Шесть тысяч лет на Земле

После Первой войны Ангелы оплакивали своих братьев. Искренне, что бы там ни думали Падшие. Только что закончилась Первая война, Небеса заволокло дымом, и оставшиеся ангелы потеряно бродили тут и там. Азирафель устало оперся на меч, который уже не сиял, а лишь слабо мерцал в сгустившихся сумерках. Он недоумевал. Причин для недоумения у него было предостаточно. Первой, несомненно, был Люцифер. Занимая одну из высших должностей, можно многого добиться, многое сделать, а ныне, став Падшим, что он может? Глупо было считать, что Он не сможет придумать достойного наказания за открытый бунт. С другой стороны, Он не мог не знать о том, что Люцифер поступит именно так. Все мы создания его, размышлял Азирафель, а значит просто не можем сделать ничего против Его воли. Но это еще не все. И Люцифер, и последовавшие за ним не могли не знать о том, что Он знает. И все равно на это пошли. И Он знает и об этом тоже. Ангел тряхнул головой. Ему не нравились его мысли. Так и до Падения недалеко. Кроулик задумчиво огляделся. Их новое пристанище было настолько же черным, красным и темным, насколько прошлое было белым, голубым и светлым. Отовсюду слышались стоны и стенания. Кажется, Он специально для них изобрел боль. Новоиспеченный демон впервые почувствовал сладость злорадства: ему удалось избежать серьезных ран. Он был не глуп, а потому не сражался в полную силу. Но только сейчас понял, насколько оказался несообразительным. Ему хотелось свободы, новых возможностей, а теперь в его голове билась назойливая мысль о совершенной ошибке. Кроулик еще не вполне осознал, что познание неотвратимо влечет за собой сомнение. Знакомство Эдемский Сад. Начало времен — Стой! Змей замер. Его с интересом рассматривал Страж Восточных врат. Этого типа Кроулик не знал, но ангелов множество, всех и не упомнишь... — Я змей, — ответил Аспид. — Меня так нарекли, — добавил он для верности. Ангелы глупы, как курицы. Страж с сомнением посмотрел на него. — Ты творение Божье? Змей энергично закивал. Наверное, слишком энергично, потому что ангел вновь воздел опущенный было меч. Демона передернуло от воспоминаний. — Все мы твари... божьи, — уклончиво ответил он. — Что ты здесь делаешь? Выходить из Сада запрещено. — Почему? — не удержался Кроулик и тут же мысленно пожалел о содеянном. Небесные фанатики не любят вопросов, им бы без раздумий мечом махать. Но этот неожиданно задумался, помрачнел, посуровел и с железной уверенностью, которая бывает только при полном непонимании произносимых слов, ответил: — Там опасно. Абсолютно непригодный для жизни край. Ну и всякие жуткие твари... — ангел окинул Змея многозначительным взглядом от кончика хвоста до треугольный головы, давая понять, что подозревает собеседника в принадлежности именно к таким тварям. — В самом деле? — Аспид постарался сказать это с интонацией оскорбленной невинности. — Спасибо за предупреждение, но не очень-то и хотелось. Ангел смущенно опустил взгляд. Змей улыбнулся про себя, но следующие же слова, призванные морально уничтожить белокрылого стража, застряли у него в горле. Для себя Кроулик идентифицировал накатившее чувство как зависть. Демонам полагается завидовать ангелам. А этот ангел в какой-то момент как будто стал воплощением Божественной благодати и прочей святости, которых были лишены Падшие. — Ладно, — будто нехотя проговорил Аспид, — пойду я обратно. В Сад. Наслаждаться бытием и все такое... Радуясь своей удаче, он совсем было уже собрался скрыться в траве, но перед змеиным носом внезапно возник огненный меч. — Не спеши, демон, — голос ангела был ледяным. Кроулик похолодел. Ну, еще больше, чем обычно. — Я ангел, но не дурак. Зачем ты явился в Эдемский сад? — Погулять? — заискивающе спросил Змей. В ответ ангел наступил на чешуйчатый хвост обутой в форменную сандалию ногой. — Ай! Больно же! — возмутился Аспид. — Ну а где мне еще гулять? Преисподняя — не Рай, удовольствие от прогулки там сомнительное. И потом... — Кроулик доверительно понизил голос. — Никто из нас не видел людей. Мне стало любопытно, и вот я... Ангел убрал ногу. — Ты хочешь взглянуть на людей? — в его голосе мелькнул оттенок снисходительности. — Поверь, в них нет ничего особенного. Он наделил их неким свойством, но пока оно проявилось только в желании давать всему имена... — он умолк, сообразив, что сболтнул лишнее. Демон прищурился. — И что же это за особенность такая? Ангел помедлил. По его лицу скользнула неуверенность, сменившись решительностью. Змей подумал, что еще никогда не встречал никого, чьи мысли можно было читать как открытую книгу. Впрочем, мысль в голове ангела — не такой уж и частый гость. — Свобода воли, — наконец высказался ангел. — Они находятся вне Божественной воли и могут сами решать, как им жить. — Ты серьезно? — Аспид недоверчиво взглянул на него. — Трудно в это поверить. Они живут только здесь, в этом саду, никуда не выходят, ничего не делают... Странная свобода, ты не находишь? — Нет, не нахожу, — резко возразил ангел. — Никто в здравом уме не захочет уходить из Эдемского сада. Да, здесь есть определенные правила, которые надо соблюдать... — Это потому что они не знают о том, что их можно нарушать. Они помолчали, сверля друг друга взглядом. — Я так не думаю, — произнес ангел, но в голосе его уверенности не было. — Просто они выбрали путь повиновения. — Ну и о какой свободе воли идет речь? — на морде Змея появилась довольная гримаса. — И все равно ты не прав, — ангел поджал губы. — Они не нарушают правила, потому что выбрали этот путь, а не потому что не знают, что можно нарушить. — Поспорим? — с энтузиазмом предложил Змей, но заметив, как ангел начал поднимать меч, быстро ретировался. — Ладно, ладно я сказал. Ты прав. И чтобы подтвердить твою правоту, я сам предложу им, скажем, яблоко с запретного дерева. Они будут знать, что это за плод, разумеется, и откажутся. Если ты прав, конечно, добавил он про себя. Ангел задумался. Некоторое время Аспид с удовольствием наблюдал на его лице внутреннюю борьбу. — Хорошо, — вдруг легко согласился он. — В конце концов, война давно кончилась нашей победой, никаких инструкций о том, что вам сюда путь заказан не было, — невинная и чистая улыбка озарила лицо ангела. — Вряд ли тебе удастся навредить Непостижимому Замыслу. Ну это мы еще посмотрим, подумал Змей, скрываясь в Эдемских зарослях. Встреча Британия. Ante Christum 54 — Я тебя трахну, ангел, — выдохнул Аспид прямо в ухо. — Ты понимаешь, что тебе этого не избежать? От него пахло серой и кислым вином. Азирафель чихнул и пьяно икнул. — Это понимают даже наши товарищи по оружию, — ангел кивнул на большой навес, из-под которого доносился пьяный смех, а за несколько минут до этого, когда его покидали в обнимку Зирафелис и Антоний, — одобрительные крики и похабные шуточки. На мгновение утратив способность стоять на ногах, он тяжело повис на Кроули, который хоть и успел поймать собутыльника, но и сам рухнул в засыпанный снегом ворох лапника. Удар о землю и непривычная тяжесть чужого тела вызвала у Азирафеля легкую панику, и ему едва удалось подавить инстинктивное желание протрезветь. Даже затуманенным разумом он понимал, что только так он сможет сделать то, чего ему давно хотелось. Слишком много времени ушло на то, чтобы перестать убеждать себя в обратном. И дело не в подсознательном желании свалить все на алкогольное опьянение, как это свойственно людям, а в элементарной аллергии на запах серы. Первые признаки этой аллергии появились еще во время обучения, в лагере под Римом. Сначала Азирафель считал, что все дело в вездесущей пыли, но едва при очередной смене партнера перед его глазами возник Кроули, все встало на свои места. Чтобы их разнять, понадобилось двенадцать человек. Центурион не стал разбираться в причинах ненависти друг к другу двух легионеров, и теперь желтоглазый испанец Антоний и грек Зирафелис всегда оказывались в паре: на посту, на колеснице, в строю. Все началось с разговоров. —… Увидев его с любовником, она убила своих детей и сама зарезалась кинжалом. Убийство собственных детей… Это ненормально, так не должно быть, я не верю, что было задумано именно так. — Я тут ни при чем. Хотя, знаю эту историю. После этого муженек тем же кинжалом зарезал и того парнишку-любовника. Я пытался спросить, почему, но он твердил что-то об искуплении. Да что это вообще такое?.. С долгих разговоров вполголоса ночами напролет, со споров о мироздании и смысле всего сущего. — Непостижимый план как нельзя лучше объясняет свободу воли. Люди в равной степени вольны творить и добро, и зло. Но, так или иначе, все продолжает работать, равновесие сохраняется, — говорил Азирафель. — То есть, они тоже действуют в рамках этой самой Непостижимости? Хороша свобода, нечего сказать. Ведь если допустить действительно абсолютную свободу ни о каком плане, даже Непостижимом, не может быть и речи, — возражал Кроули. И о людях. Их становилось все больше и больше, они были разными и удивительными. — Они сами себе придумывают правила и законы, и не для того, чтобы их соблюдать, а чтобы искать нестыковки и старательно их обходить, — замечал Азирафель. — А потом еще придумывают сами себе наказание за нарушения, — добавлял Кроули. В конце концов, ангел заметил, что сам старается держаться поближе к демону. Это не было сложно: тот тоже постоянно околачивался поблизости. Запах серы уже не казался мерзким, перспектива видеть это самое лицо до конца мира уже не казалась ужасной. Враг, который всегда на виду, лучше, чем скрытый враг. О том, что враг не должен вызывать положительные эмоции, Азирафель старался долго не думать. Получалось плохо, потому что он был здравомыслящим ангелом. Спустя пару десятков лет, проведенных бок о бок на дальней границе Римской Империи, он решился. Заливая в себя разбавленное вино, он наблюдал, как Кроули с мрачной решимостью делает то же самое. И вот... Кроули целует его жесткими губами и зарывается лицом в отросшие за последний год волосы, что-то хрипло бормоча. Путаясь в складах шерстяной туники, развязывает пояс. Стараясь не отставать и не поминать начальство, Азирафель расстегнул застежку тяжелого мехового плаща и мягко обнял демона. Его руки скользят вдоль спины Кроули, поразительно жесткой спины, словно под тканью скрыта не кожа, а чешуя. Ответом было змеиное шипение. Как же хорошо иметь человеческое тело! Ангел опять глупо заулыбался и привстал на локте. Кроули недоуменно уставился на него, точнее попытался сфокусировать взгляд, и тут же у него за шиворотом оказалась пригоршня снега. Демон взвыл. Воспользовавшись секундной беспомощностью, ангел крепко обхватил его руками и сбросил с себя, оседлав. — Некоторые вещи должны оставаться незыблемыми, — выговорил он, справляясь с набедренной повязкой Кроули. — Иначе меня наверху не поймут... Если узнают. — Хочешь указать мне мое место? — Аспид криво усмехнулся. — Не слишком ли громко сказано для совращенного ангела? — Мне чуждо чувство гордости, в отличие от тебя, — продолжая улыбаться, Азирафель склонился над Кроули, прижимаясь обнаженным телом, и поцеловал в подбородок. — Просто я должен быть сверху, — его пальцы пробежались по груди Кроули, скользнули ниже, царапнули бедро и плотно обхватили член демона. — Формально. Аспид смотрел на него со странным выражением. Возможно, его просто перекосило от выпивки. Азирафель не стал уточнять. Он просто направил Кроули в себя, с наслаждением ощущая холодок, пробежавший вдоль позвоночника. И холодок этот был не от промозглого ветра и даже не от внезапно начавшегося снегопада. Всем известно, что ангелы бесполы. Это не совсем так. Правильнее их называть гермафродитами. Озаботившись полом своего тела, любой ангел (или демон) способен немного модифицировать его. Не все задумываются о том, что такая возможность дарует спокойствие и некоторую асексуальность. Это-то и дает ту самую холодность и отстраненность, которые присущи практически всем ангелам. В то же время, ангелы могут иметь детей от земных женщин. Или мужчин. Теоретически. Практически же плоды подобного союза были ужасны. (Скандал был такой, что Азирафель с ног сбился, пытаясь замять то неприятное дело о нефилимах.. И все равно где-то до сих пор болтается книга с весьма красочным и преувеличенным описанием тех событий.) Наверное, что-то связанное с генетикой, Азирафель не вдавался в тонкости, но зарекся иметь с людьми дела интимного характера. И это была далеко не последняя причина, по которой на Небесах он был на хорошем счету. Если бы они только знали... Холодный воздух обжигает легкие, талый снег стекает ручейками по разгоряченной коже, изо рта толчками вырывается пар, и хрустят ветки под спиной Кроули. Азирафель чувствовал себя дельфином, то взмывая вверх, чтобы глотнуть воздуха, то опускаясь вниз, в теплые воды наслаждения. Даже сейчас демон все делал наперекор. Он ускорялся, когда ангел пытался замереть, и двигался мучительно медленно, когда хотелось нестись вскачь. Вдруг Азирафель прекратил думать. Что-то в его человеческом мозгу взорвалось, распускаясь ослепительно-небесным цветком, заставив ангельскую сущность встрепенуться и ощутить древний восторг только что созданного существа. Это был краткий миг. Отдавшись ему без сопротивления, Азирафель захлебнулся и обмяк, упав на Кроули. Через бесконечно долгое мгновение в тишине его разума неуверенно появились первые сигналы об окружающем мире. Кроули тяжело дышал. — Давай останемся здесь, — донесся его непривычно тихий голос. — Пошлем к моему начальству эту войну, этот центр мира, называемый Римом, и останемся среди местных варваров. — Ты опять говоришь глупости, — так же тихо ответил ангел. — У нас есть обязанности, которые мы не можем не выполнять. — Если я захочу, то что-нибудь смогу придумать, — заявил Кроули. — Ты останешься со мной? Азирафель рассмеялся, легко прижался губами к его щеке и вскочил на ноги, поправляя одежду. — Нет, дорогой мой, не останусь, — произнес он, отряхивая от снега плащ и кутаясь в него. — Ты это прекрасно знаешь. И еще... — он внимательно посмотрел демону в глаза, но быстро опустил взгляд и отвернулся. — Это было в первый и последний раз. И он зашагал по снегу обратно в лагерь. Ангелы не умеют врать, если только сами искренне верят в свою ложь. Азирафель старался верить. Грядущие события в Риме никак не предполагали осложнения в виде Кроули. Издалека донесся пьяный хохот солдатни. Армия Цезаря надеялась на скорое возвращение домой. Пустыня Палестина. Anno Domini 30 Отплевываясь от песка, Кроули зашипел. Ангел сидел на нем верхом, прижимая животом к земле и выворачивая руку. Кажется, хрустнула кость. — Какой ты неласковый, — хрипло выдавил из себя демон, ощущая жжение в местах, где его касался ангел. — А ведь давно не виделись, можно было бы встретиться в более приличном месте... — Не лезь, Кроули, — спокойно проговорил Азирафель. — Иначе я приму более жесткие меры. — Да что я сделал-то? Заранее было известно, что он не поведется на мои увещевания. Зря, между прочим... — И зачем тогда? Кроули издал сдавленный смешок. — Издеваешься? Приказы не обсуждают. Он мог бы объяснить, что от дополнительной информации, которую загрузили ему сразу в мозг, у него едва не лопнула голова. Необходимо было ее срочно использовать, иначе бы он сошел с ума. Сейчас остались лишь смутные воспоминания от того, как повлияет на будущее Божественный план, связанный с этим Иисусом. И воспоминания эти были не самые приятные. Ангел, помолчав некоторое время, выпустил Кроули из железного захвата и отступил на шаг. Демон с облегчением перекатился на спину и сощурился на Азирафеля, стоявшего над ним как олицетворение правосудия. Огромное южное солнце как раз оказалось за его спиной, придавая ангелу еще более грозный вид. — Мог бы и словами сказать... — морщась от боли, Кроули растирал руку. — Я и говорю. Держись от него подальше. И не забудь поблагодарить меня. — За что? За сломанную руку? — За то, что именно я вызвался присматривать за Его Сыном, а не какой-нибудь ангел возмездия. Кроули мрачно кивнул. Иметь дело с этими психами совсем не хотелось. — Ну и что ты сулил в этот раз? — Азирафель рассеянно блуждал взглядом по неказистому пустынному пейзажу. — Ничего я не сулил. Мне были даны инструкции. Надо было всего лишь о чем-то намекнуть, что-то напомнить. Твой начальник как-никак всеведущ, ничего нового я ему сказать не могу по определению... — Кроули добавил в голос немного сарказма, но Азирафель его привычно не заметил. — У тебя странные представления о всеведении, — он покачал головой. — Ты сам-то хоть представляешь, каково это — знать все, что было и что будет? Кроули попробовал представить. — Нет, вряд ли, — он попытался встать, но онемевшая от боли рука подогнулась. — Вот то-то же, — ангел помог ему подняться на ноги и заботливо стряхнул с плеч Кроули песок. — И все же, держись от него подальше, хорошо? Демон ошалело уставился на ангела. От грозного воителя не осталось и следа. Теперь ему доброжелательно улыбался молодой человек, скромно кутавшийся в голубую накидку. Он дружелюбно похлопал Кроули по плечу и тепло улыбнулся. — Иди в город. Если хочешь, встретимся позже, и я постараюсь загладить свою вину за причиненную боль. Договоренность Королевство Англия. Anno Domini 1020 — И все-таки ты гений. Ангел с подозрением посмотрел на надравшегося в дрова демона. Тот восхищенно продолжал. — И не-е вздумай отрицать, такое можно пере… про.. .вернуть только с-способом из..из изощ-щренным, вот. Извращ-щенный ум, — он выразительно постучал пальцем по виску. — Нет, ну надо же. Так ловко подтас-совать факты... Я б не с-смог. С-серьезно. Азирафель подлил ему еще. Последние два часа он занимался именно этим. Очень важно, чтобы демон был пьян. Сам ангел старался держать свою кружку всегда полной, но отпивать пореже и понемногу. Предстоял важный разговор. — И ведь никто даже не задумалс-ся, з-зачем дьяволу прис-с-спичило с-совращ-щать Хрис-ста. Они назвали его богом, Вс-семогущ-щим и Вс-севедущ-щим, но в с-своем воображении допус-скают, что его наверняка легко развести. Как конфетку у ребенка.... — Кроули, покачнувшись, откинулся на спинку стула. — И вс-се равно, живет эта религия, развиваетс-ся... Ты гений. Азирафель поморщился. — Не то чтобы мне неприятны комплименты, но из твоих уст слышать их... сомнительное удовольствие. Звучит двусмысленно, если ты понимаешь. — У тебя отличная задница, — без запинки выпалил Кроули. — И никакой двус-смысленности. Ангел решил, что время пришло. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — он старался говорить медленно и серьезно, тщательно обдумывая каждое слово. — Мы знакомы далеко не первый день, и даже не первую тысячу лет... Мы, конечно, соперники, но мы часто встречаемся, поэтому ты должен кое-что знать. — Ангел, не тяни. Ты в любви что ли признаешься? — весело перебил Кроули. — Небеса решили изменить политику, — проигнорировав его слова, закончил Азирафель. Демон поперхнулся. На столешницу из светлого дуба плеснуло красным вином, к огромному неудовольствию хозяина дома. — Ты хочешь сдать мне информацию? — хрипло спросил он, откашлявшись. Азирафель мрачно взглянул на него. — Иначе я чего-то не понимаю. — Со времени той нашей встречи в пустыне, — он знал, что демон поймет его без имен и названий, — прошло много времени и наверху решили, что человечество достаточно выросло и что дальнейшее его воспитание огнем и молниями, приказами и запугиванием нецелесообразно. Штат земных ангелов уменьшен, а цели поставлены совсем иные. — Побуждать творить добро и милосердие от чистого сердца, — в тон ему продолжил Кроули. — Я прав? Ангел молча кивнул. В голове мелькнула догадка. — Ты знал. — Я всего лишь поменял минус на плюс, — пожал плечами демон. — Честно говоря, мне были даны в чем-то схожие инструкции. — Искушать и совращать без прямого вмешательства. — Именно. Некоторое время они сидели молча. Наконец Кроули заговорил. — Как думаешь, что с ними станет? — Не думаю, что это будет что-то плохое. Или хорошее. — Азирафель пожал плечами. — Им дано гораздо больше возможностей, чем нам. — Объяснись. — Понимаешь, тут дело в абсолютной свободе человеческой воли. Все дело в том, что человек становится добрым или злым, потому что сам хочет этого. А такие, как ты или я, настроены на что-то одно. Люди не смогут достичь истинной святости, если им не будет предоставлена возможность решительно обратиться к пороку. И наоборот. Ты, например, просто не можешь быть более порочным, чем есть. Именно в этом вся соль. Кроули задумчиво посмотрел в окно. Ангел проследил за его взглядом. Монах-отшельник брат Зир жил на опушке леса, а вдали за распаханным полем понемногу росла небольшая деревня. По размытой дождем дороге катилась телега, сопровождаемая стайкой мальчишек. Прошло всего чуть больше века с тех пор, как викинги прекратили терроризировать Англию, а люди уже забыли, что такое война. Кроули вздохнул. — Думаю, они нас еще удивят. Азирафель улыбнулся и впервые за сегодняшний вечер допил вино из своей кружки. Внутренне он радовался тому, что сказал все, что мог. Хоть и не все, что хотел. Инквизиция Испания. Anno Domini 1453 — Да как вообще до этого можно додуматься?! Кроули долго знал Азирафеля, но никогда еще не видел его в таком настроении. Что-то среднее между бешенством и истерикой. Ангел явился утром, прямиком с корабля из Греции, где провел несколько лет, улаживая проблемы на Ближнем Востоке. Собственно, сам Кроули в это время хоть и находился здесь, в Испании, но к происходящему не имел никакого отношения. Впрочем, он сейчас был не в том состоянии, чтобы что-то объяснять. Он был пьян, окончательно и бесповоротно. — Я сегодня видел, как сожгли тринадцатилетнюю девочку. Демон нашел в себе силы поднять взгляд от кружки и посмотреть в лицо ангелу. Оно было белым, как у мертвеца, губы едва заметно подрагивали. То ли от сдерживаемых рыданий, то ли от ярости. — Ты понимаешь, что предал нашу договоренность? Каковы же глубины твоего падения, Кроули? — его голос дрожал, как туго натянутая тетива сразу после выстрела. — Как тебе удалось столкнуть их в пропасть этой так называемой инквизиции? Ты и твои соратники действительно трахаете в образе козла земных женщин? От последнего заявления Кроули чуть не протрезвел. Удержаться от соблазна ему помогло еще свежее воспоминание о запахе горелой человеческой плоти. Особенно ужасно воняли кости. — Не мели ерунды, ангел... — начал было он, но Азирафель вдруг оказался рядом, схватил его за воротник, и рывком вытащил из-за стола. Перед глазами все поплыло. Ангел не дал Кроули упасть, а с силой припечатал к стене. От истерики не осталось и следа, теперь в его глазах холодным голубым огнем плескался только лишь гнев. — Сейчас ты немедленно придешь в себя, — приблизив лицо вплотную, тихо и ровно проговорил Азирафель. — И я тебя уничтожу, змеиное отродье. Кроули не отводил взгляд. Но мысли его были не о возможной драке с ангелом. Рассыпавшиеся кудри, лицо с правильными чертами, находившиеся так близко, руки на воротнике, от которых тело пронизывали тонкие ниточки электрических разрядов — все это напоминало о той давней ночи в британском лесу. О том мучительно-сладостном моменте. О бесконечной череде проникающих под кожу молний. О сладком дыхании, пахнущем ванилью. Он ему об этом не скажет. Или?.. Кроули открыл рот. — Я... не делал этого. Азирафель ослабил хватку и сделал шаг назад, испытующе вглядываясь в лицо демона. А демону очень захотелось взять свои слова назад. Ангел был так близко... — Именно так, раздери тебя мое начальство, — со злобой выплюнул он. — Они сами до этого додумались, я бы такое и за тысячу лет не измыслил. И трезветь я не собираюсь, — добавил он, направляясь к столу и делая знак трактирщику. Через некоторое время Азирафель сел напротив, молча взял кружку Кроули, на дне которой оставалась еще пара глотков, и опрокинул в себя остатки дешевого вина. — Как ты узнал? — тихо спросил он. — Мне объявили благодарность. С занесением в личное дело. Они помолчали. — Я оказался здесь случайно. Залив прекрасен в это время года. Бухты западного побережья и маленькие города. Буйство цветов, прекрасные девушки. Южные, загорелые и с веселым нравом… Знаешь, у них отлично готовят мясо. На углях и на открытом огне.... А потом я получил это сообщение. Кроули умолк и поднял голову. Казалось, Азирафель его не слушал. Ангел рассеянно поглощал только что поданное слегка удивленным трактирщиком вино и смотрел куда-то в стену. — Выходит, они сами... — Ну да. В этот раз сами. Вдруг Азирафель уронил голову на руки и спрятал лицо в ладонях. Кроули заволновался. Он осторожно тронул его за плечо. — Я не знал... Я так виноват... — послышался глухой голос. — Да ладно, не убивайся ты так. Я бы тоже в первую очередь себя заподозрил. — Ты совсем идиот? — Азирафель поднял голову и уставился на собеседника. — Если ты ни при чем, то это я недоглядел. Но там тоже страдали люди... Я должен был быть и там тоже. Откуда в них столько жестокости? — Слишком много вопросов, не находишь? — Я просто не знаю, что теперь делать. Кроули пододвинул ему бутылку. Царство террора Париж. Anno Domini 1793 — Ангел мой, я не расплачусь с тобой до самого Армагеддона, — Кроули икнул и споткнулся. Азирафель охнул, но удержал повисшего у него на плечах демона. — Дорогой мой, ты сделаешь мне одолжение, если прекратишь этот фарс, — проворчал он, поддерживая Кроули за талию. — Будет очень неприятно нарваться на патруль и потерять тела из-за твоей прихоти. — Ты можешь меня бросить вот тут, около стены. Эта лужица выглядит вполне уютно… Азирафель вздохнул, обходя обозначенную лужу. Вот же мерзавец! Знает же, что я его не брошу, думал ангел, заворачивая за угол. Традиция напиваться каждую их встречу давно вызывала в нем некоторое беспокойство, и вот к чему это привело. Сегодня Кроули наотрез отказался трезветь. — Они с ума посходили, — заявил он, махнув бокалом в сторону окна. — Якобинцы, эбертинцы, маратовцы или как их там. Царство террора. Что мы-то тут делаем, а? Разве мы им нужны вообще? Азирафель не знал. В последние годы ему казалось, что он постоянно упускает что-то. С одной стороны, он знал, что идеалы свободы нужно поддерживать, с другой… а, ладно. Угнаться за человеческой мыслью не удавалось не только ему. И доказательством этого являлся его давний, если можно так сказать, компаньон по исследованию мира, твердо вознамерившийся испортить вечер. Как назло начал моросить дождь. — Стой! Кто идет? Азирафель остановился. Дорогу преградили две фигуры. В сгустившихся сумерках не было видно каких-либо отличительных знаков. Зато в руках одной из этих фигур отчетливо поблескивала сталь. — Хей, ребята, то есть, месье, — Кроули приветливо помахал рукой. — Как дела? Наши победили уже? Этот вопрос явно смутил незнакомцев. Но прежде, чем их смущение вылилось в агрессию, Кроули щелкнул пальцами, а Азирафель выдохнул облачко пара, которое мгновенно растворилось в промозглом воздухе. — Надеюсь, ты отправил их в не слишком неприятное место… — пробормотал ангел. — Мне можно, я же зло, — фыркнул Кроули. — И тебе бы не следовало так бравировать своим английским акцентом... — Слушай, ты такой зануда… — Конечно, я даже не упоминаю о твоей безобразной выходке… — Но согласись, ресторанчик был хорош. — Да, конечно. Я же молчу о… В следующее мгновение Азирафель оказался прижатым спиной к мокрой стене, и он не был сильно удивлен, совсем не почувствовав паров алкоголя. Зато на губах и языке отчетливо чувствовался серный привкус. Благие намерения Лондон. 11 лет до Апокалипсиса Азирафель просиял. — Ты знаешь, мне это даже в голову не приходило, — сказал он. — Крестные отцы. Будь я проклят. — Это не так страшно, — заметил Кроули. — Когда привыкнешь. Ангел рассмеялся и заметно повеселел. Протянув руку над столом, накрыл ладонь Кроули своей и легко сжал. — У нас все получится. Легкое жжение от ангельского прикосновения пробежало вверх к плечу. Кроули едва заметно вздрогнул и уставился на ухоженные пальцы Азирафеля. — Ты уже не страдаешь от аллергии на серу, — вдруг сказал он с едва заметной вопросительной интонацией. — А ты не страдаешь от электрических разрядов? Они узнали об этих эффектах, оказываемых друг на друга, не более сотни лет назад. Кроули и раньше подозревал, что близость демона не должна оставаться для ангела незамеченной, но почему-то не предполагал, что это может оказаться банальным физическим недомоганием. Ему даже было жаль ангела. Избежать физического взаимодействия просто. Хотя, избегать его уже давно не хотелось. Кроули не был мазохистом, но за последние шесть тысяч лет подобное жжение он ощущал только от прикосновений Азирафеля. И это ему стало даже нравиться. Кроули переплел пальцы. — А если у нас ничего не выйдет? — Тогда у нас осталось не многим больше десятка лет. — У нас? — У мира, — поправился ангел. — И у нас тоже. Он встал и потянул Кроули из-за стола. Тот с готовностью поднялся и заключил Азирафеля в объятия. Его губы по-прежнему пахли ванилью, и потому разряд, пробежавший по языку показался сладким. В конце концов, что есть вкус, если не серия электрических импульсов, посланных в мозг? Азирафель застонал. Интересно, подумал Кроули, как он все-таки борется со своей аллергией? Впрочем, это была его последняя мысль. Присущий каждому демону по природе эгоизм поставил на ближайшее будущее определенную цель, и он не собирался останавливаться. Бутылки со звоном посыпались на пол, стакан из богемского стекла разлетелся вдребезги, когда Кроули толкнул Азирафеля спиной на стол. Ангел расстроено вздохнул и осуждающе покачал головой. Демон уже сорвал с себя галстук и с ухмылкой собирался разорвать рубашку на Азирафеле. Заметив его взгляд, Кроули подавил в себе разрушительное желание и стал расстегивать пуговицу за пуговицей. — Если ты такой принципиальный, я мог бы сотворить тебе эту же самую рубашку, — проворчал он, справившись с последней. — Она бы не была прежней, — ангел мягко улыбнулся. — А я люблю старые вещи. Он судорожно выдохнул, когда Кроули коснулся губами обнаженного живота и, медленно целуя бледную кожу, провел языком к груди и выше, борясь с желанием разорвать ангела на части. Так нечестно, слишком вкусно он пахнет: к ванили примешивался аромат свежей травы и молока. И облаков. Только после вечно задымленной Преисподней и смога больших городов, вроде Лондона, можно по-настоящему почувствовать и оценить чистый, с нотками электричества, запах облаков. Обычный человек мог бы приблизительно представить его, если бы вспомнил то ощущение свежести и свободы, какое бывает только после проливного дождя за городом. И только в детстве. Детства у Кроули не было, была лишь полузабытая юность на Небесах. И Азирафель был ее частью. Единственной доступной ему частью. — Ангел мой, — прошептал Кроули куда-то в изгиб шеи, — ты должен знать. Я рад, что именно ты был рядом все это время. Азирафель зарылся пальцами в черные волосы, по которым пробежали искры. Послышался легкий треск статического электричества. — Ты забыл добавить «если у нас ничего не выйдет». — В аду нет надежды, — Кроули хотелось произнести это с пафосом и драматичной усмешкой. Но вместо пафоса он с удивлением услышал в собственном голосе усталость, а усмешка превратилась в легкую и немного грустную улыбку. — Мы на Земле — Азирафель приподнялся на локте. — И это именно ты предложил попробовать остановить неизбежность. ...С первым толчком ангел вскрикнул, а демон зашипел. Со вторым стол угрожающе заскрипел. А с третьим за плечами Кроули развернулись крылья. На пол с полок посыпались книги — пусть хозяин магазинчика и был ангелом, но на расправленные крылья небольшие помещения рассчитаны не были. На четвертом толчке Азирафель выгнулся, и в следующую секунду Кроули почувствовал, что летит спиной прямо в стену. Ломая книжные полки и рискуя быть погребенным под завалом старых и пыльных фолиантов, демон сполз вниз и открыл глаза. Азирафель по-прежнему обнимал его за шею и улыбался. — Ты чуть не забыл правила. Он тоже развернул крылья, и они теперь покачивались над их головами. Кроули вдохнул полной грудью ангельский аромат, исходивший от перьев. Между Адом и Раем Лондон. Воскресенье после Апокалипсиса-Которого-Не-Было Кроули покачал головой. — Так о чем я? — спросил он. — Не знаю, — ответил Азирафель. — Вряд ли что-то важное. Кроули мрачно кивнул. — Давай я искушу тебя на обед в ресторане, — прошипел он. Азирафель легко поддался искушению. Спустя несколько часов они отъехали от «Риц». — Итак, куда дальше? — осведомился Кроули. — Ко мне или к тебе? — Ты выражаешься словно герой-любовник из второсортного фильма, — с неодобрением заметил Азирафель. — Тогда ко мне, — согласился Кроули, решительно разворачивая “бентли” через две сплошных. У Азирафеля была тайна. Он очень любил первые издания, об этом Кроули, разумеется, знал и бессовестно этим пользовался. Но о чем демон не догадывался, так это о том, что ангел превосходно знает абсолютно все правила дорожного движения, включая самые дикие и странные. Соединенные Штаты, конечно, побили все рекорды по странности. Например, в штате Канзас запрещен визг шин. Подразумевалось, что это будет способствовать сохранению дорожного полотна от порчи чересчур шустрыми водителями, но Азирафель был уверен, что Кроули заставит свой автомобиль визжать шинами при самом плавном повороте. А вот водить нарочно будет менее агрессивно и более мягко именно потому что закон этого не оговаривает прямо. Азирафель ни за что бы ему об этом не сказал, но педантичное нарушение Кроули всех дорожных правил ему нравилось. Ведь при всем этом он ни разу не стал причиной аварии. Не считая, конечно, того недоразумения с Анафемой и ее велосипедом. Азирафель ткнул “плей” на магнитоле. Из колонок полилась знакомая мелодия. — Да ты, наверное, шутишь, — под нос пробормотал Кроули, проезжая на красный свет. «Сделано на Небесах, о, сделано на Небесах…» — взвыл Меркьюри. — Что? — Я говорю, что ты еще ни разу не был у меня. — Естественно, — серьезно кивнул ангел. — Не стоит так уж явно афишировать наши….наши… Он запнулся и замолчал. Слово «отношения» в сложившейся ситуации было каким-то неоднозначным. Или слишком однозначным, если на то пошло. — Совместные дела, — Кроули криво ухмыльнулся. — Да, именно так. — Сомневаюсь я, что они до сих пор остаются тайной. “Бентли” затормозил около дома Кроули. — Извини, у меня не прибрано, — сказал демон, открывая дверь. — Все не мог найти времени. Азирафель огляделся, пытаясь найти хоть крупицу пыли на идеально гладких поверхностях деталей интерьера, и заметил, что около приоткрытой двери в кабинет на ковре чернеет пятно. На фоне преобладающей рафинированности иллюстраций глянцевого журнала, который мог бы называться «Дизайн интерьера: лучшие идеи», это пятно выделялось, словно чернильная клякса на чистом листе бумаги. — О, — выразился Азирафель, и по лицу его пробежало брезгливое выражение. — Ах да, я забыл тебе рассказать, — сказал Кроули подчеркнуто спокойным голосом. — Ко мне заходили старые… приятели. Ты звонил тогда, если помнишь. — Что ж, это многое объясняет, — Азирафель кивнул, и пятно исчезло. — Тебе понадобится еще святая вода. Кроули промолчал и пристально взглянул на Азирафеля. — Я же упоминал, что нахожусь в чине Власти? — извиняющимся голосом уточнил ангел. — Неа, никогда — Кроули покачал головой и вдруг хлопнул себя по лбу. — «Ангелы сии имеют власть укрощать силу дьявола, борются со злыми духами, тщащимися посеять хаос между людьми…» И как я раньше не догадался, а? — Вот уж не думал, что ты еще помнишь Небесную Иерархию, — в свою очередь удивился Азирафель. — Я не раз бывал в твоей лавочке, ангел мой, — отмахнулся Кроули. — Даже когда ты был поглощен очередной книгой и не замечал моего присутствия. Знаешь, для ангела у тебя слишком много теологической и религиозной литературы. Ты же лучше них всех знаешь, как дела обстоят на самом деле. — Одно дело — знать самому, совсем другое — знать, что знают об этом люди, — Азирафель опустил взгляд. — Почему-то мне кажется, что именно ты и позаботился о том, чтобы они знали, — Кроули хлопнул его по спине. — Присаживайся, я продолжу тебя угощать. Азирафель сел на диван белой кожи и опять подумал о словах Ант… этого мальчика, Адама. Тот сказал, что с ними все будет хорошо. Азирафель достаточно долго прожил на Земле, чтобы с подозрением относиться к подобным пророчествам, а в данном случае дело касалось и Кроули. Что хорошо для ангела, не может быть хорошо для демона. И наоборот. Он уставился в телевизор. Точнее, в его заднюю часть. У Азирафеля тоже был телевизор, старый черно-белый аппарат с выпуклым, словно рыбий глаз, экраном. Он принимал всего два канала, причем с такими жуткими помехами, будто сигналы были не просто далекими, но и к тому же очень старыми. Телевизор Кроули был огромным и черным. И он был повернут экраном к стене. Оглянувшись, Азирафель увидел, что Кроули занят поисками чего-то в одном из больших стеклянных комодов неизвестного ангелу назначения, развернул телевизор и сел обратно. — Надо же, чего только ни придумают, — поразился он, глядя, как экран разгорается голубоватым свечением. — Обязательно это делать здесь?! — зашипел Кроули, замерев с бутылкой в одной руке и с парой стаканов в другой. — Что делать? — Азирафель непонимающе поднял брови. Сияние стало ярче. — Азирафель, мы несем тебе послание, — Глас Божий Метатрон зазвучал из всех колонок, присутствовавших в квартире. Не предназначенный для подобного динамик модного дверного звонка, имитирующий соловьиную трель, что-то жалобно проскрипел и оплавился. — Да? — хрипло откликнулся ангел. — Мы рассмотрели твое участие в деле незавершенного Апокалипсиса. — Да? — К сожалению, нам не удалось прийти к единому мнению. — Да? — Учитывая твои прошлые заслуги, мы не можем низвергнуть тебя в Преисподнюю... Кроули звякнул стаканами. — ... но оставить без внимания твой последний просчет, совершенный сознательно и в сговоре с одним из Падших, мы тоже не можем. — Да. — Мы рады, что ты осознаешь свою ответственность, — в Голосе мелькнуло раздражение. — Впредь тебе запрещается вмешиваться в дела людей. Считай это недостатком доверия Высших Сил. А также тебе запрещено появляться на Небесах до выяснения всех обстоятельств. Азирафель почувствовал странное оцепенение. Сердце рухнуло куда-то вниз и только через бесконечно долгое мгновение стукнуло очередной раз. Он закрыл глаза. Что ж, по здравом размышлении, следовало ожидать более тяжелых последствий. Надежда. Все дело в ней. О да, та самая надежда, что все обойдется, что пронесет, суть которой ему не удавалось понять на протяжении шести тысяч лет. Как люди живут с ней, что чувствуют, когда теряют ее? Теперь Азирафель понял. И даже Адаму не удастся ликвидировать последствия его поступков. Вопреки ожиданию, он почувствовал... усталость. Как будто тяжелый мешок, который он тащил столетиями, вдруг порвался, и из прорехи посыпались булыжники. С одной стороны берет досада за испорченный мешок, с другой — накатывает облегчение, что ничего ценного в нем все равно нет. Если разобраться, Небеса давно перестали быть для Азирафеля домом. Ему не хотелось в этом признаваться даже себе. Регулярные командировки наверх были краткими, но он старался сделать их еще короче, чтобы вернуться на Землю... Что же он в таком случае потерял? Доверие Высших Сил? Да ну их, в самом-то деле... Открыв наконец глаза, Азирафель увидел перед собой прозрачную бутылку с белой этикеткой. То была самая чистая вода из самых чистых горных источников. С благодарностью взглянув на Кроули, он взял из его рук бутылочку и сделал пару больших глотков. — Кроули! Оба снова уставились на экран, который перестал светиться голубым и замерцал обычными серыми помехами. Телевизор, конечно, был новым и ультрасовременным, из тех, что не позволяют своим зрителям пялиться в мельтешение монохромной мозаики, а заботливо позволяют посадить зрение на ярко-голубом прямоугольнике. Но разве это волнует хоть кого-нибудь из демонов? — Ммм, — выразился Кроули.. — Мои поздравления, Кроули, ты ухитрился взбунтоваться против бунтовщиков. Тобой восхищаются многие демоны. Что скажешь? — Ммм, — повторил Кроули, и Азирафель почувствовал, что тот напрягся. — А еще есть те, кто хочет попробовать на вкус твои кишки, жаренные на адском огне. — Неужели? — Мы будем наблюдать за тобой, Кроули. С этого момента считай, что ты в отставке на неопределенный срок. Мы известим тебя, если твои таланты вновь окажутся востребованными. Экран погас. — Твое начальство изъясняется еще туманнее моего, — пробормотал Азирафель. — Мне срочно нужно выпить, — заявил демон, повернувшись спиной и выходя из гостиной. Азирафель сочувственно покачал головой. Кроули сейчас наверняка думал о том же, о чем и он сам минутой назад. Во-первых, Азирафель слишком долго знал его, чтобы научиться понимать. А во-вторых, бутылка виски стояла прямо перед ним на прозрачном журнальном столике. Что ж, теперь они оба оказались, так сказать, персонами «нон грата» как на Небесах, так и в Преисподней. Изгнаны на Землю. Ангел почувствовал странное удовольствие от этой мысли.... — Кроулик! — окрик, уже не из динамиков, а откуда-то сзади, резанул по ушам. В ноздри ударил сильный запах серы и гнили. — Не шевелись, ангелок, — услышал Азирафель прямо над ухом, — у него есть должок товарищу. По лицу Кроули, в ту же секунду появившегося в дверях, Азирафель догадался, что товарищем стоявший за спиной демон точно не являлся. Скорее, тем самым старым приятелем. — Хастур, все закончилось, — в голосе Кроули слышались нотки профессионального психолога. Ангел поставил мысленную галочку: психологи — от Ада. От старых привычек трудно отделаться. — К сожалению, нет, Кроули. Ничего не закончилось. И для тебя тем более. Ты мне должен друга. — Друга? — удивился Кроули. — У демонов не бывает друзей. — Правда? А что белобрысый делает у тебя в квартире? — Не твое дело. — Еще шаг, Кроули, и я тебе подарю голову ангела. Отдельно от тела, разумеется. Азирафель с интересом прислушивался. — Дорогой мой, ты нас не представишь? — вмешался он. — Что? А. Это Хастур, Князь Ада, — Кроули бросил на ангела вопросительный взгляд. Тот ответил едва заметной улыбкой. — А это мой… эээ… конкурент… — Азирафель, Страж Восточных Врат, — представился Азирафель. Князь Ада, вот оно что. При всех своих несомненных достоинствах в деле совращений и искушений, Кроули не был сильным демоном, если дело касалось грубой силы. Азирафель знал об этом. Более того, именно за ум и изобретательность он и ценил своего давнего врага. Впрочем, врага ли? Давно стоит пересмотреть этот вопрос. — Вы здесь нежеланный гость, Князь, — чуть повернув голову, вежливо сказал ангел. — Мне кажется, вам стоит уйти. — Не двигайся, ангел, я еще не закончил… — начал Хастур, но Азирафель, не глядя, плеснул через плечо водой из бутылки, которую до сих пор держал в руке. Раздался истошный крик, шипение, а Азирафель, зажав нос, отодвинулся подальше. Хастур сыпал проклятьями и медленно плавился, от него валил черный маслянистый дым. — Ох и несладко бы нам пришлось, если бы битва все-таки состоялась, — заметил Кроули, помахав рукой перед лицом. — Не все мы обладаем подобными талантами, — признался Азирафель. — Но кто еще смог бы противостоять твоим козням здесь, среди людей? Он щелкнул пальцами, приводя в порядок ковер. Кроули расплылся в широкой улыбке.. — Кажется, мне не понадобятся запасы святой воды. Теперь у меня есть собственный Страж. — В таком случае, мне стоит попробовать жить в квартире, а не в задней комнате магазина. — Я научу тебя спать, — пообещал Кроули, усевшись рядом, и до половины наполнил стаканы янтарной жидкостью. — Опять искушаешь? — И получать от этого удовольствие тоже научу. Азирафель толкнул его в плечо. — Такова моя природа, — Кроули придвинулся к самому его уху и скользнул языком по шее. — Укротиш-шь меня? — Ты неисправим, — ангел прикрыл глаза и повернул голову, ловя серное дыхание Кроули. — Только вот что, Азирафель… — Что? — Не надо превращать квартиру в Эдемский сад. Я потратил на воспитание растений очень много времени. Утро Азирафель открыл глаза и зевнул. Ему понравилось, и он зевнул еще раз. Мышцы приятно ныли, и ему отчаянно захотелось с хрустом потянуться. И он сделал это. И что странно, ему это тоже понравилось. Все-таки иногда Змей прав. Мелкие радости жизни, да… Из окна упал солнечный луч и потерялся в волосах уткнувшегося в подушку Кроули. Ангел прислушался к мерному посапыванию и не стал его будить. Кроули видел сон. В нем было много света и Лондон. Собственно, именно так он и догадался, что это сон. Его почти разбудил заерзавший Азирафель, но протянув руку, он понял, что ангел никуда не собирается исчезать. Наверное, стоит поспать вот так еще несколько месяцев, думал Кроули, крепче обнимая ангела. Двадцатый век был интересным, а двадцать первый наверняка будет еще интереснее. Впереди еще есть время, и есть, с кем его провести.