает ничего не говорить. Вместо этого переключает внимание на других присутствующих в комнате. Сяо обнаруживает, что Чжун Ли пролистывает толстое портфолио, которое держат для новых, еще не выбравших себе мастера клиентов. Беглый взгляд выявляет, что он остановился на странице с работами Сяо, но не это беспокоит последнего. Нет, что его действительно беспокоит — так это сидящая рядом с Чжун Ли женщина, с одобрительными хмыками изучающая каждый дизайн Сяо. Когда она бросает на него взгляд, он чувствует, как сразу же меняется атмосфера. — Здравствуй, — приветствует Нин Гуан. Нин Гуан. Известная артистка, актриса, обожаемая-во-всех-уголках-Тейвата Нин Гуан. — Ты, должно быть, Сяо. Наслышана о тебе. Вот дерьмо.

***

— Добро пожаловать в Dandy- о, Итэр! Слава Барбатосу, я уже начала волноваться! Итэр находится в магазине всего десять секунд, но уже может сказать, что что-то не так. Барбара — нежная, скромная Барбара — заметно волнуется, что само по себе тревожит. Она всегда являлась воплощением чопорности и благопристойности; жизнерадостный подросток с головой на плечах. Это разительно отличается от стоящей перед ним девушки, кажется, находящейся на грани слез. Да, она склонна изматывать себя во время утренней суеты, но на горизонте не видно ни одного покупателя. С другой стороны, он никогда не видел Барбару на работе без порхающего рядом Венти, так что, может, в этом и проблема. — Все в порядке? — настороженно приближаясь к кассе, спрашивает Итэр. Она бросает тревожный взгляд через плечо, затем, поднеся ладонь ко рту, склоняется над прилавком. — С Венти что-то не так, — указывая на дверь в подсобку, шепчет она. — Он все утро безутешен, и-и я не знаю, что делать. Итэр оглядывает переднюю часть магазина, словно рассчитывает найти ответы между цветочными горшками и за полками. — Сегодня утром что-то произошло? — Насколько мне известно, нет, — отвечает она, а потом пугает Итэра внезапным ахом. — Вообще-то, кое-что произошло. Пока я отмечала прибытие на работу, слышала, как он разговаривает с кем-то у входа. Я не видела, с кем, но как только этот человек ушел, Венти начал странно себя вести. Итэр вскидывает бровь. — Странно? Мы же говорим о Венти. По-моему, «странно» — это вполне ожидаемо. — Я не знаю, как еще это описать, — начинает она. — Когда я сюда вошла, у него было красное лицо, и он что-то бормотал себе под нос. А стоило мне спросить, что случилось, он убежал в подсобку и с тех пор не выходил. Я никогда его таким не видела! Рассказ Барбары очень беспокоит. Все-таки такое поведение так не похоже на Венти. Как правило, чтобы получить от него честный ответ, Итэру приходится изрядно потрудиться. Если он не в хорошем настроении — и это в рабочее время — значит, явно что-то случилось. Итэр предполагает, что это связано с тем, кто заглянул в магазин до открытия. Если бы он только располагал более подробной информацией. — Я разберусь, — заявляет он. Делает медленный вдох, а затем ради блага Барбары натягивает улыбку. — Может, тебе стоит сделать перерыв. Дождь не скоро закончится, так что день, скорее всего, пройдет спокойно. Она совсем не выглядит убежденной. — Ты уверен? — Да, — заверяет он. — Тебе нужно передохнуть. Пятнадцать минут устроит? После некоторого препирательства Итэр убеждает Барбару сделать перерыв. В отличие от него, это не ее работа так сильно переживать. Утешать Венти входит в обязанности главного менеджера. Поэтому она спешит прикрепить табличку «СКОРО ВЕРНЕМСЯ» на входную дверь, а упомянутый менеджер проходит через прикрытый занавеской дверной проем. Большие эркерные окна в дальнем конце подсобки обычно заливают всю комнату теплым золотистым светом. Но, к сожалению, не сегодня. Ожидающие прояснения неба, чтобы впитать солнечные лучи, горшки различных форм и размеров по-прежнему стоят на подоконнике. Как обычно, три разбросанных по помещению верстака готовы прогнуться под тяжестью мешков с удобрениями, растений в горшках и всего остального, что потребуется сегодня. Однако в это время суток здесь часто царит суета. Как правило, либо раздавая поручения сотрудникам, либо ожидая у черного входа поставку необходимых товаров, Венти с улыбкой на губах скачет по комнате. Сейчас же, с ногами забравшись на табурет, утыкается лицом в сложенные на верстаке руки. От этого зрелища у Итэра замирает сердце. — Хэй, Венти, — неуверенно приблизившись к верстаку, неловко приветствует он. — Ты как? Длинный, тяжелый, но приглушенный вздох исходит от клубочка, известного как Венти, который так и сидит, свернувшись калачиком. Итэр уверен, что слышит несколько таких же приглушенных слов, но поскольку Венти все еще не поднял лица, трудно разобрать, что именно он сказал. С другой стороны, то, что он отвечает, означает, что это, вероятно, не конец света. Чем бы «это» ни было. Прощупывая почву, Итэр тыкает Венти в бок и говорит: — Не мог бы ты, пожалуйста, повторить? Как и ожидалось, Венти уворачивается от прикосновения. Тем не менее тычок, похоже, выводит его из этого состояния, и вскоре он поднимает голову. Он выглядит точно так же, как и накануне, если не считать грязи на носу и щеке. Вот только когда Итэр рассматривает его, внимательно рассматривает, замечает, что Венти выглядит нехарактерно робко. Такое выражение у него бывает только тогда, когда ему нужно, чтобы кто-то — зачастую Итэр — выручил его из щекотливой ситуации. — Я сказал, — начинает Венти, — что никогда не покину эту комнату. Спасибо за понимание, Итэр. Dandy Lion в надежных руках, — и на этом он снова утыкается лицом в сложенные на верстаке руки. Уперев ладони в бока, Итэр перестает колебаться. — Не хочешь объяснить, почему решил передать мне свою гордость и отраду? Целую минуту Венти не двигается, да и не отвечает. Отказываясь даже взглянуть на Итэра, он продолжает сидеть. Когда становится ясно, что Итэр никуда не уйдет, ведь он действительно хороший друг, у Венти не остается выбора, кроме как сдаться. Медленно приподняв голову, он поворачивает ее так, чтобы Итэр увидел, как он дуется. — Пришел милый парень из тату салона через дорогу, — угрюмо объясняет он. — Знаешь, который с челкой? Все время в черном? Невысокий, задумчивый и красивый? Ну и вот, я чуть не выгнал его из магазина. Так что, если не возражаешь, я позволю стыду еще час съедать меня заживо. Спасибо! Итэр моргает разок, второй и сопротивляется желанию закричать. — Это все из-за того, что ты поговорил со своим крашем? Серьезно? — вместо этого возмущается он. — Венти, Барбара с ума сходит от беспокойства. Я почти уверен, что она думала, что ты умираешь. — Ага, хорошо… ну… — не находя слов, Венти едва умудряется выпалить: — А я ведь мог умереть! — Да брось, неужели было действительно- — Да, было настолько плохо! — почти что вопит Венти, полностью пропустив мимо ушей рассудительный аргумент Итэра. Ибо да, что бы он там ни собирался сказать, Итэр, безусловно, прав, и да, Венти определенно стоит внять совету, но сейчас ему не хочется слушать доводы разума. — Я не мог заткнуться, — в смятении продолжает он. — Каждый раз, как он пытался заговорить, я продолжал болтать! Большую часть нашего разговора я выпаливал первое, что приходило в мою маленькую глупую голову! А потом, словно какой-то чудик, стоял и наблюдал, как он сушится, я даже позволил ему воспользоваться нашими хорошими полотенцами, Итэр. Теми, что Люмин подарила на открытие- — Воу, воу, стой, притормози, — опустив руку на плечо Венти, перебивает его Итэр. Похоже, это срабатывает, так как его рот тут же захлопывается, и бессвязная болтовня прекращается. — Глубоко вздохни, хорошо? В кои-то веки Венти делает то, что велено. Для доказательства громко сопя, он быстро втягивает воздух и так же быстро выдыхает. Довольный, Итэр приподнимает его из ссутуленной позы. Таким образом Венти не сможет спрятаться, и тот ни капельки этому не рад. Если ему что-то и не нравится, так это противостоять гораздо более здравомыслящему человеку. — Сперва, — раздражающе уравновешенно, по меркам Венти, говорит Итэр. — Почему Сяо был здесь? Точно, Итэр же знаком с Сяо. Даже обращается к нему по имени. Если так подумать, Люмин тоже, да и Чжун Ли, очевидно, тоже. Кстати, он и впрямь сказал Сяо передать сообщение старому другу? Будущий Венти серьезно об этом пожалеет. В их дружбе еще осталось несколько морщинок, которые нужно разгладить, поэтому, наверное, лучше не вовлекать в это посредника. — Честно говоря, не знаю, — признается Венти, поскольку ему больше нравится обсуждать Сяо, чем думать о неизбежном разговоре с Чжун Ли. — Я впустил Барбару через заднюю дверь, пошел убираться перед открытием, и там оказался он. Просто… стоял и мочил пол. Итэр хмурится. — Ты опять забыл запереть дверь? — Это не относится к делу, и ты это знаешь, — скрестив руки на груди, ворчит Венти. — Неужели сейчас самое подходящее время читать мне нотации? — Справедливо, — уступает Итэр, хоть и закатывает глаза на выходки Венти. — Что произошло дальше? Вспоминая о том, как он, даже не спросив у Сяо его имени, и несмотря на его промокший вид, уже догадался, кто он такой, Венти бледнеет. Потому что, возможно, он проводил вялотекущие дни, наблюдая из высоких широких окон на всех сторонах цветочного магазина за прохожими. Возможно, пока разглядывал людей, он заметил очень красивого незнакомца, а затем, когда его поймали залюбовавшимся видом, признался во всем Итэру — а там и Люмин. И, возможно, он услышал имя красивого незнакомца от одного из близнецов, но в итоге смирился с тоской издалека. Так что, гипотетически, возможно, Венти точно знал, кто такой Сяо, когда тот переступил порог его магазина. — Я, само собой, заставил его вытереться, — намеренно избегая проницательного взгляда Итэра, объясняет Венти. — Магазин и так едва сводит концы с концами. Мы не можем себе позволить, чтобы покупатель поскользнулся и упал. Ты хоть понимаешь, во сколько обойдется судебный иск? К тому же, — продолжает он, — он замерз. Я же не мог оставить его мокрым? Это было бы грубо. Но потом я случайно рассмеялся ему в лицо, потому что подумал, что он шутит, но оказалось, нет- — Как можно «случайно» посмеяться над кем-то? — Короче, когда я закончил выставлять себя идиотом, понял, что у него нет зонтика. Это объясняло, почему он весь мокрый! Поэтому я дал ему свой, и он ушел. И мы больше никогда его не увидим. Опираясь локтем на верстак, чтобы подпереть щеку ладонью, Венти с разочарованным вздохом заканчивает. Нечего хандрить, ибо теперь, когда он пересказывает произошедшее, все звучит гораздо более обыденно, а Сяо все равно не обязан был задерживаться. Тем не менее это не утихомиривает тревогу в груди и не мешает ему сомневаться в каждом своем слове, каждом действии, в каждой мельчайшей детали. Между тем Итэр просто таращится на него. Как будто у Венти выросла вторая голова, появились крылья или он сделал что-то столь же абсурдное. — Но ты любишь свой зонтик-лягушку. — Спасибо, что напомнил, — иронично заявляет Венти. — Не знаю, верну ли когда-нибудь его. Стоит сказать один малюсенький каламбур, и люди бегут без оглядки. — Венти, они не смешные. — Эй! — если голос Венти и повышается, то уж точно не потому, что он защищает свое превосходное, прямо-таки заразительное чувство юмора. — Всем остальным нравятся мои каламбуры! Они улучшают впечатление покупателей, и без них наша банка с чаевыми была бы пуста. Он даже хранит под кассой полный шуток о цветах блокнот. Сочинение их — лучший способ скоротать время в периоды затишья в рабочий день. Для Венти каждый каламбур — величайшее достижение, вершина комедии, и он не позволит оклеветать их. Он все еще надеется, что его умной отсылки на ветряную астру не хватило, чтобы полностью отпугнуть Сяо, не говоря уже о том, чтобы помешать ему вернуть зонтик. — Ясно, — с суровой решимостью на лице говорит Итэр. — Я пишу Люмин. — Только посмей-

***

Среды предназначены для ночных киномарафонов, еды на заказ по завышенной цене и Люмин. Это единственный день в неделю, когда их расписания совпадают, а также единственное социальное взаимодействие, на которое Сяо находит силы вне работы. Иногда к ним присоединяется Итэр, но чаще всего он занят на своей работе. (По правде говоря, Сяо понятия не имеет, чем Итэр зарабатывает на жизнь, но знает, что лучше не совать нос в чужие дела. Очевидно, это стало предметом спора близнецов. С тех пор, как Итэр ушел со своей динамичной с девяти до пяти работы с Люмин, она сильно по нему скучает. Опять же, это не дело Сяо, так что он просто, когда может, подставляет плечо. Дает Итэру знать, что ему всегда рады. Старается быть хорошим другом для обоих близнецов.) Отчасти Сяо уверен, что Люмин приходит из-за бесплатной еды. Не то чтобы это так или иначе заботило его. То, что она не вносит вклад в оплату огромной стоимости еды на дом, возмещает своей компанией. Честно говоря, учитывая, как она, словно хозяйка, влетает в его квартиру, с таким же успехом у нее мог бы быть свой ключ. Первое, что она делает — роется в его холодильнике, перечисляет все, чего не хватает, и берет его телефон, чтобы заказать доставку продуктов. В то время как другие находят ее дерзость отталкивающей, Сяо благодарен за то, что кто-то постоянно поджигает ему пукан. Второе, что она делает — выпытывает из Сяо новости. Все, хоть отдаленно насыщенное событиями, должно быть передано полностью и в мельчащих подробностях, чтобы Люмин смогла косвенно прожить это через него. Обычно при этом она накладывает себе вторую, третью порцию еды или остатки на дорожку. Как удачно, что на этой неделе у него имеется что-то, что она может захомячить. — Ты разыгрываешь меня, — присоединяясь к нему на диване, смеется она. Он растянулся на всех трех подушках, поэтому она беспардонно скидывает его ноги, чтобы освободить себе место. — Ты сделал тату Нин Гуан? Солистке Воли небес, актрисе первой величины Нин Гуан? — Ей самой, — невозмутимо отвечает он. Прошел день, а он все еще не отошел от этого тяжелого испытания, застрял в состоянии шока, лишающего его тех крох энергии, что он обычно имеет. — Не думаю, что произвел хорошее первое впечатление, но ей понравилась моя работа. А еще она оставила неплохие чаевые. — Ну, у нее полно денег, так что может себе позволить разбрасываться ими, ведь так? Меньшее, что она может, это дать тебе чаевые за хорошо выполненную работу, — отмечает она. — Но почему ты думаешь, что произвел плохое первое впечатление? Ты единственный мой действительно ответственный взрослый знакомый. Откинув голову на подлокотник, Сяо лишь вздыхает. — Можно так подумать, но вчерашний день утверждает обратное. После того, как он попал под дождь, опозорился перед симпатичным незнакомцем и явился на работу как промокшее, вытащенное кем-то из канализации? создание, Сяо может смело назвать вторник абсолютной катастрофой. Даже для учебников истории. Война Архонтов не имеет ничего общего с Сяо, правда, некоторые историки могут с этим не согласиться. Глаза закрываются, и он пытается сосредоточиться на чем-то, буквально на чем угодно, что отвлечет от вчерашнего дня. Идущий по телевизору фильм он видел уже кучу раз, но белый шум предоставляет ему желанную передышку. Позволяя Сяо впитывать спокойствие момента, Люмин во всей своей проницательной красе молча поглощает содержимое своей тарелки. Затем он приоткрывает глаза и замечает, что она смотрит в ведущий к входной двери коридор. Похоже, ее взгляд прикован к прислоненному к вешалке зонтику-лягушке. Тому самому, который он пообещал вернуть, но так и не набрался смелости. К счастью, второй дождливый день стал отличным предлогом проигнорировать проблему и надеяться, что она как-нибудь сама собой решится. Если бы только Люмин не была такой наблюдательной. На ее тарелке лежит нездоровое количество шариков с креветками, поэтому Сяо садится прямо и плавным движением хватает один. Прежде чем она успевает пожаловаться, он запихивает его в рот, и это успешно отвлекает ее внимание от зонтика. — Эй! — бьет она его палочками для еды, но его плотная толстовка принимает большую часть удара на себя. — Подними свою задницу и иди наложи себе! Только из-за этого он хватает еще один шарик с креветками. Она в отместку толкает его в бедро, и нижняя часть его тела сползает с дивана, отчего ему приходится встать и пойти наполнить свою тарелку. Пока он преодолевает два метра до кухонного островка, слышит, как Люмин елозит по дивану. Наверное, пытается усесться так, чтобы можно было переключаться с разглядывания зонтика на сверление взглядом его затылка. После недолгого молчания она в конечном итоге выпаливает: — Можно спросить о зонтике? Сузив глаза, он поворачивается к ней лицом. — Зачем? Ибо никто просто так не спрашивает о зонтике. Разумеется, ярко-зеленая лягушка явно не в стиле Сяо, и все же она здесь, стоит в его квартире и выделяется как бельмо на глазу. Однако это не то, о чем обычно разговаривают друзья, поэтому Сяо не может не удивляться, почему она так зациклилась на ней. С другой стороны, его защитная реакция, вероятно, вызывает беспокойство. Никто не раздражается из-за зонта. Показывая, что в ней растут подозрения, Люмин вскидывает брови. — Зонтик тебе что-то сделал? Сяо размышляет, не потянуть ли резину, выиграть время, пока Люмин в конце концов не сменит тему разговора. — Нет, — вместо этого отвечает он. — Я просто трус. — Хочешь об этом поговорить? В кои-то веки Сяо хочет. Очень даже хочет. Остаток трапезы пролетает за введением Люмин в курс дела. В рассказе нет ничего особенного, но он растягивается на целый час, потому что, начав, Сяо не может остановиться. Он упоминает о взломе магазина, на что Люмин отмечает: «воспользоваться чей-то забывчивостью» — более подходящее выражение. Он признает, что был слишком резок с Венти, который только и делал, что помогал совершенно незнакомому человеку. Но, в свою защиту, он никогда не был под таким впечатлением. Его нельзя винить за то, что он потерял дар речи рядом с милым юношей. — Не повторяй эту последнюю фразу. Никогда, — смертельно серьезным тоном требует он. — Никто не должен знать, что я что-то чувствую. — Твой секрет умрет вместе со мной, — обещает она. Чтобы это подчеркнуть, она делает вид, что запирает губы и выбрасывает ключ. — Но к твоему сведению, я полностью тебя поддерживаю. И вообще никогда не видела тебя таким. — Каким таким? Идиотом? — Серьезно? — закатывает глаза Люмин. — Я имею в виду, никогда не видела тебя влюбленным. Он не думает, что это слово подходит к бурлящим в его груди противоречивым эмоциям. Возможно, увлечение, но не любовь. Сяо отказывается тешить себя надеждой, а называть это любовью — именно так и поступить. Он должен управлять своими ожиданиями, независимо от того, насколько очарован болтливым флористом со способной в одиночку снабдить энергией весь город улыбкой. — Да ничего особенного, — все равно отмахивается он. Но это не мешает ни румянцу подкрасться к его щекам, ни улыбке Люмин увеличиться в десять раз, ни его сердцу биться, биться, биться о грудную клетку, словно требуя, чтобы его выпустили. — Так, — выглядя абсолютно восхищенной предстающим ей зрелищем, начинает Люмин. — Когда ты снова увидишься с этим парнем? Ты ведь когда-то должен вернуть его зонтик, верно? Сяо прекрасно понимает, к чему она клонит, поэтому не пытается скрыть своего разочарования. — Ты мне не веришь, да? — В то, что это ничего особенного? Ох, вообще нет, — радостно подтверждает она. — К счастью для тебя, я решила помочь. Слушай и слушай очень внимательно, потому что я собираюсь помочь тебе обвести его вокруг пальца. Когда я с тобой закончу, ты будешь знать, что именно нужно делать.

***

Только через неделю Венти воссоединяется со своим любимым зонтиком. Все эти дни он хандрил в цветочном магазине, смирившись с тем, что однажды его каламбуры прикончат его. Они определенно убили его личную жизнь еще до того, как она успела набрать обороты. Как разочаровывающе, но Венти не собирается останавливаться. Он продолжит работать над своим арсеналом цветочных каламбуров для тех, кто не имеет ничего против уместной шутки или, если у них хорошее настроение, хочет, чтобы один из них записали на прилагающуюся к каждому букету открытку. На небе ни облачка, поэтому солнечный свет заполняет каждую щель помещения и купает цветы в долгожданном тепле. А лучше этого то, что стабильный поток покупателей входит и выходит из магазина. Венти уже достал свой блокнот и уговорил Сахарозу уйти на перерыв с Барбарой. Он должен стоять на кассе, что и делает, но использует время затишья, чтобы пробежаться по своему списку каламбуров. Будешь моей орхидеей? Идеально! Этот точно отложить на потом. Ты меня покорил. Не так уж и плохо, но этот региональный. Никто из Ли Юэ не поймет отсылку. Местные жители Мондштадта будут либо ломать голову, либо начнут спорить. Они так и не разобрались, каким именно цветком является анемония, хотя у них были десятки тысяч лет, чтобы прийти к единому мнению. Этот каламбур сработает, только если сам Барбатос спустится с небес и одарит Венти своей мудростью. Что маловероятно, поэтому этот вычеркивается. Классная попка. Последний на самом деле неплохой, но Венти признает, что лишь небольшой процент покупателей оценит подобный юмор. Это должна быть пара, желающая сохранить пикантность в своих отношениях. А каламбуры придают жизни вкус или что-то типа того, верно? Так что этот тоже вычеркивается, но на полях он делает пометку «приберечь для парочек!». Увлекшись сочинением каламбуров, Венти едва не упускает ворвавшийся во входную дверь порыв холодного ветра. К счастью, развешанные вокруг магазина ветряные колокольчики начинают звенеть. Их чистый мелодичный звон оповещает Венти о присутствии покупателя, тем не менее его глаза остаются прикованы к блокноту. — Добро пожаловать в Dandy Lion, — улыбаясь чему-то своему, восклицает он. Время проверить один из новых каламбуров. — Давайте мы- эмм, лотос? Лотос/Давайте мы подберем для вас идеальный букет! Есть какой-то особый повод? Происходящее далее иначе как чудом не назовешь. Его зонтик во всей своей зеленой лягушачьей красе скользит по прилавку. Наслаждаясь этим великолепным зрелищем, Венти изумленно охает. Его глаза пробегаются по зонту, а затем замечают крепко сжимающие ручку пальцы. Судя по потрескавшемуся черному лаку и украшающим запястья серебряным браслетам, даже не поднимая взгляда, Венти узнает человека. — Еще один каламбур, — раздается слишком знакомый голос. — Мне каждое посещение ожидать нового? — Только если собираешься вернуться! — чуть ли не щебечет Венти. Если его голос и звучит выше, чем обычно, это не потому, что он внезапно вновь увиделся с Сяо. Категорически нет. Это было бы просто смехотворно. — Честно говоря, я уж думал, что больше никогда тебя не увижу. Когда Венти наконец-то поднимает глаза, его встречает смущенное выражение на лице собеседника. Потирая затылок и бормоча извинения, Сяо хотя бы хватает приличия выглядеть виноватым. — Я был очень занят на работе, — тихо объясняет он. — Извини, что так долго не возвращал твой зонтик. То, что он так любезно говорит об этом, развеивает любой гнев в сердце Венти. Да и не то чтобы он там вообще был, Венти не из тех, кто держит зло. Особенно на красивых татуировщиков, не имеющих права так хорошо выглядеть в десять часов утра, в то время как в косичках Венти, скорее всего, застряли срезанные стебли. Это несправедливо, что Сяо выглядит так ухоженно, а Венти, ну, просто, как Венти. — Все нормально, — отвечает Венти, ибо так оно и есть. — По крайней мере, он не дал тебе промокнуть? Когда Сяо слегка улыбается, Венти клянется, что врата в рай взаправду открываются, и Барбатос снисходит благословить их. Как только окажется на небесах, Венти обязательно должен спросить об анемонии. Но тут Сяо повышает голос, и это возвращает его к реальности. — Он замечательно справился, — успокаивает его Сяо, и Венти от уха до уха улыбается. — Я усвоил урок и купил себе зонт. Мне не нужно повторение того утра. — И правильно, — практически хихикает Венти. Он не замечает ни расширения глаз Сяо, ни того, как тот чуть не падает в обморок от этого звука. — Не мне судить, но сомневаюсь, что кому-то нравится промокать до нитки. Все еще широко улыбаясь, он забирает зонтик с прилавка и ставит у ног, намереваясь попозже отнести его в свою квартиру. А пока у него есть компания, о которой нужно позаботиться- и цветы, о которых он внезапно вспоминает. Уход за цветами — неотъемлемая часть управления этим магазином. — Я могу тебе еще чем-то помочь? — спрашивает он, и улыбка сменяется серьезным выражением лица. — Я так понимаю, тебе не нужен букет? Стоит словам покинуть уста Венти, как Сяо вдруг тянется к заднему карману своих джинс. Мгновение спустя он достает элегантный бумажник и кладет его на прилавок. — Вообще-то нужен. Как насчет дюжины цинсинь? Ха, — моргая на бумажник, думает Венти. — Не ожидал такого. — Ого, — пока слишком шокированный, чтобы сказать что-то еще, шепчет он. Сколько платят за ту работенку через дорогу? Цинсинь и по одному-то недешево стоят, не говоря уже о дюжине. Может, Венти занимается не тем бизнесом? — Дюжина цинсинь, — вбивая в кассу заказ, повторяет он. С резким писком на экране перед Сяо раньше времени высвечивается цена. — Сию минуту! Подожди немного, а потом договоримся об оплате. Он затягивает передник на талии, сует блокнот обратно под кассу и приступает к работе. Рядом стоит лестница, ведущая к секции цинсинь, горшки с которыми расположены максимально близко к потолку. Метод проб и ошибок доказал, что чем выше они находятся, тем дольше цветут в искусственных условиях. Венти прекрасно понимает, что Сяо наблюдает за ним, пока он поднимается по лестнице, чтобы взять дюжину цветов, но при этом озабочен тем, чтобы каждый цинсинь благополучно спустился вниз. Как-никак это его работа, и он гордится тем, что относится ко всем своим «детям» с заботой, которую они заслуживают. — Так это букет из жалости или для твоего знакомого? — лишь полушутя спрашивает Венти. Вполне логично, если Сяо покупает букет из вежливости, однако никто без всякой причины не берет дюжину самых дорогих цветов. — Э… — Сяо замолкает. — Может быть и то, и другое? Возвращаясь за кассу и смеясь на ходу, Венти кивает. — Конечно, может. Легким движением руки он очень аккуратно и бережно раскладывает готовые к тому, чтобы их завернули и унесли, цветы на прилавке. Когда он перекладывает их под плотную оберточную бумагу, не может удержаться и еще не полюбопытствовать: — К каждому букету прилагается открытка. Кому ее адресовать? Завороженный Венти, Сяо не сразу отвечает. — Нет- эм, только букет. Заговорщически промычав, Венти перевязывает букет ажурной лентой. — Уверен? Цветы никому не предназначены? Вообще никому? Сяо либо проявляет невероятное терпение, либо настолько невежественный, что это почти смехотворно. Очевидно, не понимая, что Венти прощупывает почву, он просто хлопает глазами. Посему Венти решает, что второй вариант гораздо более вероятнее первого, и приходит к выводу, что Сяо выглядит еще милее, когда искреннее смущен. — Оу. Это из-за твоих каламбуров? — по-прежнему ничего не понимая, спрашивает Сяо. — Хорошо, можешь написать один. Он будет лучше двух предыдущих? Ничего себе. Как будто Венти не корпит над каждым каламбуром и, ежедневно придумывая новые, не тратит на это огромное количество времени. К тому же у него полно других покупателей, которым они нравятся, большое спасибо, так что, очевидно, он все делает правильно. Неудивительно, что Сяо с Итэром дружат, без Венти их жизнь была бы лишена юмора. — Он будет лучше двух предыдущих, говорит он, — бормочет себе под нос Венти. — Немыслимо. Что должен сделать парень, чтобы впечатлить окружающих? Из колонки играет нежная инструментальная мелодия, но Сяо, несомненно, все равно слышит его. Подчеркивая сказанное, Венти что-то пишет на открытке, впрочем, его почерк остается таким же, как и всегда, аккуратным. Он просто хочет, чтобы Сяо знал, что с этим каламбуром он использовал тяжелую артиллерию, глубоко нырнул, чтобы выудить его из своего репертуара. Когда у Сяо появится время осмотреть открытку, он обнаружит, что на ней написано: Ты меня зацепил! — Так, все готово! — аккуратно засовывая карточку под ленту, несколько мгновений спустя с гордостью объявляет Венти. — С тебя четыре тысячи моры. Тебе повезло, что я не беру с тебя двойную плату после того, как ты оскорбил мое мастерство, — на лице Сяо мелькает паника, и Венти вдруг понимает, что тот думает, что он всерьез. — Я шучу, — мысленно коря себя за то, что шутка зашла слишком далеко, обещает он. — Не волнуйся, я могу выдержать конструктивную критику. Я привык к ней, мои сотрудники ежедневно предоставляют ее мне. — У тебя действительно есть сотрудники? — спрашивает Сяо. Приподнимающая уголки его губ улыбка показывает, что он не серьезно. — Ты убедил меня, что сам всем заправляешь. Я, кроме тебя, никого здесь не видел. — Ты заходил всего два раза, Сяо. Не думаю, что ты можешь об этом судить, — не удерживается от поддразнивания Венти. — Тебе стоит почаще заглядывать. Может быть, тогда поймешь, что для управления этим местом требуется куча народу. Передавая ему мору, Сяо закатывает глаза, но не говорит «нет». Венти считает это победой и, позволяя себе немного понадеяться на то, что Сяо снова заглянет к нему, широко улыбается. Он чуть ли не отрывается от земли, когда протягивает Сяо букет и осторожно, как будто это человеческое дитя, передает его. По такой цене, возможно, так оно и есть. Перед уходом Сяо опускает пару моры в банку для чаевых с надписью Большое спасибо! На мгновение их взгляды встречаются, и дыхание Венти сбивается, а губы Сяо напоследок расплываются в улыбке, но он покидает магазин прежде, чем Венти успевает отблагодарить его. — О боже, — раздается кроткий голос Сахарозы. Венти оборачивается и видит, что они с Барбарой выглядывают из-за занавески. — Это тот парень, о котором рассказывал Итэр? — Нет! — почти кричит Венти. В порыве отчаяния он утыкается лицом в ладони, чтобы скрыть румянец на щеках. — Итэр — ужасный лжец, и ему нельзя доверять, даже если он мой главный менеджер! Само собой, девушки не верят ему. Хихикая и перешептываясь, они скрываются в подсобке, оставляя Венти разбираться с входящим в магазин покупателем с красным лицом и без единого заготовленного каламбура.

***

Когда Сяо приходит на работу с букетом цинсинь в руках, Чжун Ли быстро понимает, что к чему. Вот уже неделю Сяо каждое утро задерживается через дорогу, а потом врывается в двери «Ляписа» с зонтиком подмышкой. В конце концов Чжун Ли гордится тем, что всегда в курсе того, чем занимаются его сотрудники. (А еще его добавили в групповой чат с Итэром и Люмин, так что эти двое восполнили пробелы. Следует отдать им должное.) Так уж выходит, что Сяо читает надпись на открытке в букете, когда входит в салон. Он перестает функционировать еще до того, как обеими ногами переступает порог, так что застывает прямо в дверном проеме. Чжун Ли слышит, как он бормочет что-то о совете Люмин, а затем наблюдает, как он кладет открытку в карман, и возвращается к работе, пока Сяо не успел застукать его за подглядыванием. Это подтверждает все, что на сегодняшний момент узнал Чжун Ли. Ему ничего не остается, кроме как поведать об этом Гуй Чжун, которая с таким же восторгом, с каким мать говорит о том, что ее ребенок впервые влюбился, рассказывает об этом открытии Гань Юй. Гань Юй, в свою очередь, сообщает об этом Кадзухе, который мимоходом в беседе с Бэй Доу пересказывает эту сплетню. Чайльд случайно подслушивает их разговор, именно так он часто получает информацию. И теперь всем известно, что Сяо влюбился во флориста через дорогу. А также всем известно, что пройдет какое-то время, прежде чем он сам признает это. В последующие дни Сяо только и делает, что грустно вздыхает и тоскливо глядит в окна цветочного магазина. Он не замечает, как его коллеги с теплотой закатывают глаза и тихо посмеиваются над ним. Гуй Чжун пару раз заглядывает к нему (— Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти), но остальные занимаются своими обычными делами. Даже Чжун Ли решает, что Сяо, когда будет готов, поговорит с ним, и оставляет его в покое. К счастью, «Ляпис» вот-вот взорвется от всех этих записей подряд, а Сяо настоящий профессионал. Дни проходят в водовороте рабочей суеты, но однажды после обеда Сяо делает длительный перерыв между клиентами. Его притягивает к рабочему месту Чжун Ли, где упомянутый занят рисованием нескольких экспериментальных дизайнов. Они вдвоем пребывают в комфортной тишине, хотя вряд ли можно считать ее тишиной, учитывая оживленную атмосферу салона. И все же, несмотря на гомон клиентов и мастеров, Сяо удается с неожиданным заявлением пробиться сквозь все это. — Я хочу сменить работу. От внезапного признания Сяо Чжун Ли моргает, но больше никак не реагирует. Неопределенно хмыкнув, он возвращает внимание к эскизу на столе. — А я-то думал, тебе нравится работать на меня. — Нравится, — натянуто кивая, соглашается Сяо. — Нравится, — повторяет Чжун Ли. — Так почему, скажи на милость, ты собрался уходить? Сяо робким жестом указывает на переднее, видимое с рабочего места Чжун Ли окно. Проследив за движением, Чжун Ли видит, что Венти поливает растения перед своим магазином. Солнце сегодня светит во всю мощь, поэтому он носит поношенную панамку-лягушку. — Ах, ясно. У Чжун Ли мелькает мысль, что, возможно, Сяо с Венти нужен толчок в правильном направлении. Сяо еще долго может продолжать в том же духе: быть по уши влюбленным и тем не менее упрямым. Чжун Ли уверен: то же самое можно сказать и о Венти, вероятно, тоскующем через дорогу. Они действительно созданы друг для друга. Чжун Ли достает из ящика стола листочек и пишет номер, который до сих пор помнит наизусть. — Возьми это, — протягивая Сяо записку, говорит он. — Это номер Венти. Помнится, ты упоминал, что он хотел бы снова увидеться со мной, но наше воссоединение может подождать. Его свободное время лучше провести с кем-то другим, ты так не думаешь? — Чжун Ли, я- нет, я не могу, — вяло протестует Сяо, однако его взгляд не отрывается от листочка в ладони Чжун Ли. — Это… — Необходимо, — спокойно заканчивает Чжун Ли. Глядя на совершенно недоумевающее выражение лица Сяо, он изо всех сил старается не рассмеяться. — Если так будет продолжаться, боюсь, Чайльд отправится через дорогу и по настоянию Гуй Чжун начнет вмешиваться. Сяо молча принимает предложение Чжун Ли. В мгновение ока записка пропадает из его руки, и Сяо спешит обратно на свое рабочее место. Вероятно, чтобы написать Венти, пока никто не успел опередить его. от: Сяо Привет. Это Венти? от: Скорее всего, Венти хорошая попытка, но я не поведусь на очередной скам от: Сяо Пожалуйста, скажи, что ты никогда не велся на сообщения от мошенников. от: Скорее всего, Венти я чувствую много осуждения, дружище :/ с таким отношением ты не разведешь меня от: Сяо Это Сяо. Извини, я не мошенник. от: Точно Венти О привет, Сяо!!! это Венти :) погоди, как ты узнал мой номер… от: Сяо Чжун Ли дал. Надеюсь, ты не против. Я передал ему твое сообщение. от: Точно Венти я прощу его, если он придет и извинится лично короче!!! чем могу помочь? :) от: Сяо Я хотел спросить, свободен ли ты по четвергам вечером? Если точнее, в этот четверг вечером. Для ужина. Сяо целых пять минут ждет ответа. Он не может отделаться от ощущения, что был слишком напорист, что не должен был позволять Люмин или Чжун Ли подстрекать себя. Внезапно атмосфера «Ляписа» становится слишком удушающей, и у него возникает такое чувство, словно, ожидая от него хороших новостей, все присутствующие в помещении смотрят на него. Тем временем Венти в панике мечется по подсобке «Dandy Lion». Он совершенно безутешен, поэтому Итэру, Барбаре и Сахарозе приходится собирать из случайных, ничуть-не-отчаянных, вылетающих из его рта слов сообщение и печатать за него. от: Точно Венти да! у меня или у тебя? от: Сяо Как тебе удобнее? от: Точно Венти тогда давай у меня! я отменно готовлю рататуй :) в семь подойдет? от: Сяо Да, идеально. До встречи, Венти.

***

Ужин начинается с приличной порции сплетен, так как, очевидно, Сяо нужно многое наверстать. Но он не из тех, кто станет жаловаться, учитывая, что в результате получает еду и компанию красивого парня с блестящими глазами. Откровенно говоря, Сяо все еще удивлен, что Венти согласился на это свидание, если это можно так назвать. Он очень хочет как-то угодить Венти, поэтому изо всех сил старается уделить внимание каждому его рассказу. Сяо не известны большинство заведений этого района, но у Венти знаний хоть отбавляй. — Дилюк бывает таким обломщиком, — жестом показывая на окна своей квартиры, фыркает Венти. Сяо прослеживает движение его руки, и взгляд падает на бар напротив цветочного магазина. Перекресток оживился под покровом темноты. Фонарные столбы купают улицы в золотом сиянии, а неоновые вывески призывно мерцают. Неудивительно, что у бара столпилась очередь. — Как будто мало того, что мне запрещено посещать это место, — продолжает Венти, — его посетители постоянно лапают мои цветы. Я не могу оставлять их там после семи, иначе их всю ночь будут дергать! Меньше, что он мог сделать, это предоставить мне бесплатный алкоголь, тебе так не кажется? Сяо настолько быстро оборачивается, что толкает обеденный стол, за которым они сидят. — Как ты попал под запрет? — Но все нормально, — явно игнорируя вопрос, заверяет Венти. — У Кэйи хорошо получается тайком передавать мне бутылки одуванчикового вина, когда Дилюк не видит. Ты знаешь, что их семья владеет винодельней в пригороде Мондштадта? — Теперь знаю? — И я упоминал компанию, которая управляет банком северного королевства, Фатуи? Так вот, забавный факт: это многоуровневая маркетинговая схема. Тотальный обман! — Я понятия не имею, кто все эти люди, — посмеиваясь себе под нос, признается Сяо. — А должен? — Неа! Чем меньше знаешь, тем лучше! Вспомнив совет Люмин, Сяо прочищает горло и спрашивает: — Что насчет тебя? Чем меньше я знаю, тем… любопытнее становлюсь. — Ох, Сяо, — одаривая его ослепительной улыбкой, вздыхает Венти. Он чуть ли не сияет под светом натянутых над их головами гирлянд, совершенно неземной. — Я так рад, что ты спросил. В этот вечер Сяо многое узнает о Венти. Например, что он изучал классическую музыку во всемирно известном университете исполнительских искусств Мондштадта, однако ему это наскучило, и он бросил его. Несмотря на аллергию, он кормит живущих в переулке за его домом бродячих кошек. Когда есть возможность, участвует в вечерах открытого микрофона в близлежащем кафе. Затем он донимает Сяо, пока тот не соглашается прийти на его следующее выступление. А еще у него есть две татуировки. Предположительно, Венти все время скрывает их. Сяо окидывает его взглядом — слишком большие спортивные штаны, такая же мешковатая футболка, но довольно много участков тела обнажены — и приходит к выводу, что он лжет. Венти любит пошутить, так что, должно быть, пытается получить от Сяо смехотворную реакцию. Однако Венти оскорбляется обвинениями в свой адрес. — Ты что, думал, Чжун Ли просто родился талантливым? — качая головой из-за воспоминаний о далеком прошлом, закатывает глаза Венти. — Да будет тебе известно, я был его первым подопытным кроликом. У него наверняка где-то в салоне хранятся фотографии с моими татушками! Вот, я тебе докажу! С победным смехом Венти вскакивает на ноги. Отчаянная мольба Сяо: — Подожди, ты не обязан-, — остается неуслышанной, ибо Венти закатывает штанину. При этом он едва не отправляет Сяо в могилу. Сяо выясняет, что его единственная настоящая слабость — это кусочек обнаженного бедра. Ему достаточно долго удается сохранять самообладание, чтобы заметить татуировку. Прямо над коленом Венти находится кольцо причудливого дизайна на несколько тонов светлее цвета его глаз, подчеркнутое еще более мягким оттенком, из-за чего кажется, что тату светится. Четкие грани в сочетании с оптической иллюзией — визитная карточка Чжун Ли. — Архонты, — проводя рукой по волосам, бормочет Сяо. — Ты не шутил. — И это только половина, — с озорным блеском в глазах злорадствует Венти. Штанина его брюк, снова скрывая бедро с татуировкой, сама по себе разворачивается. Однако, несмотря на более решительные протесты Сяо, Венти гораздо сильнее озабочен тем, чтобы задрать футболку. И, разумеется, он открывает всеохватывающую умопомрачительную татуировку на своей груди. — Выглядит болезненно, — первое, что срывается с уст Сяо. — Оу, так и было, — демонстрируя каждый сантиметр своей фигуры, Венти из стороны в сторону крутится. — Зато это того стоило, верно? — довольный, он садится обратно за стол и одаривает Сяо очередной ослепительной улыбкой. — Но хватит обо мне. Что насчет тебя? Нахмурившись, Сяо интересуется: — А что насчет меня? Проходит доля секунды, прежде чем он понимает, к чему клонит Венти. Но к тому моменту, прикрываясь ладошкой, тот начинает хихикать. Это напоминает об их первой встрече, и сердце Сяо замирает от того, насколько приятен этот звук. Когда Венти подсказывает ему, Сяо неловко рассказывает свою историю. Его детство прошло в маленькой деревушке на окраине Тростниковых островов, но в подростковом возрасте он переехал в гавань Ли Юэ. На его вкус деревня была слишком застойной, а тяга гавани Ли Юэ к ведению бизнеса оставляла желать лучшего. Поэтому расположенный на границе Мондштадта и Ли Юэ, процветающий город Селестия показался ему идеальный вариантом. — Как ты познакомился с Чжун Ли? — с набитым рататуем ртом спрашивает Венти. — Наши родители познакомились на работе, — прищурив глаза, Сяо рассматривает Венти. — Откуда ты знаешь Чжун Ли? — Наши семьи давно знакомы. И я говорю о десятилетиях, — легкомысленно махнув рукой, объясняет Венти. — Я на сто процентов уверен, что мой дядя пытался свести нас, сделать из нас какую-то влиятельную пару. Мерзко, правда? Ничто не принесло мне большего удовлетворения, чем разрушение этого плана. Если ты когда-нибудь окажешься в Мондштадте и столкнешься с моим дядей Декарабианом, передай ему привет от разочарования семьи! Столько всего надо переварить, что голова Сяо может закружиться. Тем не менее ему не удается сдержать вырвавшийся изо рта смех. Это первый искренний, полноценный смех за неизвестно сколько времени, и все благодаря веселой подаче Венти тревожной истории. Его смех, должно быть, заразителен, учитывая, как быстро Венти присоединяется к нему. Остаток трапезы проходит за обычной, гораздо менее странной беседой. Пытаясь превзойти друг друга в отношении клиентов из самого ада, они по очереди обмениваются историями об ужасных происшествиях на работе. Они разговаривают о том, какие у Венти любимые цветы — сесилии, как узнает Сяо — и о татуировках, которые Сяо планирует добавить своему разрастающемуся рукаву. Само собой, Сяо спрашивает о лягушках, и Венти тратит еще час на изложение того, почему их так любит. Венти увлекает столь же длинный рассказ Сяо о древней истории Ли Юэ и значимости Златокрылого короля, в честь которого родители чуть не назвали его. — Я не могу представить тебя Алатусом, — сморщив нос, замечает Венти. — Тебе намного больше походит Сяо, не находишь? Сяо ухмыляется и делает очередной глоток вина. — Согласен. Пока ранний вечер перетекает в позднюю ночь, Сяо размышляет о том, как плавно течет беседа. Он не помнит, когда в последний раз слова вылетали так естественно. Это точно не из-за алкоголя, очевидно, что и он, и Венти далеко не легкопьянеющие люди. Едва уловимое, приятное волнение — не более чем мимолетная вспышка. Это связанно исключительно с тем, что с Венти все кажется таким легким и простым, чего он больше ни с кем не чувствовал. Затем, поскольку судьба считает себя самой умной, квартиру заполняет звук стука дождя. Это отвлекает их внимание друг от друга и привлекает к окну, где крупные капли стекают по стеклу. Ждущие очереди в «Долю ангелов» начинают кричать и мчаться к ближайшим укрытиям. Благополучно спрятавшись в квартире Венти, Сяо благодарен за то, что его не постигла та же участь. Он усвоил урок. На фоне монотонного гула транспорта голос Венти — почти шепот, но Сяо все равно слышит, как он тихо спрашивает: — Хочешь остаться на ночь? Это, мягко говоря, неожиданно. Сяо может лишь, широко раскрыв глаза и разинув рот, в ответ взглянуть на Венти. — Что? — Я имею в виду- — Я бы- — Архонты, я не- — Я не хочу навязываться- — Я могу подготовить диван, — торопясь объясниться, выпаливает Венти. — Дождь явно не скоро закончится. И только между нами, не думаю, что смогу прожить еще неделю без своего любимого зонтика. Ну так, эм, что скажешь? В момент предельной ясности Сяо придумывает множество предлогов, чтобы остаться. Они варьируются от «я слишком объелся, чтобы идти домой» до «там льет как из ведра», но он решает, что на самом деле ему не нужна причина. Сяо редко наслаждается моментом. Он не может вспомнить, когда в последний раз позволял себе роскошь спонтанности. Ничего не случится, если теплые слова и ласковый взгляд Венти займут остаток ночи. Быть может, даже дольше. Сяо бросает взгляд на окно, потом возвращает на Венти. — Конечно, — соглашается он. — Почему бы и нет? Уходя утром, Сяо выходит через главную дверь магазина. На нем резко контрастирующая с его рванными джинсами и армейскими ботинками кофта с надписью Королевская академия изящных искусств элегантного, характерного для Мондштадта шрифта. Его не совсем тропа позора длится всего две минуты, она начинается у цветочного магазина и заканчивается в тату салоне через дорогу. Это объясняет, почему половина его коллег по той или иной причине задерживаются в холле. Их глаза прикованы к входной двери, но как только он заходит и раздается звон дверного колокольчика, они быстро отводят взгляды. Первым, как всегда беспардонно, повышает голос Чайльд. — Стоит ли нам вообще спрашивать? — Вчера вечером я уронил рататуй на свою кофту, — объясняет своим любопытным коллегам Сяо, но никто из них, похоже, ему не верит. А жаль, ведь он говорит правду. — Я серьезно. Я после работы заберу ее у Венти. Он предложил постирать ее для меня. — Разумеется, — торжественно кивая, соглашается Кадзуха. — Ничего другого я и не ожидал, — он протягивает руку, и, ворча себе под нос, Бэй Доу кладет в его ладонь мешочек моры, после чего возвращается на свое рабочее место. — Жду не дождусь увидеть расцвета твоей любви. Можешь не торопиться. Как и предсказывал Кадзуха, дела продвигаются медленно. C каждой неделей Бэй Доу теряет все больше моры, а Кадзуха обращает свой взор на Чайльда, который каждое утро пялится в календарь на стене. Сяо был бы оскорблен существованием тотализатора, если бы ему не было интересно узнать, кто же выйдет победителем. Он склонен скомпрометировать результат в пользу Кадзухи. Сяо с Венти ежедневно переписываются, но примерно половина сообщений — это каламбуры, которые Венти просит Сяо покритиковать. И оный критикует. — Серьезно? — звоня Венти, чтобы прокомментировать его последние творения, насмехается Сяо. — Не переставай верить? Хэй, как поживаешь? Венти, что это такое? — Прошу прощения! — ахает на другом конце линии Венти. — Они смешные, и ты это знаешь! Люмин тоже заинтересована в их прогрессе, особенно когда Сяо во время их встреч по средам читает вслух каждый каламбур Венти. — Ты их любишь и ты это знаешь, — очень крепко обнимая его, дразнит она. Он не понимает, как кто-то настолько маленький может обладать такой силой. — Ты должен отправить что-то в ответ! У тебя остался список пикаперских фразочек, который мы с Итэром давали тебе? — Боги, нет, — утыкаясь лицом в ладони, стонет Сяо. — Это хуже любого каламбура. Однако все переворачивается с ног на голову, когда в один теплый солнечный денек в «Ляпис» заходит Итэр. На нем такой же, как у Венти, передник, даже лепестки и стебли застряли в ниспадающей по спине косе. В его руках — привлекающая внимание тату мастеров и клиентов салона, полная сесилий ваза. — Ты всегда работал на Венти? — вскинув бровь на наряд Итэра, спрашивает Сяо. Он должен быть намного сильнее обеспокоен тем, что тот выжидательно стоит у его рабочего места. Но нет, вместо этого он пытается понять, как Итэр связан с тем самым юношей, с которым Сяо не-так-уж-и-скрытно ходит вокруг да около. Он задается вопросом, не потянули ли Итэр с Люмин за какие-то ниточки. — Венти попросил передать это, — объясняет Итэр. Сесилии располагаются рядом с все еще цветущим на столе Сяо букетом цинсинь. Из того, что Сяо узнал, сесилии стоят еще дороже цинсинь, поэтому тот факт, что Венти прислал именно их, лишает его дара речи. — Прочти открытку, — довольно тихо, чтобы слышал только Сяо, шепчет Итэр. — Теперь твой ход, дружище. И на этом Итэр оставляет Сяо размышлять над его загадочными словами. Сяо не теряет времени и трясущимися руками достает прикрепленную к вазе открытку, а сердце внезапно начинает колотиться так быстро, что он боится, что оно его выдаст. Он осматривает почти идеальный почерк на картонной бумажке. Там написано: Ты случайно не сесилия? А то ты украл мое сердце! ♡ Обычно от каламбура такого уровня Сяо в притворном раздражении закатывает глаза. Сейчас же в груди расцветает такое неописуемое тепло, заполняющее каждый сантиметр его тела, пока он сидит в ошеломленном молчании. Сердце больше не грозит вырваться из груди, оно увеличивается и увеличивается, пока не рискует взорваться, наполненное таким количеством любви, что Сяо не знает, что с этим делать. Итэр был прав, Венти искусно сделал свой ход, остальное зависит только от Сяо. — Кадзуха, — не отрывая глаз от открытки в своей руке, зовет Сяо. — Что я должен сделать, чтобы Чайльд проиграл пари? — Это жульничество! — огрызается Чайльд, в то время как Кадзуха заявляет: — Насколько мне известно, нет никакого пари. — О, ради всего святого, — ворчит Бэй Доу. К сильному раздражению своего клиента, она прекращает то, чем бы она там не занималась, и через все помещение кричит: — До конца дня поцелуй этого гребаного флориста, и Чайльду придется заплатить! Проще простого, пацан! Сяо игнорирует последующий гневный вопль Чайльда, наслаждается выражением чистого удовлетворения на лице Кадзухи и начинает действовать.

***

— Извините, но тем сесилиям наверху нужно еще пару дней, чтобы полностью распуститься, — сопротивляясь желанию вздохнуть, объясняет Венти. — Вы когда-нибудь слышали о цинсинь? Они из Ли Юэ и такие же красивые. Честно говоря, ваши гости наверняка не заметят разницы! Может, они вас заинтересуют? Он немного ошеломлен суетой и шумихой в магазине. Помолвленная пара в последний момент вспомнила о цветах и решила, что шаферы и подружки невесты должны вместе с ними отправиться за их покупкой. Поскольку Венти тот еще любитель романтики, да и мора ему не помешает, он разрешил всем этим пятнадцати людям втиснуться в «Dandy Lion». Когда они принимаются обшаривать все горшки, полки и стены в поисках своих любимых цветов, он прикусывает язык. А когда пара указывает на пустую секцию, где когда-то стояли сесилии, Венти приходится быстро соображать. Он почти жалеет, что отослал Итэра в салон через дорогу. Почти. Впрочем, он не жалеет, что отправил последние сесилии Сяо. Не жалеет и о том, что в конце концов набрался смелости что-то сделать с их недоотношениями. Просто тяжело работать за двоих. — Я хотела сесилии, — дуется невеста. — Неужели ничего нельзя сделать? — Я могу показать вам несколько примеров аранжировок, — направляясь к прилавку, предлагает Венти. — Вам придется выбрать дизайн сейчас и доверить нам сделать все десять украшений менее чем за неделю. Время поджимает, но это ведь не совсем невозможная задача, верно? Внезапно раздается чудесный звон ветряных колокольчиков. Итэр наконец-то вернулся из тату салона! Сколько вообще времени занимает доставка подарка? Это всего лишь двухминутная прогулка через дорогу. Как бы то ни было, главное, что Итэр вернулся, и Венти не придется переживать из-за Сяо, одновременно при этом беспокоясь о покупателях. — Слава семерым, — уже на пятках разворачиваясь, чтобы ввести Итэра в курс дела, вздыхает Венти. — Не мог бы ты- К счастью, или несчастью, это не Итэр, ворвавшись во входную дверь, пробирается мимо растерянной свадебной компании. Это Сяо. — С-Сяо? — заикается Венти. — Ты получил- — Да, — уже стоя перед ним, перебивает Сяо. — Получил. Он тянет за пояс фартука Венти и практически прижимает его к прилавку, но у Венти нет времени жаловаться на позу. Он слишком занят тем, что его затягивают в жгучий поцелуй, который, обняв Сяо за плечи, он приветствует. Хоть это и неожиданно, Венти не очень удивляется. Все-таки он надеялся, что при следующей встрече Сяо поступит так, но влететь в «Dandy Lion» посреди консультации тоже хороший вариант. О да, — растворяясь в страстном, умопомрачительном, восхитительном поцелуе, думает он. — Однозначно хороший вариант. — Спасибо, — в конечном итоге выдыхает в его уста Сяо, на что Венти лишь хихикает. И Сяо дарит ему легкий поцелуй в уголок губ. — Ммм, — скользя ладонью по загривку Сяо, пару мгновений спустя рассеяно соглашается Венти. — Для этого и нужны друзья, верно? Сяо фыркает от смеха. — Таким занимаются друзья? — Нет, — шепчет Венти. — Тогда, полагаю, для этого и нужны бойфренды, да? В ответ Сяо еще раз целует его, и это единственное необходимое им подтверждение.