Хранительница разочарованного леса

Вечером того же дня Эндерлан сидел на ковре, плечом прижавшись к ногам сидящей в кресле Лисанны, и поглаживал Яблоню, которая тихо мурчала в ответ на желанную ласку. Хранительница трепала мальчика по растрепанным волосам, и он тоже едва не мурлыкал. Она читала книгу, которую ей недавно подарила Астерия, а яркий огонек освещал комнату, благодаря чему даже не потребовалось зажигать свечи. — Лисанна, — позвал ее мальчик. — Да? — не отвлекаясь от книги, откликнулась Лис. — Что это за огонек? — тихо спросил Эндерлан, посмотрев на свою спасительницу. — Этот? — девушка кивнула на светящийся огонек, который уже наверное в сотый раз облетел всю гостиную. — Это Винтер, мой брат. — Но как... Что с ним стало? Он же не всегда был таким? — мальчик от любопытства не мог усидеть на месте, не то чтобы держать кошку. Яблоня недовольно посмотрела на него и слезла с колен. — Не всегда. В детстве мы пообещали друг другу всегда быть рядом, но мне пришлось бросить своих братьев и остаться в лесу. Останься я с ними, возможно этого бы не случилось, — брови Хранительницы сошлись на переносице, а взгляд затуманился, возвращая ее в тот страшный день. Я приняла неверное решение и нам всем пришлось заплатить за это. — Ты сказала «братья», Винтер не единственный? — по голосу, которым была произнесена фраза, мальчик понял, что эта тема задела что-то в душе Лис, поэтому попытался сменить направление разговора. — Да, у меня было два брата, Николас и Винтер, самые добрые и заботливые мальчики, которых я когда-либо встречала. Голос Хранительницы совсем осип, поэтому Эндерлан больше не рискнул задавать вопросы. Прижался щекой к коленке Лис и зажмурился. Хотелось запомнить этот момент и сохранить глубоко в своей памяти. Чтобы если он снова потеряет память, этот день остался выжжен на подкорках его сознания. Ему было так тепло и уютно: нежная рука Хранительницы продолжила поглаживать его, Винтер освещать комнату, а Яблоня тихо мурчать. В душе маленького демона было спокойствие. Утром он проснулся от звуков мягкого голоса и теплой руки, которая гладила его по щеке. В состоянии полудремы он тремя маленькими ручками ухватился за Хранительницу, не позволяя ей отойти. Хотелось, чтобы это прикосновение продлилось как можно дольше. — Просыпайся, Эндер. Всю ночь думала, понравится тебе или нет если я сокращу твое имя? — как только мальчик открыл глаза, он увидел ласковую улыбку Лисанны. — Мне очень нравится. Прошу, назови меня так еще раз, — хриплым сонным голосом попросил демон, наслаждаясь мягким поглаживанием по щеке. — Доброе утро, Эндер. Прогуляешься со мной сегодня? Услышав предложение Хранительницы, мальчик активно закивал головой. Сон как рукой сняло. Он очень хотел прогуляться с ней. Лес ему понравился, а Лисанна еще больше. Она кивнула ему и вышла из комнаты. Смотря ей вслед, Эндерлан счастливо улыбался. Демон соскочил с постели, быстро переоделся в чистую одежду и принялся заправлять постель. И тогда нашел красивое тонкое кольцо с россыпью маленьких черных камней. Оно было очень красивое и явно принадлежало Лисанне, поэтому Эндер положил его в карман своей рубахи, чтобы вернуть его хозяйке, и пошел вниз. Едва Лис завидела мальчика, спускающегося по лестнице, как сразу подумала, что тот подрос. Прибавилось пару сантиметров, не более, но это было странно, ведь прошла всего лишь ночь. Возможно демоны растут быстрее людей? Это озадачило ведьму, но она не стала задавать вопросы. После завтрака Лис повела мальчика через лес на север, вдоль реки. Шли они довольно долго и дважды делали привал. Но даже так Эндерлан был безумно рад, что Хранительница взяла его с собой. Он с любопытством рассматривал каждое дерево на пути, пока вдалеке не увидел замок, кажущийся крошечным с такого расстояния. — Что это за дом? И чей он? Разве здесь не все твое? — прищурившись и прикрыв ладошкой глаза от палящего солнца, спросил мальчик. — Это ведьмовской замок, там никто не живет, но раз в несколько лет я собираюсь там с подругами для совершения всяких магических обрядов, — Лис старалась ответить покороче, однако породила еще больше вопросов в голове у Эндера. — Ты ведьма? — ошарашенно уточнил он. — Не будь я ведьмой, не стала бы Хранительницей. — И когда в следующий раз вы с ведьмами соберетесь, ты позовешь меня? — Нет, мальчикам там не место, — Лис поставила точку в разговоре, и Эндер не решился на дальнейшие расспросы. Через тридцать минут они дошли до заснеженной полянки, в самом центре которой на огромном камне безмятежно лежал человек. Он был прекрасен. Снежинки падали на его длинные волосы и густые темные брови, долгое время не тая. — Это Винтер, — тихо сказала Лисанна и подошла к мужчине, аккуратно смахнув снежинки с его волос и нежно проведя рукой по его холодной щеке. Длинные ресницы даже не дрогнули. — Он спит? — спросил Эндер, задумавшись, не глупо ли звучит его вопрос? Но спросить: «Он мертв?» мальчик не решился. — Можно сказать и так. Это просто лето, Винтера здесь нет, но его душа продолжает летать по лесу и освещать мой путь. Раз в год огонек возвращается в тело, и ровно на одну ночь Винтер возвращается к жизни, а затем снова засыпает. Так он «живет» уже сто лет. Лис забралась на камень, сев рядом с братом, и посмотрела наверх, наблюдая за падающими снежинками. В тот самый день Ледяной Джек создал здесь «Ледяное царство», чтобы сохранить тело Вина по просьбе Лисанны. Это потребовало много сил, и еще больше на поддержание температуры поляны, но он не жаловался. Хотя Лисанна заметила, что последние пару лет зима была теплее, чем раньше, снега было меньше, от настоящих морозов осталось одно название, так что эта поляна была самым холодным местом в лесу. Эндерлан подошел к Винтеру и дотронулся до его ладони одной из своих маленьких ручек. Мертвенно бледный и очень холодный. Но мальчик не убрал руку, продолжая смотреть на застывшее лицо брата своей спасительницы. Вдруг он почувствовал жуткий голод, почти непреодолимое желание съесть что-нибудь теплое и пульсирующее, поэтому резко одернул руку и отскочил от лежавшего Вина. Это его напугало. Подняв взгляд на Лис, Эндер понял, что она слишком сосредоточилась на своих мыслях и ничего не заметила. И Слава Лесу. Он решил ничего не говорить ей. Путь обратно до дома прошел в тишине. Оставив ребенка на брауни, Хранительница леса ушла по своим делам. Мальчишка долго смотрел ей вслед, сидя на крыльце, пока к нему не подошла Яблоня, которую он посадил на свои колени. Приступ, случившийся на снежной поляне, заставил мальчика переживать. Что это был за дикий голод? Это из-за того, что он демон, это его природа? Но почему он случился именно там и именно тогда? Это из-за впавшего в спячку Винтера, а не живой и теплой Лисанны. Может, дело в том, что Лисанна не такая живая, как о ней думал Эндер? Вдруг в памяти вспыхнула сцена: высокий шестирукий демон долго и упорно бьется о невидимую стену, разбивая каждую из своих рук в кровь, падая от бессилия и снова поднимаясь. Но стена не пускает его. Прямо за ней находится покрытая голубым светом дверь, огромная и манящая, но до нее никак не добраться. Он не первый год пытается пробиться. Долго и упорно он собирал силы, думал, что достаточно подготовился для выхода из бездны, но силы, запечатавшие дверь, были могущественнее его. А потом внезапно открылась другая дверь, прямо за спиной демона. Небольшая деревянная дверь казалась такой невзрачной по сравнению с той, которую защищала невидимая стена. Не зная, куда она приведет, широкоплечий мужчина все же взялся за ручку. Сбитые костяшки кровоточили, и несколько капель попали на ручку; дверь отворилась. Эндерлан широко раскрыл глаза и часто задышал, рука, лежавшая на Яблоне слегка дрожала. Это был он, определенно он. Но почему-то выше, старше, сильнее и… злее. Кто открыл ему дверь и зачем он вообще пытался выбраться? А, нет, последний вопрос отпадает. Воспоминаний у Эндера почти не было, но чувства, которые вызывала бездна остались. Это ненависть, отчаяние, ярость, кружившие вокруг, постоянные крики, драки и железный запах крови, которым пропиталось буквально все. Каждый житель бездны хотел выбраться оттуда, но никому это не удалось, и лишь изредка остатки истерзанных человеческих душ могли просочиться сквозь стену, но их жизнь «наверху» не была долгой. Так почему Эндер решил, что у него получится? И кто ему помог? Если рассказать об этом Лис, то она наверняка отправит его обратно. И мальчик решил умолчать о вернувшемся воспоминании, о приступе голода и о том, что зажег погасшую свечу на алтаре Леса. Он здесь всего пару дней, но уже хранит в себе так много тайн. Засунув холодные руки в карманы, Эндерлан нащупал тонкое кольцо, которое собирался отдать Лисанне, но совершенно забыл об этом. Возможно об этом тоже стоит умолчать? Если она отправит его обратно в бездну, у него останется воспоминание о Лис, единственной, кто был к нему добр. Во время прогулки по территориям в компании баргеста Хранительница наткнулась на человеческую голову, лежащую под старой ивой. Голова напевала грустную мелодию, благодаря чему Лис и заметила ее. Мелодия продолжала разноситься по лесу пока Лисанна не подняла голову и не прижала к своей груди. Вот и нашлась голова безголового всадника. Осталось найти его самого. Дуллахан отыскался совсем неподалеку: он слез со своего коня и руками шарил по грязной земле в поисках головы. И выглядел он… — Забавно. Стоит ли тебя отдавать ему? Будешь мне дома песни петь, стихи рассказывать, неплохой шут получится, – обращаясь к голове, Хранительница с интересом наблюдала за поползновениями Дуллахана. Называть его шутом было оскорбительно, и он хотел ей ответить, но побоялся, что угроза претворится в жизнь, поэтому промолчал. Лис подошла к телу всадника, который уже поднялся и поворачивался туда-сюда, «осматривая местность», хотя без головы это было сложнее, чем с ней, и похлопала его по плечу. Он резко развернулся к ней, обнажив свой клинок, в котором отразился свет закатного солнца, и едва не обрушил его на ведьму. Ей пришлось поднять руку. И тогда красные искрящиеся заряды соскользнули с ее пальцев и окружили всадника, сковав его движения. Ведьма всучила Дуллахану его голову и собрала свои искры обратно. — Постарайся не терять больше голову, это второй раз за месяц, стареешь, Гадеон? Раньше у него не было имени. Дуллахан и Дуллахан. Пока однажды всадник не встретился на пути десятилетней Лисанны. И ему повезло, что теперь его зовут Гадеон, а не Пушок. Если бы не Винтер и его лекция о глупых именах для живых существ, великий всадник без головы остался бы Пушком. И он чувствовал некую благодарность за то, что стал всего лишь Гадеоном, поэтому старался появляться на глазах у Хранительницы леса как можно реже. Но старость не радость, и голова часто остается в лесу, а сам всадник без головы как без рук, сразу теряется и становится совершенно беззащитным. Взяв голову поудобнее, Гадеон сразу подобрался, выпрямился, спрятал клинок обратно в ножны, слегка поклонился ведьме и сел на своего черногривого коня. Лис вздохнула, осмотрелась, и, когда поняла, где она, ее сердце сжалось. Через три минуты быстрой ходьбы она уже стояла напротив могильной плиты Гилберта. И чего Дуллахан тут рыскал? Остального леса ему мало, что-ли? Ведьма провела рукой по холодному камню и поежилась. Такой же холодный как и Гилберт, когда душа покинула его тело. Лис села на сырую землю возле могилы, оперлась на нее плечом и тихо заплакала. Соленые капли падали из глаз, оставляя влажные следы на подоле платья, а Лисанна изумленно на них смотрела. Даже провела рукой по мокрым дорожкам на щеках. Слезы. Она так давно не плакала. Так почему сейчас? Сердце защемило от чувства скорби и утраты и, прижав руки к груди, ведьма в голос зарыдала, наконец прощаясь со своим мальчиком, которого приютила, полюбила и так скоро потеряла. — Гилберт, мой маленький Гилберт, мне так тебя не хватает…