Соблазнить за семь дней

Чуть больше 3 лет назад Мельников стоял посреди моста и смотрел на медленно текущие мутные воды реки. Ноги сами привели его сюда. Почему и зачем не понимал. Когда он выбежал из подъезда Линёва, то не выбирал себе путь, а бежал по дороге куда глядели его залитые слезами глаза. Но когда понял, что бежит в сторону реки, захотел именно на мост. Витя то ускорялся, то приостанавливался, чтобы смахнуть очередную влагу с глаз. Будь он на тренировке, смог бы бежать ещё довольно долго. Сердце с такой силой билось о грудную клетку, что через четверть часа просто передвигал ногами, спотыкаясь и с трудом удерживая себя в вертикальном положении. Кругом дорога, впереди мост и ни одной зелёной лужайки, куда бы мог упасть и отдаться самобичеванию за свою слабость, проявленную при всех, за эмоции, которые не смог скрыть. Узкая пешеходная дорожка на этом мосту обычно пустовала, люди пользовались ею крайне редко. Особенно после случая, когда с этого моста сбросился человек. Виктор с ужасом подумал, какая должна была быть причина, чтобы человек намеренно пришёл расстаться с жизнью. Юноша развернулся к реке и облокотился о высокие перила, выравнивая дыхание. Плечи периодически вздрагивали от затихающих всхлипов. За Даниловым, другом ещё с младших классов, никогда не замечал даже малейшего намека заинтересованностью парнями. Одно время сам было положил на него глаз, когда понял, что нравятся исключительно парни. Но эта влюбленность быстро прошла, как и другие, случавшиеся не так часто. Скрывать свою ориентацию научился за пошлыми шуточками и, слава богу, все воспринимали их ребячеством. Единственным, кто раскусил, что действительно стоит за всем этим, был Женя. «Ты у нас случайно не того? Не голубых кровей?» Вик тут же смекнул про какие крови говорит друг и попытался перевести разговор в шутку. «Естественно! Я есьм отпрыск короля Дании — Виктор второй» «Ты прекрасно понимаешь, о чём я спрашиваю» «Скажем так, могу играть за обе команды», — попытался отшутиться Мельников, не понимая, где мог проколоться. Но шуточки свои не оставил и стал больше уделять внимание девчонкам, заигрывая и даже делая непристойные намёки. После этого разговора с Даниловым их отношения существенно пошатнулись. Вик чувствовал некоторое отчуждение, пропало былое доверие и словно между двумя бывшими лучшими друзьями пробежала чёрная кошка. Стоя на мосту и глядя на воду, понял, что ненавидит выскочку Женю, у которого не только привилегии, но и покровительство многих учителей. Спринтер выделял Данилова, давая разного рода поручения. А «наказания», типа уборки спортивного зала или другие, так это тоже было своего рода поощрениями, которые выдавались лишь затем, чтоб в будущем улучшить оценки. Другие учителя тоже тянули лучшего ученика, в чём, несомненно, была заслуга папочки. Отец Виктора был известен в сфере бизнеса некоторыми вложениями в развитие города, но делал он это очень тихо и не так часто, как строительная компания Данилова-старшего. Руки вцепились в перила с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Вик почувствовал тошноту и головокружение. Он нагнулся вперёд, тяжело дыша, глядя на воду. Было бы здорово искупаться, но майское солнце ещё недостаточно прогрело холодные воды их реки, чтобы совершить такой героический поступок. Через недельку -другую можно будет и на пляж сходить. Рука, опустившаяся на плечо и сдавившая его до боли, испугала парня. — Уронил чего? Мужчина тоже смотрел вниз, крепко удерживая Мельникова. Рядом стояла машина, мешая проезду другим, но водителя это не беспокоило. — Нет, просто смотрю, — отмер от внезапного испуга Вик, глядя безумным взглядом. — Какие интересные глаза, — прищурился мужчина, рассматривая парня. — Замёрз? Ты дрожишь, как щенок на снегу. Пошли, нельзя в таком состоянии здесь находиться. Рука с плеча переместилась под локоть и подтолкнула к машине, быстро открывая перед Виктором переднюю дверь. Пришлось также применить некоторые усилия, чтоб усадить и пристегнуть. Оглядевшись по сторонам, водитель быстро обошёл машину и сел за руль. Ничего не говоря, бросил косой взгляд на мальчишку и плавно вырулил, не реагируя на сигналы машин, из которых уже случился затор. Витя откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Ему было всё равно куда его везут, главное подальше от Линёва и Дэна. Особенно бывшего друга, которого хотелось прибить или разорвать на куски. Хозяин машины посмотрел в сторону случайного найдёныша, включил тихую музыку и выехал с моста, прибавив скорости. Когда машина оказалась за городом, Витя словно очнулся и посмотрел на водителя. — Куда мы едем? — Тебе нужно успокоиться и отдохнуть. Тебе уже лучше? — Я в порядке. — Как тебя зовут? — Виктор. — Юлий. Очень приятно. Мельников не знал, приятно ему или нет. Сейчас он безразлично смотрел на дорогу и не мог ни о чём думать, кроме как о том, что ему всё надоело. Успокоиться и отдохнуть? От чего? Проехав ещё тридцать километров Витя не на шутку испугался. — Куда вы меня везёте? — Успокойся. Мы едем ко мне домой. Уже почти приехали. Голос мужчины был тихим и доброжелательным. В нём не чувствовалось угрозы. Улыбка, которую он продемонстрировал после сказанного, располагала и действительно успокаивала. Через несколько километров машина свернула на просёлочную грунтовую дорогу. Виктор давно заблудился. Он не знал этого направления и никогда здесь не бывал. Названия маленькой деревушки, в которую они въехали, тоже нигде не было. Длинные заборы, в основном каменные, говорили о том, что участки у жильцов были не маленькими. Добротные ворота автоматически открылись, машина плавно въехала по дорожке, остановилась возле въезда в гараж. Юлий вышел из машины, обошёл её и открыл перед Витей дверь. — Пошли, — снова улыбнулся и протянул парню руку. Мельников внимательно посмотрел в глаза мужчине. Если бы у него была интуиция и немного здравого смысла там, на мосту, он бы никогда не сел в эту машину. Теперь было поздно. Теперь нужно было ждать, что последует за этим доброжелательным приглашением отдохнуть и успокоиться. Взяв парня за холодную дрожащую ладонь, Юлик не выпускал её пока шёл к входной двери, и когда завёл в тёмное помещение, освещаемое тонкими полосками света сквозь плотные шторы. Щелчок выключателя и помещение осветилось тёплым светом настенных ламп. — Бора, фу. Виктор вздрогнул, когда под коленку ткнулся нос добермана. Пока собаку видел только хозяин. Она взялась из ниоткуда и тихо подошла сзади, обнюхивая чужого человека. Внутри всё похолодело. Страх и то, как Мельников дёрнулся, передалось хозяину дома. Ладонь чуть сильнее сжали. — Не бойся. Бора умная псина. Без команды не тронет. — Я и не боюсь, — дрогнувшим голосом попытался оправдаться мальчишка, оглядываясь на ещё одного хозяина дома. — Где я могу помыть руки? На самом деле очень хотелось посетить туалет, умыться и самое главное освободиться от руки, которая до сих пор его держала. — Сюда, — Юлий показал на одну из дверей и наконец выпустил чужую руку. Внутри у Мельникова всё похолодело. Жилище одинокого мужчины, на что указывало отсутствие женского парфюма, розовых полотенец и другой атрибутики. Среди косметических принадлежностей и кремов различил тюбик с анальной смазкой и утвердился в своих догадках. Его не просто так сюда привезли. И не просто так подобрали одинокого мальчишку на мосту. Витя вытащил телефон из кармана и открыл контакты. Кому звонить? Кому объяснить ситуацию, в которую он попал? Отцу нельзя. Ярый антикоммунист и ещё более ярый гомофоб, он никогда не погладит сына по голове за то, что сел в машину к чужому мужику. Мама ничего сделать не сможет в любом случае. Да и что он скажет: " Я где-то за городом, в огромном доме с мужчиной, у которого есть доберман». Смешно. Взгляд остановился на контакте Дениса. Губы поджались. Можно было обратиться к Данилову, тот бы точно нашёл выход. Но, ему он звонить будет в последнюю очередь. Виктор умылся, дважды помыл руки с мылом, как будто пытаясь отмыться от чего-то противного и липкого, посмотрел на себя в зеркало, потрогал место вчерашнего ушиба сбоку под рёбрами и вышел. — Виктор, иди сюда, — услышал сбоку приглашение и повернулся в сторону кухни. Хозяин дома колдовал над овощами, превращая их в салат. — Поможешь? Двумя пальцами он взялся за кончик большого столового ножа и передал ручкой вперёд мальчишке. Жест полного доверия к чужому человеку немного успокоил Витю. Пока он заканчивал с салатом, Юлий вытащил из духовой печи блюдо с мясом, картофелем и грибами, видимо заранее там оставленное. На обеденный стол также перекочевала из бара бутылка дорогого вина. Вик несколько раз в жизни присутствовал на торжественных обедах и имел удовольствие пробовать коллекционные вина. — Ну, за знакомство! — поднял тост хозяин дома, приподнимая хрустальный бокал. — Вкусно. Вы сами готовили? — Я рад, что тебе понравилась моя стряпня. Очень люблю готовку. Как правило, ищу интересный рецепт, но потом переделываю всё на свой вкус. Никаких норм, всё на глазок. И специи. Много и всегда разных. Юлий снова наполнил бокалы. Вино было не крепким, но в голове у Мельникова уже появились первые признаки опьянения. Решив, что от двух бокалов с него не убудет, отпил немного и налёг на мясо. До конца обеда Юлий узнал о предпочтениях своего гостя и пообещал к ужину приготовить лимонные кексы, с условием, что Виктор ему поможет. — Простите, можно вопрос, — Вик собирался задать его ещё до того, как они начали есть. Юлий кивнул и мальчишка продолжил, заметно нервничая. — Я должен поблагодарить вас за гостеприимство, но… всё хорошее когда-то кончается. Как отсюда я смогу попасть в город? Мужчина, по видимому, ожидал этот вопрос, но отвечать не торопился. — Торопишься? Хотел предложить погостить здесь пару дней. Завтра вечером отвезу тебя в город. Я ведь и сам приехал отдохнуть. Не всегда удаётся вырваться от дел и побыть в тишине в такой милой компании. Соглашайся. Ты ещё не видел весь дом. Вик отпил ещё вина и по лицу расплылась пьяная улыбка. На кой ему сейчас возвращаться туда, где больно и болит? Мужик добрый, на вид приятный, даже если начнёт приставать, есть один способ — расслабиться и получать удовольствие. Хотя, о чём это он? Витя почувствовал усталость и сонливость. — Лан, я согласен. Только матери эсэмэску отправлю. — Здесь нет связи. Не ловит, — спокойно сказал Юлий, — Ты ведь уже большой мальчик, неужели родители будут беспокоиться, если одну ночь не придёшь домой? Вик чуть смутился и даже хотел обидеться. — Мне в понедельник в школу. Когда завтра выезжаем? — В пять? В шесть? Когда скажешь. Тон хозяина дома словно убаюкивал. Вик уже откровенно зевал и клевал носом. — О, да ты совсем расклеился, милый мой. Пошли я постелю тебе в гостевой комнате. Приобняв юное тело, мужчина успел приятно удивиться находящимися под одеждой мускулами, которые чувствовались даже в расслабленном состоянии. — Спортом занимаешься? — Угу, — мурлыкнул под нос Вик, заваливаясь в одежде на мягкую постель. — Каким? Мельников что-то промычал и Юлий решил выяснить это позже. Было темно и холодно. Из открытого окна веяло сыростью и прохладой. Вик проснулся со страшной головной болью. Это первое, что он почувствовал, но было ещё и второе. Руки отекли и ныли, грозясь отвалится от тела хозяина, а он ни чем не мог им помочь — Мельников был привязан веревками к изголовью кровати. Сделав несколько рывков мальчишка взвыл от боли и прекратил любые движения. Плюс ко всему он понял, что лежит совершенно обнажённый. Его опоили и воспользовались… или не воспользовались. Витя прислушался к своему телу. Кроме рук и головы нигде не отдавало болью. Он сжал и разжал ягодицы, понимая, что там всё спокойно. Враг не успел покуситься на святое. Пока не успел. Ведь не зря его, можно сказать, приковали и раздели. Чёртов извращенец Юлий. А на вид такой приятный мужчина. Вик прикрыл глаза и застонал. Снаружи послышалось шевеление, дверь открылась и в комнату кто-то вошёл. — Юлий, что происходит? Развяжи меня. Теперь так называется гостеприимство. Мельников начал извиваться, причиняя тем самым себе ещё больше боли в запястьях. — Успокойся, котёнок. Юлик выполнил часть сделки. Теперь ты наш. По телу мальчишки пробежала дрожь не холода, а страха. Выходит его действительно опоили, а затем передали в руки безжалостным… Убийцам? Торговцам внутренних органов? Насильникам? Извращенцам? Виктор перебирал в голове возможные последствия того, что с ним могли сделать. В комнате зажёгся свет, мужчина в маске прошёл к окну и закрыл его. Затем он подошёл к столу, взял шприц, наполнил лекарством и вернулся к кровати. — Нет! — заорал Мельников, что есть мочи пытаясь вырваться из пут. На запястьях выступила кровь от врезающихся верёвок. — Прекрати дёргаться, ты можешь остаться без рук. Придурок Юлик дал тебе большое количество снотворного, которое с алкоголем вызвало опасную реакцию. Скажи спасибо, что у меня медицинское образование, иначе лежал бы ты уже в реанимации. Или в морге. Мужик заржал басом на всю комнату. Подошёл ближе кивая на руку. Вик лежал не шевелясь. — Укройте меня, — попросил после того, как ему сделали укол. — Стесняешься? — Холодно. — Можешь ещё поспать. К приезду гостей ты должен быть как огурчик. И не дергайся, руки пожалей. — Дайте воды, — слабо попросил пленник. — Не много ли ты просишь? — услышал грозное, но через минуту его уже поили холодной водой. Когда в следующий раз Витя проснулся, его руки были освобождены от верёвок и ко всему прочему, перебинтованы. Со страшной силой хотелось в туалет, поэтому, прочистив горло, Мельников заорал как можно громче. — Лююю-диии… Людь появился в ту же секунду матерясь и грозясь залепить рот пластырем. — Мне срочно нужно в туалет. — Чего тогда лежишь? Тот самый мужик смотрел с недоумением. Виктор тоже подумал, что это странно, но остался лежать под одеялом. — А одежда? Я ж голый. — Так оденься, — кивнул на стул с аккуратно сложенными вещами. Решив перед этим громилой не стесняться, тем более, что тот уже всё видел, Виктор встал и первым делом натянул трусы. Затем рысью метнулся за дверь в поисках туалета. Охранник не отставал, заняв место у двери. — Меня что, украли? — О! Как ты догадался? — Послушайте. Мы живём в цивилизованном мире. Работорговля давно отменена. У меня прокуренные и пропитые почки. Мои родители алкоголики в третьем поколении. А ещё я эпилептик. Приступы случаются не так часто, но последний раз с трудом откачали… Парень сочинял на ходу всё, что только помнил, лишь бы дать понять этим людям, что он им совершенно не подходит. Мужик сложил руки на груди и с ехидной усмешкой покачивал головой. — Ну-ну, что ещё в тебе есть такого интересного? — Выкуп мои родители вряд ли заплатят, у них нет столько денег. Тут Мельников конечно соврал. Хотя, кто знает, какие суммы нынче котируются на продаже или выкупах у разного рода бизнесменов. Но закинуть удочку было просто необходимо. — Я есть хочу, — пожаловался мальчишка, который уже больше суток не ел. — Ну вот, совсем другое дело. Мужчина вернул Мельникова назад в комнату и скрылся за дверью, не забыв закрыть на ключ. Витя мигом бросился к окну, раздвинул шторы и взвыл от досады. Огромная решётка красовалась по всему периметру. За окном простирался хвойный лес. Место куда его привёз Юлик тоже располагало лесом, но только лиственным. Значит его куда-то перевезли, пока он спал. Принесённый поднос с едой составлял жалкое зрелище. Два небольших кусочка куриной грудки, тарелка с салатом из нескольких кусочков огурца и помидора, а также пиала с фруктовым салатом в размере двух столовых ложек. — А компот? — пошутил Витя и тут же добавил, — Вообще-то я здоровый растущий организм, а вашей еды даже ребёнку не хватит, чтобы насытиться. Вы что, издеваетесь? — Меньше покушаешь, меньше покакаешь, — заржал своим противным басом мужик, поставил двухлитровый бутыль воды и вышел. Через час живот Мельникова скрутило так, что он с трудом добежал до двери и стал в неё колотить. Дверь тут же открылась и охранник указал на туалет, мерзко хихикая. После процедуры Витю затолкали в душ, приказав тщательно вымыться. Только теперь до парня стала доходить совершенно безумная мысль. Всё было похоже на то, что из него хотят сделать секс раба. Охранник что-то говорил про «гостей», и что к их приезду нужно выспаться. Теперь ему прочистили кишечник и моют. Стоя под горячей водой, Денис дрожал всем телом. Перед глазами пробежали кадры его будущей жизни как наложника в гареме. Ноги подкосились и мальчишка сполз по стеночке на пол. Слёзы бессилия и беззащитности смешались с горячими струями. — Рыбкой решил стать? Мужик смотрел сверху вниз на сидящего на полу мальчишку. — Хорош купаться, пошли одеваться. Когда через несколько секунд приказ не был выполнен, отключил воду и подал руку. Витя проигнорировал и насколько мог, уверенно поднялся сам. Стараясь не выставлять себя напоказ взял полотенце и накинул себе на бёдра, не вытираясь. — И всё? Ну пошли. Выходя, Витя всё-таки захватил трусы и футболку, натягивая на ходу. Через узкий коридор они прошли в небольшую освещённую комнату. Перед зеркалом, как в парикмахерской, сидели два мальчишки, а рядом с ними ворковали женщины, накладывая грим и приводя в порядок их волосы. — Садись пока сюда. Ты следующий. Надзиратель грубо толкнул Мельникова на пустой стул, а сам стал рядом с дверью. Один паренёк на вид лет двадцати. Второй совсем мелкий, едва ли ему было пятнадцать. Витя смотрел то на одного, то на другого и удивлялся их спокойствию. — Нас что, в кино будут снимать? — Типа того, — оскалился охранник, а мелкий косо глянул на шутника. Меньше чем через час все трое были готовы. Всё действительно смахивало на спектакль. Самого младшего вырядили в пионерскую форму — шорты, рубашка, галстук, пилотка. Парня постарше сделали цыганёнком, видимо из-за его чёрных кудрявых волос. К ним в комплекте шли чёрные шёлковые широкие штаны и такого же цвета рубашка с красным поясом, полусапожки-казаки. Самому Мельникову досталось самое позорное: из него сделали служку султана или евнуха. Об этих нюансах Витя не знал. Прозрачные шальвары, золотые цепи на шее и толстые браслеты на руках, скрывающие шрамы от верёвок. Больше ничего. — Я вам что, клоун, что-ли? — пытался протестовать, когда ему сказали одеть на голое тело красивую, с золотыми нитками, тряпочку. Женщины молча смотрели. За всё время, пока они гримировали и одевали ребят, ни одна из них не проронила ни слова. Больше всего Витя боялся публики, для которой всё это готовили. Хрен знает, какие старые пердуны хотят поразвлечься с молодыми телами. Именно несовершеннолетний вызывал чувство страха, из-за вседозволенности тех, кто не чурался и не боялся наказания. За себя переживал не меньше. В комнату с «клоунами» вошла молодая женщина. При виде таких у мужчин, как правило, челюсти отвисают ниже положенного, а слюной заливают пол в радиусе двух метров. Высокая, стройная, строгий костюм из тонкой блестящей кожи — юбка-рюмочка и пиджак, алая рубашка с жабо и шпильки, неопределённого размера в высоту. Следом зашёл плюгавенький парнишка, в одежде попроще, но со вкусом: кожаные брюки и жилетка на голое тело с бабочкой. На одной руке у него стоял круглый антикварный поднос с тремя фужерами, заполненными до середины жидкостью. Мадам окинула всех троих нечитаемым, но пронзительным взглядом, сделала лёгкий кивок плюгавенькому, чтобы раздал бокалы. — Для бодрости духа, — сказала достаточно, чтоб все услышали, и по тону поняли, возражения не принимаются. Виктор поджался, заметно нервничая. Содержимое могло быть как просто алкоголем, так и наркотическим веществом, выпить которое придётся в любом случае. — У меня аллергия на алкоголь, — сделал беспечнный вид, в упор глядя на тётеньку. Цыган тоже заметно занервничал. Самый старший должен был понимать. А мелкий тупо смотрел на бокалы и блымал красивыми девчачьими глазами. Мельников сразу заметил, что все они, как на подбор, были очень симпатичными. Получается и его самого подобрали не просто так. Мадам нервно поджала губы и посмотрела на охранника. Тот только пожал плечами. — Это увеселительный напиток. В нём почти нет алкоголя. — Я не взял с собой лекарства. Простите, — сделал возмущённое лицо, — я не собирался нигде долго задерживаться. — Какие? — Я не знаю названий. Там целая баночка. Мама каждую неделю мне собирала. Пью по часам. Сегодня уже два приёма пропустил. Бл… Женщина заметно изменилась в лице. Она сделала знак глазами охраннику и тот наклонился ближе. Шевеля только одними губами, накрашенными под тон рубашки, что-то сказала и мужчина сразу покинул комнату. — Всё, что от вас требуется — это смотреть и молчать. Никаких лишних телодвижений. — Шаг вправо, шаг влево — расстрел! — попробовал пошутить Мельников, за что тут же был награждён уничтожительным взглядом. — Дышать можно? — попробовал вставить свои пять копеек цыган. Откуда-то из рукава, Витя так и не понял откуда именно, в руках у мадам оказалось маленькая палка, похожая на указку, с несколькими кожаными наконечниками-ремнями, коими она стала постукивать о ладонь второй руки. — Если у кого-нибудь ещё раз возникнет желание посоревноваться в остроумии, он тут же познакомится с этим. — Так бы сразу и сказали, — Мельников не мог не острить. В комнату вошёл охранник со стаканом в руках. — Пей, — приказала злая тётенька и в комнате воцарилась тишина. И козе понятно, что мальчишкам предложили не просто освежающие напитки. Витя видел, как нехотя, но выпили первые двое. Вряд-ли их хотят убить или отравить, не для этого здесь устроили маскарад. Снотворное или наркотики. Чтоб были смирными и тихими. Выбора не было. Звуки глотков, что он медленно делал, слышали все. — Вот и молодцы. Теперь тихо выходим и не переговариваемся. Кожаные ремни сделали круговое движение в руке у мадам, намекая на случай неповиновения. Большая комната, с виду похожая на стеклянную массандру или веранду, была заполнена людьми разного возраста. Чуть меньше двух десятков мужчин и женщин расположились вокруг небольшого пьедестала. Мельников рассматривал деловых и явно, не бедных, людей, когда на руку ему нацепили повязку с номером три. Аукцион! Что-то подобное представлялось Вите и в этом теперь не было ничего удивительного. В голове и во всём теле образовалась субстанция лёгкости и пофигизма. Цыган и пионер стояли рядом и блаженно лыбились. «Я сейчас тоже буду таким припыленным», — промелькнула мысль и парень попытался состроить гневную гримасу, что, на удивление удалось неплохо. Однако долго держать хмурый вид не получилось. Складка между бровями начала разглаживаться, губы вытянулись в улыбке. Сквозь тихую музыку слышались шорохи и голос мужчины, который поднимал ставки. Всё закончилось довольно быстро. Ещё один, такой же плюгавенький парнишка как и прошлый, взял Витю под локоть и пригласил пройти в другую комнату. «Только бы не блевануть», — почему то подумал Мельников, вместо того, чтобы переживать, что могут с ним сделать. Виктор потерял счёт времени. Ему казалось, что он плавает в некоем вакууме, или другой жидкой субстанции и расплавляется от наслаждения. С одной стороны тает от невозможных, неземных ощущений, которые ему дарили чьи-то руки, губы и язык. С другой стороны невыносимое желание с каждым лёгким движением, дуновением ветерка по коже, самих прикосновений грозили разорвать изнывающий член, готовый взорваться в любую секунду, но по какой то неведомой причине не способный этого сделать. Мельников ещё никогда не находился в таком предоргазменном состоянии, ощущая себя атомом. Наконец над телом сжалились и освободили от того, что мешало организму выплеснуть наружу средоточие скопленных нервных клеток. Туман рассеивался, мысли возвращались в нормальное русло, взгляд сфокусировался на отдельных предметах. Витя приходил в себя. Он отчётливо помнил, как пройдя коротким лабиринтом узких коридоров оказался в тёмном помещении. Его оставили одного. Как только дверь прикрыли, появилось желание лечь прямо на пол, свернуться клубком и уснуть. Сильные руки не дали этого сделать. Они же крепко взяли мальчишку за плечи и подвели к специальному приспособлению в виде топчана, куда ему предстояло лечь. Тело стало послушным и податливым. Его направляли и оно делало своё дело. Молча. Как будто заранее знало весь предстоящий сценарий. Слабая эрекция ощущалась ещё до того, как он вошёл в эту комнату. Но как только руки коснулись обнажённого тела, в паху тут же образовался крепкий стояк. Видок у Мельникова был, мягко говоря, смешным в лёгких шальварах с топорщившимся членом. Мальчишку это не волновало. Человека, который это заметил — радовало. Дальше Витя смутно понимал, что с ним делают и что происходит с его телом. Мужчина в маске, без определённого возраста, медленно и планомерно изучал тело юноши. Сначала ладонью, затем пальцами, позже присоединился язык. От лёгких касаний Мельников получал удовольствие и перестал думать о чём бы то ни было, кроме того, что ему это нравится. Когда собственная рука потянулась к изнывающему члену, чужая тут же пресекла это движение, и завела руку в сторону, привязывая бархатной лентой к поручню. Со второй рукой сделали то же самое. С лёгким стоном Витя прикусил нижнюю губу. Освободили от бесполезных шальвар парня не сразу. Сначала член мучили через ткань. Как только Витя был готов излиться, ему тут же пережимали основание и выжидали. Так продолжалось, как показалось мальчишке, довольно долго. Наконец дали кончить. Это был сильный оргазм, сопровождаемый глухими стонами парня. По животу прошлись влажной салфеткой и вернулись к члену. Основание перевязали чем-то мягким. На глаза одели маску. А дальше… Дальше помутнённое сознание парня потревожили ласки иного характера. Из-под кушетки, на которой он возлежал, появились две подставки, на которые уложили обе ноги, разведённые в стороны, открывая чудесный вид для обозрения. Недолгое копошение и что-то влажное начало кружить вокруг ануса, щекоча и поглаживая. Затем лёгким нажимом это что-то попыталось протолкнуться внутрь, но сжатые стенки не позволили продвинуться дальше чем на сантиметр. — Расслабься! Голос был обычным, но властным. Не подчиниться не было причин. Кроме одной. Мельников не представлял себя в позиции снизу. — Мне нельзя… — слова давались с трудом. Витя еле шевелил ватными губами, но из последних сил старался быть убедительным. Полуприкрытыми глазами он видел как мужчина застыл, держа в руке какой-то предмет, который только что направлял ему в задницу. — Почему? — наконец спросил он. — Я… вёл… беспорядочную… половую жизнь. Без… презервативов. У меня… спид. — выдохнул последнее слово и закрыл глаза, тяжело дыша через рот. Сейчас мальчишка мечтал только об одном, чтобы ему поверили. Чтобы оставили в покое и отпустили. Очень хотелось домой. Успокоить маму, у которой и без того плохое здоровье. — Расслабься! — услышал снова и понял, что обман не удался. Его долго и медленно растягивали силиконовым фаллосом. Его мучали цепочкой из шариков, загоняя по одному, каждый чуть крупнее предыдущего. Ему доставляли ненужное удовольствие, от которого наворачивались слезы обиды и полного бессилия. Больше всего Витя боялся будущего. Что с ним сделают завтра? Секс-игрушку? Увидит ли он ещё родителей? Сестру? И этого мелкого занозу, который так разочаровал его своей последней выходкой. Целовался с Дэном… Проснулся Мельников в какой-то странной комнате, совсем не похожей на те, что были раньше. Всё тело ныло и как будто было пройдено через мясорубку. Ужасно хотелось есть и пить. Витя попытался встать, но дикое головокружение и тошнота подступили так быстро, что он с трудом успел повернуться на бок, выворачивая не то остатки пищи, не то желудочный сок на пол. Где-то совсем рядом послышались маты. Кто-то прошаркал в его сторону. — Где я? — сплюнул горькую слюну и откинулся на подушку. — В Караганде, — ответили недовольно. — В следующий раз встанешь и сам всё уберёшь. Рядом появился молодой мужчина в спортивных штанах и майке-алкоголичке. Вид надзирателя, а по всему следовало, что это именно он, походил на человека, недавно прибывшего с зоны. Наколки на руках и груди, шрамы на лице и налысо бритая голова. Что-то выдавало в нём бывшего зэка. — Чё пялишься, сявка? — Витя от неожиданного обращения вздрогнул, но оторвать взгляда от лица мужчины не смог. Когда-то он был очень даже ничего. Глаза с длинными ресницами и красиво очерченный рот. Вот только зубы жёлто-серого цвета и шрамы портили всю картину. — Мне нужно в туалет, — чуть слышно хриплым голосом попросил Мельников. — Пошли. — Я не могу. Голова кружится. «Меченый», как про себя нарёк охранника Витя, целую минуту выжидательно смотрел, затем вытащил из-под кровати тряпку, убрал блевотину, выбросил в ведро с пакетом, тщательно тот завязал и только после этого подошёл снова. — Давай, — протянул руку. Мельников снова попробовал встать, превозмогая головокружение. Сел и посчитал до пяти, спустил ноги с кровати, взялся за протянутую руку и начал подниматься. Когда его качнуло в сторону, крепкая рука рванула на себя, а вторая рука подхватила под колени. Оказавшись в воздухе и в чужих руках Витя успел только охнуть. — Тяжёлый кабанчик, а на вид одни кости да кожа. Юлик сказал, что ты спортсмен? Имей в виду я бью один раз. Потом только по крышке гроба. В лицо громко заржали и новая волна тошноты прилила горлу из-за противного запаха, которым окатил обладатель ровных, но не совсем здоровых зубов. С трудом подавив в себе позывы и задержав дыхание, мальчишка дождался пока его поставят перед дверью в туалет. — Дальше сам, — приказал, но дверь оставил открытой и устроился в проходе, закуривая. Витя вздохнул, фыркнул и устроился на унитазе, совершенно не беспокоясь о неловкости. Этот этап после вчерашнего можно опустить. В нынешней ситуации. Надзиратель закатил глаза и прикрыл дверь, чуть сдвинувшись в сторону. После туалетных процедур заявился ещё один посетитель. Этот расстелил белую тряпочку на столе, разложил из маленького чемоданчика шприц, жгут и колбочки. Меченый кивком указал на стул и Виктор молча сел, подставляя руку. Через полчаса, когда «пленнику» принесли скудный завтрак Мельников попытался протестовать против совершенно невыносимых условий содержания пленника в неволе. — Захлопнись. Тебя тут как принца держат. — Я есть хочу, а не вот это, птичье питание. На тарелке лежал кусочек мяса и салат. Детсадовская порция. И одноразовый стаканчик сока. А ещё через полчаса Витя снова заснул. — Юлик! Ты же обещал, что с парнем всё будет в порядке. Ты же понимаешь, что теперь я не смогу доверять тебе ни на йоту. Больше никаких рассрочек и из долгов выпутывайся сам. — Андрэ, постой. Давай поговорим. Это нелепейшая случайность. Меня не было дома, когда всё это случилось. Я не мог даже подумать… Андрэ… Юлий тяжело дышал. Лицо покрылось пятнами. Он медленно опустился на колени перед высоким стройным мужчиной. С пренебрежением и брезгливостью во взгляде Андре сделал шаг назад, опираясь на трость. Уставшие медовые глаза вернулись к кровати, на которой лежал Витя. Ещё вчера сорокапятилетний бизнесмен почувствовал вкус к жизни. Ещё вчера он начал думать, что жизнь даёт ему последний шанс. На подпольные аукционы Андре приезжал постоянно, но только как зритель. Мужской клуб, который он открыл два года назад, набирал обороты. Расширяться Андрэ не собирался, но постоянную клиентуру необходимо было пополнять «живым мясом». Бездомные подростки, бывшие детдомовцы, несовершеннолетние проститутки — все они были отличным материалом для работы в клубе. Из молодёжи легче всего было лепить тех, в ком были заинтересованы мужчины и женщины определённого круга. И их интересов. Игр по-взрослому. В лучшем случае всех этих подростков ждала никчемная жизнь, впроголодь, возможно кому-то удастся выбиться в мелкие чинуши, но это ноль и пять процентов. В худшем случае бомжатник или клоповник, тюрьма или смерть. Тут уже кто как выберет — от водки или наркоты. Здесь же многие получали шанс. Шанс с аукциона попасть в Неон, а оттуда в чьи-нибудь добрые, но очень похотливые, руки. Просто не все это сразу понимали. Работать в сопровождении или в чьём-то услужении, с обязательной сексуальной подоплекой, не самый плохой вариант. А если тебя выберут на постоянной основе, то считай, поймал удачу за хвост. На десять лет уж точно. Потом обиженных тоже не было. Каждый имел весомый багаж опыта и не худой счётец в банке, чтобы продолжить достойную жизнь. Молодость не вечна. Ею нужно было умело пользоваться. Заметив вчера стройного юношу в широких штанах, совершенно непохожего на других, испуганных и забитых, Андрэ почувствовал, как что-то горячее расплылось в остывшей груди. Как учащённо забилось сердце. Как кровь прилила к члену, давно не знавшему эрекции. Мальчишку с разными глазами хозяин Неона решил оставить себе. Теперь же он сильно пожалел, что не сделал этого сразу после аукциона. Этот солнечный подросток лежал с распухшим лицом, гипсом на левой руке, разорванным и зашитым анусом, и, как позже выяснил мужчина, с выбитыми двумя передними зубами. Чудо с цветными глазами по чистой случайности осталось жить.