Trinitas

      Возвратиться в шатер альф и вновь проводить ночи вдалеке от Сина было для Аскара сродни пытке. Он слишком сильно привык к его теплу, объятиям, поцелуям, чтобы не испытать этой удушающей жажды прикосновений. Не меньше Аскара тревожило и то, что Син проводит ночи в шатре омег, один из которых носил на себе его метку, а другой заметно притягивал кочевника. Пускай акид рожден альфой и не должен ревновать к омегам, что-то мешало успокоиться и принять происходящее. Хотелось владеть Сином единолично, не бояться, что желанное внимание и нежность заберет кто-то более миниатюрный и очаровательный, а он станет главой семьи, кормильцем, защитником, которому будут доставаться лишь покорные взгляды и благодарность. Тревожные мысли кружили в голове до глубокой ночи и только метка спасала от бессонницы, окутывая знакомым запахом, словно нежностью родных рук.       Когда три дня гона прошли, отряд стал готовиться к отбытию, снаряжать варанов и собирать шатры. На глаза участников отряда наконец попались Лейс и Гайс, которые, судя по растерянному виду, за проведенное наедине время и вовсе забыли, что кроме них в Пустоши есть люди. В том, что Львенок повел себя как настоящий альфа, Аскар не сомневался. Не зря Файсаль подавал ему пример хорошего семьянина, а акид еще во время службы не скупился на истории о жестоких наказаниях, которыми карал альф и бет, не сумевших сдержаться. К тому же Гайс вовсе не выглядел подавленно, а совсем наоборот — чаще обычного улыбался и с благодарностью смотрел на Лейса. Аскар надеялся, что эти славные юнцы останутся такими на долгие годы и будут так же ценить друг друга. Все же отношения двух альф казались ему непрочными — слишком много в них было сложностей для Лейса и Гайса, которые оставались в глазах акида сущими детьми.       Когда поблизости появился Син, голову Аскара покинули тревожные мысли, а в разуме билась лишь одна идея — подойти поближе и обнять. Он так соскучился по родному бете за очередную долгую ночь, проведенную порознь. Руки легли на талию, скользнули за спину и с силой прижали к телу, не желая оставлять ни малейшего расстояния между ними. Лбом Аскар уткнулся в плечо беты и вдохнул родной аромат, в котором отдаленно звучали феромоны двух знакомых ему омег. Из-за метки их запах не смог задержаться на теле Сина надолго и уже растворялся в воздухе, но его малейшие следы все так же тревожили Аскара. Он обнимал Наиля, оставшись рядом с ним на ночь? Помогал заснуть Исе, болтая ни о чем до самого рассвета? От этих мыслей жажда вновь ощутить на коже поцелуй и почувствовать себя желанным становилась лишь больше, поглощая акида с головой.       — Мне не хватало тебя, — тихо проговорил Аскар, и потерся щекой о крепкое плечо.       — Скоро мы придем в оазис и там сможем провести наедине очень много времени, — Синан склонился ниже и прошептал на ухо, едва не касаясь кожи тканью платка: — Еще будешь жаловаться, что от поцелуев губы болят.       Акид едва слышно рассмеялся, ощущая, как вовсе не от жара пустыни припекает щеки.       Как и обещал кочевник, не успели солнца коснуться линии горизонта, вдалеке показались желанная зелень и верхушки пальм — их широкие ветви едва выглядывали из-за высоких остроконечных стен, созданных из камня и песка. Теперь у Аскара не осталось сомнений — оазис когда-то был заселен людьми. Именно они, давние предки, возвели оборонительную стену, покрыли ее вязью золотых узоров, и построили величественные ворота, украшенные статуями змей. Однако пройти в город было невозможно — путь преградила каменная решетка, позволяющая взглянуть на зеленеющие улицы, но не дающая ступить на них.       Пока участники отряда шумно переговаривались, в удивлении глядя на стены оазиса, Наиль подошел к одной из двух статуй змей и положил руку на позолоченную чешую. В тот же миг блеснули рубиновые глаза, заскрипели старые механизмы, и каменная решетка стала медленно подниматься. Аскар едва успел оттянуть Лейса и Мунифа, которые до того с интересом заглядывали за стену, и сам тут же отскочил, в удивлении глядя, как тяжелые камни поднимаются все выше и выше, словно по воле Богов. Что за чудеса! Ни один из нынешних оазисов не имел механизма, подобного этому.       Аскар пораженно посмотрел на учителя Наиля, который отдернул руку от разгоряченного золота статуи и потер порозовевшую кожу ладони. Должно быть, механизм был сделан так, чтобы лишь маг был в силах открыть эти ворота и войти внутрь — очевидное решение для города, заселенного великими колдунами. Омега действовал уверенно, словно пользовался этим механизмом не раз, и четко знал, что нужно делать. Наверняка, будучи ребенком, Наиль видел, как его амма открывал ворота, и с тех времен навсегда запомнил, как ими пользоваться. Словно в подтверждение его слов на лице учителя промелькнула тоска, а яркая зелень глаз поблекла за пеленой грусти.       Когда ворота открыли путь к улицам оазиса, вперед выступили Нур и Рами, обнажившие мечи, чтобы в любой момент защитить отряд от живности, которая наверняка поселилась в этих густых зарослях кустарников и пальм. Однако несмотря на то, что городу было множество лет, зелень не поглотила его подобно Навалю — дома были лишены трещин, а мозаика на стенах и цветная плитка под ногами блестели так, словно их совсем недавно изготовили искусные мастера. Создавалось впечатление, словно за оазисом ухаживали: подметали улицы, следили за садами, поливали растения. Он вовсе не выглядел заброшенным и оттого тишина, поглотившая город, казалась все более угнетающей. По улицам будто сновали невидимые люди: они жили, торговали на рынке, обустраивали дома, растили детей. Аскару виделись их силуэты в тени пышной листвы, чудились прикосновения рук в дуновении ветра, слышались голоса в журчании воды каналов.       Акид едва не сошел с ума, когда посреди опустевшей площади увидел музыкальные инструменты, зависшие в воздухе — они наигрывали мелодию, которая вместе с ветром разносилась по улицам и ласкала слух нежными переливами. Он потер глаза, а затем вновь уставился на ожившие предметы, не в силах произнести ни слова. Другие же участники отряда не собирались молчать — одни обнажили мечи, другие молились Богам, чтобы те уберегли их от козней шайтана.       — Не пугайтесь, это просто магия, — поспешил успокоить товарищей Наиль. — Великие маги прошлого были слишком заняты науками, чтобы учиться играть на инструментах и заниматься уходом за оазисом. Именно поэтому они использовали магию в бытовых целях, и даже после исчезновения целой цивилизации город продолжает жить.       Зейб недоверчиво глянул на учителя Наиля, словно тот бредил, однако мелодичное звучание зурна и ритмичные удары дафа заставили поверить в реальность происходящего. Воин вернул хопеш в ножны и провел руками по лицу, стараясь смириться с увиденным.       С каждым шагом вглубь оазиса отряд все чаще подмечал странности, не свойственные ни одному из известных городов: ветер заботливо подметал улицы, вода из каналов незримыми каплями поднималась к листьям кустарников, окропляя их влагой, а ветки деревьев сходились над головой гостей оазиса, укрывая прохладной тенью. От вида безмолвных и незримых слуг по телу невольно бежал холод — в происходящее до сих пор не верилось.       Несмотря на то, что город был защищен от опасностей пустыни, в оазисе все же встречались мелкие змеи, способные просочиться в редкие трещины наружной стены. Их хвосты виднелись не только на улицах, но и в окнах домов — наверняка животные облюбовали опустевшие прохладные помещения и проживали там уже много лет. Выгнать змей и подготовить одно из зданий к временному проживанию было не сложно. Син не раз предлагал Наилю остановиться в больших и богатых домах, однако тот продолжал вести отряд вглубь оазиса, не обращая внимания на слова кочевника.       С каждым шагом и без того прекрасные дома, пестрящие мозаикой и причудливыми узорами орнамента, становились все ярче, стараясь свести с ума неискушенных гостей. Аскар невольно улыбнулся промелькнувшей догадке — должно быть, Наиль хотел подобрать для экспедиции самое богатое и впечатляющее жилище. Когда им еще выдастся остановиться в столь прекрасных домах? Акид с восхищением рассматривал мелькающие здания, стараясь угадать, в каком решит поселиться омега. Как выяснилось, выбор его оказался скромным: невысокий дом из камня песчаного цвета, напоминающий жилище хоть сколько-нибудь богатых горожан Хибы. Должно быть, именно это сходство с родным оазисом и привлекло Наиля. Омега поднялся по ступеням к приоткрытым дверям, которые тут же распахнулись перед магом, открывая участникам отряда вид богатого гостевого зала: мраморные стены были покрыты узорами, окна с цветными витражами бросали яркие блики на пол, украшенный изображениями переплетающихся змей. Стоило первым шагам эхом прокатиться по помещению, рисунки ожили, заползали по холодной плитке и направились в сторону незваных гостей. Только тогда Аскар понял, что причудливые змеи на мраморном полу были вовсе не творением искусных мастеров, а живыми хищниками. Все, кто имел оружие, обнажили лезвия и в считанные секунды змеи были рассечены пополам. Животных было не так много, чтобы их количество напугало участников отряда и дало хищникам преимущество в бою, поэтому зачистить территорию не составило труда. Спустя несколько взмахов мечей и алых брызг, плеснувших на белый мрамор, змеи поспешили скрыться из виду или забиться в причудливые узоры мебели. Син стряхнул кровь с лезвия такубы и обернулся к присутствующим:       — Мы отправимся прогонять живность из комнат, а вы пока можете заняться залами.       Аскар понял, что под «мы» Син подразумевал небольшую команду из двух охотников, Джанаха и его самого. Пускай в силе всех четверых сомневаться не приходилось, а здравый смысл подсказывал, что не стоит толпой врываться в тесные помещения, акид не хотел и на мгновение терять из виду синий платок.       — Я пойду с тобой, — Аскар сделал шаг вперед и сжал ладонь на рукояти хопеша, готовый в любой момент защитить Сина от нападающей змеи, однако кочевник лишь качнул головой:       — Лучше останься здесь и оберегай Ису, пока меня не будет рядом.       За спиной ожидаемо заносчиво фыркнули, и Аскар обернулся, тут же замечая недовольного Ису. Весь его вид говорил о том, насколько целителю не нужна помощь альфы, однако акид не мог ослушаться Сина и поставить под сомнение его приказ. Пришлось смириться, бросить короткий взгляд в сторону отдаляющегося платка и обнажить хопеш на случай, если одна из змей решит напасть на своего двуногого собрата, которого поручил охранять кочевник. Иса высоко задрал голову, не намереваясь даже смотреть на стоящего рядом Аскара, который время от времени откидывал змей.       Целитель вовсе не выглядел беззащитным, в отличие от Наиля, застывшего на входе и не решающегося сделать и шаг внутрь помещения. Омега дрожал всем телом, глядя на стекающие ручейки змеиной крови и алые капли, запятнавшие мраморные плиты. Глаза его в ужасе округлились, лицо побледнело, дыхание стало обрывистым, словно что-то стянуло шею Наиля, не позволяя сделать вдох. Он был напуган до дрожи и что-то внутри Аскара, заложенное самой природой, рвалось наружу — хотелось успокоить, утешить, поддержать и прогнать эту застывшую гримасу ужаса с лица Наиля. Однако все инстинкты оставались запертыми в его голове, годами тренировок наученные не высовываться. Рядом находился Иса, от которого Аскар не смел отступить и на шаг, поэтому оставалось лишь рубить змей и с тревогой поглядывать на Наиля. Благо поблизости оказался Хайри — подхватил омегу под плечо, позволил опереться на себя и отвел в безопасное место. Там же напоил водой из бурдюка и как-то по-отцовски погладил по голове, успокаивая. От знакомого жеста Наиль лишь сильнее сжался, задрожал, зажмурился, словно пытаясь сбежать от реальности. Наблюдая за происходящим со стороны, Иса тоже встревожился и последовал к дальнему углу зала, где, словно напуганный гунди, дрожал Наиль. Целитель сжал похолодевшие ладони в своих и задал вопрос насчет самочувствия, в ответ на который омега лишь прерывисто проговорил:       — Кровь на полу… она напоминает мне… — зажмуренные глаза приоткрылись, тут же выхватывая алые капли на лезвие хопеша Аскара. Вид оружия заставил Наиля в страхе попятиться, сильнее вжимаясь в стену за спиной. — Я не хочу это видеть, уведи меня куда-нибудь, где нет крови!       Иса сурово глянул на акида, заставляя убрать из виду лезвие хопеша, а затем попросил Хайри разузнать, не освободилась ли от змей комната, не испачканная кровью. Бета исчез в узком коридоре, по которому до него прошел Син со своей командой, а целитель усадил Наиля на плитку и закрыл собой вид зала. Ожидая возвращения беты, учитель старался бороться с пугающим состоянием: дышал глубоко и медленно, пил воду из бурдюка, повторял про себя заученные в Доме Мудрости формулы, лишь бы отвлечься от мыслей. Аскар не мог сказать и слова, смотря на такого загнанного омегу. В последний раз акид видел Наиля в похожем состоянии в Навале после приставаний горожанина, однако тогда это была лишь малая часть того страха, который испытывал учитель сейчас.       Вскоре вернулся Хайри с новостью, что одну из комнат змеи покинули без боя, и Иса тут же подхватил Наиля, чтобы отвести в указанном направлении. Стоило Аскару попытаться помочь, как целитель тут же зашипел и приказал не приближаться к Наилю в этой грязной окровавленной одежде. И пускай Иса был против, акиду все же пришлось последовать за ним и остаться возле двери комнаты, чтобы в любой момент ворваться внутрь и защитить оставшихся там людей. За стеной слышались разговоры, вскоре перешедшие на шепот, из-за чего Аскар не мог расслышать и слова.       В голове метались мысли, непонимание тревожило сердце — что могло так напугать Наиля? Он множество раз видел кровь, исцелял раны, убивал змей. Неужели именно место, в котором они оказались, заставило омегу дрожать от ужаса? Но ведь он сам привел отряд именно в этот дом, хотя поблизости были и другие здания.       Ответ пришел сам собой — воспоминания. События из прошлого, которые окрашивают настоящее в алый, появляются в ночных кошмарах и напоминают о себе, стоит только попасть в знакомые места. Именно из-за них акид уже около десяти лет не появлялся дома, не заходил в зал для тренировок, где лежало бездыханное тело Кисмы, а на полу растекались красные пятна. Аскар почувствовал в Наиле что-то близкое, словно у них были похожие раны и они могли бы понять друг друга, стоит только заговорить на болезненную тему. Однако делать это совсем не хотелось, тем более в такой момент.       Скрипнула старая дверь и комнату покинул целитель.       — Как он себя чувствует? — тут же встревожено вопросил акид, на что омега лишь коротко ответил:       — Успокоился, но выходить отказывается, — Иса заметил взгляд Аскара, скользнувший к двери, и тут же строго добавил: — Не смей его тревожить.       Отчего-то на душе было противно, словно плохое самочувствие Наиля отражалось на Аскаре. Понимание собственной слабости и невозможности защитить разъедало изнутри, заставляло чувствовать себя не альфой, а трусом, неспособным хоть как-то поддержать. Иса уже покинул коридор, направляясь в сторону зала, и Аскару не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.       Вечером, когда все помещения были очищены от змей, и в доме стало безопасно, участники отряда смогли разойтись по комнатам, чтобы обустроить их для проживания. В большом зале, скорее всего предназначенном для приема гостей, расположились Зейб, Муниф и Наджи, чтобы всегда быть рядом с Лейсом и притом не тесниться в маленьком помещении. Юноша был крайне недоволен и постоянно ворчал, ведь он мог жить в одной комнате с Гайсом, но вместо этого укладывался на коврах в компании своих защитников. Аскар даже не попытался обустроить себе место для сна — товарищи и так знали, что ночь он проведет вовсе не в этом зале. От понимания, что его ждут в другой комнате для теплых объятий и тягучих поцелуев, акида затапливала нежность. Не хотелось долго засиживаться, однако и товарищей бросать акид не собирался, тем более, когда те предложили поговорить о жизни за бутылкой вина. На резном столе расположились четыре кубка и несколько тарелок с едой, припасенной отрядом. Наджи выбирал вино и разливал по кубкам, Лейс, которому строго запретили прикасаться к алкоголю, таскал со стола фрукты, а Зейб болтал без остановки, радуясь, что представился случай посидеть всем вместе в спокойствии и безопасности.       — То, что ты нашел себе бету, конечно, хорошо, но надо подумать и об омеге, — заговорил он, приобняв акида за плечо. — Или ты так и хочешь остаться диадой? Вдвоем не завести детей, да и жить такой маленькой семьей непросто.       Найти третьего, того, кто будет целовать, обнимать и любить Сина, виделось Аскару только в страшных снах. Им было хорошо вдвоем и акид был бы счастлив владеть бетой единолично, однако реальность напоминала о себе, не давая погрузиться в сладкие мечты. Син наверняка хочет большую и счастливую семью, Аскар же грезит о ней с детства, а без омеги им никогда не исполнить свои мечты. Акид тяжело вздохнул:       — Я хотел бы детей, но… делить Сина с кем-то еще? — в компании близких товарищей он смог озвучить свои сомнения.       — Ох, ты так напоминаешь меня в молодости. Тоже был ужасно жадным и не хотел отдавать Виама никому, но стоило появиться Сами, как мы оба влюбились без памяти, — рассмеялся Зейб и принял из рук Мунифа кубок с вином. — Поверь, если ты встретишь нужного человека — мигом забудешь про свою ревность.       Однако акид не мог представить себе, каким будет этот самый «нужный человек». Из всех омег, которых Аскар знал, лишь Наиль казался неплохим вариантом. Он несомненно был красивым, малейшие прикосновения к его коже заставляли восхититься ее мягкости, а редкие разговоры шли легко, словно учитель понимал мысли Аскара. Наверняка у такого миловидного и здорового омеги родятся очаровательные дети. Эта мысль особенно радовала акида — стоило представить дом, полный маленьких копий Сина, как сердце тут же заходилось в нежном трепете. Однако сейчас Наиль мучился от воспоминаний, переживал и не находил себе места — наверняка это не лучшим образом отразится на его здоровье. Пускай Аскар и не знал, что случилось в этом доме, он мог попробовать хоть немного помочь омеге, проявить небезразличие…       Мысли акида прервал закашлявшийся Зейб, который мгновение назад пригубил вино:       — Наджи, что за пойло ты налил мне в кубок?       В ответ альфа поднял бутыль, которую Аскар тут же признал — персиковое вино из Наваля.       — Такая сладость мне не по вкусу, есть что-то другое? — мужчина отодвинул кубок, скривившись от приторного вкуса, застывшего на языке. Наджи засуетился, достал из сумы дешевое вино из деревушки возле Пустоши и поставил перед Зейбом, а персиковое так и держал, не зная, куда деть. Тогда акид поднялся с места и выхватил бутыль из рук Наджи.       — Я отнесу это вино человеку, который его любит, — решение пришло само собой и Аскар направился к двери, довольно улыбаясь. Зейб лишь шуточно покачал головой ему вслед — акид не просидел с ними и часу.       Коридоры погрузили в полумрак, освещаемый лишь лучами луны, да магическими огнями, чей свет из уличных ламп проникал сквозь окна. Собственные шаги эхом отражались от цветастых стен, покрытых мозаикой, а сердце отчего-то замирало в груди. Стучать в дверь комнаты Наиля было волнительно — омега мог прогнать незваного гостя, прервавшего его отдых, а может даже и сон. К тому же они не были настолько близки, чтобы Аскар мог наведываться к нему в такой час с бутылкой вина. Несмотря на это дверь все же открылась, и в проеме появился Наиль: растрепанный, заплаканный, с покрасневшими глазами и потускневшим малахитовым взглядом. От его вида в груди Аскара вновь закололо, словно сотни маленьких скорпионов вонзали ядовитые жала в сердце. Наиль поднял глаза на застывшего альфу, окинул взглядом его образ и наткнулся на бутылку вина, сжатую в руках. На мгновение печаль рассеялась, и Наиль в удивлении распахнул глаза, неверяще глядя на Аскара.       — Среди моих товарищей нет любителей персикового вина, поэтому выпить его я могу только с тобой, — неловко начал акид, не привыкший вести разговор с омегами. Тем более с расстроенными и заплаканными омегами. Аскар поднял взгляд на Наиля и аккуратно спросил: — Ты не против?       Мгновение учитель провел в молчании, обдумывая решение, а затем шмыгнул носом и коротко ответил:       — Проходи.       Комната Наиля была гораздо чище, чем зал, где поселились альфы — наверняка дело было в магии, с помощью которой учитель навел порядок. На жесткой деревянной кровати был разложен ковер, чтобы сделать ее хоть немного мягче, в лампе на столе мерцал магический огонек, слабо освещая помещение. Наиль опустился на кровать, а Аскар так и застыл посреди комнаты, не зная, куда себя деть. Заметив его растерянность, омега похлопал по ковру рядом с собой, приглашая присесть. Повисла тишина и акид опустил взгляд к бутылке вина, тут же в негодовании зажмурившись.       — Я совсем забыл взять кубки, сейчас принесу, — хотел было вскочить Аскар, но Наиль не позволил, удержав за плечо.       — Какая разница, откуда пить?       — Разве ты не побрезгуешь пить из одной бутылки со мной?       — Глупости, — отмахнулся Наиль. — Думаешь если омега — обязательно брезгливый недотрога?       Тонкая бледная рука коснулась бутылки, и акид не стал сопротивляться, позволив выхватить вино. Губы омеги коснулись горлышка, и жгучая жидкость прокатилась по языку, отчего Наиль зажмурился. За первым глотком последовал следующий, словно учитель намеревался в одиночку опустошить бутылку, чтобы не делиться с Аскаром.       — Не спеши, иначе очень быстро опьянеешь.       Омега наконец-то прекратил пить и посмотрел на акида затуманенным взором:       — А может я и хочу опьянеть?       — Тогда нужно пить что-то покрепче, вино вовсе не для этого, — Аскар отнял бутыль из рук Наиля и сам сделал глоток. Сладость вина тут же разбавила горечь слов, прозвучавших в комнате.       — Мне хочется забыться, — негромко проговорил Наиль, бездумно глядя в потолок. — Совсем не думал, что, придя сюда, буду чувствовать себя настолько плохо.       — Мы можем выбрать другое место для проживания, никто из отряда не будет против, — предложил Аскар, на что Наиль лишь покачал головой.       — У этого дома подходящее расположение, много комнат, да и сохранился он гораздо лучше других. У меня с ним связано много хороших воспоминаний, но сейчас плохие гораздо ярче, — Наиль притих, собираясь с силами, а затем несмело произнес: — Просто здесь…       Руки омеги задрожали, взгляд стал размытым, словно перед его глазами была вовсе не тесная комната, а что-то другое, пугающее. Аскар знал, что заставляет так дрожать и поднимать взгляд к небу, чтобы не дать слезам пролиться.       — Умер близкий человек, — акид завершил фразу вместо Наиля.       — Мой баба, — омега потер глаза и сделал глубокий вдох, готовясь произнести все то, что так долго таилось в сердце. — Мы жили вдвоем в этом доме, пока амма и аба вместе с экспедицией исследовали Пустошь. Именно здесь прошло мое детство. Вместе с отцом я играл на улицах оазиса, гонялся по вечерам за магическими огоньками и часто обжигался, когда их-таки удавалось поймать. Именно баба научил меня обращаться с кинжалами и вместо аммы рассказывал о магии.       Учитель ненадолго замолчал, а акид не стал торопить рассказ, который явно давался с трудом. Наилю потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, и пара глотков вина, чтобы продолжить:       — Тогда я был самым счастливым ребенком в мире, — сказал он с какой-то звенящей болью, шумно протолкнув порцию воздуха в стиснутое эмоциями горло, прежде чем заставил себя говорить дальше, — но однажды в наш дом пришли чужаки. Отец спрятал меня среди кучи хлама в гостевом зале, а сам постарался сначала словами, а затем и оружием защитить меня от незнакомцев. Вот только их было слишком много и он не смог одолеть чужаков в одиночку. Тогда по полу расползлись эти красные пятна…       Голос Наиля задрожал, глаза заблестели от слез, застывших на светлых ресницах, а дыхание совершенно сбилось, словно шею его душили когтистые лапы воспоминаний.       — Я был таким слабым, таким маленьким… Только и мог, что смотреть издалека, как злые люди убивают моего отца…       Повинуясь порыву, Аскар потянулся и сжал в объятиях тонкое, дрожащее тело омеги, заставляя вырваться из ужаса прошлого и вернуться в настоящее. Сердце сжималось от понимания собственной глупости — каким же акид был дураком, думая о Наиле как об избалованном оазисном мальчишке, живущем безоблачной жизнью! Его душа, скрытая за прекрасной оболочкой, была так же изранена, так же покрыта уродливыми шрамами и кровоточащими порезами, как и его собственная. Ощущая, как дрожит тело в объятиях, Аскар чувствовал непонятную ему же, внезапно обретенную близость. Наиль, потерявший двух родителей и неизвестно как выживающий в этом мире, оказался сильным человеком, подобным старым боевым товарищам акида. Теперь Аскар четко понимал, каким должен быть «нужный» омега.       Акид долго прижимал к себе Наиля, успокаивая и поглаживая по растрепанным волосам, пока тот совсем не успокоился. Даже выплакав все слезы, учитель не собирался отстраняться — придвинулся поближе и уткнулся носом в местечко на шее немного выше метки. Конечно, запах Сина наверняка действовал на омегу успокаивающе, и акид почти мог умилиться этому жесту, вот только что-то глубоко в душе острыми и маленькими иглами вонзалось в сердце. Аскар ревновал, но прерывать момент и резко отталкивать Наиля вовсе не хотелось — он итак настрадался. Когда дыхание омеги стало ровным и тихим, акид подумал, что тот заснул, как обычно бывало после вина, но стоило Аскару отстранится, как Наиль тут же открыл покрасневшие от слез глаза и посмотрел устало, словно вовсе не хотел прерывать объятий. Акид слабо улыбнулся и провел ладонью по мокрой щеке, смазывая слезинки, на что Наиль лишь тихо вздохнул:       — Я не понимаю тебя, — заговорил он как-то особенно измученно. — Сегодня ты пришел подбодрить меня и напоить вином, обнял, касался так нежно, а завтра забудешь все и даже взглядом не одаришь. Совсем как в деревушке на пути в Пустошь, когда ты между строк нахваливал меня, говорил, что именно такого мужа и хочешь, а на следующий день оттолкнул, будто и не нужен я тебе вовсе.       Наиль едва держал глаза открытыми, готовый в любой момент провалиться в сон. Брови омеги забавно нахмурились, а ослабшие руки уперлись в грудь акида, отталкивая.       — Ты так развлекаешься? Сначала пригреешь, а потом словно в холодную воду бросишь?       Аскар тяжело выдохнул, не зная, что ответить. Он никогда не хотел уподобиться тем альфам, которые разбивают сердца омег, но в погоне за чувствами Сина невольно повел себя точно так же. Наиль не меньше любого другого человека нуждался в любви и понимании, но вместо этого получал лишь редкие знаки внимания. От осознания, что именно он был причиной несчастья Наиля, Аскар чувствовал себя гадко и не смел произнести и слова в свое оправдание.       — Шайтанов альфа… — выдохнул учитель и слабо ударил того в плечо. Касание получилось едва ощутимым физически, но достало до самой души, заставляя Аскара одуматься.       Потратив последние крупицы сил, Наиль пошатнулся и упал на акида, окончательно проваливаясь в сон. Аскар тихо выдохнул, уложил омегу на кровать, провел ладонью по золотистым волосам, а затем покинул комнату. С неспокойным сердцем он возвращался к Сину, зная, что тот прогонит тревогу и согреет в объятиях.