***
Выбежав из студии Юнги на улицу, Чимин обернулся. Стоя у входа и наблюдая за дверью, он терялся в своих чувствах и желаниях. Хотел ли он вернуться и согласиться на предложение Мина? Его однозначно тянуло к композитору, но то, что тот предложил ему – очередное болото боли, которое заведомо осознавал Пак и в котором не хотел погрязнуть. Хотел ли он, чтобы старший пожалел о сказанном и выбежал за ним? Однозначно. Простил бы и согласился бы начать с ним отношения? Вопрос, оставшийся без ответа. Волна эмоций с опозданием накатила на Пака, и, сев на корточки, он заплакал, прикрыв глаза ладонями. Его доверие предали, чувства растоптали. Почему и за что? Огромное чувство жалости к себе накатило на танцора, ощущение собственной никчемности давило на мозг, а сердце казалось разорвется от такого объема эмоций. Казалось еще немного и оно не выдержит, разорвется, и Чимин умрет, истекши кровью. На самом деле, сейчас он бы от этого не отказался. Всяко лучше того, через что он проходит в данный момент. Проходившие мимо него прохожие, что с любопытством разглядывали сидящего парня, сейчас не волновали танцора. Он настолько был погружен в себя, что даже не замечал их, как и время, которое продолжало неумолимо куда-то нестись. Немного успокоившись, Чимин вытер оставшуюся влагу с щек и побрел в сторону дома. Не хотелось сейчас быть окруженным людьми, да и ему хотелось немного пройтись, поэтому от идеи поехать на метро он отказался. А вот мысль пройти 5 остановок, ему показалось весьма удачной. Облака, подсвеченные лучами закатного солнца, пестрили сочностью цвета, картина – потрясающая, и Чимин это понимает, но не чувствует. Видимо, он уже все выплакал и сейчас эмоционально опустошен. Не привлекает ни природа, ни милые собачки, играющие друг с другом на площадке, ни уличные исполнители, голоса и вокальные способности которых в любой другой день завораживали. Все кажется сейчас таким далеким, и только холодному вечернему ветру удалось добраться до Пака и пустить по нему ораву неприятных мурашек. Обняв себя руками, танцор провел по плечам, растирая, чтобы немного согреться, и ускорил свой шаг. Сколько времени занял его путь домой, парень не знал, ведь, когда вынырнул из себя и обратил внимание на окружающий мир, заметил, что телефон разряжен. Если так прикинуть, то путь должен был занять часа два с половиной точно. Подходя к дому, Чимин зашел в круглосуточный магазин за парой банок пива и кимбапом, предвкушая уже тепло квартиры и горячий душ, а после алкогольное опьянение и крепкий сон. Таков был у него план и такие были надежды. Ключевое слово “были”, и понял он это, когда, поднявшись на свой этаж, увидел сидящего на полу, спиной к двери, Тэхена. Тот, услышав шуршание на этаже, поднял голову и, увидев друга, подскочил на ноги и кинулся в сторону Пака. – Эй, ты где шлялся? Телефон вне доступа! Еще и это странное сообщение от Юнги! Ты представляешь, как я волновался? Соседи от моего стука и криков чуть полицию не вызвали! Я уже думал больницы обзванивать! – Тряся танцора за плечи, возмущался Ким, а потом обнял, утыкаясь носом в волосы Чимина, шмыгая им и смаргивая подступившую к глазам влагу. – Сообщение от Юнги? – тихо спросил Пак. – Ты только это услышал? – в голосе было слышно недовольство парня, но он, ничего больше не сказав по этому поводу, ответил. – Да, написал что-то по типу “Ты сейчас ему нужен, будь рядом”. А потом телефон вне доступа, я звонил-звонил, но ни в какую. Вы оба как сквозь землю провалились! – Чимин молчал. Тэхен немного успокоился. – Так что произошло и, что все это значит? – Продолжая держать Пака за плечи, обнимая, Тэхен немного отстранился, чтобы посмотреть на друга. У того глаза красные, и заметно, как подступает влага, через несколько секунд раздался всхлип, а после – парень крепко прижался и начал громко плакать, так, что его всего аж трясло. Тэхен был в шоке. В таком состоянии он не видел друга уже очень давно, и последний раз был после измены, так что даже страшно представить причину такого поведения Пака. Хотя догадка есть и она весьма очевидна – Юнги. У них там как-то продвигались отношения, и сегодня они должны были все обсудить. Видимо, не особо удачно получилось. Но что такого он должен был сказать или сделать, что Чимин так отреагировал?! Вопросов он больше не задавал. Молча пытался утешить и поддержать, поглаживая парня по спине. Когда тот немного притих, Ким отстранился, достал из его сумки ключ, поднял упавший пакет и, взяв за руку, завел в квартиру. Там он принял руководство на себя, так как видел достаточно апатичное состояние друга, да и от пива с кимпабом в пакете Чимина веяло унынием. Отправив Пака в душ, он решил тому что-то состряпать. Готовит он посредственно, конечно, но сварить спагетти, поджарить креветки, найденные в морозильной камере, и нарезать огурец с помидором он способен. Написав сообщение Чонгуку, что он у Чимина, в каком тот состоянии и, что он дома будет либо поздно, либо вообще сегодня не придет, принялся за готовку. Чон волновался за друга, спрашивал, что случилось, на что Тэхен и сам не знал ответа, и порывался приехать, но благо Ким сумел его отговорить. Знает Пака как никто и понимает, что сейчас большое количество людей поспособствует только еще большему закрытию парня в себе. Чимина не было долго. Тэхен успел и закончить готовку, и поотвечать Чонгуку, и начать волноваться. Он подошел к двери ванной комнаты. Слышен шум воды... – Чимин-а, ты еще долго? Уже все готово, – начал Ким, предварительно постучав три раза. Практически сразу же он услышал, как воду выключили, затем раздался щелчок и дверь открылась. Пак уже стоял одетым в домашние серые спортивные шорты и белую футболку оверсайз, на плечах она была влажная из-за капель, которые падали с мокрых волос, видимо, уже давно он так стоит. Тэхен потянулся за полотенцем, а затем, накинув его на голову друга, начал вытирать его волосы. – Пошли кушать.***
С того вечера прошло четыре дня. За это время Чимин ничего не говорил о произошедшем и все еще был подавлен. Но сегодня была пара, заставивших его улыбнуться, моментов препирания между Тэхеном и Чонгуком, которые, к слову, на это время чуть ли не поселились в его квартире. Чимин взял отпуск на неделю. Хосок же, как ни странно, не начал расспрашивать, а просто предложил собраться, как у Пака будет время. Может он знал о ситуации, он все же хороший друг Юнги. Тэхен, как птица вольная, тоже отложил свои репетиции и решил на это время посвятить всего себя другу. Выйти прогуляться, что-то вместе посмотреть, приготовить, порисовать – они с Чоном всеми силами помогали танцору отвлечься, чем-то его занять. Парни ничего у него не спрашивали, Тэхен понимал, что тот пока еще банально не готов, потом же, если захочет, сам расскажет, а он просто будет рядом. Хоть Ким и был достаточно деревянным, но всегда с удовольствием раскатывал коврик напротив Чимина и занимался с ним йогой и последующей медитацией. Когда Пак начал, Тэхен решил попробовать чисто поприколу, ну и поддержать друга так сказать, но в итоге ему понравилось, так и стал заниматься вместе с ним. Поэтому и сейчас раскатывает коврик, который притащил после последней ходки домой, тогда-то в довесок ко всему барахлу Кима притащился и Чонгук, но Чимин не против. Чон не разделял подобное увлечение. Естественно, он первое время тоже присоединялся к их занятиям, но быстро понял, что не его это. Поэтому слушать ближайшее время тишину или звуки ветра и воды он не горел особым желанием, вот и решил сходить в магазин за продуктами. Спустившись на улицу, Чонгук похлопал себя по карманам в поисках телефона, чтобы посмотреть время и прикинуть, когда плюс-минус ребята закончат, и понял, что забыл его дома. Чертыхнувшись, что снова придется подниматься наверх, все же побрел обратно в сторону подъезда. Чтобы не отвлекать парней от их постижения дзена, он тихонько зашел домой, сразу же увидев свой телефон на тумбочке, потянулся рукой и, взяв его, услышал голос Тэхена. – То есть, тогда вы подрочили друг другу? – Чонгук замер. Подслушивать нехорошо, но интересно же, поэтому, затаив дыхание, старался не шевелиться, чтобы не выказать своего присутствия. Видимо, Чимин кивнул, потому что затем Ким продолжил: – Ну, в целом я что-то такое и предполагал, правда думал, что вы переспали... А что потом? – Потом рано утром я заметил, как он собирает вещи, думал, что он хочет сбежать. Испугался. – Ну да, понимаю... А он что? – Сказал, что у него какие-то дела и чтобы я не накручивал себя. Мол позже встретимся и поговорим... – Мм, звучит, вроде, неплохо. – Я тоже так подумал и успокоился. – Чимин замолчал, а Чонгук вслушивался в каждое слово. Он очень переживал за друга и сейчас начал волноваться, предвкушая дальнейшие события. Тэхен тоже молчал, не подгонял, давал другу рассказать все в своем темпе. – А потом мы поговорили и, в общем, он предложил мне заниматься сексом без обязательств. Ну точнее стать друзьями с привилегиями. Дальше Чонгук уже не слушал, а, покинув квартиру, пылал желанием найти Юнги и знатно так дать по морде за Чимина. Он крайне редко бывает агрессивен, и сейчас именно тот редкий случай. Набрав Намджуна, а затем и Хосока, узнал, что тот давно не выходил с ними на связь и в студии не появлялся. Оставалось только идти к нему домой и надеяться, что старший там, потому что дозвониться ему он не мог. С каждой минутой, потраченной в пути, Чон закипал все больше и больше. Да как Юнги мог вообще так поступить с Паком? Он же проницательный, видит людей насквозь, должен был заметить его чувства... Чонгук чувствовал вину, дикую и всепоглощающую вину. “Все же не нужно было их знакомить! Я так и знал, что не нужно было слушать Тэхена.. Знал же, как Юнги относится к людям, к отношениям, к сексу... Знал, что такой исход возможен. С самого начала знал. Знал и допустил” – Чонгук корил себя. Но наблюдая за парнями, он расслабился и думал, что те нашли друг в друге то успокоение, о котором когда-то говорил Ким. Или же он просто хотел в это верить и ошибся? Уже стоя у двери квартиры композитора, Чон не мог успокоить удушающий его гнев. Позвонив несколько раз в дверь, он не услышал никакого движения. Эмоции накалялись, а агрессию хотелось уже куда-то выплеснуть, поэтому он начал тарабанить в дверь кулаками и ногами, не замечая ничего вокруг, до тех пор, пока не услышал своим затуманенным сознанием щелчок замка. На пороге появился Мин. На разглядывания старшего времени не было, Чонгук был поглощен чувствами, поэтому он схватил Мина за футболку на груди и, сильно толкнув внутрь квартиры, повалил того на пол замахиваясь, но его руку остановили. – Эй, Юн, ты живой? Сильно головой приложился? – взволнованно сбоку подлетел Хосок, пока Намджун держал Чонгука. – А с тобой что? – Обратился он следом к младшему, – Мы с Джуном еще по голосу поняли, что пахнет жареным, но не ожидали такого. – Отпусти, вы просто не знаете, что он сделал, – вены на его шее вздулись, а лицо покраснело от прилагаемых им усилий, чтобы вырваться из хватки Намджуна. – Джун, отпусти его, – прохрипел Мин. – Что? – непонимающе поинтересовался тот, но не отпустил младшего. – Говорю тебе, все в порядке – отпусти его, – Намджун нахмурился и медленно убрал руки от Чонгука. Тот же не теряя ни минуты, ударил Юнги кулаком по лицу, что у того сразу же появилась кровь на скуле, и замахнулся уже для нового удара. – Эээ, нее, – вскрикнул Чон старший, сталкивая Гука с Юнги, – Джун держи буйного! Юн, а с тобой что такое, в мазохисты подался? – ответа не последовало. Хосок хозяйничал в доме композитора, самостоятельно пытаясь найти аптечку, чтобы обработать раны и накапать себе успокоительного. Намджун все так же держал Чонгука, не отпуская от себя, хотя тот уже какое-то время не шевелился, и смотрел за поведением остальных. Юнги молча лежал на полу, раскинув руки в разные стороны и вообще не шевелясь. Только устремил взгляд в потолок. Чонгук немного успокоился, уже не пытался накинуться на старшего и начал гулять взглядом по квартире. Та была привычно темная, но непривычно грязная. Вокруг были разбросаны пустые банки и бутылки из-под алкоголя, вещи разбросаны. Сам же Юнги выглядел не лучше своего жилья – был похож на какого-то бомжа: волосы, как и одежда грязные, а сам он был отстранен и апатичен. Чон не понимал только одного, какого черта тот выглядел ТАК. Так будто это он тут пострадавшая сторона и это Чимин разбил ему сердце. – Почему ты так поступил? В ответ тишина. – Скажи мне, зачем? Я знаю тебя с детства... Знаю, что ты бываешь мудаком, но не с близкими. А он – близкий! Мне, Тэхену... Да всем, даже тебе! – Чонгук не понимал и хотел услышать ответ. Хосок с Намджуном ничего не говорили, они не были в курсе того, что случилось. Но понимали одно – между Юнги и Чимином что-то произошло. Что-то из-за чего, как они видят, сейчас страдают оба. После нескольких минут тишины, раздался слабый и отчаянный голос Мина. – Просто я действительно мудак, не заслуживающий его...