cowboy like me.

      у них с баззом не было ничего общего. всего-то заурядная подпись своей собственности именем энди бонни на обороте правой ноги, под самым сердцем и в светлой памяти детства.       базз был с другой планеты в самом истинном значении, — он правда никогда не уточнял только, с какой именно, — с другого конца галактики, усеян звездной пылью и космическими амбициями, надеждами и качествами истинного героя всего человечества. вне всяких сомнений было предопределено в миг его первого прибытия, что он станет их лучшей игрушкой.       вуди оставался всего лишь тряпичной куклой с головой из пластика, расписанного вручную, да и шляпой этой несуразной, неустойчивой. поломать его было проще всего: всего-то нить распустить, позволить набитому внутри прилипчивому пуху вылететь, зацепив за собой этот моторчик глупый, — «мне в сапог заползла змея!», — да и бросить на свалку, оставить на полке ближайшей его останки, утопить их в общем хаосе домашних отходов.       если бы базз был определен хоть кем-то из их бывалых владельцев в ряды злодеев, он бы запросто выжег местному шерифу сердце свечением красного фонарика-лазера, да и дело с концом. игра окончена, миссия провалена.       вуди сломать было проще всего. только базз играл за хороших и с командой сержанта как-то прописал целую военную стратегию по временной краже ниток с иглой из маминого футляра, чтобы залатать вуди небольшую пробоину в районе сгиба тряпичного локтя.       их былое соперничество было отголоском ребячества, а вуди для соперничества создан не был. ковбою, сотканному из ткани и чрезмерной геройской доброты, не тягаться с отвагой космического духа, модернизированной версией героя грядущих дней, и это было прописано по умолчанию в законах мира их комнаты с самого начала.       но и базз никогда в самом деле не собирался отбирать его звездные часы и благодарности граждан вымышленного города, потерпевшего очередное потрясение, обдуманное детально детской фантазией.       страх быть замененным, забытым, утерянным навеки среди пыли под хозяйской постелью со временем превратился в небылицу, в которую хотелось верить и ему самому. и больше всего вуди боялся, что не энди-бонни позабудут о нем, а базз-черт-возьми-лайтер найдет ему замену.       и базз действительно мог. в их списке местных доблестных деятелей всегда числилась джесси с ее девичьей живостью и по-ковбойски смелой настырностью, и имя ее в алфавитном порядке стояло выше, первее. ее объятья были жарче самого солнца, а базз так далеко никогда не летал даже в игровых реалиях, и вуди понимал, что тряпичная кукла тряпичной кукле рознь. возможность отыскать замену, перестроить шерифа бережно в статус запасного варианта была всего в одном шаге от него; один маленький шаг для человека и одна огромная дыра в несуществующем сердце для здешнего ковбоя. но базз ступал с вычурной бережливостью и (всегда) навстречу шерифу.       (так латали душевную рану его чужие поступки, и вуди хотелось верить, что за ними не следует подлости внезапного предательства.)       в конце концов, проблемы с доверием — не навсегда, верно?       иногда вуди нравилось не думать ни о чем и соглашаться на дневные авантюры лайтера, пока родители на работе, пока ребенок по-прежнему в учебном заточении. реактивный ранец его был бесполезен, всего лишь наглядная визуализация для игры, но базз мог найти другие способы взлететь, и вуди пойдет за ним. ведь подстраховать всегда нужно, тем более…       — тебе не кажется это небезопасным, базз? — вуди оглядывает мудреную конструкцию, протянутую под люстрой, и думает, что им лучше вернуться на свое место.       — ты мне доверяешь?       базз оборачивается и смотрит как-то удивительно пронзительно, и вуди впервые в жизни хочется уклониться от прямого ответа. как маленькому, честное слово.       — конечно, но…       — вот и отлично, шериф.       и они летят. не в хороводе звездных соединений, не навстречу венере или витиеватости млечного пути, но летят. рука базза удерживает от падения, шляпу срывает порывом встречного ветра, — на плоскости паркетного пола ее обязательно поймает джесси или спиралька, — и вуди улыбается, прежде чем они едва не врежутся в плакат на противоположной стене.       и у них по-прежнему не было ничего общего.       вуди был я-всегда-спешу-на-помощь-шерифом, доблестным ковбоем с отвагой, упрятанной в кобуре, и прыткостью, отпечатанной на кончиках пальцев; был верным служителем закона в прописанном историей дуо с баззом-бесконечность-не-предел-лайтером и понимал, что выглядит это до ужаса нелепо.       — никогда не думал, что из тебя бы вышел неплохой астрорейнджер? — базз проходится по краю подоконника, тренирует собственное умение балансировать для следующей игры в пределах вымышленного большого каньона.       — пф, нисколечки, — вуди отмахивается как-то слишком легко, словно действительно не думал об этом минувшими ночами в годы их негласных состязаний.       — почему нет? — базз кажется искренне удивленным, как если бы то не было всего лишь минутной фантазией; он спрыгивает с подоконника на письменный стол, приземляется рядом с вуди, — у тебя все для этого есть: сила, ум, отвага… тебя бы только переделать немного, и все.       — брось, — шериф в нервном жесте поправляет край собственной шляпы, — вот из тебя бы вышел неплохой ковбой.       расцветка предзакатного сияния солнечных лучей отпечатывается размытой акварелью на скафандре базза. вуди смотрит на него и оба почему-то смеются, хотя говорил он совершенно серьезно.       чем вообще отличаются друг от друга астрорейнджеры и ковбои, кроме этого случайного фабричного материала? каков был смысл хоть когда-то переживать об этом и бороться за псевдо-первенство?       под весом правой ноги по-прежнему начерчена была детской рукой заветная подпись, и впервые вуди готов был признать, что это — не единственная их общая точка соприкосновения. во второй раз он это признает, когда пересчитает на пальцах порывы базза к чрезмерному геройству во имя его спасения, мгновения их незапланированных встреч для грядущего вызволения. бесконечность действительно не была пределом.       в играх с энди им было постигнуто некогда казавшееся далеким равенство, в руках бонни ощутимым стал былой груз опасений, упрятанных в самом сердце синтепуха. и только в руках базза все становилось на свои места.       — ты помнишь, как мы вообще стали так близки?       — неа, — и базз не соврал, действительно не помнил, как со своей былой настойчивостью смогли пресечь эту нелепую вражду, — разве это важно?       — да нет… просто так.       (не просто так, и базз это знал).       — ковбой?       — да?       — ты тоже мне очень дорог.       в этот миг вуди показалось, что бесконечность закончилась именно здесь.       — базз?       — да?       — ты мне тоже, вообще-то.       и пусть это почти-ничего не значит, пусть им и хочется рассмеяться в ту же секунду после ответной весточки, пусть у базза в глазах звезды зажглись в причудливом порыве радости — «ты смог это сказать, вуди, смог!». пусть. кажется, была обнаружена иная точка соприкосновения. базз по-прежнему был с другой планеты в самом истинном значении, а вуди — всего лишь тряпичной куклой с головой из пластика, и этого было более, чем достаточно.       в конце концов, базз такой же, как и он, и что в этом плохого?