Мороженое

Одним жарким летним днём два друга прогуливались в окрестностях Ли Юэ. Один из них выглядел несколько уставшим и чем–то напоминал большую, тающую льдинку. Тем временем второй из них каким–то чудом сохранял привычное самообладание и даже некоторое изящество. Казалось, что ему ни капельки не жарко, но на самом деле, юноша просто умел сохранять лицо в любой ситуации. Да и к местному климату с его суровой зимой и мучительно жарким летом Син Цю давно себя приучил. Не то, чтобы он совсем не ощущал жару. Скорее был менее восприимчив к ней, чем его друг. — Жарко… очень жарко. Син Цю, может отойдём куда-нибудь в тень? — спросил Чун Юнь, в очередной раз смахивая пот со лба и поворачиваясь в сторону своего друга, почти умоляюще глядя на него. — Мне безумно хочется куда-нибудь спрятаться от этого пекла… Хотя я уже не уверен, что это сильно поможет. Услышав просьбу своего приятеля, идущий впереди Син Цю замедлил шаг и, обернувшись через плечо, промолвил: — Потерпи, мы вот-вот доберемся до места, которое я собирался тебе показать. Там очень славно, тебе понравится. К тому же, у воды тебе станет попрохладнее. Проговорив это, синеволосый парень немного ускорился, вынуждая Чун Юня поспевать за собой. Но вскоре, словно в подтверждение его слов, вдали зажурчал ручей, и совсем неподалеку показались очертания небольшой и довольно уютной беседки, которая могла бы стать временным убежищем от палящего солнца. Мальчик, напоминающий кусочек льда, от вида беседки внезапно преобразился в светящийся от радости кристалл. — Чудесно! Я как раз очень хотел отдохнуть. Мы ведь идем туда? — Чун Юнь вопрошающе посмотрел на своего спутника. Вокруг возвышались горы, немного скрываемые редкими деревьями и кустарниками. Животные, которые еще недавно вволю резвились в солнечных лучах, притихли и спрятались в норах и траве, пытаясь спастись от жары. Чун Юнь и сам ощущал себя каким-то маленьким и несчастным существом, сжигаемым утомительным пламенем. Но он знал, что это скоро закончится, поэтому не сдавался и всё ещё держался на ногах. Син Цю мягко улыбнулся, едва изогнув уголки губ: — Разумеется. Это моё любимое место, и я давно хотел сводить тебя туда. Осенью здесь по-настоящему красиво. Юноша негромко, мечтательно вздохнул, должно быть, вспоминая о приятных деньках, но через мгновение вернулся в реальность, добавляя уже на ходу: — Но и сейчас тебе будет, на что посмотреть. Идём скорее. Оказавшись в беседке, Син Цю первым делом присел за небольшой столик, жестом указав на стул напротив. Однако уже через пару минут стало ясно: несмотря на то, что беседка находилась в тени и неподалёку от воды, это не слишком спасало от жары в эту безветренную погоду. Заметив, как приуныл Чун Юнь, юноша окинул друга покровительственным взглядом и проговорил: — Как насчёт мороженого? Здесь неподалёку его продают. Чун Юнь заметно приободрился от такого предложения, облегчённо посмотрев в глаза своему приятелю. — С радостью! Спасибо тебе за заботу, мне это и правда сейчас не помешает, — с этими словами юноша подскочил, готовый чуть ли не бежать за спасительным лакомством. Почесав затылок, он окинул Син Цю взглядом, раздумывая о чём-то и задумчиво хмыкая. — Ты так выглядишь, будто тебе совсем не жарко. Может, возьмёшь и себе тоже? На всякий случай. Вдруг по пути назад ты ненароком перегреешься на солнце. Да и перекусить после долгой прогулки нам не помешает. Задумавшись, Син Цю приложил палец к подбородку и после недолгого молчания отозвался: — Пожалуй, так и сделаю. Раньше мне не доводилось пробовать местное мороженое, но я слышал, что у некоторых людей оно считается особым деликатесом. И что порции там довольно внушительные, — мечник почти беззвучно рассмеялся: — Как раз для тебя. Юноша аккуратно привстал со своего места: — Значит, решено. Составлю тебе компанию. Заодно узнаем, насколько хороши сладости, что здесь продают. Едва договорив, Син Цю без особых промедлений направился в противоположном направлении, вновь выбираясь на залитую солнцем дорожку. На самом деле, юноша и сам порядком изнемогал от жары, но привычка держаться и быть сильным в любой ситуации сделала его выносливее и, к тому же, научила хорошо справляться со своими эмоциями. Как бы то ни было, жара никак не повлияла на энтузиазм мечника, который, прежде, чем свернуть в сторону цветастых ларьков, резко развернулся, взмахнув рукой, сотворил заклинание и неожиданно обдал замешкавшегося Чун Юня тонкой струей воды, слегка забрызгав тому лицо. — Это тебя охладит, — шутливо произнёс он, оправдывая свою небольшую шалость, хитро улыбаясь ошарашенному другу. Затем, вернув себе прежнее хладнокровие, юноша произнёс: — Пойдём, — и снова устремился вперёд. Чун Юнь давно привык к такому, так что смиренно кивнул головой и направился вслед за своим приятелем. — Спасибо тебе, что ли, — сконфуженно ответил юноша, почесывая затылок и вытирая лицо от воды. — Я думаю, что мороженое не может быть плохим. Я в этом уверен. К тому же, в него можно положить различные добавки — и оно станет во много раз вкуснее. У тебя есть идеи на этот счёт? Только, пожалуйста, без острых перцев, как в тот раз… — добавил он, едва не вздрагивая от воспоминания о произошедшем с ним ранее. Син Цю действительно мог провернуть что–то подобное, но Чун Юнь всё равно продолжал ему доверять, они же друзья! Юноша, мгновенно принявший на себя самый невинный вид, с улыбкой вовлекся в разговор: — Напрасно ты отказываешься. Мороженое с чили было весьма необычным. Острота всегда добавляет сладости богатое послевкусие. Но так и быть: сегодня я возьму тебе что–то более классическое. М… Как насчёт шоколада с фруктами? Я пробовал подобное раньше. На вкус просто восхитительно. За беседой путь пролетел быстро, и заветный ларек оказался уже совсем близко. Поравнявшись с ним, Син Цю вновь обернулся к другу, дружелюбно произнося: — Выбирай, что нравится. Я угощаю! — Звучит неплохо. — ответил Чун Юнь, задумчиво подняв брови. — Но с шоколадом лучше не перебарщивать, это — не слишком здоровая пища. По прибытию юноша решил не утруждать себя выбором и взять что–то привычное для него, так что буквально сходу воскликнул: — Возьми мне фруктовый лёд, пожалуйста! Я хочу отойти и немного постоять в тени дерева, если ты не против. Очень уж я устал от этого пекла… Улыбнувшись рассуждениям друга о здоровой еде, не слишком придающий значение таким вещам Син Цю покивал с умным видом, не высказывая возражений и вслух сказал лишь: — Как пожелаешь. Можешь отдохнуть пока, я принесу. Сделав заказ и взяв себе довольно внушительный вафельный рожок с фруктами, сливками и кусочками шоколада, юноша направился к изнемогающему от жары Чун Юню и с улыбкой протянул ему долгожданное лакомство: — Держи. И пойдем обратно к воде. Там тебе обязательно станет легче. Мороженое и вправду обрадовало юношу, и он радостно вцепился в него, бегло поблагодарив своего спасителя в лице Син Цю. Однако тот, едва договорив, снова с завидной прытью устремился в глубину парка. Чун Юнь спешил за своим другом, временами отвлекаясь на поедание фруктового льда, иногда кусая его и недовольно вздыхая от слишком сильного холода внутри него. Временами и сам Син Цю останавливался на пару мгновений, чтобы легонько слизнуть капли сливочного десерта, почти невесомо, но с явным удовольствием. Но затем шёл дальше, посматривая через плечо, идёт ли Чун Юнь за ним. Пожалуй, его поведение могло бы показаться несколько подозрительным. Кому угодно. Кроме самого Чун Юня, который был чересчур доверчив, чтобы заподозрить неладное. — Идём, — в очередной раз проговорил Син Цю, поторапливая друга, остановившись у самого входа в беседку: — Я давно хотел тебе показать кое–что…одно заклинание, которое я разучил недавно. Не хочешь взглянуть? На губах синеволосого парня промелькнула довольно странная улыбка, загадочная, хитрая и немного зловещая. И в этот самый момент капелька мороженого снова едва не соскользнула с края рожка, но была мгновенно и ловко поймана губами и кончиком языка Син Цю, который плавно втянул её в себя и легонько сглотнул, быстро и едва заметно облизывая губы. — А? — переспросил не заметивший никаких странностей экзорцист, возвращаясь из задумчивости. — Конечно, я не против. Если оно никак не повлияет на энергию внутри меня, то я согласен, — добавил юноша, предвкушая отдых в беседке, защищенной от солнца, и заметно оживляясь. — Можно попробовать твое мороженое? Я никогда не брал такое. А ты можешь попробовать моё, — юноша с интересом посмотрел на вафельный рожок Син Цю, который уже понемногу подтаивал. — Он такой большой… я мог бы залезть туда, лишь бы укрыться наконец от этой жары. Син Цю, едва услышав это предложение, неожиданно остановился, и его глаза слегка расширились от изумления. Буквально мгновение назад он как раз рассуждал про себя, как лучше устроить небольшое развлечение для них двоих, которое он придумал уже какое-то время назад. И вдруг Чун Юнь проявил инициативу, тем самым решив эту проблему за него. По губам юноши скользнула мимолетная, как блик на воде, улыбка, а интонации голоса стали мягкими и вкрадчиво-приглушенными: — Ты, как всегда, поражаешь меня, Чун Юнь. Но, знаешь, это совсем несложно устроить. Уверен, тебе это даже не навредит. Заметив очередную каплю мороженого, Син Цю на миг прервал свою речь и, высунув кончик языка, слизнул прохладное лакомство, звучным глотком отправив в себя, после чего протянул мороженое другу, ловким движением перехватывая фруктовый лёд из его руки и плавно погружая в рот светло–голубой кончик, с наслаждением облизывая. Чун Юнь, задумчиво глядя в рожок, рассуждал у себя в голове над истинным значением слов своего друга. Разве может он влезть в рожок? Что там Син Цю собрался устроить? Но раздумывал он недолго: его ждало изумительно выглядящее мороженое у него в руке. Попробовав немного, он протянул лакомство обратно своему приятелю. — Вкусное, спасибо тебе! Я больше предпочитаю фруктовый лёд, он холоднее и гораздо медленнее тает. Но всё равно очень вкусно. Поменявшись обратно, Син Цю окинул Чун Юня прежним загадочным взглядом с чуть заметной улыбкой и отозвался: — Ты прав. Фруктовый лёд действительно неплох. Но я слишком люблю необычные вкусы. Жаль, что у них не было мороженого с чили, как то, что мы пробовали в прошлый раз. Мне оно понравилось. Юноша присел за столик, на какое–то время погрузившись в молчание, с наслаждением поедая свой объемный десерт. Добравшись до сочного кусочка персика, Син Цю наклонил рожок и плавно втянул фрукт в рот одними губами, кончиком языка слизнув с них брызги мороженого, и мягко проглотил, на этот раз пристально взглянув в глаза друга, словно ожидая какой-то реакции на эти незамысловатые действия. Чун Юнь пронаблюдал за тем, как его приятель проглатывает кусочек персика, найдя это несколько… забавным. «Вот чудак. И зачем он глотает персики? Впрочем, это его дело. Я вообще постоянно ем холодную лапшу,» — размышлял он. Между тем, синеволосый юноша перегнулся через стол и негромко произнес: — Так вот, заклинание, о котором я говорил. Не стану озвучивать, что оно собой представляет, это сюрприз. И я уверен, что тебе он понравится. Син Цю приподнял вверх одну ладонь, согнув кончики пальцев, создавая вихревой поток энергии, парящий над ними: — Не волнуйся, это не больно. Но тебе лучше держаться за что-нибудь. На всякий случай. Я нашел это заклинание в одной старой книге, и мне интересно опробовать его. Услышав предупреждение, Чун Юнь аккуратно, но довольно крепко взялся за подлокотник, зажмурившись и вжавшись в стул, как будто его собираются схватить. Всё-таки никто не знает, что у Син Цю на уме, так что лучше перестраховаться лишний раз. Карие глаза сидящего напротив мечника не выражали ничего, кроме потаенного любопытства. Его взгляд был непроницаемо–спокойным и уверенным. Но за этой пеленой таилась целая гамма непередаваемых чувств, по которым совершенно невозможно было сказать, о чем думает их обладатель. Однако враждебности в них точно не было, так что Чун Юнь привычно доверился своему другу, прикрыв глаза на мгновение. Открыв их снова, экзорцист не сразу понял, где оказался. Попытавшись разглядеть окружение, он сначала подумал, было, что его превратили в спинку стула. Но спустя пару мгновений озарение всё–таки пришло к нему. «Ох… я очень сильно влип,» — сразу же мелькнуло у него в голове. Син Цю был его близким другом, но это никак не мешало ему постоянно разыгрывать несчастного Чун Юня. Относительно безопасно, но всё ещё очень… своеобразно. Настолько, что иногда это повергало юношу в шок. — Меня приятно удивило, что наши с тобой мысли настолько сходятся временами, — донесся до Чун Юня мелодичный голос Син Цю. Его интонации звучали плавно и размеренно, как течение полноводной реки. Звучание этого голоса успокаивало, но это было обманчивое спокойствие, особенно в такой ситуации, как сейчас. — Я как раз собирался предложить тебе немного охладиться прямо в моём мороженом, но не был уверен, понравится ли тебе моя идея, — с прежней обманчивой мягкостью продолжил юноша. — Раз ты предложил это сам, то так тому и быть. Но тебе не о чем переживать, — Син Цю медленно приблизился, возвышаясь над миниатюрным другом, и ласково улыбнулся с игривыми искорками в глазах: — Я позабочусь о тебе. Чун Юнь при приближении своего товарища моментально вжался в спинку стула, но спокойный, умиротворяющий голос и показное дружелюбие Син Цю сразили его, и юноша, медленно вставая, приблизился к проянутой руке. Мечник опустился на одно колено возле стула и протянул Чун Юню раскрытую ладонь, позволяя взобраться на неё самому, и неожиданно произнёс, завершая свою маленькую провокацию: — Ты ведь мне доверяешь? Услышав столь неожиданный вопрос, Чун Юнь вздрогнул, посмотрев в глаза своего приятеля. Зачем ему не доверять Син Цю? Он ведь просто немного взволнован, не более. — Я верю, что ты позаботишься обо мне, — ответил он, усаживаясь на ладони своего друга и невинно хлопая глазами. Син Цю действительно лучился дружелюбием, даже больше обычного проявляя себя, как галантный, обходительный юноша, каким его часто описывали. Но озорные искорки в глубине его глаз так никуда и не исчезли, лишь скрылись на время, уступая место спокойной мягкости, обманчивой, словно гладь океана в солнечный день. Юноша мягко придержал крошечного друга кончиками пальцев, помогая тому поудобнее разместиться, и медленно, осторожно привстал, пересаживаясь за стол, где лежало мороженое, заботливой рукой переложенное на бумажную тарелку. Син Цю положил ладонь на стол, пока не торопясь разжимать её, вместо этого внимательно осматривая миниатюрную фигурку Чун Юня. — Ты выглядишь таким прелестным в этой форме, — с лёгкой шутливостью в голосе произнёс мечник, ласково проводя кончиками пальцев по волосам друга, и заботливо уточнил, разжав на время пальцы, расположив кисть руки прямо напротив тарелки, где мирно покоились оба мороженых, уже слегка подтаявших: — Готов немного охладиться? Чун Юнь слегка порозовел и сжался от прикосновения к его волосам. Но неприязни к этому процессу он не почувствовал, скорее просто не привык ощущать себя… миниатюрным и милым. — Спасибо, — отводя взгляд, промямлил юноша, придя в некоторое замешательство от вопроса. Чун Юнь не ожидал, что ему и в самом деле придётся лежать в мороженом. Тем более, разве Син Цю не планирует и дальше есть этот рожок?.. — Ох… да, конечно, я не против, — неуверенно отозвался он спустя мгновение, заглядывая своему другу в глаза. Син Цю наблюдал за реакцией своего уменьшенного приятеля и втайне упивался каждым мгновением, но, глядя на него, было сложно понять, какие эмоции он испытывает. Лишь улыбка в самых уголках губ выдавала потаенный восторг юноши от свершившейся авантюры, которая ещё даже близко не подошла к своему завершению. Дав своему другу немного времени, чтобы освоиться в своём положении, Син Цю плавно придвинулся ближе к нему, осторожно перехватывая за талию, и негромко произнёс: — Тогда самое время начать. Насладись, как следует. Это и будет мой обещанный сюрприз. На миг улыбка мечника стала чуть шире, сверкнув, как отблеск радуги в струях воды под солнцем. Хватка пальцев, удерживающих Чун Юня была почти невесомой, но достаточно уверенной. Медленным, хорошо спланированным движением Син Цю подхватил миниатюрного приятеля, на секунду приподняв над столом для удобства, и аккуратно уложил прямо поверх пышного слоя сливок, мороженого, фруктов и шоколадной крошки. Совершив это, юноша также мягко разжал пальцы, перехватывая рожок ладонью и неторопливо приподнимая лакомство повыше, примерно на уровень своего лица. Его взгляд стал более любопытным и даже слегка игривым. Он окинул Чун Юня взглядом внимательных глаз, и по какой–то причине зрачки юноши стали шире, словно его мысли были сосредоточены на чём-то весьма, весьма заманчивом. Миниатюрный юноша, провалившись в холодные сливки, даже не пошевелился от нахлынувшего холода. Совсем наоборот: почувствовав долгожданное облегчение, он, наконец, расслабился и прикрыл глаза. Однако, открыв их, он тут же встретился взглядом с Син Цю. Явно чем-то очень довольным Син Цю. И Чун Юня это довольство несколько обеспокоило. — Кхм… Пожалуйста, будь осторожен со мной, ладно? — проговорил экзорцист, несколько нервно поелозив в рожке. Синеволосый мечник лишь загадочно улыбнулся, поднося вафельный конус ещё чуть ближе к себе, почти вплотную, с интересом глядя на реакцию друга. От взаимодействия с теплом крошечного тела и пригревающих лучей солнца мороженое вновь изрядно подтаяло и норовило вот–вот вытечь за пределы вафельного рожка. Юноша рассматривал это зрелище пару мгновений, словно раздумывая о чём–то. Затем, его взгляд вновь потеплел, озарившись догадкой. Однако с места Син Цю так и не сдвинулся, вместо этого задав вопрос в самой деликатной манере: — Тебе удобно, Чун Юнь? Я подумал, что так ты точно не перегреешься. Но нам нужно придумать, что делать с мороженым. Мне бы совсем не хотелось, чтобы оно растаяло. В голосе юноши зазвучали нотки опытного манипулятора, умело скрытые под дружеской заботой и обычным бытовым беспокойством. В этот момент капля сливок, смешанных с мороженым, начала плавно вытекать с ближайшего края, и юноша, недолго думая, неожиданно придвинулся вплотную, слегка прикрыв глаза, и слизнул десерт кончиком языка, облизнув губы напоследок, после чего встрепенулся и произнес: — О. Прости, я, должно быть, напугал тебя? Кажется, я немного увлёкся. Син Цю изобразил на своём лице самую невинную улыбку, словно произошедшее и в самом деле было лишь случайностью. И всё же коварный блеск в его глазах говорил об обратном. Чун Юнь оторопел и вскрикнул, пытаясь отскочить от лица своего приятеля, переживая, что он возьмётся за весь рожок — и невзначай заглотит и его самого, но вместо этого увяз ещё глубже в подтаявших сливках, бессильно барахтаясь в них. — Син Цю, пожалуйста, не слопай меня ненароком! Ты и в самом деле увлёкся! — нервно пролепетал юноша, — и ты… правда собираешься уплетать это мороженое, пока я в нём сижу? Ты уверен, что это хорошо закончится?.. — на секунду он опустил глаза, задумываясь о том, что всё происходящее, возможно, очередная провокация. Но сам Син Цю выглядел и вёл себя так невинно, что сама мысль о подобном тут же покинула Чун Юня. Мечник окинул друга взглядом, полным искренней заботы и лёгкого беспокойства. Глядя на него, довольно сложно было сказать, является ли это чистосердечными эмоциями или же частью большого представления. Син Цю никогда не считал себя лицемером и, пожалуй, и вовсе им не был. Однако некоторой тяги к разыгрыванию людей ему было не занимать. И порой мечник мог зайти по–настоящему далеко в стремлении удовлетворить сиюминутную прихоть. Далеко не все его забавы были совсем уж невинными, но обычно не приносили совсем уж много вреда. Вот и сейчас, собрав все свои самые тёплые чувства, напополам с природным артистизмом, Син Цю решил во что бы то ни стало осуществить задуманное им изначально. Но сперва стоило как следует успокоить встревоженного юношу, чьи светло-голубые волосы так органично сочетались по цвету с мороженым. — Всё в порядке, — мягко произнёс мечник. — Ты можешь мне верить. Золотисто–карие глаза, напоминающие изысканный, дорогой шоколад окинули Чун Юня пристальным и на редкость тёплым взглядом сверху вниз, а в уголке губ мелькнула лёгкая полуулыбка: — Мне просто стало обидно, что мороженое совсем растает. Но я вытащу тебя отсюда, если тебе настолько неприятно. Договорив это, Син Цю и в самом деле осторожно и максимально деликатно принялся доставать крохотное тельце наружу, с нежностью придерживая его кончиками пальцев, после чего также аккуратно стёр остатки крема салфеткой, размещая крошечного друга на своей ладони, второй рукой всё ещё придерживая мороженое. В этот самый момент, словно подтверждая сказанное ранее, очередная капля сливочного пломбира соскользнула с края стаканчика. На этот раз никто не перехватил её на лету — и она приземлилась на поверхность стола, оставив на нём небольшое пятно. Взгляд Син Цю стал слегка растерянным, словно он и в самом деле был выбит из колеи случайной дилеммой. Тем временем лучи солнца начинали понемногу пробиваться через резные окошки беседки, тонкими, но ощутимо горячими лучами падая на стол, перегородки и даже на раскрытую ладонь. Прятать миниатюрного Чун Юня, удерживая в тени, становилось всё более сложным занятием. Борьба между невозможностью сопротивляться жаре и страхом быть случайно проглоченным своим другом начала изрядно утомлять и без того уставшего Чун Юня, и он, собрав решимость в кулак, наконец произнёс: — Знаешь, Син Цю… М-мне, пожалуй, в мороженом было полегче, — юноша поднял вверх взгляд голубых глаз, полных искреннего доверия и усталости. — Хорошо, я с удовольствием верну тебя обратно, если тебе так будет удобнее, — умиротворенно и совершенно невинно проговорил Син Цю, вновь аккуратно помещая друга в рожок, даря приятное ощущение прохлады и защиту от жары снаружи. Солнце и в самом деле припекало довольно сильно. Мороженое в рожке, вновь потревоженное присутствием миниатюрного, но куда более тёплого тела, начало таять под ним ещё стремительнее, так и норовя снова начать стекать по краям. На этот раз синеволосый юноша был терпелив. Он присел за стол и несколько раз обходительно уточнил у Чун Юня, удобно ли ему. Мечник был невероятно деликатным и чутким и улыбался мягко и добродушно, отчасти для того, чтобы выразить свою искреннюю дружескую привязанность, отчасти — чтобы усыпить бдительность юного экзорциста. Син Цю сидел почти неподвижно, то и дело поглядывая за реакцией Чун Юня и даже позволяя каплям сладкого десерта стекать понемногу всё ниже и ниже. Некоторые из них достигали края, а ещё пара или тройка скатились на стол, растекаясь некрасивыми кляксами и распространяя в беседке приятный запах ванили. Син Цю какое–то время наблюдал за этим, но вскоре его терпению пришёл конец. — Чун Юнь, — вкрадчиво и неторопливо произнёс мечник, — ты ведь не будешь возражать, если я продолжу? Если я не сделаю этого, оно совсем растает. От услышанного у Чун Юня, успевшего снова расслабиться в холодном рожке, пробежали мурашки по коже. Он понимал, что Син Цю ему никак не навредит, но он всё равно немного мялся, прежде чем согласиться со своим заботливым другом. — Конечно, нет! — чуть погодя воскликнул он, поднимая глаза — П–прошу, не перепутай меня с кусочком фрукта, пожалуйста! — юноша немного заикался от мыслей о том, что такое в принципе возможно, но всё–таки он не хотел заставлять приятеля думать, что он ему не доверяет. Заметив встревоженность своего друга, Син Цю решил немного поубавить свой напор и мягким голосом обратился к нему: — Чун Юнь. Прошу тебя, не переживай. Мне совсем не хочется навредить тебе. Ты же мой друг. И я обещал позаботиться о тебе, помнишь? На губах юноши мелькнула чуть заметная улыбка, красивым отблеском тепла отдаваясь в глубине его глаз, словно солнечный луч, пляшущий на поверхности вод океана, делающий его безбрежную пучину уже не такой пугающей. — Доверься мне, — уверенно, но без нажима произнёс Син Цю, понемногу придвигаясь ближе: — Я бы никогда не спутал тебя с фруктом или другой едой. «Потому что ты, должно быть, гораздо, гораздо вкуснее», — пронеслось в голове мечника, но он не произнёс этого вслух. Помедлив мгновение и дав Чун Юню время, чтобы тот привык к своему положению, синеволосый юноша придвинулся ближе, на этот раз плавно погрузив в рот половинку виноградины, и мощным глотком отправил её в себя, запрокинув голову чуть назад, после чего вновь занялся мороженым. От успокаивающих речей своего друга Чун Юнь начал понемногу остывать. Ну, подумаешь, елозит тут рядом языком. Он же его приятель, не съест же его Син Цю в конце концов! И все же на сей раз юноша позволил себе «увлечься» ещё чуть больше. Он широко облизывал содержимое рожка в опасной близости от Чун Юня, но не трогая его, лишь слизывая аппетитную, приятно прохладную сладость, неторопливо проглатывая и то и дело облизывая губы от удовольствия. Всё шло невероятно спокойно и буднично, словно так и должно было быть, но вдруг… Очередное касание языка совершенно случайно, слизнув мороженое, создало небольшую «волну», обдав Чун Юня брызгами из взбитых сливок. Часть попала на его одежду и плечи и ещё капля — на его лицо. — О, прости, — немного растеряно произнес Син Цю заметив свою оплошность, — я совсем не нарочно. Позволь, я уберу. Брызнувшие капли сливок заставили миниатюрного юношу недовольно хмыкнуть. И предложение Син Цю прозвучало как раз кстати. Чун Юнь решил, что друг собирается вытереть его салфеткой или что–то в этом роде, поэтому решительно отозвался: — Да, конечно. Ничего страшного. После этих слов он поднял глаза на своего приятеля, не ожидая совершенно никакого подвоха. Однако у Син Цю были свои планы на этот счёт. И делиться ими вслух юноша явно не намеревался. Заметив, что Чун Юнь немного успокоился, мечник чуть заметно улыбнулся, без лишних слов неожиданно придвинулся вплотную и ловким, едва уловимым движением слизнул сливки со щеки своего друга. Чун Юнь, не ожидавший ничего подобного, невольно сжался в комочек, слегка закрываясь руками. В ту секунду, когда изо рта синеволосого юноши показался язык, Чун Юнь, вжав голову в плечи, закрыл глаза и не шевелился, надеясь, что игрища его приятеля не зайдут слишком далеко. Почувствовав прикосновение языка к своей щеке, миниатюрный экзорцист чуть слышно пискнул от удивления и смущения. Но… признаться честно, для него это было далеко не худшим исходом. Не успел юноша прийти в себя, как все уже закончилось так же внезапно и быстро, как и началось. Совершив это странное действие, мечник отодвинулся вновь, принявшись, как ни в чём не бывало, поедать мороженое. Внешне Син Цю не подал и вида, что произошло нечто из ряда вон выходящее, но в самой глубине его глаз на секунду сверкнул отголосок лёгкого торжества, словно всё шло по намеченному плану. Мысли юноши, на первый взгляд увлеченного своим десертом, то и дело возвращались к приятному ощущению чужого тепла на языке и забавного, слегка пряного, привкуса, который отлично сочетался со сливками и фруктами. Поймав себя на подобных размышлениях, Син Цю негромко хмыкнул и легонько облизнулся, ощущая лёгкое нетерпение и азарт. На мгновение воцарилась полная тишина, но вскоре ее прервал слегка подрагивающий голос медленно осознававшего произошедшее Чун Юня: — С-слушай, Син Цю, а у тебя разве салфеток с собой нет? — юноша заметно раскраснелся, как перцы, которые постоянно подсовывал ему в еду любезный приятель. — О, — Син Цю весьма умело изобразил растерянность, — кажется, я захватил с собой слишком мало. Но я приложу все силы, чтобы больше не замарать тебя, хорошо? Юноша дружелюбно улыбнулся одним уголком губ. Весь его вид излучал невинность, чуткость и деликатность, словно и не было никаких неловких и неожиданно провокационных моментов всего пару мгновений назад. Однако солнце продолжало припекать и, хотя, день понемногу клонился к закату, жара даже не думала спадать, а, напротив, превращалась в настоящее пекло, словно двое друзей оказались в самом жерле вулкана. Теперь уже даже Син Цю ощущал лёгкий дискомфорт, ему даже пришлось слегка расстегнуть воротник, с наслаждением откинув голову чуть назад всего на краткий миг. Вскоре глубокие, темно-карие глаза вновь обратились к десерту, который исчерпал себя ровно наполовину. К тому же самая интересная часть «начинки», которую мечнику, наконец, удалось попробовать, так и манила к себе. И юного писателя нимало не смущало, что Чун Юнь вовсе не был тропическим фруктом. Какая-то внутренняя уверенность в юноше говорила ему, что друг вскоре и сам пожелает попасться в заготовленную специально для него ловушку. Мороженое, между тем, вновь начало понемногу стекать, и Син Цю «приходилось» поспешно, но с явным наслаждением поглощать его, чересчур громко сглатывая и нарочито медленно облизывая губы всякий раз. Какое-то время ничего не происходило. Юноша исполнял обещание: больше на крошечного Чун Юня не попало ни капли. Обстановка вокруг становилась всё более расслабленной и неподвижной, словно время замерло, расплавившись на солнце и попутно замедляя весь окружающий мир. Воздух наполнился однообразным звоном цикад, усиливая это ощущение. Даже сами движения Син Цю замедлились. И можно было предположить, что он просто хочет насладиться мороженым немного дольше, однако, он то и дело бросал короткие взгляды сквозь перегородки беседки за горизонт, словно ждал чего-то. И вот в какой–то момент… Лучи солнца, пройдя полукруг по небосводу и слегка окрасившись в приятный золотистый оттенок, скользнули в беседку, красивыми отблесками ложась на стол. В такую жару даже закатное солнце неимоверно жгло кожу. Син Цю на мгновение зажмурился и негромко проговорил: — Я и забыл, что по вечерам здесь начинается настоящий солнцепек. Юноша говорил очень искренне. Но стоило лишь задуматься о том, как часто, по его же словам, мечник проводил здесь время, чтобы понять, насколько безбожно он врал. Это не было обманом во зло. Скорее, маленькой шалостью, от которой в самой глубине зрачков то и дело вспыхивали огоньки лёгкого предвкушения. Чун Юнь от подобной обстановки уже готов был расплавиться вместе с мороженым. Даже произошедшая совсем недавно сцена, смутившая его до жутко покрасневшего лица, уже отошла куда–то далеко на задний план, совершенно не мучая его разум. Искавший спасение юноша был вынужден снова прибегать к посторонней помощи. И теперь смущение не должно было ему помешать наконец обрести желаемое. — Син Цю… — едва слышно окликнул он своего друга, — Мне, э–э… Мне опять очень жарко. Очень. Пожалуйста, помоги мне чем-нибудь, — пролепетал он будто бы из последних сил, поднимая на приятеля полные отчаяния глаза. «Я уверен, он что-то придумает. Что угодно. Я уже устал от этой жары!» — раздумывал Чун Юнь. «Даже если это что–то… ох. Неважно!» — пронеслось у него в голове. Лёгкая полуулыбка тронула губы Син Цю, когда ловушка, расставленная для его друга, наконец, захлопнулась. Однако юноша продолжил двигаться с прежней плавной размеренностью. Он прервался лишь на миг, слизнув с губ остатки мороженого и сливок, и окинул Чун Юня, понемногу розовеющего от жары, внимательным взглядом. К тому моменту запас фруктов оказался полностью исчерпан, и Син Цю был настроен хорошенько распробовать новый деликатес, вкус которого ощутил лишь мельком. Не торопясь пока приступать к решительным действиям, мечник, помолчав немного, вкрадчиво произнес: — Хорошо. В конце концов, я ведь обещал, что позабочусь о тебе. Произнося эти слова, синеволосый юноша понемногу придвигался всё ближе и ближе, максимально медленно, словно боясь вспугнуть свою добычу. Чун Юнь, наблюдая за своим другом, потихоньку начал догадываться, что собирается произойти, но делать выводы пока не спешил. Оказавшись вплотную к миниатюрной фигурке лицом к лицу, Син Цю произнес лишь одну фразу: — Доверься мне. Экзорцист, наученный горьким опытом, на сей раз ожидал, что ему предстоит пережить нечто, еще более странное, но, изнемогая от жары и усталости, даже не пошевелился, смиренно оставаясь на месте и наблюдая, что последует дальше. Тем временем, кончик языка юноши вновь высунулся наружу, максимально ласково, нежно и очень медленно проводя им вдоль чужого тела, приятно обдавая прохладой, заодно зачерпывая немного мороженого по бокам. От прикосновения к своему телу крошечный экзорцист издал то ли крик, то ли стон, дергая руками и ногами, будто бы пытаясь выбраться и убежать. Смущение, страх и чувство долгожданной прохлады смешались внутри него, заставляя приложить все силы, чтобы не сойти с ума от такой бури эмоций. Вскоре язык скрылся вновь, напоследок скользнув по губам, совсем близко от миниатюрного носителя Крио-элемента. А после раздался глоток. В опасной близости от Чун Юня он прозвучал почти, как удар грома. Но зловещую атмосферу мгновенно развеял вопрос в прежней вкрадчивой манере: — Чун Юнь. Ты в порядке? Я могу… продолжить? Я подумал, что можно было бы поместить тебя в самое прохладное место, что здесь есть. Если, конечно, ты не будешь против. Услышав заботливые речи своего приятеля, юноша ощутил, как его охватывает стыд. Ведь его друг изо всех сил пытается ему помочь, а он тут боится и сопротивляется этому, как будто Син Цю пытается опять напичкать его острыми перцами. Наверняка и сам его друг сейчас страдает от смущения и страха, не так ли? Да и к тому же, если Чун Юнь сейчас откажется, то снова будет вынужден терпеть эту невыносимую жару. — Э-э… спасибо тебе за заботу, Син Цю. Я согласен, — спустя несколько мгновений ответил юноша, отводя взгляд и тяжело, устало выдыхая, — Не навреди мне, пожалуйста. Я тебе доверяю. — с этими словами экзорцист прикрыл глаза в ожидании своей «помощи», все еще испытывая страх и волнение перед предстоящим. — Я вовсе не собираюсь вредить тебе, — всё тем же мягким голосом отозвался Син Цю, с трудом скрывая всё более отчетливый игривый блеск в глазах. И повторил негромко и вкрадчиво, слегка приоткрывая губы на выдохе: — Верь мне. Едва отзвучали эти слова, как юноша вновь принялся за поедание мороженого с неугасающим наслаждением, но уже куда большей решимостью, словно получив негласное разрешение удовлетворить любой из своих капризов. Поколебавшись мгновение в раздумьях, стоит ли посвятить в свои планы Чун Юня, мечник почему-то решил, что лучше оставить друга пребывать в блаженном неведении. И, воспользовавшись удачным моментом, снова ласково лизнул крошечное тельце перед собой, на сей раз — плавным, медленным, широким касанием языка, стремясь передать Чун Юню столь желанную для него прохладу. Язык вскоре скрылся, однако Син Цю не торопился отстраняться, а даже, наоборот, придвинулся вплотную, внимательно осматривая остатки десерта. Мороженое стремительно подходило к концу. Оставался лишь небольшой «островок», служивший временным пристанищем для Чун Юня, и самая малость — по краям вафельного рожка. Решив насладиться лакомством сполна, юноша чуть заметно улыбнулся своим мыслям и несколькими неторопливыми движениями языка собрал оставшееся мороженое, звучным глотком отправляя его в себя, а затем нежно прикоснулся к макушке своего друга самым кончиком пальца. — Чун Юнь, — голос Син Цю стал ещё более вкрадчивым, почти манящим, — я собираюсь сделать… одну вещь для тебя. Тебе лучше не открывать глаза, если ты боишься. И я обязательно позабочусь о том, чтобы тебе больше не было так жарко. Уголки губ синеволосого юноши дрогнули, формируясь в нежную, слегка игривую, улыбку. Чун Юнь послушно закрыл глаза. Не то, чтобы он сильно боялся, но всё происходящее просто неописуемо смущало его, и раскрасневшееся лицо юноши сильно контрастировало на фоне его светло–голубых волос. Тем временем, мечник, не произнося больше ни слова, неожиданно наклонил рожок к себе, словно стакан для питья, и мягко приоткрыл губы, позволяя изрядно подтаявшим остаткам мороженого стекать вглубь его рта, слегка щурясь от удовольствия, ощущая, как в груди разливается сладостное предвкушение. Едва опора начала ускользать под ногами, сердце экзорциста забилось ещё сильнее, чем до этого, а сам он судорожно начал пытаться схватиться за что-нибудь, не открывая глаз, но быстро прекратил, вспомнив, что ничего ему не угрожает, да и его друг о нём заботится. И ему… придётся принять эту заботу. Син Цю вообще всегда странно выражал дружелюбие, так что ничего удивительного в происходящем, пожалуй, не было. Между тем, Син Цю, изрядно сократив количество мороженого, оставшегося возле миниатюрного юноши, перешёл к более решительным действиям и вновь легонько лизнул Чун Юня, одновременно мягким, но очень настойчивым движением придвигая его языком ближе к своим приоткрытым губам, втайне надеясь, что всё пройдёт, как нужно, и тот не испугается в самый последний момент. Однако тот от прикосновения языком резко вздрогнул и едва не закричал снова, и Син Цю, услышав это, тут же отстранился, убрав на время язык, и давая Чун Юню слегка прийти в себя и отдышаться. Вафельный стаканчик по–прежнему оставался наклоненным, позволяя миниатюрному тельцу неторопливо соскальзывать ниже, не переходя пока через опасную грань. Смущению экзорциста не было предела. Чун Юнь с трудом адаптировался ко все новым и новым испытаниям, что готовил для него Син Цю, и лишь мысль, что все это пойдет ему на благо и, наконец, спасет от жары, утешала его. Решив, что жаловаться ему не на что, юноша позволил себе немного расслабиться. В конце концов, это было проявлением заботы о нем. «Да, повезло же мне с заботливыми друзьями…» — пронеслось в голове у экзорциста, заставив его на мгновение улыбнуться от того, насколько забавной ему показалась эта мысль. Мечник, между тем, никуда не торопился, но, видя, каким послушным и доверчивым понемногу становился его друг, юноша решил продолжить начатое, максимально мягко и приятно для обеих сторон. Прохладные губы вновь надвинулись ласково обхватывая чужие голени и обсасывая их кончиком языка, словно очередной кусочек мороженого, слизывая остатки настоящего сладкого десерта. Добравшись, наконец, до своего долгожданного лакомства, Син Цю не удержался от негромкого рваного вздоха наслаждения, словно пробовал самое изысканное кушанье на свете. Касания языка были нежными, почти невесомыми и успокаивающими. Юноша и в самом деле держал слово: он не собирался вредить своему другу. И даже его не такая уж невинная игра была продумана до мелочей и не подвергала Чун Юня ни малейшей опасности. Миниатюрный юноша все также держал глаза закрытыми, время от времени вздрагивая от прикосновений языка, стараясь не показывать другу свое волнение. Расслабиться у него совсем не выходило, а от рваного вздоха своего друга он едва ли снова не вздрогнул, на мгновение открыв глаза, пересекаясь взглядом со своим приятелем и тут же снова закрывая их, чуть ли не умирая от смущения. Син Цю находил противоречивые эмоции экзорциста крайне очаровательными. К тому же, тот, несмотря на сильное смущение, совсем не возражал против воплощения планов мечника в жизнь. Неторопливо облизав миниатюрные ступни, юноша придержал их языком и легонько сглотнул слюну, смакуя странное сочетание сладости и пряного привкуса, исходящего от экзорциста, столь чувствительного к остроте, но самому напоминающему по вкусу имбирь и специи. От приятных ощущений слюны становилось всё больше, и она понемногу согревала замерзший язык Син Цю и крошечное тельце, с которым он играл с явным наслаждением. Заметив это, мечник на миг выпустил чужое тело изо рта, тем самым позволив Чун Юню слегка расслабиться и отдышаться, на мгновение открыв глаза. Но вскоре юноша вновь погрузил язык в мороженое и осторожно втянул губами небольшой кусочек сладости, после чего также медленно, самыми кончиками пальцев втолкнул Чун Юня вглубь, погружая до колен в прохладный десерт и мягко смыкая все еще прохладные губы вокруг его ног. Заметив, что его друг собирается продолжить начатое, экзорцист нервно сглотнул слюну, вжимая голову в плечи, но позволил себе понаблюдать за тем, как тот погружает его тело внутрь себя. На пару секунд он заглянул другу в глаза, после чего смущенно отвел взгляд, не говоря ни слова. Син Цю поймал на себе этот взгляд и мягко, ободряюще улыбнулся Чун Юню, продержав зрительный контакт ровно до того момента, пока его приятель не отвел глаза. Ласково касаясь крошечного тела языком и губами, юноша мягкими движениями понемногу втянул его еще чуть глубже в себя, ровно до пояса окунув его в прохладное, слегка подтаявшее мороженое, приятной сладостью растекавшееся на языке. Этот кусочек десерта был последним, и Син Цю решил вдоволь им насладиться. Обождав, пока мороженое растает полностью, юноша запрокинул голову чуть назад и прикрыл глаза, нежно массируя наполовину погруженную вглубь крошечную фигурку, покрывая ее слюной, и одновременно позволяя сладкому десерту стекать глубже внутрь себя, после чего плавно и максимально медленно проглотил, осторожно придерживая Чун Юня языком и легонько улыбаясь ему. Когда Син Цю запрокинул назад голову, миниатюрный юноша, ожидая, что в этот раз окажется погружен внутрь полностью, прикрыл глаза и сжался в комочек, слегка толкаясь ногами внутри чужого рта. Почувствовав нежные прикосновения к своему телу, он не сдержался и издал негромкий стон, отчего его щеки еще сильнее порозовели, а толчки ногами стали немного сильнее. От услышанного вблизи глотка он невольно вздрогнул, понимая, что такая участь скоро ждет и его. Однако Син Цю продолжил их небольшую игру и, открыв глаза снова, неожиданно бросил взгляд на оставленную тарелку, где покоился изрядно подтаявший, но еще вполне целый фруктовый лед, чудесным образом совпадающий по цвету с оттенком волос Чун Юня. Негромко усмехнувшись своим мыслям, синеволосый юноша обхватил друга за плечи кончиками пальцев и плавно вытащил из своего рта, свободной рукой ловко и быстро перехватывая второе мороженое, и аккуратно водрузил хрупкого экзорциста сверху, лизнув его тело и одновременно смакуя новый вкус, блаженно улыбаясь и сглатывая слюну. Оказавшись на свободе, Чун Юнь перевел дыхание, понимая, что это явно не конец «помощи» его приятеля. И не ошибся — через мгновение он сидел на фруктовом мороженом, еще совсем недавно принадлежащем ему. Внезапное облизывание от его друга, на удивление, заставило его почувствовать щекотку, от чего он, не сдержавшись, чуть рассмеялся. В этот самый миг предвкушение стало слишком сильным, чтобы Син Цю мог сдерживаться хоть немного дольше. Улыбнувшись напоследок, юноша широко лизнул фруктовый лед вместе с миниатюрным Чун Юнем на нем. Увидев, как Син Цю с нескрываемым энтузиазмом готовится теперь уже полностью погрузить его внутрь, экзорцист, закрыв глаза, вцепился в фруктовый лед под ним, прижимаясь к нему всем телом. Между тем, синеволосый юноша распахнул губы, погружая лакомство в себя до середины, полностью вобрав своего крошечного друга внутрь своего рта, расположив его на языке головой вперед. Затем, мягким и очень осторожным движением языка мечник полностью погрузил свою жертву в себя и также аккуратно вытащил фруктовый лед наружу, смыкая губы и оставляя Чун Юня в прохладной, приятно пахнущей фруктами и сливками, молчаливой темноте, собираясь отправить его в самую глубь. Оказавшись на влажном, холодном языке, весь покрытый сливками и следами мороженого, совершенно растерянный от противоречивых, бушующих, как море в шторм, чувств внутри него. Чун Юнь улегся, прижавшись к языку, все еще будучи напряженным из–за волнения и смущения, но понимая, что никуда от своей судьбы он уже не денется. Да и к тому же… он ведь действительно сможет спастись от жары, не так ли? Син Цю и правда хорошо помогает ему, и юноша должен быть ему благодарен. И пора было отплатить ему за такую помощь достойным поведением и не испортить все в последний момент. С этими мыслями Чун Юнь слегка расслабился, напоследок решив подбодрить не только себя, но и своего приятеля. — Син Цю, — обратился к нему экзорцист, — спасибо. И… приятного аппетита, ха–ха… — веселость Чун Юня была явно наигранной, но желание поблагодарить было действительно искренним. Услышав последние слова Чун Юня, мечник, до этого наслаждавшийся «лакомством» в лице своего друга, мягко массируя его языком и покрывая слюной, на мгновение замедлился и улыбнулся одними уголками губ, издав короткое: «М–м–м». Вибрация от этого звука разлилась по его горлу, отдаваясь эхом и приятной щекоткой на языке — и крошечном тельце на нём. Всё шло по намеченному плану, и юноша не мог перестать радоваться этому. Как и не мог перестать наслаждаться вкусом своей жертвы, изрядно приправленным сладким послевкусием от первого десерта и фруктовым оттенком — от второго. И всё же любому представлению нужен свой финал. Син Цю, наигравшись вдоволь со своим другом, наконец, расслабил язык и запрокинул голову далеко-далеко, позволив крошечному экзорцисту погружаться всё глубже и глубже внутрь. Скольжение было настолько приятным, что юноша не удержался от ещё одного короткого, рваного вздоха наслаждения, и прикрыл глаза, наощупь перехватывая остатки подтаявшего фруктового льда. И распахнув напоследок рот, слизнул последний кусочек с палочки, убрав её в сторону. Затем губы сомкнулись окончательно со звонким клацаньем зубов, и Син Цю проглотил свою добровольную жертву, медленно смыкая стенки горла, максимально плавно, но очень уверенно и мощно проталкивая её в себя вместе с остатками фруктового льда. Погружение экзорциста было лёгким, и он плавно скользил вглубь всё ниже и ниже, доставляя массу ощущений своему хищнику. На середине пути крошечное тельце, погруженное во мрак, окутала приятная прохлада щитов, сотканных из Гидро-элемента. Оказавшись где-то глубоко внутри, Чун Юнь приподнялся, усаживаясь и прислоняясь к стенке желудка позади себя, издавая глубокий, немного усталый вздох. Похоже, в следующий раз ему стоит быть начеку, когда Син Цю снова утащит его в какое-то странное, далекое место. Хотя бы, чтобы быть готовым к такой очередной необычной игре… то есть, помощи. И все же какой бы странной ни была поддержка Син Цю, она, стоит заметить, действительно была эффективной: Чун Юнь и в самом деле не ощущал больше палящих лучей. И даже здесь, внутри чужого тела, было совершенно не так жарко и душно, как снаружи. Это внезапное открытие заставило юношу улыбнуться и, наконец, расслабиться по-настоящему. — Отдыхай, — произнес откуда-то сверху голос, на время прерывая ход размышлений Чун Юня. В самой интонации мечника слышалось плохо скрываемое удовольствие. — Здесь ты будешь в полной безопасности и вдали от солнца. Я же обещал, что позабочусь о тебе. Ладонь мечника мягко надавила на живот, словно выражая своеобразное дружелюбие, а сам юноша откинулся на спинку деревянной скамьи, восстанавливая дыхание и любуясь красками заката. — Хочешь, я почитаю тебе вслух? — неожиданно произнес Син Цю, на удивление ласковым тоном и, услышав негромкое согласие, подкрепленное мягким касанием изнутри, улыбнулся, извлекая на свет очередную книгу — и углубился в чтение, вкрадчиво и неторопливо озвучивая прочитанное. Скрытый далеко от любопытных глаз и немилосердной жары, Чун Юнь прикрыл глаза, сидя практически в полной тишине, перебиваемой только едва слышным стуком чужого сердца и негромким звуком чужого голоса. И, как бы сильно ни стеснялся экзорцист, он вынужден был признать, что такая сильная близость с другом принесла ему только положительные эмоции. Он едва ли не рассмеялся от осознания этого. Тем временем, Син Цю, ощущая незримое, но крайне приятное ощущение чужого присутствия внутри себя, старательно делал вид, что полностью погружен в чтение, однако переполнявшая его благодарность и умиротворение были настолько сильны, что мечник был вынужден на мгновение прерваться, произнося вполголоса: — Чун Юнь, спасибо тебе за доверие. Экзорцист смущенно промолчал, но очередное мягкое касание изнутри сказало всё вместо него, вызвав у Син Цю мягкую полуулыбку. Затем он снова углубился в книгу, время от времени прерываясь на созерцание природы и краткие рассуждения на разные темы. В сердце юноши царила гармония и уверенность в том, что он сделал всё правильно. И он интуитивно ощущал, что не одинок в своих взглядах. Где–то далеко шла своим чередом размеренная жизнь, но для двоих друзей время замедлилось, слившись в бесконечное мгновение абсолютного единения и взаимопонимания. Краткий, спасительный миг целительного спокойствия. Их маленький секрет, неведомый никому другому. Их невероятно странная, но такая настоящая дружба, понятная только им двоим.