типаж

Ещё одна тренировка и Чайльд вновь принимает поражение, тяжело дыша в попытке размять плечо. Люмин уходит на кухню за водой, оставляя их с Сяо в гостиной, в которой отчего-то все ещё чертовски душно. Это входит в привычку. Так просто заявляться сюда с приглашением, вызывая двух самых горячих людей Тейвата на спарринг. Каждый раз Тарталья не знает, чем вообще думает — головой или членом, когда умоляет их потренироваться вместе. Втроём. Люмин с радостью удовлетворяет каждое предложение согласием, пока Сяо просто остается где-то рядом с едва заметным желанием избить Чайльда за что-то неопределенное. Ну, а чего он тогда каждый раз так щурится? Впервые это случайное совпадение. Потом — ощутимая обсессия на драки и полутвёрдый член, потому что его в очередной раз бросают на траву. Хочется, чтобы потом кто-нибудь из них сел на него, дав нужную разрядку. Но приходится затолкнуть поглубже своё притяжение. То, что Сяо и Люмин определённо его типаж, не значит, что Аякс тоже их типаж. Они не были похожи на тех, чей типаж это почти-злодей, чуть не уничтоживший Ли Юэ, даже если десять раз извинился. И столько же покупал им двоим обед, считая за свидания. Теперь же Чайльд тёр спортивной майкой мокрое лицо, пытаясь избавиться от усталости в теле после длительной тренировки и кое-как скрыть пах, даже если Сяо вовсе на него не смотрел, думая о чем-то своём. — Ты в порядке? — Тарталья не сразу осознает, что это адепт задал вопрос, приподнимая бровь, а после телепортируясь за спинку дивана, наклоняясь к самому уху. Пальцы скользнули по напряжённым плечам. — Ничего не растянул, как в прошлый раз? Может, мне сделать тебе массаж? Зубы щелкнули в сантиметровой близости от вздрогнувшей жилки на шее. — Сяо, это тебя спросить надо. С чего ты решил предложить мне массаж? — он оборачивается к Сяо, но получает ответ уже с другой стороны от Люмин, пришедшей вместе с водой. — Тебе следует согласиться. Сяо великолепно делает массаж. Особенно ниже пояса. Если у тебя болят ноги или что-то повыше, — девушка присаживается рядом с Аяксом, прижимаясь горячим бедром к его, проводя пальцами и царапая сквозь ткань крепкие мышцы. — Но, если не хочешь, так и скажи. Женские пальчики надавливают на пах, заставляя шумно выдохнуть, заливаясь краской до самых ушей. Чайльд жмурится, быстро моргая, будто это всего лишь наваждение или сон, но прикосновения вполне реальны, как и дыхание, оседающее на раковине уха, пока синие локоны Якши чуть щекочут нежную кожу. — Тяжело не заметить твои взгляды, Предвестник. Как будто ты хочешь сожрать нас. Мы даём тебе шанс, — шепчет Сяо, начиная покусывать мочку, облизывая её и оттягивая чувствительный хрящ. Наслаждается тем, какой Чайльд смущенный, будто с него вдруг сбили всю спесь, которую он постоянно демонстрирует. Слишком неожиданное предложение и слишком приятное. — Чего ты хочешь? Слова застревают в горле. — Сделать вам хорошо. И чтобы вы сделали тоже, что и на спарринге, — слишком жарко и тяжело, Аякс дышит через раз, как будто вообще забыл, как это делается. — Пожалуйста. Чья-то рука треплет по волосам, заставляя повернуться на Люмин, чтобы та сладко впилась в его губы поцелуем, продолжая ласкать уже почти твёрдый член. Они целуются грязно, забираясь языками друг другу в рот и исследуя новые территории, вылизываясь, оставляя слишком много слюней. Когда Люмин отстраняется, между ними остается бледная ниточка и она облизывает губы. Тогда же Чайльд понимает, что это была рука Сяо, которая нетерпеливо поворачивает его теперь уже в другую сторону, прежде чем втянуть в ещё один поцелуй. У него, в отличие от Люмин, губы совсем не такие мягкие и есть клыки, которыми тот не стесняется пользоваться, пока грубо лижет зубы, оттягивая губы и кусаясь. Но это тоже вызывает болезненный отклик, стоит лишь подумать о том, насколько развязно его целует великий адепт из Ли Юэ. Пока Путешественница возвращает внимание короткими поцелуями по скуле, позволяя обнять себя за талию, к ним на диван садится Сяо, вставая коленом на член Тартальи совсем неслучайно, перетягиваясь к Люмин для поцелуя. Они идеальны. Бледные божества, вырезанные из самого дорогого мрамора, теплые и восхитительные. Те, кто мог разжечь в Аяксе самый настоящий всепоглощающий огонь только одним своим существованием. Чайльд с придыханием мог наблюдать за ними как в бою, так и сейчас, пока они целовались прямо перед ним, стискивая друг друга, торопливо раздеваясь. И если Сяо он уже видел полуголым, тайно пуская на этот образ слюни, то голую Люмин видел впервые, с удовольствием отмечая каждый шрам на её коже, прежде чем обратить внимание на грудь. Она была не такой большой из-за телосложения Путешественницы, в котором больше преобладали твёрдые мускулы нежели что-то мягкое, но все ещё безумно красивой. Идеально бы легла в его большие ладони. В ладонях Сяо тоже лежала великолепно и даже они были больше, сминая, играясь с сосками, пока Люмин в отместку мяла его ягодицы. Только картина складывалась весьма неожиданно. — Вы уже были вместе? — проще спросить, чем додумывать. Сяо с Люмин слишком хорошо двигались, почти как единый организм, чувствуя желания друг друга. И это даже не касалось схватки, в которой они научились понимать все по языку тела. — Помнишь, я предлагала прийти на горячие источники в Чайнике? У тебя были дела тогда. Сяо пришёл, — говорит Люмин с улыбкой, тяжело дыша и мыча, когда Сяо продолжает ласкать её груди, опускаясь к шее, чтобы оставить там несколько ярких отметин. — Я хотела, чтобы мы были втроём. Но ты не пришёл. — И вы сговорились сделать это? — оттого, что это правда, внутри все тяжелело. Или просто фантазия рисовала их вдвоём в горячей воде. И тот факт, что Аякс мог присоединиться, если бы не идиотские дела в Фатуи. Какого черта именно тогда? Это ведь было меньше месяца назад. Уже тогда он мог бы быть с ними там. А сейчас это не казалось таким необычным. Якша фыркнул, оторвавшись от ямочки ключиц Люмин, чтобы потянуться и стащить футболку Чайльда, выдыхая ему в самые губы. — Мы продолжим, если ты, наконец, разденешься. Как я должен трахать тебя в одежде? — рычание выбивает из собственных мыслей, хотя Чайльд все ещё задумывается над этим. Думает о том, как Сяо трахал Люмин, рыча также гортанно и кусаясь до крови, потому что в этом весь он. Но не исключая, что Люмин могла напротив трахнуть Сяо пальцами, заставить его чувствовать себя безумно хорошо. Это было в её стиле. И Аякс был готов на то, чтобы они вдвоём уничтожили его, превратив в беспорядок. Он был готов принять от них все что угодно, чтобы сделать хорошо. Чтобы самому дойти до края и спрыгнуть вниз в удовольствие. Кое-как выпутавшись из пропитанной потом одежды, в этой куче конечностей, Путешественница потянула их на второй этаж, где была удобная кровать, на которой можно поместиться всем вместе. Чайльд оказывается зажат между телами, не зная куда поддаваться, потому что Люмин гладит его подбородок мозолистыми от рукояти меча пальцами, вынуждая втянуться в сладкий поцелуй, посасывая её язык, а Сяо сзади ласкает член в трусах, потираясь своим собственным возбуждением. Рычит вновь, да вжимается зубами в веснушчатое плечо, будто прокусывая насквозь, но на деле оставляя яркие-яркие следы. Такие же, какие разбросаны по шее Люмин. Пальцы скользят ниже по подтянутому животу, царапая пресс Путешественницы, прежде чем нажать у неё между ног, едва потирая мокрое пятно, заставляя ту стонать прямо в поцелуй. — Чёрт, дорогая. Ты такая мокрая, — шепчет Аякс, зная, что Сяо тоже услышал это, вскидывая бровь и мягко тянет Люмин на себя. Они целуются через плечо, не прерывая поглаживаний. Не зная, чем себя занять, Чайльд проверяет свою теорию про грудь девушки, действительно великолепно удерживая её в ладонях, сминая такую нежную кожу, желая прикоснуться к ней своими губами, чтобы тоже оставить следы. Другой рукой продолжая стимулировать сквозь ткань, потирая и надавливая, выбивая больше дрожи. Такой же дрожи, какую создавал сам, распадаясь на частички от руки Сяо. Это точно была рука Сяо, надавливающая на головку, лаская исключительно её такими мягкими пальцами. Вот кого не портит оружие. — Ещё раз так меня назовёшь, и я ударю тебя, — с мокрыми звуками Люмин отрывается от губ Сяо, ловкими ладонями тиская соски Аякса в отместку, пощипывая их и оттягивая, сбивая дыхание, пока руки не уходят назад. Судя по всему — к беспокойному члену адепта, которым тот так нетерпеливо трется о подтянутую задницу. Из горла вырывается смех. Чайльд тянется вниз, ещё больше выпячивая пятую точку, чтобы пройтись поцелуями по шее Путешественницы и взять её грудь в рот, притираясь к ней носом. Пахнет солёным на языке потом и такая сладкая на вкус, как конфета. Мягкая, сливочная во рту, пока Аякс обсасывает сосок, лаская затвердевшую бусинку языком и вжимает зубы, чтобы оставить след вокруг ареола. Затем переводит рот на другой, отодвигая ткань трусиков, чтобы оценить жар, исходящий от неё, голой кожей. — Сними. Белье, — приказывает даже не Люмин. Сяо. Сквозит язвительными нотками, недовольно рыча, пока стаскивает с Тартальи трусы, обнажая ещё больше кожи покрытой веснушками и шрамами. Не повиноваться голосу божества тяжело, Чайльд осторожно снимает насквозь промокшее белье с Люмин, пока та помогает ему, в свою очередь пытаясь раздеть Сяо, чтобы они втроём оказались полностью голыми. И незаконно красивыми. — Он даже с тобой такая язва? — смешно фырчит Аякс, пытаясь убрать взмокшие волосы с лица. — Люмин. Сядь мне на лицо. — Не поверишь, но да. Это его стиль, — они разделяют хихиканья, но от последней фразы Люмин лишь стискивает бедра от прострелившего её возбуждения, заставляя кончики ушей алеть. Сяо рядом все такая же язва, но тоже отчего-то краснеет, после недовольно закатывая глаза, властно потянув рыжие волосы на себя. Он целует рот Чайльда и сосет его вновь, прокусывая опухшие губы до крови, которая остаётся железным привкусом, размазывая красные капли, будто предлагая измазать ещё и Люмин. — Тогда надо поменяться местами. Ты же не против? — отрываясь, шепчет адепт прямо в губы, внимательно смотря глаза в глаза со всей своей заботой. Сердце от этого взгляда бьётся ещё чаще. — Не против, все хорошо, — Чайльд тянет его в ещё один поцелуй, но уже более короткий. — Даже мечтать не мог, чтобы великий Защитник Якша трахнул меня. Такая лесть заставляет Сяо смущённо вспыхнуть, тут же исчезая из поля зрения после голодной улыбки от Аякса, который ложится на кровати на спину, удобнее подвигаясь к середине. Люмин появляется рядом с ним, почти напевая и смеясь. Нависает с другой стороны, целуя. Перевёрнутый поцелуй получается вкусным. Не терпится попробовать саму Люмин. Сяо возвращается со склянкой, осторожно оставляя её на кровати рядом и потягивается чуть вперёд, но Чайльда отвлекает поцелуй с девушкой, чтобы следить за тем, что делает адепт внизу. А стоило бы следить, потому что, отрываясь, Люмин издаёт милый вздох. Следом вздох издаёт сам Аякс, опуская глаза вниз. Там Сяо лижет его член, все также не изменяя своей привычке смотреть в глаза, но в этот раз Чайльд тонет в янтаре, как пойманное насекомое, желая застыть в этом моменте навсегда. Ловкий язык скользит по всей длине, собирая венки на своём пути и слизывает предэякулят, проходясь по уретре. Небольшие ладони перебирают яйца. — Он прекрасен, но не смотри только на него, — обиженно ноет Путешественница, чуть наклоняясь, чтобы Тарталья вновь ласкал её грудь языком, оставляя укус и на другой, рукой проводя по напряженным мышцам живота, потирая влагалище, вырывая ещё больше несдержанных стонов. Хочется самому стонать и кричать о том, что они прекрасны. Что не только Сяо восхитительно смотрится, вылизывающим его член с такой похотью в глазах, но в тоже время с такой властью, что хочется просто раздвинуть перед ним ноги. Не только он. Но и Люмин. Восхитительная мокрая Люмин, в улыбке которой ужасное удовольствие и предвкушение. Чайльд рад дать им все, что они хотят, потому что они выбрали его. Возможно, Аякс тоже их типаж. Тем временем Сяо уже заканчивает вылизывать его, переставая вырывать тяжёлые вздохи. Он пересаживается между ног, разводя их в стороны и сгибая в коленях. Под поясницей оказывается подушка. Разница в росте страшная штука. Щёлкает пробка на склянке со смазкой. — Аякс, могу поручиться, что Сяо оттрахает тебя так, что ты забудешь собственное имя. — у этой фразы много последствий. Сяо издаёт какой-то странный недовольный звук, будто не хочет, чтобы его настолько сильно нахваливали. А у Чайльда по спине скользят мурашки от желания, выстраивая картинку. Все-таки, Сяо был сверху. — В таком случае тебе стоит почаще стонать мое имя, чтобы я его не забыл, — пальцами вжимается в мускулистые бёдра Люмин, стараясь не оставлять синяков и заставляя её усесться на своё лицо. Скользит носом, мягко целуя, чтобы почувствовать этот запах. Это вызывает вздох, поэтому Аякс продолжает, проводя уже языком между складками, толкая его чуть глубже в теплоту и влагу. Она великолепна. Просто восхитительна. Такая нежная внутри и вкусная. Мускусный привкус райского наслаждения, такой же вызывающе горячий, как климат Ли Юэ. Приходится крепче перехватить девушку, чтобы та не дрожала так, запрокидывая голову и громко постанывая. Пальцы закапываются в рыжие волосы, притягивая ещё ближе. Чайльд сосёт складки, вырывая больше звуков, от которых член крепнет сильнее, почти ноя. Кажется, что Люмин душит его своими бёдрами, пока сам толкается в неё языком, совсем не видя происходящего ниже. Того, как пальцы согревают смазку, прежде чем коснуться напряженного колечка мышц, поглаживая его и удерживая ноги. Первый палец проходит до костяшек, замирая там. Сяо выгибает его, вместе с этим выгибая позвоночник Аякса, заставляя отсылать вибрации в Люмин, сводя с ума обоих. И если пальцем адепт двигает особо нежно и медленно, растягивая горячие стенки, то все остальное делает почти грубо. Грубо впивается ногтями в бедра, оставляя полумесяцы и кусает. Целует, кусает, сосёт внутреннюю сторону бёдер, усыпая её многочисленными следами. Второй палец получается взять чуть легче, Чайльд дергается от ощущений, продолжая мычать и подталкиваться бёдрами на желаемое ощущение. Приходится даже немного подождать, пока Сяо растянет его достаточно, чтобы толкнуться пульсирующей головкой и медленно войти внутрь. Тогда же Тарталья скользит в Люмин пальцами, подхватывая один ритм движений, поддерживая толчки Сяо, которые сначала кажутся медленными и ласковыми, но набирают силу. В итоге адепт просто двигается в нём, придерживая за ноги, выходя почти полностью и вновь входя, заставляя податливые стенки расступаться перед пульсирующим удовольствием, вырывая приглушённые вскрики, каждый раз как головка попадает на простату, задерживаясь там, чтобы дразнить. Сяо явно оставит синяки от хватки, наполняя воздух жаркими стонами и шлепками тел. Чайльд буквально не может в это поверить. Не может поверить в то, что Люмин, неподражаемая Люмин, сидит у него на лице, изнывая от желания, а Сяо трахает его. Трахает так хорошо, так идеально заполняя его. В отличие от Путешественницы, которая не скупится на толчки бёдрами и вязкие комментарии о том, какой же его язык потрясающий, Сяо только рычит. Прямо как в фантазиях. — Ая-я-якс, я сейчас. Всё, — шумит сверху Люмин, двигаясь так, будто скачет на лице. Оттого, как она произносит его настоящее имя, хочется взвыть. Следующий стон затыкает Сяо, входя до самого конца и наклоняясь к девушке. Та, в свою очередь, тоже склоняется вперёд, ставя одну руку на живот Аякса для устойчивости. Он не видит, но представляет, как красиво они целуются. Во рту Сяо, вероятно, ещё остался его привкус. Именно в этот момент решается согнуть пальцы внутри Люмин. Этого хватает, чтобы она кончила, крупно подрагивая от накатившей волны оргазма, почти отсылая ему маленькие молнии элемента, чтобы вскинуться бёдрами к ещё двигавшемуся Сяо. Путешественница хочет отстраниться, чуть вставая, но руки не дают, усаживая на лицо, пока она точно не кончит и пока Тарталья не вылижет её дочиста. Даже если что-то остается на его лице вперемешку со слюной, заставляя облизываться ещё и так. Свалившись на кровать, уставшая, но счастливая, Люмин целуется, собирая свой собственный вкус по всему рту Аякса, чтобы перейти к Сяо, делясь этим в поцелуе. — Ты чудесно выглядишь натянутым на Сяо, — воркует она, видимо больше разбирающаяся в том, как говорить во время секса, пока проводит ноготками по паху, завивая рыжие волосы и обхватывает его член в круг пальцев. — Да. Хороший мальчик, — стонет в ответ адепт и это первый раз, как Чайльд слышит его стон, протяжный и бесстыдный. — Такой узкий. Во рту пересохло, слова застревают, Тарталья может только хвататься за мокрые простыни, откидываясь назад и подмахивая бёдрами, как на член, так и в руку, ласкающую всю его длину. От похвалы комок в паху ноет ещё сильнее, желая необходимой разрядки. Место слов рвутся только невыносимые стоны, умоляющие уже сделать что-нибудь и губы на его шее такие мягкие, контрастирующие с пальцами, оглаживающими член. Люмин кусает под кадыком, усеивая кожу засосами и укусами, в контраст к шрамам. На Сяо нет ни того, ни другого. Тяжело не смотреть, как он двигается, ускоряясь ещё больше и Путешественница тоже, вновь вернувшаяся к члену. Белые потеки семени окрашивают её красивую грудь и впалые ключицы, когда оргазм стреляет сквозь каждую клеточку тела, заставляя изогнуться на кровати. В глазах на несколько секунд темнеет, пока Сяо продолжает ещё сильнее втрахивать размякшее тело в кровать, надавливая бёдрами. — Давай, Сяо. Ты же так хочешь этого, — охрипшим голосом стонет Чайльд, вскидываясь на смотрящего адепта. Тот буравит темными глазами, прикусывая свою губу и отпускает. Когда Сяо кончает, они с Люмин целуются. Аякс может видеть их языки, скользящие друг против друга, ищущие и вылизывающие, сплетающиеся между собой. Стон приглушается губами, адепт вытаскивает, чтобы кончить на бедро, размазывая сперму по веснушчатой коже. На несколько долгих секунд в комнате повисает хор тяжелого дыхания. Тело становится совсем ватным после двойных нагрузок, но Чайльду даже ложиться не надо. Уже лежит, наплевав на липкое грязное ощущение, которое отскребёт в ванне потом. Или попросит кого-нибудь. — В душ надо, — констатирует справа Защитник Якша, укладываясь рядом и положив голову на плечо. Путешественница слева угукает в подтверждение, обнимая за руку. — Пощадите, человеку нужно немного передохнуть. Вы же меня полюбили не только за то, что я смертный? — ехидно фырчит Аякс, которому вообще ничего не хочется сейчас. Попадание в рай на земле вытянуло все силы, оставляя после себя сладостное удовлетворение. Усталость тоже тёплая. Или это просто тела рядом согревают собой? Люмин смеётся, разрывая все такое же недовольное фырчанье Сяо. — Конечно. Ещё за то, что ты такой сексуальный. И умелый, — произносит она, затихая. Все затихает вместе с ней, позволяя насладиться удивительным моментом тепла и счастья. Чайльд, конечно, проиграл в спарринге. Но ощущалось это безоговорочной победой.