Лифт

Вечер был как никогда отвратительным. Впрочем, как и все предыдущие. Устало откинувшись на спинку мягкого кресла, Драко позволил себе немного ослабить тугой узел галстука, что удавкой стискивал его горло целый день, до боли впиваясь в шею. Стрелки часов остановились на половине девятого, вынуждая подняться. Пора. Педантично сложив на столе документацию аккуратный стопочкой и убрав в шкаф начатую бутылку виски, Драко надел чёрный пиджак, смахивая с него невидимые пылинки. Министерство опустело. Затихли надоевшие до нервного тика шаги и перестук каблуков. Затих назойливый шелест бумаг и бесящий гомон голосов. Как же сильно Драко ненавидел это место. Ненавидел всем своим существом. Почему Волдеморт ничего сделал с этим проклятым Министерством? Почему не сжёг ко всем ебучим чертям? Неужели только мэнор заслужил остаться в руинах? Очередной вдох застрял в горле, а руки сжались в кулаки так сильно, что ногти вновь почти прорезали едва зажившую кожу ладоней. Он намеренно не исцелял свои руки, слишком боясь последствий. Только боль могла помочь вернуться в действительность и избавиться от нахлынувшего наваждения. Все равно уже ничего не вернуть. Прочистив горло, Драко по привычке выровнял спину и заправил выбившуюся прядку волос за ухо. За последние годы, Драко удалось довести известную с детства науку до совершенства, вместе с искусством окклюменции. Лицо уже давно превратилось в неподвижную маску, за которой скрывалось только бесконечное ожидание. Драко ждал, терпеливо ждал и предвкушал то чувство удовлетворения, которое он получит от мщения. Он любил наблюдать за людьми, в красках представляя их мучительную смерть. Не очень здоровое занятие, но безотказно приносящие облегчение. «А что, собственно, не так?», — неизменно шептал внутренний голос. Все было правильно. Эти люди отняли у него всё, разве заслуживали они продолжать жить? Мысли о мести, порой доводили до одержимости и Драко понятия не имел, как долго ему ещё удастся себя сдерживать. «Пока не время» Но Драко умел ждать. Стрелки часов лениво двигались вперёд, вынуждая поспешить. В животе уже тугим комком свернулось предвкушение, что гнало его вперёд. Подходя к лифту, Драко заметил бегущую к дверям девушку. Копна расстрепанных каштановых волос падала ей на глаза, а несколько стопок пергаментов вот-вот грозили вывалиться из рук. Задержалась, заработалась. Как всегда. Улыбка сама расплылась по лицу. Вот, кто был одним из главных виновников его разрушенной жизни. Сколько раз, в моменты, когда ждать уже становилось невмоготу, а самоконтроль грозил покатиться к херам, он представлял, как сжимает в руках эту тонкую шею. Должно быть, по истине удовольствие слышать, как из её рта вырываются хриплые стоны, и видеть, как расширяются от ужаса карие глаза. Окутанная шуршащей спешкой, Грейнджер ступила в пустой лифт. Она будто бы ощущала его присутствие. Он видел это по её напряженным плечам. Забавно. Ускорившись почти до бега, Драко шагнул внутрь вслед за ней, со злорадством наблюдая, как за ним захлопнулись решетчатые двери. Бледная кожа её щёк приобрела розовый оттенок, когда Гермиона гордо отвела взгляд. Она сделала пару шагов к дальней стене, неосознанно пытаясь увеличить расстояние между ними до максимума. Наивная грязнокровка. Только вот Драко слышал её дыхание даже через скрежет подъёмных механизмов. К сожалению, у него совершенно не было алиби на этот вечер, что делало её убийство просто непоправимой глупостью. У него ещё имелись планы на жизнь, и перспектива умереть в Азкабане в них совершенно не вписывалась. Но данный факт не мешал насладиться ситуацией сполна. Месть, все же, должна быть элегантной. — Грейнджер, — протянул он, замечая, как лихорадочный румянец на её щеках стал ярче. — А чего это мы так поздно? — Не твоё дело, — прошипела она, нервно смахивая упавшие на глаза волосы. — Я хотя бы работаю, а не занимаюсь ерундой. Драко не сдержал усмешку, всей душой наслаждаясь её скрытой растерянностью. Должно быть, ей было так непривычно что-то не понимать, особенно в себе. — А Уизли ещё не сдох от комплекса неполноценности? Только глухой ещё не слышал, что её нерадивого муженька выгнали из аврората за неуспеваемость, даже несмотря на заслуги. — Заткнись, — новая порция гневных слов подсказывала, что он попал в яблочко. Ох, она, наверняка, изо всех сил пыталась держать себя в руках. — Это лучше, чем быть Пожирателем смерти, — сказала она уже тише и чуть с запозданием. Драко, тем временем, уже нащупал заветную кнопку на стене, отчего лифт с шумом остановился. — Что ты делаешь? Сжав в кармане палочку, он невербально поставил заклинание заглушки, предотвращая любой риск быть услышанными. — Зачем? Драко понравилась реакция Грейнджер. Её губы дрогнули, будто она хотела сказать что-то ещё, но внезапно осознала всю бессмысленность собственных слов. — Ты знаешь зачем. Он всего в два шага очутился рядом с Гермионой. Наступая, лишая всякого выбора. Драко хотелось взглянуть на неё поближе. Её тёплое прерывистое дыхание приятно щекотало шею, отчего по телу пробежали мурашки. Это раздражало, но так сильно, блять, манило. Драко уже хотел её так, что едва сдерживался, чтобы сию секунду с силой не вжать её в стену лифта, и как следует не оттрахать. Но всему своё время. Он уже давно перестал задаваться вопросом: «почему?». Просто потому, что ему было нужно. Бумаги необъятной кучей упали на пол. — Малфой, прекрати, — в её голосе звенела мольба, но никаких попыток оттолкнуть его не последовало. В паху нарастало напряжение, но Драко не спешил, желая растянуть удовольствие. — Я же знаю, чего ты хочешь, — Грейнджер издала что-то вроде приглушенного всхлипа, когда он нежно заправил прядь кудрявых тёмных волос ей за ухо. Ему нравилось наблюдать за её реакцией, за её недоверием к собственному телу, которое подавалось вперёд, отчаянно прося и желая того, что он мог ей дать. Гермиона кусала губу, очевидно пытаясь вернуть себе хоть часть моральности и благоразумия. — Это неправильно… — шептала она и пытаясь убедить саму себя. Её глаза закрылись, когда его пальцы спустились ниже, оглаживая бархатную кожу шеи. Драко коснулся её выпирающих ключиц, на что Грейнджер отозвалась уже шумным вздохом. А ведь это было только безобидное начало. — Отпусти себя, Грейнджер, — сказал он тихо, замирая в миллиметре от её губ. Она сломалась быстро. Слишком легко и быстро для Гермионы Грейнджер. Поцелуи совершенно не привлекали Драко, но они были необходимы для того, чтобы Гермиона окончательно потеряла голову и перестала сопротивляться, хоть и достаточно пассивно. Все должно быть добровольно. Иначе, какое от этого удовольствие? Она хотела. Он бы знал, если бы это было не так. Пуговица за пуговицей, и полы её скучной блузки разошлись в разные стороны. И то, что скрывалось под ней, заставило Драко фыркнуть. Тонкое, белое, кружевное. Это бельё явно предназначалось не для Уизли. — Нравится? — неожиданно хрипло спросила она, заставив врасплох уже его. Но не сказать, что это чувство ему не понравилось. Драко задумчиво пропустил её торчащий сосок между пальцев, так и не ответив на вопрос. У Грейнджер была красивая грудь, которую она всегда безжалостно прятала за ужасно скучной одеждой в отвратительных дерьмово-коричневых тонах. Он чувствовал, как плотная ткань его тесных брюк трется о стоящий колом член, делая ожидание невыносимым. — Для меня старалась? — Пошёл ты… Она сама избавилась от блузки, и совершенно не протестовала против того, что кружевной лифчик отправился вслед за бумагами. Драко обхватил губами её сосок, слегка оттягивая, скользя языком по затвердевшей горошине. Она тихо всхлипнула, когда его ладонь скользнула ниже. Под отвратительного цвета юбкой не было колготок. — Ты хочешь, чтобы я её снял? Её глаза были закрыты, будто она боялась передумать. — Ты хочешь этого? — повторил Драко уже громче. — Да… — ответила она. — Да, хочу. С радостью избавившись от безвкусной тряпки, он снова скользнул пальцами между её ног. Кружевные трусики были насквозь мокрыми. Внезапно, Гермиона притянула его за затылок, впившись поцелуем. Должно быть, ей хотелось любви. Той, которой муженёк не мог ей дать. Стащив мешающую материю, он начал неспешно ласкать подпухший от возбуждения клитор, одновременно целуя и покусывая её горячие губы. Гермиона запрокинула голову, тихо застонав от наслаждения. Её стоны становились громче, по мере того, как она приближалась к финалу. Её дыхание сбивалось, а на ключицах и шее выступили бисеринки пота. Когда её коленки подогнулись, Драко не дал ей упасть. Это заставило его остановится. — Продолжай! — потребовала она. — Не останавливайся! — Расскажи, чего именно ты хочешь. Ему нужно было услышать ответ. — Я хочу тебя. Умоляю… — по её щекам покатились слезы гнева и ужасной неудовлетворённости. — Драко, прошу… Малфой улыбнулся уголком рта. Именно этого он и ждал. Сейчас, Грейнджер готова была сделать что угодно, лишь бы он трахнул её. — Конечно, Грейнджер, но сначала, ты должна кое-что сделать… Он был возбуждён слишком долго, и просто не сможет дать ей то, чего она желала. И Грейнджер была умной девочкой. Послушно опустившись вниз, она проворным движением справилась с застёжкой ремня. Драко нравилось наблюдать, как её трясло от возбуждения, как презрительный взгляд сменился молящим. Как мало было нужно для того, чтобы заставить её забыть и о муже, и о шрамоголовом друге, и даже о том, что она Гермиона Грейнджер, та самая героиня, которую ставят в пример каждой девчонке страны. Нетерпеливо стащив с него штаны и боксеры, она затормозила, облизывая губы, будто разрываясь между желанием и благоразумием. — Отпусти себя… — вновь пробормотал Драко, вплетаясь пальцами в её волосы. Когда мягкие её губы обхватили головку его члена, он едва сдержался, чтобы не толкнуться вперёд. Помогая себе рукой, она взяла его в рот, старательно надавливая языком и посасывая. Драко до боли сжал челюсти, пытаясь заглушить рвущийся из груди стон. Гермиона делала это не очень умело, но тем не менее, доставляла ему черт знает какое удовольствие. От одного вида, как она сидит перед ним на коленях, он уже едва не кончил. Грейнджер очень старалась взять его в рот целиком, но закашлялась, на секунду прекращая. Смахнув с глаз слезы, она с двойным усердием принялась за дело. Вечный синдром отличницы, помог ей быстро приловчиться. Гермиона и сама получала удовольствие, с интересом наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. Её язык нежно щекотал головку, буквально отсчитывая время до конца, а её рука, тем временем, педантично надрачивала ему. Рывком притянув Грейнджер ближе, упершись членом в заднюю стенку её горла, он кончил, с неожиданно громким рыком. Огромные карие глаза блестели от подступивших слез, а на щеках темнели потеки размазавшейся туши. Болезненно сглотнув, она вытерла немного подрагивающей рукой сперму со своего рта и подбородка. Этот жест до ужаса возбуждал. Подняв Гермиону с пола, Драко, совершено неожиданно для себя впился губами в её губы, ощущая на языке собственный вкус. Её пальцы оглаживали ему шею и щеки, легко оттягивая волосы на затылке. Грейнджер охнула, когда он снова нашел самую чувствительную точку. Драко ласкал её медленно, наслаждаясь тихими рваными стонами, которые она отчаянно пыталась сдерживать. Он вздрогнул, когда Гермиона укусила его губу. И это, черт возьми, было чересчур. У Драко закружилась голова. Её дыхание становилось все более частым и прерывистым, а ногти до боли впивались в плечи. Гермиона не позволяла себе быть слишком громкой. Закусив ворот его рубашки, она едва не оторвала его с корнем, сдавленно постанывая. Гермиона кончала изящно, даже, можно сказать, красиво, совсем не так, как другие девушки. Никаких наигранных воплей и пошлых криков. Она лишь жмурилась, распахивая ротик буквой «о», пока её хрупкое разгоряченное тело сотрясала разрядка. «Интересно, Уизли доводил её до оргазма хотя бы раз?» — наверное, ответ на этот вопрос был и без того ясен. Драко вгляделся в её искажённое удовольствием лицо, будто видя девушку впервые. Она была всего лишь грязнокровкой, что испортила ему жизнь. Грязнокровкой, которую он ненавидел всем сердцем. Эмоции вдруг накрыли Драко с головой, горячие, живые, не позволяющие ясно мыслить. Его маска грозила расколоться в любую секунду, выставляя напоказ то, чего он сам не хотел в себе видеть, а ещё хуже, чувствовать. Страх, боль и нескончаемое горе. Почему было так больно? Он ведь не этого хотел. Он все ещё наблюдал за Гермионой, пока она приходила в себя и восстанавливала дыхание, счастливо улыбаясь уголком рта. Она вдруг нежно коснулась его щеки, словно так же как он, изучая. Тёмные глаза казались тёплыми, будто утренний кофе. Странное, всплывшее в подсознании сравнение, заставило Драко от злости стиснуть зубы. — Отпусти себя… — пробормотала Гермиона, мягко и будто по-матерински, поцеловав его щеку. Драко не нужно было уговаривать. Странные неестественные чувства вызывали дискомфорт, оставаясь в душе противным тяжёлым осадком. Что с ним такое? Он рывком развернул Грейнджер спиной, заставив вскрикнуть от неожиданности и упереться грудью в холодную стену лифта. Ему безумно нравилась эта податливая и послушная Грейнджер, на которую у него сразу вставал. Но её лица он видеть больше не хотел. Драко обожал её спину и тонкую талию. Она выглядела беззащитной и чересчур сексуальной. Не удержавшись, он легко шлёпнул её, наплевав на то, что мог остаться след. Гермиона только вскрикнула и подалась навстречу, топча ногами ещё недавно такие важные документы, отчаянно желая ощутить его внутри. Подавшись вперёд, он вошёл в нее сначала неспешно, даже бережно, вжимая Гермиону в дверь лифта. Он изучал её, пробовал, смакуя каждое движение, все набирая темп. Наверняка, на её бёдрах останутся синяки, но ему было наплевать. Возможная реакция её рыжего урода лишь подталкивала перестать как-либо осторожничать. — Драко… — его имя прозвучало как-то неуловимо иначе, сорвавшись с её губ. Она гибко выгибалась в его руках, подстраиваясь под ритм. Драко запрокинул голову, чувствуя удовольствие каждой клеточкой своего тела, жадно вбиваясь в тугую плоть. Мерлин, это было божественно. Подсознательно чувствуя, что она уже во второй раз за этот вечер готова кончить, он сжал её бёдра сильнее, и немного сменив угол, немного ускорился. — Драко… — стонала Грейнджер, отчаянно хватаясь за стены. — Да… Господи… Да! Драко! Её стонов было достаточно, чтобы окончательно потеряться. Всего пара мгновений, и он кончил, уткнувшись лицом в её волосы. Драко с каким-то маниакальным наслаждением вдохнул обуявший его запах недорогого парфюма и медового мыла. Позже, она без сил опустилась на пол лифта, просто глядя в пустоту, и даже не пытаясь вытереть капающую из неё сперму. — Мы ведь уже делали это, правда? Драко привалился к стене, застёгивая брюки, пытаясь отдышаться. — С чего ты взяла? Она потянулась за бюстгальтером, отчего-то стыдливо прикрывая грудь. — Не делай из меня дуру. Я просыпаюсь каждую ночь и понимаю, что хочу… Ощущаю какую-то странную пустоту. А когда вижу тебя, сама не понимаю… Все же непонимание и нерешенные загадки изводили её до глубины души. Он коснулся её подбородка, заставляя взглянуть на него. — А нужно ли тебе это помнить? — Ты любишь меня? — карие глаза казались совсем чёрными. Она сама удивилась заданному вопросу, и, закусив губу, отвернулась, вновь краснея. Так непривычно было видеть её такой… Сломленной. И так приятно. Поправив пиджак, Драко закусил губу, пытаясь подавить улыбку. — Я никого не люблю, Грейнджер. Когда лифт тихо звякнул, двери с грохотом распахнулись. Гермиона немного одернула юбку и попрощавшись с ним лёгким кивком, неспешной походкой направилась к каминам. Ничего в ней не выдавало того, как именно прошёл последний час её жизни, разве что вновь образовавшаяся пустота в памяти и странное чувство удовлетворения. Драко знал, что эмоции нельзя убрать, пусть даже позже она не сможет найти им объяснения. Шагнув в зелёное пламя он подумал о том, что рано или поздно, Грейнджер докопается до истины. Или нет. Кто знает. Но Драко лишь знал, что этот вечер был для них далеко не последним.