A Nightmare's Dream

      Отсюда гавань кажется покрытой приятной вечерней дымкой. Солнце только что село, унеся с собой весь естественный свет - пришло время для ярких огней Ли Юэ. И небо темнело достаточно быстро для того, чтобы городские огоньки показали себя во всей красе местным жителям и туристам. Вторых, к слову, в последнее время стало в разы больше - указа "Сакоку" теперь просто не существовало.       Сяо наблюдал за гаванью с высоты птичьего полета, хотя, быть может, откуда-то выше даже - горы на юге города способствовали этому. Адепт мог сколько угодно говорить о своей "неприязни" к простым смертным, но все же размеренное людское жужжание и смех помогали ему жить и видеть, что столетия его службы на благо Ли Юэ не были напрасными.       Защитнику Якса редко удавалось вот так: сидеть здесь, размышлять о прошлом, настоящем и, о Архонты, даже будущем. Ночь предвиделась тихой и спокойной - это ли не повод прикрыть глаза и устало, но с упоительным наслаждением вдохнуть аромат цветков цинь синь, принесенный легким, как этот момент, ветром?              Сказать, что Сяо полностью расслабился, - значит солгать; все-таки тысячелетия опасностей, следующих попятам, оставили на нем свой отпечаток. Но шорох травы где-то за спиной не заставил Адепта напрячься: интуитивно он знал, кто сюда поднялся. В самом деле, умением совершенно тактично и вовремя ворваться в его одиночество обладал только один человек во всем Тейвате.       Итэр подошел к Яксе молча, потому что знал: для Сяо это было лучше любого приветствия. Выждав немного, путешественник сел рядом с охотником на демонов, аккуратно положив подле себя что-то, закутанное в плотную ткань. Сяо стало интересно, что это, но виду не подал. Не хотел подавать.       - Ты вернулся, - хрипловатым от долгого молчания голосом проговорил Адепт. Итэр коротко кивнул, слегка улыбнувшись - встреча с Сяо заслуживала и терпения, и трудностей на пути из Инадзумы до материка.       - Надеюсь, я тебе не помешал? - тихо спросил путешественник, боясь утвердительного ответа - каждый раз замирало сердце; каждый раз, от каждого шага по хрупкому мосту взаимоотношений с Сяо... Отчего-то очень не хотелось разрушать все, что было построено с таким трудом. Итэр, признаться, до ужаса, до кошмарных снов опасался потерять доверие Адепта, если о нем вообще можно говорить.       - Нет, - однозначно ответил Сяо, отводя взгляд - ему подумалось, что рассматривать заходящий в порт корабль сейчас куда уместнее.              И оба смолкли. Сяо - от размышлений, Итэр - от боязни сказать что-нибудь лишнее. Путешественник уверен сейчас был лишь в одном: надо ловить момент и смотреть с Адептом на звезды: рукотворные, коими усеяна вся гавань, и природные, что россыпью зажигались в темном небе с полной луной.       - Так зачем ты пришел сюда? - не без привычной грубости в голосе резко спросил Сяо. Итэр слабо вздрогнул и посмотрел Яксе прямо в глаза: упрёка в них не было видно.       - А... Я... хотел подарить тебе подарок. С фестиваля в Инадзуме, - пробормотал Итэр, потянувшись к предмету, обернутому тканью. Сяо вздохнул.       - Я не нуждаюсь в подарках. Я думал, ты это понял еще с последних "Морских Фонарей", - холодно ответил он.       - Прости, но этот подарок не от Цисин. Он... Лично от меня, - отчего-то краснея, поспешил оправдаться путешественник. Адепт все же решил позволить ему приблизиться к себе настолько, чтобы дарить что-то личное, неофициальное; все-таки было интересно наблюдать за поведением этого смертного. Но лишь слегка.       Итэр, едва заметно сглотнув, протянул охотнику на демонов подарок. Сяо постарался снять ткань аккуратно - мало ли, что могло под ней находиться? Однако хватило стянуть ткань лишь с одного уголка подарка, чтобы понять: это было полотно. Впрочем, осознание лишь ускорило Адепта - он не хотел признаваться, но его интерес был подогрет.       Если бы не богатый жизненный опыт, увиденное точно выбило бы весь воздух из легких Сяо. С картины на него смотрело двое: он сам и путешественник. Одно только это уже заставляло жадно рассматривать каждый сантиметр полотна. Хоть на горе и было темно, картина излучала поистине жизненный свет, ведь на фоне светило солнце, а Итэр улыбался, стоя рядом с хмурым Адептом. И только приглядевшись совсем тщательно, Сяо заметил: он тоже изображен улыбающимся, но едва заметно. "Совсем как в реальности."       - Все еще не понимаю, - вдруг сказал Якса. - Не понимаю этих сантиментов. И обстановка на картине мне тоже неизвестна. На ней изображены мы, но под деревом сакуры. Такого не было, - категорично заявил он.       - Сакура - это один из символов Инадзумы, а заодно и фестиваля Иродори. Я попросил своего друга отобразить это на картине, - увлеченно разъяснил Итэр. Это сподвигло Сяо все-таки продолжить разговор.       - А зачем здесь я? - без доли шутки спросил он. - Я вообще не связан с Иродори.       - Эта картина в целом задумывалась как подарок тебе, так что ты обязан быть изображенным на ней, - терпеливо улыбнулся путешественник.       - А ты?              До Итэра не сразу дошло, что речь шла о его присутствии на портрете. "Что ж... придется говорить, как есть."       - Альбедо сказал, что нарисует картину, только если на ней буду и я... Пришлось согласиться, - он пожал плечами и опустил взгляд в пол. - Прости, не стоило добавлять сюда меня.       - Нет, - возразил Адепт. - Одного тебя на этой картине было бы вполне достаточно, - прямолинейно пояснил Сяо. Щеки Итэра моментально вспыхнули - и прятать это уже не было смысла, но он все же отвернулся - слишком смущающе.              Вновь повисла тишина, прерываемая только доносящимися из гавани звуками вечерней жизни - это помогало отвлечься. Вскоре Итэр немного успокоился - румянец на щеках побледнел, да и сердце вернуло себе привычный ритм. Привычный ритм нахождения рядом с Сяо - априори ускоренный.       Адепт же не прекращал рассматривать каждую деталь подарка и почти готов был признаться вслух: ему понравилось. И как никогда прежде его радовало, что подарок есть, куда повесить: комната Сяо на постоялом дворе как раз была пустоватой.              - Я плохо знаком с традициями смертных, - нарушил молчание охотник на демонов. Это привлекло внимание путешественника - и он засмотрелся на пряди волос Адепта, а затем и на черты лица. Итэр видел Сяо уже много раз, но душа требовала изучать Яксу каждый раз, при любой возможности, потому что "завтра" бывает крайне жестоким. - Но слышал, что у вас принято дарить что-то в ответ.       - Это вовсе не обязательно. Мне уже достаточно того, что ты принял портрет и не прогнал меня, хех, - путешественник неловко почесал затылок, силясь скрыть вновь подкравшееся смущение. Но казалось, бессмысленно - Адепт видел его насквозь.       Итэр терпеливо ждал дальнейших действий Сяо - ведь не просто так он упомянул об ответном подарке, верно?       Якса ловко достал из кармана кристальную бабочку анемо, которая, на удивление, не пыталась улететь, а лишь невесомо шевелила крыльями и стряхивала с них сверкающие частички. Она выглядела действительно красиво - и свет ее ровно ложился на лицо Адепта, и от увиденного у Итэра вновь перехватывало дух. Он перестал пытаться скрыть свое восхищение, а Сяо и не был против.       - Позволь? - осторожно спросил охотник на демонов, порываясь прикрепить бабочку к пшеничным волосам путешественника. Тот лишь коротко кивнул и развернулся так, чтобы Сяо было легче осуществить свой "замысел". Итэр, почувствовав руки Адепта, довольно прикрыл глаза и улыбнулся, не сразу осознав, что касание было очень мимолетно. И лишь по ощущениям - вечность.              Путешественник не успел ни сказать, ни спросить что-либо - Сяо вновь удивил его:       - Спасибо за твой подарок. Он ценный, - без лишних предисловий озвучил Якса.       И, пожалуй, услышав его голос сейчас (в который раз за вечер, значения уже не имело), Итэр вдруг осознал; и осознание это защекотало все внутренности - нервами, волнением, даже... страхом? Такое простое и в то же время сложное осознание: он влюбился. Окончательно и бесповоротно влюбился в охотника на демонов; в существо, которому две тысячи лет минимум. Влюбился в того, кто всеми силами предупреждал его о последствиях общения с ним; предупреждал о карме, об опасности и обо всем, о чем только помнил - и все равно предлагал защиту, и... И все-таки подпустил его так близко к себе во всех смыслах: позволил вручить подарок и позволил сидеть ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. О да, осознание дурманило.       - С-спасибо за бабочку, - едва выдавил Итэр из себя. Сяо приподнял бровь и заметил крайне сосредоточенный взгляд собеседника на себе.              И назад дороги больше не было, когда Итэр понял, что не может сопротивляться своим чувствам и желаниям. Одним смелым движением он приблизился лицом к лицу Сяо и подождал пару секунд - все еще было страшно, что он растворится прямо здесь, без объяснений. Но Адепт ждал. Казалось, даже не меньше, чем нетерпеливый путешественник. Это в какой-то степени окрыляло - и Итэр коснулся ладонью щеки Сяо, а затем, не встретив никакого сопротивления, поцеловал Яксу. Неглубоко, осторожно, чтобы не спугнуть. Только вот он не учел, что от такой проделки у Сяо карма заколола под кожей - она вынуждала охотника на демонов действовать уже самому. И он действовал: коснулся губ Итэра, после накрыл их своими пересохшими, запустил руку в пшеничные волосы, почти позабыв о кристальной бабочке в них. В коротких паузах между поцелуями они ощущали, как обжигает дыхание, каким горячим стал воздух и каким незначительным сделался мир вокруг.              И звезды светили уже чуть тусклее, и фонари в гавани бледнели. Вы наверняка скажете: близился рассвет. И пока этот момент длится, не смею уверить вас в обратном - делать это слишком внезапно было бы жестоко. Но рано или поздно придется сказать, в чем причина на самом деле.              И сам Сяо начинает понимать: что-то не так. Слишком меланхолично и нереалистично. И стоны - свои и Итэра - он уже едва различал. А потом боль порезала его без ножа, а реальность стремилась добить: все это было видением. Желанием, скрытым глубоко в душе. И он мерзко и наивно позволил себе застрять в нем.              В глубине Разлома он встречал Итэра. Итэра, который не дарил ему картину, не целовал его на горе с видом на гавань, не терпел его попыток прикрепить кристальную бабочку ровно. В глубине Разлома был настоящий Итэр - тот, что звал его по имени, а он позорно не мог прийти на зов, потому что застрял в потаённой мечте. В ловушке из собственных невысказанных чувств. В ловушке, что теперь терзала его болью и недосягаемостью желаемого.