Сердцебиение не в счет

Писк. Ритмичный писк, который не давал спать. Антон протянул руку, чтобы взять подушку с пола и положить на ухо, но все тело пронзила боль. Парень открыл глаза и огляделся. Он лежал в уютной комнате, которую даже можно было принять за гостиничный номер, если бы не два небольших экрана рядом с кроватью и проводки, которые соединяли тело Антона с этими пищащими устройствами. – Ты как? – раздался голос мамы, которая сидела на диване напротив кровати. – Нормально. Что случилось? – Антон действительно чувствовал себя неплохо, только плечи болели, тянуло шею и саднили несколько царапин на руках. – Вы с Сашей попали в аварию. – Где он? – Антон сел на кровати. – В другой палате. Он сейчас с отцом разговаривает, – улыбнулась мама. – С отцом? – переспросил Антон. Как он мог быть таким безответственным! Неужели нельзя было подождать, пока они остановятся? Нет, надо было сказать сию же секунду! Сначала тупить, а потом лезть к человеку со своими чувствами. Мама не ответила, в палату вошла медсестра. – Проснулись? Вам дать ещё лекарств, чтобы вы поспали? – вежливо спросила женщина. Так, похоже, это частная клиника, уж больно любезный здесь персонал. – Нет, я не хочу спать! Мне нужно... – Антон не договорил. Что ему нужно? Пойти к Саше и мешать его разговору с отцом? – Он в порядке? – Да, не волнуйся, – успокоила мама. Медсестра сделала укол. *** Второй раз Антон проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд. В палате было темно, единственным источником света были фонари на улице, их свет пробивался сквозь не до конца закрытые жалюзи. На подоконнике сидел Саша. – Ты в порядке? – сонно спросил Антон. – Да, солнышко, в полном, – улыбнулся ему парень. – Это хорошо. Ты побудь здесь, а я еще посплю, ладно? – И Антон снова закрыл глаза. Саша ничего не ответил, просто смотрел. *** На следующее утро Антона уже выписали. Родители предлагали встретить, но парень их заверил, что возьмет такси. Не отпрашиваться же им с работы, не маленький уже. Всю дорогу до дома он звонил на Сашин номер, но упорно натыкался на автоответчик. Несколько глупых сообщений – и отбой. Скорее всего, он занят. Или его отец наконец-то решил напомнить сыну об экономии и наказал за такие большие траты. От этой мысли Антон хихикнул, представив парня в углу. А может, порка... Так, пошли пошлые мысли. Вот оно, взросление: твои самые страшные детские страхи превращаются в вариант разнообразия личной жизни. Но вечером, когда Саша так и не перезвонил, Антон начал волноваться. Влад тоже не брал трубку. Ясность в ситуацию неожиданно внес Витя: – Ты живой? Знаешь, когда я говорил, что за возможность прокатиться в такой тачке можно и жизнь отдать, я не это имел в виду, – жизнерадостно заговорил друг. – Слушай, а где Влад? – спросил Антон после того, как сказал, что с ним все нормально. – Как где? Они же с Сашей уехали, – уже серьезно сказал Витя. – Куда? – Ну, мы же все-таки из разных миров, о какой дружбе может идти речь? – Не пори чушь! – огрызнулся Антон. – А это не я сказал, это Влад. А Саша твой сидел и спокойно пил вискарь, даже не удостоив меня взглядом. – Бред! – Антон, слушай, не воспринимай это близко к сердцу. Не дружат такие, как они, с нами. У них тут, по-видимому, были терки с Германом, и теперь все трое свалили. – Я перезвоню. Нет, быть этого не может. У Саши глупые шутки, надо будет ему об этом обязательно сказать. Прямо сейчас сказать. *** Дверь открыл светловолосый парень, одетый в джинсы и синий пуловер. – Саш, тут этот пришел, – прокричал он вглубь квартиры. – Пусть зайдет, – интонация. Бля, так не сыграешь. Так Саша говорил с Антоном только в первый день их знакомства. Все та же гостиная. Все те же люди. Саша сидел на диване и лениво перелистывал журнал. Влад, стоящий у окна, видимо, находил пейзаж интересней всего происходящего в комнате, Герман смотрел на Антона с жалостью, а светловолосый парень с плохо скрываемым отвращением и интересом одновременно. – Нам надо поговорить, – сказал Антон. Герман с Владом молча ушли на кухню. – Говори, – безразлично ответил Саша, все так же перелистывая журнал. – Наедине, – Антон посмотрел на парня, который открыл ему дверь. – Ник, выйди, – коротко бросил Саша, и Ник вышел из квартиры. – Объясни. – А что ты хочешь слышать? – Саша соизволил поднять глаза на Антона. – Ты уезжаешь? Почему? – Не думал же ты, что я буду учиться в вашей школе вечность? – Перестань и объясни! – скрипнул зубами Антон. Никто из них не повышал голоса. – Некоторые требуют романтики, некоторые грубости, а некоторые правды. Ты можешь гордиться – тебе требовалось сразу все. Но мы ведь неплохо провели время, просто ты с самого начала был прав: люди не меняются. – Не надо, можешь и не пытаться. Что тебе сказал твой отец? – А что он мне мог сказать? А, постой, ты думаешь, что я защищаю тебя, бросая? – Саша засмеялся. Холодный, противный смех. Антону хотелось подойти, обнять, поцеловать, сделать все что угодно, только не слышать всего того бреда, что сейчас говорит Саша. – Ну тогда давай объясняй, зачем нужно было играть во влюбленность? Ты ведь и на это уже отмазку придумал? – с улыбкой сказал Антон. Он не верил ни одному слову. – Чувствовал себя насильником. Я же не влюбляюсь, забыл? Забавно, я тебе это прямым текстом сказал, а ты подумал, будто два месяца способны меня поменять, – покачал головой Саша. – Так, а в машине ты меня спас из-за человеколюбия в целом, да? – Убийство не входило в мои планы, вот и все. – Даже так. – Антон подошел к Саше и сел рядом с ним. – А это ты как объяснишь? Химия никуда не делась. Их все так же тянуло друг к другу. – Я заигрался, вот и все, – на этот раз холодность куда-то исчезла. – Я сейчас уйду. Ты решай свои проблемы, можешь даже уехать, если надо, потом возвращайся и знай: в то, что ты сейчас сказал, я ни на секунду не поверил. – И Антон поцеловал парня. Саша ответил на поцелуй так, как равнодушные не отвечают. – Антон, уйди, прошу. – Если нужна помощь – звони. И Антон ушел. *** У подъезда курил Ник. – Не понимаю, откуда у тебя такая уверенность в себе? – спросил парень у Антона, который садился в свою «Ауди». – Мое самомнение здесь ни при чем, – бросил Антон и уехал. *Название этой и предыдущей главы – строчка из песни Агаты Кристи «Сердцебиение»