Sutlu nuriye

      — Султан, там… — в просторный кабинет ворвался один из телохранителей главы преступной группировки Саде, одной из самых главенствующих в морском городе Кемер.       Пак Сонхва поднял на него взгляд, высказывая этим всё своё недовольство, ведь тот посмел нарушить его мирную обстановку. В руках сжались файлы, на лице с точёными чертами лица появился хищнический оскал, а тёмные глаза так и сверкали жаждой смерти, крови. С такими встретиться — обрести себя на гибель.       — Если это на самом деле не стоит моего внимания, — Сонхва закатал рукава чёрной рубашки, открывая вид на чернильные орнаменты на запястьях, путающихся в ветвях вен. Он уже был готов зацепить длинными пальцами огнестрельное оружие, направить на того и проделать отверстие прямо во лбу, но держал себя. Костлявая смерть получит свои жертвы при других обстоятельствах. И Саде предоставят ей это удовольствие, — тебе не жить.       — Там… — запнулся мужчина, на его лбу начали появляться мелкие капли пота, скатывающиеся по коже, страх сковывал речь, произнести что-либо было трудно, потому у него получилось выдавить только: — молодой господин.       — Сан? — спросил Сонхва, смягчился по голосу, из-за чего остальные телохранители выдохнули с облегчением. На дне глаз мужчины загорелись зловещие огоньки, он скрестил руки на груди и посмотрел с небольшим вызовом на своего подопечного. Мужчина нервно кивнул. — Так что с ним?       — Он нас, — волнительно выдохнул телохранитель, не зная, как можно было бы грамотнее выразиться, представить боссу действие его возлюбленного, — смущает.       Сонхва хмыкнул.       — Смущает? Что вы, Сан-и тихий и послушный мальчик.       По комнате, украшенной оттенками королевского синего, смешанной с серебряными, раздался смех. За панорамным окном царствовала ночь, распаляя на улицах пороки, в помещениях лился алкоголь янтарными реками. Морской город не спал. Сонхва откинул голову на мягкую спинку своего кожаного кресла, расслабил чёрный галстук и прикрыл глаза. Сан его прелестный яд, прикрытый за видом рахат-лукума. Настолько же сладок и мил султану, только парализовал, держал над ним власть и вытравливал холодный разум.       Он ему сегодня не даст работать, не предоставит эту радость.       — Извините, босс. Неправильно выразился, — подопечный склонил голову. — Молодой господин ходил обнажённым под точками видеокамер в вашем особняке. А после творил непотребства. Думаю, специально, чтобы вам об этом сообщили.       — Ведите сюда, — приказал Сонхва, убирая со своего стола все бумаги, оружие и хрустальные драгоценности. — А после покинуть кабинет всем, — подчинённые Саде кивнули, тут же выполняя приказ главы. В помещении стало пусто, все тринадцать верных посланников смерти вышли из него в поисках чарующей змеи, решившей испортить настроение их султана.       Сан возомнил себя королём хладнокровных. Как забавно. Сонхва на это расплылся в улыбке, ожидая, когда наступит момент раскрыть Чхве правду, разбить его ультрамариновую призму, сквозь которую он смотрел на мир, думая, что ему всё позволено.       — Ты доигрался, малыш, — Сонхва толкнул язык за щёку и одарил своего вошедшего демона взглядом хищника загнавшего в угол жертву. Он скользил глазами по красивой фигуре парня, обтянутой портупеями в виде цепей со свисающими кристаллами, но старался не выдавать, что его внутренние оковы начали трескаться. Мужчина смотрел так, словно собирался съесть своего возлюбленного, разложить прямо на этом столе и медленно вытрахивать душу, а Чхве на это только улыбался. Змея этого добивалась. — Я не могу приступить к отчётам поставки автоматов, мои люди из-за тебя не могут работать, а тебе это только нравится.       — Это был единственный способ, чтобы добраться до вас, султан.       Сан скинул с себя шёлковый халат, украшенный витиеватыми узорами, оставаясь обнажённым перед своим повелителем. Ощущал, как манил его молочной кожей, как тот блуждал по острым ключицам, талии, которую только сдавливать пальцами, оставлять на ней свои поцелуи и лицу, самому красивому, самому изысканному. Оно только для султана, всё тело Сана только для него, он его сам решил добровольно отдать в его руки, как и своё сердце. Парень взобрался на его бёдра, с удобством устроившись на них.       — Лидера Саде не так легко встретить даже в спальне, — шепнул на ухо, томно выдохнул и обжёг шею своим дыханием, покрывая мурашками. — А я, знаете ли, — Сан провёл своими пальцами по широкой груди своего мужчины, проникая ими через рубашку к крупным мышцам. Он жадно скользил по шрамам, заставляя покрываться мурашками от прикосновений кожу на крепком и рельефном прессе, а мышцы напрягаться. Облизнулся собственным мыслям, а затем посмотрел с вожделением на Сонхва. — Очень соскучился.       — И ты в таком виде расхаживал перед остальным, — зашипел Сонхва, зарываясь пальцами в пепельные волосы Чхве, оттягивая их с силой и заставляя смотреть на себя. — Знаешь ведь, какой я собственник.       — Я был вынужден пойти на такое, — Сан пришёл из преисподней, из личного Ада Сонхва, наказывая за то, что творилось в Кемере по его воле. Он смотрел в глаза, казалось, даже глубже, этим взором поджигал огнём сердце своего возлюбленного и заплывал в самые глубины своего божества смерти, падал перед ним на колени. — Они не хотели звать своего султана.       — Они правильно делали, Сан, — Сонхва втянул воздух губами, перемешивая вместе с ним и сладостный запах цветов, исходящий от Чхве. Терпел. — Знали, что мне не понравится такое.       — Ох, не понравится? — ухмыльнулся Сан, чувствуя, как большие грубые ладони оглаживали его стройную талию, и зарывались сквозь цепи к рёбрам, пересчитывая их с обожанием, как пачки грязных денег. — Научитесь скрывать свои желания, господин.       Тусклое освещение кабинета придавало изящность фигуре, бессовестно восседающей на коленях лидера. Лунный свет блуждал по коленям, ласкал грудь и целовал его раскосые глаза, аккуратный нос. Растрепавшиеся волосы сверкали, словно кто-то осыпал их раскрошенными в пыль звёздами, бледная шея с коллекцией веснушек манила к себе, зачаровывала, чтобы губами прижаться к пульсирующей вене, прокусить кожу, оставить свои следы. А их были мириады на грациозном теле парня. Сонхва оставлял свои кометы поцелуев на ключицах, бёдрах, ягодицах, навечно приковывая к себе.       Мужчина коснулся рук парня, живо притягивая с колен к груди. Кожа у Сана выгорала под соприкосновениями с его холодными пальцами на тёплых кистях рук, возбуждение стягивало в тугой узел низ живота, обрамляло свинцовой короной голову, что не думалось ни о чём другом, кроме желания разделить воздух на двоих.       — Ты забыл, с кем связываешься, Сан, — шёпот Сонхва исчез в лёгком укусе под линией скулы, окрашивая след в алый, восхитительно выделяющийся среди общей картины бледности Чхве. Они столкнулись друг с другом пунцовыми устами, сливаясь в тягучем поцелуе, уничтожая. Сонхва взорвало, как самую яркую звезду. Его вело от ощущения ледяного металла под подушечками пальцев, звона драгоценных минералов, поцелуев и покусываний веснушек Сана, поглаживания плоского живота, и ощущал, как сжимался от этих движений парень. — Будешь громко стонать, мои псы прибегут сюда. Застанут тебя не в самом лучшем положении.       И никакой невинности в змеиных глазах. Сонхва знал, с кем связывался. Сан — сын лидера преступной группировки другого района, никак не пересекающегося с Саде. Яд у него в крови, оскал всегда зловеще играл на багровых устах, и в нём преобладало желание пленить себе всего Сонхва. Чхве глубоко проник в его голову, отравил каждую клеточку и заполнил собой до стенок черепа. А после и сам очаровался султаном чёрного рынка, глупое сердце само себя вручило. Сан устроил с отцом войну, только бы тот разрешил и дальше ласкать исцелованные губы Пака, шептать свои признания. В итоге ведь Сан своего добился: каждый день проводил со своим мужчиной, продолжал вести дело отца с высоко поднятой головой. Сана никогда не сломить.       — Они слышали даже больше, чем нужно, — прошептал парень, обвивая руками шею Сонхва и со всей величественной любовью во взгляде заглядывая в глаза Сонхва. — Так что же, убьёте их всех?       — За то, что на тебя смотрели — да, — водил языком по маленьким ранкам, которые оставил из-за страстного желания завладеть телом, а Сан от этого млел, распалял пламя в груди сильнее.       — Тогда придётся взорвать всю планету, — Чхве не договорил, ведь слова исчезли под горячими поцелуями, ласками холодных пальцев, плавно спустившимися вниз и сминающими ягодицы.       — А ведь я всё ещё не вырвал глаза всем твоим бывшим, — ухмыльнулся Сонхва, любовно сжимая мягкое, податливое тело до красных отметин, и притягивая Сана ближе. Тот шире разомкнул губы, сплетая языки, прикрывая глаза в эйфории. Чистый кайф. Такой ни с чем не сравнится.       — Они мне уже не интересны, — Сан зацепил его челюсть своими изящными пальцами, разбавил момент животным поцелуем, сумасшедшим вожделением, задышал шумно от того, как большая ладонь огладила упругую половинку, находя промежность, а после круговыми движениями провела вверх по позвоночнику, пересчитывая каждую косточку. Парень выгнулся, мелодично застонав в самое ухо мужчине, и вновь смешал это своим признанием: — Не лидеры Саде.       — Так тебе нравится только моё положение в Кемере? — раздразнивал Сонхва, тут же убрав свои руки от парня, хоть до безумия желалось сжать его ягодицы, припасть губами к соскам, провести по ним языком и вырвать сладкий стон из расцелованных уст красного оттенка, а после прижать того щекой к дубовому столу и грубо трахать.       — Только один конкретный лидер, — Сан столкнулся с томным взглядом глаз-омутов, которые медленно и с наслаждением вытягивали из него душу. Сгорел заживо.       Сан принял игру, приподнимаясь и слегка качнув бёдрами. Посмотрел на него более соблазнительно, очерчивая подушечкой пальца контур своих полных губ, приоткрывшихся в немом стоне от ощущения твёрдого члена Сонхва, задевающего его ногу. Чхве вновь специально потёрся бёдрами о чужие, надеясь сцеловать непристойный звук, слетевший с уст лидера, но, в отличие от него, мужчина обладал лучшей выдержкой перед демонами. Несколько верхних пуговиц его чёрной рубашки выскользнули из петель благодаря неторопливым движениям Сана, открывая доступ к острым ключицам, элегантно выпирающим косточкам, татуировкам львов, резвящихся на полотне его прекрасного тела, которые Чхве очертил ногтем. Он совсем не поверхностно царапнул их, довольствуясь видом кровавых следов, которые не сойдут с него ближайшие дни, что для Сана было прекрасно. Сонхва ещё предстоит встреча с поставщиками и высшим обществом, где каждый захочет забрать себе его божество. Пусть видят, перед кем он склонил голову. Вручил душу.       — Блядь, — Сану стало плохо от собственных мыслей, внезапная ревность затопила настолько, что он начал злиться. Потому припал губами к этим ранам, водя по ним мокрым языком и слизывая капли крови, а после кусая настолько сильно, что у Сонхва вздрогнуло тело. — Я не хочу.       — Что не хочешь? — Сонхва всё же вернулся ладонями к оголённым участкам тела, изгибам, украшенным портупеями. Кристаллы щебетали от малейших движений, кончики ушей Сана начали краснеть, смешивая в себе злость от нежелания делиться своим Сонхва с другими и смущение, ведь проявлял такие безрассудные чувства по отношению к тому, кто говорил о любви ему каждый день. — Малыш? — и прозвучало это из уст мужчины так тепло и приятно, что Сан прильнул к нему щекой, слушая мелодию его сердца. Самую лучшую для парня.       Он ощущал тепло разгорячённой кожи, разглаживал ладошками невидимые неровности на брюках и чувствовал под ними мягкость скомканной между пальцев одежды и напряжённость Сонхва под собой. Всё ещё возбуждён, а Сан сделал внезапную остановку, вспомнив неприятное.       — Я просто сглупил только что, — прошептал он, оставляя на коже Сонхва мурашки от своего горячего дыхания. Было стыдно поднять голову.       — Уверен, всё совсем не так, — поглаживая спину, произнёс Пак, успокаивая этими неторопливыми движениями своего возлюбленного. — Сан, если ты не скажешь, в чём дело, я сам начну во всём копаться. Ты знаешь меня. Мне несложно узнать о всех твоих обидчиках, но, если это связано с вашим семейным бизнесом, я, как представитель Саде, не имею за собой право вмешиваться.       — Это не связано с работой вообще никак, — Сан виновато улыбнулся ему и вновь опустил глаза, боясь, что Пак осмеёт его ревность, которая достигала таких пределов, что Сан не мог на себя смотреть. Он понимал, почему вообще так относился к мужчине и старался урвать каждую частицу его внимания. Сонхва молодой и успешный, в его руках лучшее оружие, в его группировке лучшие люди, во всём, что он творил и делал, можно было найти искусство. Сама смерть падала к его ногам в полном восхищении. Истинный желанный дьявол. — Я… боюсь, что на ближайшем ужине кто-то захочет вас заполучить. Мне пока что трудно тягаться со всеми этими роскошными женщинами за сорок и тем более с мужчинами. Наша группировка только встаёт на ноги и не с таким большим влиянием, какое есть у Саде.       Сонхва обескураженно посмотрел на него, искренне не веря, что такое могло прийти в голову его Сану.       — Малыш, — взял пальцами подбородок, потянул к себе и заставил смотреть только на себя, только в свои вселенные, открывающиеся по новой в этих тёмных глазах. И змеи умели отблёскивать слезами на дрожащих ресницах, — мне других не нужно.       — Все так говорят, султан, — хмыкнул Чхве, вдруг зарываясь в моменты с другими людьми. Шептали о такой же пламенной любви на вечность, а в итоге растянули её всего на несколько месяцев. Люди просто мерзкие лжецы, и каждое их слово всё ещё покрывало лёгкие Сана слизью.       — А я не все, Сан, — парень раскрыл рот, намереваясь сказать что-то в ответ, оспорить его слова, но тут же закрыл. Другой. Сонхва действительно был другим. Не моральный урод, задевающий за живое, выставляющий ненависть за любовь и губящий в Сане всё прекрасное. Сонхва не бил, разбавлял свои грубые прикосновения сладкими поцелуями и любил. Бесконечно. Он и сейчас обнажал перед младшим все свои чувства, обхватывая ладонь Сана обеими руками и вдруг трепетно целуя. У Чхве расширились зрачки как от затмевающего разум дурмана, он замер, продолжал чувствовать то, как мужчина касался губами его длинных пальцев и одаривал фаланги звёздными нежностями.       У него разность контрастов томного взгляда и прикосновений губ, от которых начинали дрожать колени.       — Моё сердце ползает под подошвой твоей обуви, Сан, — едва различимо прошептал Сонхва, а Сан всё ещё не двигался и смотрел, как тот целовал тонкую кисть, тыльную сторону ладони, и вновь переходил к пальцам, оставляя поцелуями своё синее пламя на мягкой коже. — И только тебе решать, выкинуть его или довольствоваться вкусом.       У Сана сердце щемило, грудь тяжело вздымалась. Он уткнулся лбом в чужой, прерывисто задышал от того, как хотелось бы слить губы в одном огненном поцелуе, потерять себя в очередной раз в любви к Паку. Он себе в этом не отказал. Углубил поцелуй, сплетая языки, исследуя нёбо, оттянул нижнюю губу мужчины, а в ответ получил покусывание. Сонхва слизал мелкие капли рубиновой крови на полных устах, скользнул рукой к промежности Сана, вырывая из него тягучий стон. Не проникал пальцем, зная, что смазки в его кабинете нет, потому оглаживал неторопливыми движениями, чувствуя, как от этого трепетало тело парня.       — Сегодняшний день будет исключением, Сан, — от хрипотцы яркие пятна вспыхнули перед глазами. Другая его ладонь переместилась ниже, сжимая бедро до синяков и болезненных спазмов в спине. Сан уткнулся ему за ухо кончиком носа, одаряя своим велюровым голосом, возвёл взор к огням сапфирового города за окном, когда Сонхва дёрнулся бёдрами вперёд, изображая фрикции. — В другие дни я даже слушать тебя не стану.       — Даже если я буду удовлетворять себя сам перед вашими псами? — вёл кончиком языка от ушей до напряжённой вытянутой шеи. Влажно и обжигающе вульгарно.       — Я прострелю каждому голову, если узнаю, что они смотрели на тебя в таком виде. Ещё хуже, если дрочили, — совсем тихо, на грани слышимости, а Сану хватило, чтобы в очередной раз сойти с ума.       Пальцы Сана слегка потряхивало от нетерпимости освободить Сонхва от мешающей одежды, расстегнуть ремень на брюках, но всё давалось так тяжело и стягивалось медленно, что Сан обозлился на небеса. Мешали им вкусить запретный плод друг друга. Сонхва шептал на ухо, надеясь этим успокоить своего возлюбленного от нервных движений вокруг его пуговиц.       — Открой рот, Сан, — и всё же потянулся пальцами к лицу Чхве со стекающими капельками пота, при свете луны больше похожих на жемчужины. Тот разомкнул губы, позволяя тому проникнуть во влажную ротовую полость, начал посасывать фаланги, вылизывать ногтевые пластины, получая в ответ на свои действия вспыхнувший пожар в зрачках мужчины. Сонхва сорвало с собственных цепей.       Доигрался.       Вынимая пальцы из его мокрого рта, Сонхва резко развернул Сана, грубо прижимая щекой к гладкой поверхности стола, вдавливая так, что у младшего поджались конечности от дикого удовольствия. Он проник двумя пальцами в дырочку, растягивая стенки, зарываясь ими глубоко, что достигал простаты и вырывал громкий стон. В комнате разносился звук хлюпающей смазки, выделяющейся предэякулятом. Сан развратно насаживался сам, прося большего, прогибался в спине до хруста, оставлял следы своих вспотевших ладоней на мебели, а Паку такой вид выворачивал душу наизнанку. Прекрасный.       — Ты меня сегодня разозлил, Сан, — мужчина наклонился к своему змею, кусая за мочку уха, сжимая ладонью шею так сильно, чтобы оставался в таком же положении. Он касался грудью ледяного стола, испытывал неудобства от впивающихся в кожу кристаллов, металлические цепи оставляли за собой красные следы.       — У вас закончилось терпение, султан? — прошипел Чхве, а Сонхва на его губительные для выдержки, речи, грубо развёл колени в сторону, плотно прижимаясь к нему. — Вас довели?       — Ты прекрасно догадываешься кто, — Сонхва убрал пальцы, сразу же заменяя их пульсирующим возбуждённым членом. Сан низко простонал, закатывая глаза от наслаждения от наполненности, — пришёл ко мне посреди рабочего времени.       Мужчина проник глубоко, толкаясь в чувствительные точки.       — Сорвал дела.       Оставил на нежной коже горящие красные отметины, словно того обожгли раскалённым железом, звонко шлёпая по заднице. Резкая вспышка, тысяча иголок по месту и звёзды в глазах.       — Все в Саде лицезрели тебя, Сан. Я этого так просто не оставлю.       Сан улыбнулся, закусывая истерзанную губу и медленно двигался бёдрами навстречу фрикциям, насаживаясь на всю длину до самого упора.       — Я вознагражу их более дивным видом, мой повелитель, — сладко прошептал он, хрипло посмеялся. — Стоит мне только не увидеть вас следующей ночью возле меня, я раскрою им всё своё тело, как бутоны цветов, покажу, где их султан оставлял свои следы любви, — ногти скребли поверхность деревянного стола, щёки пылали, пепельные волосы прилипали к влажному лбу, по телу были разбросаны кометы поцелуев, засосов и укусов.       И ему невероятно сильно хотелось, чтобы все бёдра покрыли подобные метеориты.       — Ты не посмеешь этого сделать, — Сонхва закружили голову узость, жар двух взмокших тел, стенки, сжимающие член и мелодичные стоны, срывающиеся с пунцовых уст его искусителя.       — Я позволю себе показать каждому то, что вы так любите, что вы желаете, — протянул парень, срываясь на громкий стон, когда движения ускорились, а мужчина от его речей только сильнее распалял возбуждение, оттягивая волосы за корни, поворачивая голову и заставляя смотреть только на себя. Как на необходимость. — Что вы оставляете ночью без присмотра, — растворил слова в жгучем, страстном поцелуе, омертвляя всех своих бабочек в животе. Не они там господствовали, когда мужчина брал жёстко, грубо и так любовно для Сана.       Лидер Саде упивался этим ядовитым телом под собой, вгоняя член, задевая простату. Ничто больше не удержит от мании поглотить Сана кусочек за кусочком, как самую нежную восточную сладость.       — Я обещаю, что не оставлю тебя, — опалил кровавые губы, слизывая с них свою похоть.       — Постарайтесь, султан, иначе я больше не поверю вашим словам, — ухмыльнулся Сан, оказавшись перевёрнутым мужчиной. Пак забросил его стройные ноги себе на плечи, довольствуясь идеальным искусством перед собой. Парень изящно заламывал брови, передавая этим то, как ему нравилось, и стонал непозволительно громко.       — Верь мне, Сан, всегда верь мне, — не ускользнуло от внимания Сонхва.       — Я всегда верен вам, но не разочаровывайте больше меня своим холодом. Его в морях Кемера хватает, — длинные ресницы дрожали от удовольствия, Сан находил своими губами мужчины в темноте комнаты, целовал медленно, покусывая и оттягивая, поглаживал пальцами затылок и вновь стонал при очередном проникновении. Сонхва двигался размашисто, быстро и грубо, больше не контролируя себя. Тело мелко дрожало от приближающегося пика, с губ срывалось шумное дыхание, и следующей минутой он кончил в него, вынул из растраханной покрасневшей дырочки член, стирая капли спермы.       Белёсая, тёплая жидкость вытекала на стол, блестела меж ягодиц. Чарующе.       Не насытился.       Он опустился к груди Сана, скользя языком по ледяным цепям портупеи, сминая пальцами мягкие половинки, целуя ареолы, оставляя на них следы зубов, от чего Сан тихо зашипел от боли. Его бледные ноги всё ещё находились на плечах Пака, открывая тому более прелестный вид.       Поцеловав плоский живот с лёгким контуром мышц, он потёрся носом о жемчужины сосков, Сан невольно дёрнул бёдрами ему навстречу. Сонхва усмехнулся на действия своего возлюбленного и спустился ещё немного ниже. Сан прерывисто задышал, почувствовав, как ледяные руки крепко обхватили ствол, томно выдохнул, стоило коснуться языку его члена, провести по нему поцелуями, очерчивая каждую вздувшуюся венку. Язык шершавый, задевал чувствительную кожу, а зубы местами царапали, заставляя сильнее вжать голову в твёрдую поверхность. Сан немного приоткрыл рот, шумно выдыхая, когда настолько горячий, мокрый рот брал глубже, продолжая играться над парнем. Над его неуправляемыми эмоциями. Он кусал свои губы почти до крови, вновь срывался на стоны, когда мужчина приподнимался и снова до упора насаживался, сильнее сжимая губы и медленно размазывая естественную смазку, останавливаясь у его основания. Сан шумно выдохнул, Сонхва вновь поднялся губами к головке, обхватывая и вылизывая её, пуская жар во всём теле.       Парню вскружило голову, стоило языку лизнуть плоть, провести им до основания, а затем вновь припасть к головке, насаживаясь и беря глубже, втягивая щёки. Только змеиное удовольствие на этом не завершилось. Сонхва широко, со вкусом лизнул расщелину между ягодиц, положив обе ладони ему на тазовые косточки. Опустил голову ещё ниже, захватывая мошонку, и провёл языком до самого копчика.       У Сана всё еле фокусировалось от возбуждения, расплывалось перед глазами, он продолжал облизывать полные влажные губы языком, перевёл взгляд вниз, не отрывая его от вида проникающего внутрь языка. Взор на Сонхва сносил все границы здравого. Мужчина вновь стал оглаживать сфинктер губами и языком. Не удержался и прикусил левую ягодицу, тут же оставляя второй укус под первым, зализал и сразу же уделил своё внимание правой половине.       — Господин Сонхва, — бархатно выстанывал имя своей вселенной, — мне нравится.       Сан заскулил и сильнее вжался затылком в стол, подставляясь под ласку и выставляя себя во всей красе. Пак вылизывал его, прихватывая края и пробуя проникнуть внутрь глубже, от чего у парня тело содрогнулось в подступающей разрядке. Он зажмурился до кровавых пятен, впился ногтями в плечи Сонхва, оставляя на них следы-полумесяцы. С тягучим стоном излился на свой впалый живот, пачкая и рёбра, роскошный стол мужчины, на который теперь ни один телохранитель не посмотрит. Вновь смутятся.       Сонхва приподнялся, руками упираясь в твёрдую поверхность и заглядывая в глаза своего демона. Такие, как Сан, только из Ада, не могут быть рождёнными на грешной земле.       — Я немного устал, — Сан потянулся к нему своими ладонями, тут же обвивая шею, как самая настоящая змейка, очаровательно утыкаясь в нос, — очень хочу спать.       — А я уже пропустил ужин с представителями светского общества, — Сонхва взглянул на наручные часы и усмехнулся тому, как сменился довольный вид Сана на удивлённый.       — Разве не должен быть завтра? Мне ваши ребята говорили, что точно должен быть завтра.       — Не забывай, на кого они работают, малыш, — Сонхва мягко рассмеялся, цепляя пальцами мокрую прядь волос Сана и убирая с глаз, чтобы не мешала. — Ужин начался, как только ты вошёл в этот кабинет, — ответил ему мужчина, усаживая на свои колени, а сам устроился в чёрном кресле. Он руками поглаживал спину Чхве, словно погружая в свою колыбельную, страну сновидений. Только Сан был слишком взбудоражен ответом Сонхва.       — Так значит, вы пропустили его ради меня? — улыбнулся парень, потянувшись за спасительным поцелуем к Паку. И вновь его спасение, его дивный мир.       — Сегодня исключение, — он провёл губами созвездия от одной родинки за другой, вдыхал сладостный запах, как кислород, и бесконечно наслаждался своим прелестным ядом.       Сан у него давно смешался с кровью.