heartburn

Хёнджин ловит себя на том, что привычные посиделки в кругу друзей сегодня действуют ему на нервы. Прилично так действуют, потому что он едва себя сдерживает, чтобы не стучать пальцами по мраморной столешнице, выказывая свое недовольство. Хватает нервного подергивая лодыжкой - этого хотя бы никто не видит. Причин несколько. Самая главная - Феликс, который на его глазах почти флиртует с Бан Чаном, оттягивая рукав его футболки и касаясь красивых мускулистых рук, игриво добавляя «хён, ты так круто выглядишь». Бан Чан смеётся (хотя заметно - ему приятно, что улучшение его физической формы оценили) и продолжает рассказывать про свое путешествие из Сиднея в Мельбурн, про пляжи Саншайн-кост и острова Тасманова моря. Он показывает много фотографий и комментирует их - при этом рассказывает в основном Феликсу, потому что Сынмин, Чанбин и Минхо эти истории уже слышали вчера, встречая его в аэропорту и выпивая после. Хёнджин рад, что сидит не рядом с ними на диване. Чем выше внимание Феликса к историям хёна, тем меньше его собственное. Подумаешь, Бан Чан видел рифовых акул. С каждой минутой нахождения на этой вечеринке Хёнджин чувствует сильнейшее желание развернуться и уйти, громко хлопнув дверью. Сбежать подальше из мажорской квартиры Сынмина, где пахнет дорогим цитрусовым освежителем и немного - сандаловыми палочками. Феликс заливается смехом, когда Бан Чан что-то бегло пересказывает. Больше всего Хёнджина раздражает тот факт, что он и половины из их разговоров на английском не понимает. И сказанная шутка, которая веселит всех, кроме него, проходит мимо ушей. Он понял только элементарные местоимения he и she, глагол play, а что там было дальше - фиг разберешь. И вообще, акцент у Бан Чана такой же дурацкий, как и у самого Феликса. Как тут можно что-то понять. - Налить тебе еще кофе? - Сынмин как раз поставил чашку перед Минхо. Сынмин - вторая причина нервозности Хёнджина. Послевкусие от кофе на губах, которым тот его любезно угостил, остается неприятно кислым. Чёртова воронка. И зачем он только согласился это попробовать. Но Сынмин так долго рассказывал про степень обжарки и помола зерна, нужную температуру воды и технологию распределения кофе в бумажном фильтре, что проще было согласиться, чем объяснять, почему вся эта модная кофейная культура его бесит. - Тебе не понравился сыр? Это Рок Ривер Блю. Я же из Орегона его заказывал. Сынмин продолжает напоминать о том, что он очень гостеприимный хозяин. И у него, вообще-то, хороший вкус (европейский). На его столе сыр за восемьдесят долларов за килограмм, красный виноград и кешью, хрустящий багет и оливки. У Хёнджина кусок в горло не лезет. Он смотрит на Феликса с Бан Чаном и чувствует, как под кожей неприятно колет. С дивана звучит очередная шутка, которую Хёнджин снова не понял, а Бан Чан, когда смеется, поглаживает Феликса по худой коленке. Тот в шортах и объемном свитшоте. Загорелая рука старшего на коленке Ликса смотрится по-хозяйски, словно тот имеет какое-то право опускать пальцы там, где Хёнджин еще Феликса не успел полапать. Какого чёрта. Хёнджин чувствует себя полным идиотом. Ему кажется, что Феликс делает все это специально, лишь бы его позлить. Возможно, конечно, он придаёт большое значение всему этому, но... Да, скорее всего. У них был всего один несчастный пьяный поцелуй этим летом и быстрый перепих в туалете в клубе, и Хёнджину не хватило смелости признаться, что Феликс для него что-то значит. Они просто об этом не разговаривали. А стоило бы. Потому что Хёнджин понял, что совершил ошибку. Его неспособность признаваться в своих чувствах и вести открытые диалоги - заметный баг для взрослой жизни и серьезных отношений. Это мешает быть счастливым с кем-то. Раньше Хёнджина волновали только собственные желания и чувства. А год назад в их компании появился Феликс. И Хёнджин понял, что в его душе что-то медленно меняется. Как и личные приоритеты. Его пугает тот факт, что с Феликсом придётся самому меняться и учиться брать на себя ответственность. Феликсу нужна забота и искренность, а у Хёнджина с этим явные проблемы. Именно поэтому он повёл себя как идиот. Хёнджин тихо встает из-за стола и уходит в ванную, чтобы умыться. В голове всплывают смазанные образы феликсовой спины и следы его собственных зубов на чужом плече, оголенным тонкой майкой, после того, как они оба кончили в грязной кабинке туалета в клубе. Феликс стонал так громко, что пришлось зажать ему рот ладонью, чтобы из коридора их не услышали. На ладони Хёнджина была его слюна и запах ягодной гигиенической помады. Хёнджин чувствовал это после, так и не решившись вымыть руки, когда оказался дома. Хёнджину хотелось бы повторить с Ликсом, но без алкоголя. Так, чтобы не пришлось в спешке искать презерватив в кармане, царапая уголок собственного рта в попытке его открыть, потому что хотелось ужасно сильно и уже было не до осторожности. Тогда Хёнджина посетила мысль, что ему хотелось бы сделать с Феликсом много интересных вещей. В разных позах. И без резинки. И Феликс при этом бы громко стонал, не пряча лицо в холоде стены, а глядя ему прямо в глаза, как во всех этих голливудских фильмах. Хёнджин смотрит на себя в зеркале в ванной Сынмина. Интересно, Феликс считает его красивым? Вероятно. Хотя, если ему больше нравятся такие парни, как Бан Чан, то у него нет шансов. Даже если он поселится в спортзале. Хёнджин возвращается в комнату, и Чанбин предлагает ему покурить. Они вдвоем уходят на лоджию. Через окно все равно видно гостиную и сияющее лицо Феликса. Они с Бан Чаном сидят так близко, что Хёнджину хотелось бы посадить кого-то между ними. Чтобы сбавить напряжение. И почему Минхо пересел в кресло?.. Они вроде бы сначала сидели там втроем. - Ты не в духе, - говорит ему на балконе Чанбин. И это даже не вопрос. - Так очевидно? - Хёнджин вскидывает бровь и берет прикуренную сигарету. Тот жмет плечом. Разговор у них не очень клеится, потому что Хёнджин понимает, что Чанбин его тоже бесит - со своей проницательностью, слишком крепкими сигаретами и желанием быть хорошим другом. Впрочем, последнее впечатление с треском рушится, пока они трепятся на отвлеченные темы. Проблемы с ремонтом тачки, проблемы по учебе. Последняя вечеринка у Джисона, которую Хёнджин пропустил. Феликс тогда при всех спел кусочек песни, что Бан Чан недавно написал. Может, Ликс и правда попробует свои силы в музыке, рассуждает Чанбин. Хёнджин достает из кармана вишневые жвачки и сует в рот сразу две, пока не докурил. Нервная затяжка. Сигарету он тушит, хотя остается еще треть. Понятно, что его вывело. Когда они возвращаются в комнату, Хёнджин понимает, что притворяться ему больше не хочется. Он говорит Сынмину: - Мне пора. Чанбин толкает его в плечо. - Не будь таким занудой. Завтра же воскресенье. - У меня утром мастер класс по танцам, - нагло врет Хёнджин. На часах уже начало одиннадцатого, так что он ещё довольно долго просидел с ними. Хёнджин говорит Феликсу: - Я подброшу тебя домой. Ему нравится, что когда он на машине, то можно бросаться такими заявлениями. Ему бы хотелось чаще видеть Феликса в своей машине. Забирать его после танцев. Или по утрам отвозить в универ. Это заполнило бы брешь в том минимуме ответственности, что сейчас Хёнджин ощущает. И ему просто хочется. Потому что это Феликс. Желаний, связанных с ним, слишком много. И они не все пошлые. Хёнджина устроило бы банальное кино или день на пляже вместе. Пакет соленых орешков на двоих. Чтобы пальцы в песке, сладость газировки на губах и видеть как солнце обнажает на лице младшего новые веснушки. Может, сходить вместе в караоке или боулинг. Собирать дома паззл, слушая, как Феликс подпевает попсовым песням. Что-нибудь обыденное, что делают всякие парочки. А ведь раньше Хёнджин подобное терпеть не мог. Ликс в комнате ловит его взгляд. - Я, вообще-то, ещё не собирался уходить. На них озадаченно смотрят Сынмин и Минхо. Хёнджин берет с вешалки джинсовую куртку младшего. Она такая широкая, что в ней легко поместились бы два Феликса. - Пошли, - безапелляционно говорит Хёнджин, чувствуя, как на них пялятся теперь уже все. Ему плевать. Феликс неуверенно смотрит на Бан Чана, но поднимается с дивана. Хёнджин протягивает ему куртку. - Ладно, до встречи всем, - Феликс натягивает джинсовку и влезает в свои белые кеды. - Сынмин-хён, спасибо за ужин. Потом он улыбается Бан Чану. - Хён, я позвоню тебе завтра. Хёнджина тошнит от их взаимности. Он бросает короткое безликое прощание и пропускает Феликса на лестничную площадку. Они молча спускаются вниз, и уже в машине (у Хёнджина модная спортивная тойота оттенка спелой вишни) Феликс замечает: - Почему ты без настроения? Хёнджин выруливает из двора, мельком поглядывая на младшего. - Устал слушать пустую болтовню, - говорит он, пытаясь не выдать раздражения в голосе. - Бан Чан хён рассказывал про отпуск. Это было интересно, - замечает Феликс. - Разве что тебе, - хмыкает Хёнджин. Феликс награждает его внимательными и чуть озадаченным взглядом. - Просто другие хёны уже слышали это вчера. - Но другие хёны не вешаются Бан Чану на шею. Феликс сдвигает брови. Хмуриться ему не идёт. - Что? Хёнджин фыркает. Он тыкает во "включение" на музыкальном проигрывателе. Раздаётся строка песни Лисы про деньги - Феликс её обожает. Но сейчас быстро вдавливает кнопку обратно. Тишина. - Не объяснишь нормально? - спрашивает он. Хёнджин сосредоточенно смотрит вперед, на дорогу. - Что объяснить? - Почему ты считаешь, что с Бан Чаном я веду себя иначе, чем с другими? Хёнджин раздражается. - Ты что, издеваешься? Феликс выдыхает устало. - Хёнджин, я не умею читать твои мысли. Хван выкручивает руль, разворачиваясь на кольце. Четвертый съезд. Спустя несколько метров посреди дороги стоит знак ремонта, указывая свернуть налево. Они проезжают несколько долгих минут в тишине. Хёнджин поворачивает на незнакомую улицу. Он чувствует раздражение, замечая, что Феликс со спокойным выражением разглядывает ночной город за окном. - Ты ведёшь себя с ним так, словно… - Хёнджин кусает губу. Феликс тогда внимательно смотрит на него. Хван не знает, что ему сказать. Они проезжают квартал с очередной повисшей в разговоре паузой. - Ты даёшь ему себя трогать, - Хёнджин начинает по-другому. Феликс удивлён. - Чего?.. Хёнджин сглатывает свое раздражение. Нужно держать себя в руках. Он выезжает в знакомый двор. И тормозит машину возле дома младшего. Они встречаются взглядом после того, как Хван поворачивает ключ в зажигании. Машина затихает. - Приехали, - говорит Хёнджин таким тоном, словно продолжать разговор, который был до, он не собирается. Феликс же прямо спрашивает: - Так когда это Бан Чан меня трогал? - Сегодня, - Хёнджин кивает на его голые ноги. - За коленки, пока вы сидели на диване. Феликс смотрит на свои колени, словно там должен был остаться какой-то след, подтверждающий прикосновения. Хёнджин смахивает пылинки с приборной панели. Феликс отвечает спокойным голосом: - Он просто сидел со мной рядом, Хёнджин. Возможно и трогал, я не помню. Меня все постоянно трогают, и Бан Чан, и Минхо, и Сынмин... В этом нет ничего такого. Кажется, Хёнджин действительно слишком акцентирует внимание на мелочах. Феликс щурится: - Ты что, ревнуешь меня к Бан Чану, зная, что он натурал? - Я не ревную. Феликс усмехается. Кажется, теперь его веселит эта беседа. - Ладно, как скажешь. Спасибо, что подвёз меня. И дергает за ручку двери. Хёнджин тут же хватается за его локоть. Чуть быстрее, чем хотелось. Это выдаёт его неравнодушие. - Феликс. - Что? - тот поворачивает голову, выкинув из салона одну ногу. Хван неуверенно закусывает губу. - Можно я… зайду к тебе ненадолго? Феликс бросает взгляд на часы на руке Хвана. Почти одиннадцать. - У тебя же завтра танцы с утра. - Я соврал. Я просто хотел уйти. Ему хотелось добавить «с тобой», но произнести это - выше его сил. Феликс смотрит ему в глаза. Хёнджин слегка щурится и губы сжимаются в тонкую нить. Он ждёт. Мол, я и так сказал уже слишком много чего откровенного. Делай выводы сам. - Хорошо, - говорит тогда Феликс, подхватывая свой рюкзак. И позволяет пойти следом. Хёнджин когда-то уже был у Феликса дома, но тогда они ещё плохо знали друг друга. Тут есть отдельная спальня, большая ванная комната, гардеробная и гостиная совмещена с кухней. Родители купили ему квартиру на совершеннолетие - четыре года назад. Теперь Феликс полностью обжился в ней. Об этом свидетельствуют разные предметы декора, коллекция книг, картины на стенах. Хван проходит по узкому коридору в кухню, потому что Феликс бросает что-то про молочный улун. Хёнджину не хватало только утонченного китайского чая после кофейных изысков дома у Сынмина. Он готов посмотреть, как Феликс греет чашкой свои тонкие ладошки, а самому хватит и стакана воды. В кухне у Феликса не горит лампочка, и когда Хёнджин спрашивает, почему он её не поменял, Ликс жмёт плечом. - Там что-то с плафоном… Не смог утром выкрутить. Боже, что за ребёнок. Куда такому жить одному. Хёнджин вздыхает и предлагает помочь. Феликс почему-то смущенно опускает взгляд. Пока Хёнджин возится с лампочкой, тот подсвечивает ему телефоном, иначе даже со светом из коридора плохо видно. Когда свет загорается, Феликс говорит: - Спасибо. А то мне бы пришлось просить Бан Чана. Хёнджин раздраженно фыркает. - Давай уже делай свой чай. Спустя пару минут, пока Ликс что-то рассказывает про коллекцию чая у себя дома, которую он собрал из поездок с родителями в Китай и Японию, Хёнджин думает о том, как построить дальнейший диалог. Тот факт, что Феликс должен знать, что творится у него в душе - просто неоспорим. Но Хёнджину нужны правильные слова, чтобы Феликс не решил, что ему просто понравился секс с ним. Хёнджин смотрит на младшего за столом напротив и говорит, когда повисает пауза: - Я хотел кое о чем сказать. Феликс отпивает глоток чая и кивает. - Хорошо. Он выглядит слегка взволнованным. Хёнджин опускает взгляд в стол, проводя пальцем по деревянной поверхности. - Я много думал о том вечере в клубе, когда мы… ты помнишь. Феликс снова кивает. Хёнджин чувствует себя, как студент на экзамене. Подходящие слова на ум не идут. Пальцы нервно ударяют по столешнице. - В тот раз мы ничего не обсудили. А я… действительно много думал об этом. Феликс ждёт. Его ладонь обнимает пузатую чашку. Губы сжаты. Хёнджин говорит: - В общем, мне понравилось. С тобой. - Мне тоже. Реплика Феликса заставляет Хёнджина посмотреть ему в глаза. Младший не особо думал над ответом. Выпалил сразу же после слов Хёнджина. И его губы теперь приветливо растянуты. - Ты поэтому ревновал меня сегодня к Бан Чану? - Я не ревновал, - упрямится Хёнджин. Феликс смеётся. - Если бы я знал, что ты так отреагируешь, то полез бы к Бан Чану обниматься раньше. Нарочно. - Ещё чего, - Хёнджин кусает губу. - Даже не смей с ним снова садиться так близко. - Боже, Хёнджин, - Феликс продолжает смеяться. - Мы ведь с хёном просто друзья. - А мы с тобой… - Хёнджин теряется на резко вырвавшейся реплике. Феликс уже не смеётся. - Мы с тобой - что?.. Между ними ещё ничего нет. Но Хёнджину очень хотелось бы. - Мы с тобой подходим друг другу, - вырывается у него. Феликс скусывает предательскую улыбку со своих губ. - Есть такая вероятность, - говорит он. Хёнджин рад слышать это. Ему нравится и то, что они оба выбирают не дурацкие дорамные формулировки для признания. Волнение в груди слишком большое. Хёнджин спрашивает: - Можно я покурю? И достаёт пачку из кармана. Там вроде оставалась пара сигарет. - Да, только открой окно, - говорит Феликс. Балкона у него нет. Хёнджин встаёт, подходя к окну и дергая ручку на себя. В комнату врывается свежий ночной воздух. Хван чувствует себя чуть лучше, когда делает затяжку, а лицо приятно обдувает порывом ветра. Феликс подходит со своей чашкой чая в руках и пепельницей для старшего. Секунды тишины, в которых слышно, как Хёнджин курит и как под подъездом паркуется какая-то машина. Феликс отпивает глоток чая, потом ставит чашку на подоконник, а подбородком упирается в плечо Хвана. Сердце от этого приятно сжимается. Хёнджин делает затяжку, отправляя выдох с дымом в окно, а потом косится на лицо Феликса совсем близко. Его губы чуть блестят. Видно веснушки на лице. Длинные ресницы. Светлые пряди волос небрежно падают на лоб. - Не пялься, - Феликс чувствует его взгляд. Хёнджин делает ещё одну затяжку, а потом тушит сигарету, тут же задействуя руку в более интересном занятии. Он кладёт её Феликсу на талию, притягивая ближе к себе. Сам он чуть поворачивается, чтобы оказаться с младшим лицом к лицу. Феликс выглядит смущенным. - Просто ты красивый, - Хёнджин знает, как оправдать свое желание постоянно смотреть на него. Феликс очаровательно краснеет. Хёнджин поднимает вторую руку к его щеке, поглаживая кожу ниже скулы. Ликс аккуратно сжимает его локоть своей теплой ладошкой. Не останавливает, а для того, чтобы усилить физический контакт. Хёнджин больше ничего не хочет говорить. Есть способы более понятные, как сказать все, что он хочет. И момент подходящий. Он тянется к Феликсу за поцелуем - осознанным и трезвым, а не как тогда в клубе. И Феликс дарит ему такой поцелуй. А ещё жмётся лбом к его щеке после долгих секунд, за которые дыхание обоих сбивается, и мягко ещё обнимает за плечи, словно хочет сказать, что доверяет ему безмерно. - Я так ждал, что ты снова заметишь меня, - признается Феликс. Хёнджин не отпускает его от себя. - Мне сложно заводить серьезные отношения. - А ты хочешь серьезных отношений со мной? - взгляд у Феликса взволнованный и очень чистый. Даже если Хёнджин сказал бы "нет", Феликс все равно был бы рядом с ним. Это видно в его глазах. Но Хёнджин действительно хочет попробовать повзрослеть. И Феликса рядом - тоже хочет. Не на еще одну ночь, а надолго. - Хочу. Феликс мажет губами в скулу Хвана: - Ты останешься сегодня у меня? Тот без колебаний кивает, касаясь блондинистого затылка Феликса. Младший высвобождает руку, чтобы взять остывающий чай. Хёнджин тогда чуть меняет их позу, становясь позади Феликса и сцепляя руки вокруг его талии, пока тот держит чашку в руках. Они оба смотрят в темноту окна. Хёнджин ведёт губами по шее младшего. Феликс улыбается. Минута, две. Феликс пьёт чай. Хёнджин курит еще одну сигарету, не переставая прижиматься к младшему со спины. В этом есть именно тот комфорт и тепло, которого Хёнджину хотелось. Кажется, Феликсу тоже нравится. - Так приятно касаться тебя, - Хёнджин скользит рукой по животу Ликса, чуть задирая его свитшот. До этого его рука гладила где придется - по груди, по бедру, по сгибу локтя. - Уже хочешь меня раздеть? - усмехается Феликс. - Да, - ничуть не смутившись, отвечает Хёнджин. Младший подносит чашку к губам. - Давай ты оставишь свой чай и мы пойдём в комнату, - предлагает Хёнджин. Он оставляет на шее Феликса нежный смазанный поцелуй. Феликс тогда послушно берет его за руку и ведёт за собой в спальню. В комнате Хёнджин сразу начинает его целовать, оттягивая край свитшота, но Феликс останавливает его руки. - Дай мне пару минут. Хёнджин заглядывает ему в глаза: - Все хорошо? Если не хочешь, то не обязательно сейчас… - Нет, - Феликс легко давит на его запястье. - Просто подожди меня. Он уходит в ванную, и Хёнджин остаётся один. Он решает не включать свет. В комнате у младшего уютно. Хёнджину нравятся его серые шторы, которые не пропускают свет, если их закрыть, и большая кровать, где лежат два фотобука - один с птицами, второй с океаном. Книги раскрыты, небрежно оставлены. Хёнджин проводит рукой по мелованным страницам. А потом аккуратно убирает их на настенную полку. Туда, где стоят еще всякие книги про искусство. Феликс же возвращается довольно быстро. Хёнджин сидит на краю постели и смотрит на его лицо, пытаясь понять, не передумал ли он. Но Феликс выглядит спокойно. У него в руках - пачка презервативов и флакон смазки. Он бросает их на постель, а потом стягивает с себя свитшот, замирая рядом с Хёнджином. Тот ведет рукой по колену Феликса. Младший ерошит его волосы рукой, и Хёнджин подается вперед, чтобы поцеловать в обнаженное солнечное сплетение. Феликс шумно выдыхает, а Хёнджин уже подхватывает его и с силой тянет на себя. Феликс оказывается сидящим у него на коленях, и Хёнджину нравится ощущать его вес на себе. Феликс не такой уж и легкий, хоть и выглядит хрупким. Хёнджин затягивает его в долгий поцелуй и с силой сжимает за бедра. Младший тихо стонет от трения о пах Хёнджина. Они слишком близко друг к другу. Пока Хван толкается в его рот языком, Феликс сжимает волосы у него на затылке, чуть оттягивая. Хёнджину нравится. Феликс очень быстро оказывается прижатым Хёнджином к постели, и когда на младшем остается лишь белье, и Хёнджин сжимает его член сквозь чуть влажную ткань, он зачем-то останавливается и спрашивает: - Во сколько лет у тебя был первый секс? Феликс хватается за его запястье, возобновляя движение. - Боже, ты хочешь сейчас об этом поговорить? Хёнджин почему-то усмехается. - А когда нам об этом говорить? - он дразнит младшего прикосновением губ к шее. Феликс фыркает. - После. - Я просто хочу узнать тебя лучше, - в свое оправдание говорит Хёнджин. - Что тебе нравится, и все такое. Феликс уже не настолько против разговоров. Хёнджин забирается рукой под его белье, касаясь медленно и дразняще, и Феликс выгибается под ним, но говорит: - В девятнадцать. С девушкой. Лет в шестнадцать, когда всех интересовали... первые влюбленности, я не мог думать ни о чем, кроме... - он хватается за руку Хёнджина, потому что ужасно медленно. - Кроме танцев. - А с парнем? - В двадцать. Хёнджин кивает, прикидывая, что опыта у Феликса совсем немного. Ему сейчас двадцать один. - Ладно, кажется, я смогу тебя научить чему-то интересному, - Хёнджин дразняще кусает его за мочку уха. Феликс смущенно прикрывает глаза. Хёнджин думает, что видеть Феликса таким ему доставляет огромное удовольствие. И чтобы смутить его окончательно, он отрывает руку от его члена и подносит к своим губам, проводя по ладони языком. - Чёрт, - Феликс задушенно выдыхает, и по его лицу видно, как ему нравится и как ему стыдно от того, что делает Хёнджин. Хван тут же касается влажной рукой губ Феликса и толкается пальцами в его рот, пока сам наклоняется, чтобы поцеловать в открытую шею. Феликс цепляется за его плечи, шире раскрывая губы и обводя языком длинные пальцы старшего. Хёнджин оставляет отметины на чувствительной коже и трется о Феликса бёдрами. Он сам всё еще в джинсах, но ему нравится, как ощущение нетерпения наполняет тело. Потом Хёнджин с трудом отрывается от шеи младшего, и пока тот, сжав веки, все еще держит пальцы Хёнджина во рту, касаясь языком, он смотрит на лицо Ликса, такое откровенное сейчас. Хёнджину не хотелось бы, чтобы Феликса кто-то видел таким, кроме него. Он перестаёт терзать губы Ликса. Оттягивая чужие белые волосы, Хёнджин спрашивает: - Ты хотел бы с ним переспать? Феликс открывает глаза. - С кем? - Не притворяйся, что не понял. Феликс лишь вскидывает бровь в ожидании. - С Бан Чаном, - Хёнджину все же приходится сказать. Феликс больно тыкает ему под рёбра. - Боже, хватит уже. И тут же в его лице что-то меняется. - Подожди, - говорит он и вдруг растягивает губы. - Может, ты специально? Тебя что, это заводит? Теперь разражается уже Хёнджин. А Феликс игриво произносит, придвинувшись к его уху: - Бан Чан вроде когда-то говорил, что ему нравится грубый секс. - Заткнись, - просит Хёнджин. Но Феликс не собирается молчать. Он продолжает: - Он бы точно связал мне запястья и… Хёнджин закрывает ему рот ладонью. - Может, я тоже люблю грубый секс, - говорит Хёнджин, надавливая коленом на пах младшего. Грубая джинсовая ткань поверх влажного белья. Феликс стонет. Хёнджин убирает руку с его рта и говорит перед тем, как собственнически поцеловать: - Ни слова про Бан Чана больше. Феликс выдыхает ему в рот: - Of course. Хёнджина пробивает на улыбку. Хоть что-то из реплик Феликса на английском он понимает.