Сестры

Цубаки была горда собой. Ей впервые выдали в обучение целую команду, и если честно, это это была немного странная группа. В ней было четыре ученика, и она живо нашла этому объяснение: все они, судя по документам, носили одну фамилию и принадлежали к одной семье. Видно, кому-то их было жалко, и их не захотели разлучать. А в суеверие про несчастливое число "четыре" она не слишком-то верила. В любом случае она не должна бояться лишнего человека, потому что у Мизуки-сана, ее любовника, несколько классов нагрузки. Хорошо ли, если он придет после тяжелого дня, когда он учил в сумме сто двадцать детей, а она начнет ему жаловаться, что ей в команду по недосмотру пихнули четвертого ребенка. Что это будут за дети, она не знала, но решила, что у нее в руках неплохой козырь: ребятам придется уговаривать ее, чтоб она не поднимала вопрос начальству, что их больше, чем нужно. Решили они увидеться вовсе не на спортивной площадке, как любил сенсей Гай, и куда звал, но никогда не приходил вовремя Какаши, а в пустующем после занятий классе. Там и обстановка спокойнее, и теплее, и можно укрыться от дождя, о котором предупреждали по радио. Цубаки открыла дверь, а сама почувствовала, как у нее взмокла спина. Все-таки ее первая команда. Она вошла. Попыталась казаться невозмутимой. Перед ней стояли четыре девицы. Две из них, темноволосые, были слепы. Вторая пара была близнецами. "Нет, действительно, невезение какое-то. - Подумала она.- И почему относительно этих девушек совпадало сразу несколько плохих примет? И несчастливое число, и то, что в команде близнецы, притом оба живы... А интересно, за что согласно учению о карме, боги посылают слепоту?" Цубаки понимала, что перед ней две пары сестер, а вот почему они носят одну фамилию, было загадкой. Возможно, они были связаны двоюродным родством. Но учительница решила не отступать перед сложностями и храбро продолжила знакомство с первой своей группой. Еще одна была рыжая, тоже с больными глазами, с какой-то фиолетовой ерундой на радужке, и только четвертая на вид казалась нормальной. Цубаки очень надеялась, что не выдала видом своей растерянности. Мизуки, ее жених, предупредил куноичи, что ей поначалу могут дать непростую команду из подростков, с которыми не так уж легко поладить, а когда вырастет ее педагогическая квалификация, то определят в элитную команду сенсеем. - Я - куратор вашей группы. - Сказала Цубаки. С ней поздоровались, поклонились. Рыжая, тряхнув кудрями, рукой склонила голову младшей из двух белоглазых, которая забыла про поклон, а учитывая, что Цубаки подозревала слепоту, возможно, не поняла, что надо кланяться. А преподавательница старалась не так сильно выдавать своего смущения и не пялиться на выбритый лоб самой молоденькой. Наиболее приятной показалась та слепая, что старше. У нее была красивая с длинной челкой прическа, широкое, полностью скрывающее тело, фурисоде с длинными рукавами, белые перчатки. Остальные позволяли себе более вольный стиль одежды, и то, что не было скрыто тканью, вызывало у Цубаки отвращение. Ей не нравилось, когда девицы ради техник уродовали себя печатями. Подавив в себе неприятное чувство, сенсей приступила к знакомству. Цубаки попросила девушку с человеческими глазами рассказать ей о себе и выслушала историю про то, как приехали они на службу с далекого и холодного острова и что живут они все в комнате-общежитии на восемь человек. Дома, когда Цубаки просматривала документы, она думала, что она - профессионал и справится со своей психологической проблемой, но сейчас ей стало не по себе: у ее учениц была фамилия, даже если это было название далекой заснеженной деревни, и Хината Хьюга звучало скорее как "Хината из Хьюга", а у нее-то совсем не было. У такой худородной как она, не было даже общины, от которой можно было образовать фамилию. Да и вообще данные из характеристик ее учениц травили душу: они закончили школу семилетку, как и она сама когда-то... Почему нельзя было набрать для нее в качестве первых учениц безграмотных крестьянских девочек, которых добрые родители сдали куда подальше в шинобскую школу, узнав, что у них чакро-способности? И не пришлось бы завоевывать авторитет. А еще четыре ученицы приложили к анкетам свидетельства о том, что учились в художественной школе, а она в такой и не была никогда. Неловко ей было с такими студентками. Единственную девочку с человечьими глазами звали Аджисай, от ее цветочного имени веяло чем-то родным для Цубаки, имя которой переводилось как "камелия". А вот у ее рыжей сестры-близняшки имя было такое, какое дают славным мечам. Вот если б только она произносила его поувереннее! - А как тебя зовут, девочка? - Спросила у нее Цубаки. - Чи... Чидзуру... - Замявшись ответила она. - Девочки, - сказала сенсей, - мы сейчас с вами уже начнем небольшую тренировку. Вы покажете мне, как вы освоили базовые навыки. - На девушку посмотрели восемь непонимающих глаз. Самой Цубаки совестно было признаться, что ей было неприятно даже идти по улице с такими ученицами вместе. Когда их учительница сама была генинкой, она с такими куноичи старалась не общаться, а в училище подобных этим в ее время было вообще только несколько человек. Так что всегда можно было выбрать другой круг общения, не слишком обижая таких личностей. Но теперь-то она не может просто "выбрать себе других подружек", без клейма на лбу и руках и акцента, от которого уши у человека, воспитанного с хорошим языковым вкусом, вянут. Она - их сенсей. Вот и выдумала тренировку. - Знаете такую технику, "превращение"? - Спросила Цубаки. - Мы никогда не изучали такой. - Расстроила учителя Аджисай. - Это ниндзюцу или гендзюцу? - Это простенькая маскировочная иллюзия. - Начала Цубаки свою первую лекцию. Рыжая присвистнула, а сероглазая девушка в длиннющем фурисоде легонько толкнула ее в бок и что-то зашептала на ухо. - Нас никогда такому не учили. - Ответила самая младшая белоглазая. - Цубаки уже захотелось схватиться за голову. - А как же вы учились? - Выговорила она, слабо представляя, как можно обойтись без превращения, подмены и азов клонирования. Сероглазые сестры потупили глаза, а близняшки понимающе переглянулись. - Ну, кто скажет? - Задала в пустоту вопрос Аджисай. - Девчонки, что я должна знать? - С тревогой спросила Цубаки. Аджисай видела, что все молчат, ей пришлось говорить самой. - В городе Асахикава, откуда мы прибыли, местные шиноби не владеют гендзюцу и ниндзюцу, поэтому Хината-сан и Ханаби-сан не могут освоить гендзюцу-техники от рождения. А Чидзуру-сан и я.... И тут Аджисай замолчала. - А мы приемные! - Нервно крикнула Чидзуру, оборвав тяжелое молчание сестры. - Нас в Асахикаву привезли. Вот и чакра у нас не как у местных. - Произнесла она уже спокойнее. - Только от этого не лучше. Учились мы только тому, что местные умеют. - Цубаки покосилась на разрисованные узорами голые руки близняшек и младшей сероглазой девочки. "Ясно, чему их там учили". - Подумала куратор. Новоявленная преподавательница между тем волновалась по нескольким поводам: оказывается, мало того, что на нее спихнули группу из неадаптированных иногородних учениц, у которых на лице написано, что с ними не все нормально, так две из них еще и калеки, неспособные к принятым в Конохе техникам, по крайней мере, частично, а оставшиеся две - сироты, относительно которых их преподаватель в училище, педагог со стажем, советовал не брать их к себе ни в группу, ни в личное ученичество. Затем Цубаки пришло в голову, что приемных и послали следить за этими слабосилками. Или вовсе убрали с глаз долой. Волнение охватывало ее все больше и больше: женщина слышала про команды, которые принимали одного чистого тайдзюцу-бойца, но здесь такими были все: одни по рождению, другие по необученности. Она подошла к Хинате, которая ей казалась более спокойной, и спросила у девушки, нет ли у нее проблем со зрением? Тут все четыре девушки рассмеялись. Значит, слепоту она все-таки подозревала зря. Цубаки выдохнула. Хотя это означало, что младшая не поклонилась ей намеренно. Только слова Аджисай, что "Хината с сестрой более, чем зрячие" ей ох, как не нравилась своей двусмысленностью. Но все равно тренировка накрылась медным тазом. Теперь Цубаки поняла, почему за сестер никто не хотел браться, и даже по численности команда отличалась от нормы. А она-то радовалась, что стала сенсеем команды номер 23. Вообще-то на педагогических курсах для чунинов ее таким случаям не учили. Секрет был в том, что на первое занятие приходят четверо незнакомцев: три ученика и учитель. Они друг друга не знают и приходят просто шиноби, а становятся командой. Их куратор помогает им стать единым целым, сближает, узнает сильные стороны. Никто не рассказывал ей, как быть с четырьмя подростками, которые прожили друг с другом тринадцать-четырнадцать лет, знают друг друга, как облупленных, а это она влезает в их мир. Теория четырех незнакомцев дала трещину. Чужой здесь была сама Цубаки. Да и чему она может их научить? Цубаки - огневичка, как и большинство здешних шиноби. Если она покажет девчатам "огненный шар", то для них это все равно, что увидеть выступление факира. Вместо того, чтобы научиться этой технике они... поаплодируют ей. Попросят повторить. Старшая Хина...ми или Хина...та (Цубаки от растерянности немного сбивалась), так вот эта Хина была самая приятная. Внешне. Сенсей решила, что будет называть ее Хиной-чан, чтобы не обидеть. Хина-чан понимала, какие вещи надо скрывать, да и была она довольно тихой. Рыжая Чидзуру обещала проблемы, потому что девчата уже, кажется, сами выбрали ее "капитаном" для своей группы, а начальство капитаном назначила ее, Цубаки. И положение в команде надо было менять. Цубаки вообще по-другому представляла генинов, поэтому наличие в группе рыжей четырнадцатилетки, щеголяющей фуиндзюцу ранга B, которыми были закрыты руки от тыльной стороны ладони до локтя, совсем не прибавляло оптимизма учительнице, а наоборот, вселяло серьезные опасения. Цубаки меньше бы испугалась обезьяны с лентой взрыв-печатей. Ведь, кто знает, что творится в душе иного подростка? В лицо рыжей она старалась не смотреть, избегая прямого взгляда в лицо этого звереныша. "Это всего лишь подростки. - Успокаивала она сама себя. - Сама такою была". - Девочки, вы прибыли издалека, и у вас там была своя жизнь. - Чидзуру хмыкнула. Взгляд Хины-чан был прикован к младшей сестре, как будто та уже планировала бегство со скучной лекции. - Но здесь свои правила, и я хочу, чтобы вы им следовали. - Цубаки собралась с мыслями. - Не стоит выставлять ваши техники напоказ. Это ни к чему. Чидзуру попыталась натянуть ткань коротеньких рукавов на голые руки. Выходило скверно. Зато Цубаки знала, что делать с печатью на лбу, которая оказалась у всех четырех девушек и нимало не смущала их - значки коноховской деревни переместились с поясов на налобные повязки. Оказывается, что для них это тоже была новинка, а в их городе этого обычая у них нет. " Вот и славно". - Подумала Цубаки. Она проявила себя как тонкий педагог и помогла девчатам адаптироваться. Однако ее решение в остаток дня пройтись по магазинам было воспринято холодно: Хина-чан сказала, что все, что нужно, у нее уже есть, а лишние траты ни к чему. А младшая так и вовсе задалась вопросом: чему мы здесь учимся: нидзюцу или показу мод? Мелкая остроумица увидела, что рыжая грозит ей кулаком, и смолкла. Цубаки напрягало, что даже с порядком в группе девочки как-то сами справляются. Пришлось ей заступаться за Ханаби и читать Чидзуру лекцию о недопустимости драк и самоуправства в команде. У сенсея Гая Цубаки подсмотрела небольшую хитрость: он покупает для команды три одинаковых спортивных костюма и сам ходит в таком же. Говорит, что это придает силу юности и делает мощнее все техники. После такого подарка в честь знакомства дети обычно легко идут на контакт. Денег у Цубаки было немного, но ходить по городу с такими ученицами... Что скажет ее бывший сенсей, уже старенький человек, когда ее увидит? А коллеги? Будут перешептываться за спиной, что она не может установить порядок в команде, что туда насовали дикарок, а она их не одергивает и не учит поведению в обществе. А еще хуже, если знакомые начнут перемывать кости ее жениху Мизуки, ведь он справляется с целыми классами, а ей дали четверых, а она своих работниц в порядок привести не может! Поэтому Цубаки решила идти до конца и все-таки сменить команде имидж. Хинатой она была вполне довольна и даже хотела оставить ее. Только вот слаженность в группе была очень высокой, и Хината осталась ради младшей сестры, за которой нужен был глаз да глаз. В магазине готового платья на них косились и покупатели, которые вовсе не ждали здесь девушек, похожих на куноичи из Корня, да и сам владелец тревожился, не пострадает ли репутация его заведения от таких гостей. В конце концов, он позвал одного из своих помощников и приказал им узнать у той, что не выглядит, как пария, что нужно госпоже и зачем она привела сюда клейменных? Помощнику было приказано быть расторопным и отделаться от клиенток побыстрее, да желательно так, чтобы им можно было что-нибудь продать. Тот раскланялся и побежал к Цубаки. - Чего угодно госпоже? - Спросил он. - Три военные формы, пожалуйста. - Сказала сенсей, а потом подумала и добавила. - С рукавами подлиннее. - Цубаки показалось, что она сама сейчас сгорит со стыда за своих учениц. Учительница и представить не могла, чтобы, например, с ней сделали что-то подобное. Кажется, обо всех ее чувствах догадался и торговец, а потому тайком гаденько улыбался, хотя на словах обещал все мгновенно принести "клиенту-саме", сам же позвал их в отдельную комнату, в которой "почтенные гости" этого заведения могли бы купить, что им требуется. Комната находилась вдалеке от чужих глаз и видимо предназначались для таких случаев, когда заведению предстояло принять гостей, которых другие посетители не хотели видеть или сочли бы ритуально нечистыми. Цубаки храбро отправилась вместе с ученицами. Мантра "это всего лишь подростки" постепенно теряла свою эффективность. Девочки живо принялись примерять подарки. Вниз полетели старые, кое-где незаметно подлатанные хакама, с ног были сброшены истоптанные за последние несколько дней варадзи. Курточки-хаори оказались на гвоздике. Цубаки дорого стоило скрыть свои истинные чувства: руки, лодыжки и даже плечи были разрисованы какой-то вязью, сделанной чакрокраской, и скрыть такие художества полностью было трудно, хотя Цубаки дала себе слово попытаться. Последние ее надежды рухнули, когда младшая из девушек, Ханаби, одетая в школьную матроску и серьезная до ужаса, вдруг состроила рожу в зеркале, и, оттянув веко, высунула язык, дразня свое отражение. Цубаки не успела ее одернуть: она в этот момент увидела, что и на языке у девчонки какая-то гадость нарисована. Относительно порядочности студенток и репутации можно было тоже уже не заикаться: все ведь знают, из кого корневские штрафбаты набирают. Где-то в глубине души Цубаки мучила мысль о том, что девушек несколько лет только и делали, что "расписывали" в очень нежном детском возрасте, когда она игралась в догонялки и пряталась по чащам с командой таких же сорванцов. Наконец, она не выдержала и, подозвав Аджисай, которая из сестер-близнецов казалась ей более уравновешенной, спросила у нее: - Аджисай-тян, а вас учили обращаться с призывом? - Цубаки уже рисовались страшные картины того, как взрослые наставили ребятам кучу разных печатей и забыли объяснить, как с этим жить. - Только этому и учили. Ну, и рисовать чакрокраской. Или как из кости стрелы сделать. - Объяснила девчонка. - А еще была физра, игра на кото и гражданские предметы. - Аджисай перечисляла что-то еще, и Цубаки даже ругала себя , ведь она просматривала документы своих учениц, изучала характеристики, но только сейчас в личном общении почувствовала, насколько важно, чтоб клановый шиноби был бы адекватно воспитан. - Жутковато вам с непривычки, а, Цубаки-сенсей? - Услышала куратор от рыжей близницы. Она на секунду не поверила, переспросила и получила ответ. - Говорю, костюмы тесноваты с непривычки, Цубаки-сенсей... Когда Цубаки расплатилась, и команда в своих обновках вышла из магазина, сенсей посчитала, что знакомство удалось, правда, она сильно поистратилась. На педагогических курсах ее учили, что неплохо было бы наладить неформальный контакт между учениками и учителем: не только обучать, но и ходить с ними на рыбалку, жарить мясо на природе, устраивать задушевные обеды в кафешках быстрого питания, совместно праздновать успехи... Вообще-то она планировала пообедать вместе с новенькими в Ичираку, но на угощение для пяти человек не хватало, а вот покормить команду, живущую далеко от родителей, у которых теперь за главную бешенная старшая сестра, казалось хорошей идеей. Дома было больше еды, да и не нужно было платить ресторанных наценок. Цубаки и ученицы ввалились в однокомнатную квартирку, которая показалась Хинате чем-то средним между ее родным просторным двухэтажным домом и общежитием на восемь коек, куда их поселили совсем недавно. - У вас очень уютно. - Сказала она. - Старшая Хьюга нравилась Цубаки все больше и больше. Относительно остальных в голову преподавательницы приходили разные мысли. Например, продать Чидзуру той же Сой Фон, в Корень, раз рыжей тесновато в новой одежде и теперь неудобно призывать чакроживотных, и выручить за Чидзуру неплохие деньги. Цубаки гнала от себя такие идеи. Продавать учеников непедагогично. А между тем Хината напрягла вены и глядела, чтоб младшая сестренка не сбежала на кухню раньше положенного, услышав аромат чего-нибудь вкусного. Ученицы столпились у умывальника и теперь, придя с улицы, приступили к необходимым гигиеническим процедурам. Вдруг Аджисай первой услышала поворот ключа и уже расстроилась. Кто-то из домочадцев ее учителя пришел, и ее и сестер сейчас выгонят, а она уже настроилась поесть чего-нибудь вкусного у сенсея дома. Дверь отворилась. - Милая, я дома. - Сказал приятный мужской голос. В дверях стоял молодой чунин с приветливыми чертами лица. Производил он впечатление самое благоприятное. Он сразу обратил внимание на то, как в доме много гостей. - Милая, а ты не предупреждала, что у нас будет в гостях столько нел... - Тут мужчина закашлялся. - Незнакомых лиц. - Молодой человек почувствовал на себе пытливый взгляд четырех пар глаз. "Угораздило же Цубаки вляпаться в такую команду", - подумал он. - Это - Мизуки-сан, мой жених. Прошу его любить и жаловать. - Объяснила Цубаки. Ученицы поклонились. Цубаки подошла ближе и обняла любимого, а он поцеловал девушку в губы. Хината хотела бы под землю провалиться от смущения, а лицо от стыда пошло красными пятнами, а вот по губам Чидзуру поползла саркастическая улыбка. Ханаби что-то шептала на ухо Аджисай. Семья принялась за угощение, ученицы уплетали рисовые колобки да нахваливали. В их краях-то рис от холода не приживается. Аджисай подумала, что сенсей, которая хоть и была неловкой, но целый день возилась с ними оказалась понимающей и чуткой. А еще Цубаки сразу заметила, что у Мизуки-сана неприятности. - Это опять он? - Спросила она. - Ну, тот ученик из класса для неуспевающих? - Мизуки молча отправлял рисовый колобок в рот. И только кивнул. - Я после работы давал показания в управе как куратор его класса. Как будто я могу уследить за всеми этими сорока разбойниками! - Тон Мизуки стал злым, раздраженным. Чидзуру почему-то инстинктивно потянула рукав новой формы на себя. Не то мало ли? Примет ее за ту, которой интересуется полиция. - Он опять облил статуи предков? - Спросила Цубаки. Лицо Мизуки скривилось, будто ему кусок попал не в то горло. Он отложил пищу, а затем сказал: - Я тебе потом расскажу. Здесь все-таки девушки. - Ответил он. "Знал бы ты, что у этих "девушек" под рубашками", - подумала Цубаки, а Мизуки заметив ее нервный взгляд, произнес: -Он, действительно, облил... Но, Цубаки-чан, это не застольная тема.

***

На следующий день была назначена тренировка. Проходила она в лесной чаще, и Цубаки примерно знала, чего ждать от группы: с близнецами все будет просто. Их нужно учить почти с самого начала самым простым техникам, которые она знает и умеет, и при этом представлять себе, что перед ней десятилетние дети. А вот Хинатой и Ханаби было сложнее. Хината по виду не была слишком спортивной, и ее можно было гонять на физкультуре с большой для нее пользой. Цубаки была готова для этого даже сыграть роль строгого тренера. Чем занимать ее младшую сестру, она пока не знала, но думала поговорить с ней по душам. Сама же сказала девочкам, что будет готовить их в области ниндзюцу. Это было очень важное замечание. От первого впечатления, которое произвели на нее девицы, она отходила долго. Нет, нельзя было сказать, что чакроброня запрещена. Она даже мечтала когда-нибудь стать джонином, получать большое жалование и накопить на хороший доспех. Обычно это была статусная вещь, которую можно было, например, дать в качестве взятки, как иногда дарят борзых щенков. Только это, так сказать, относилось к моделям импортным, дорогим. А вот в городке племени Хьюга делали свое родное, из материалов, которые всегда были в достатке, пусть это было намного хуже и дешевле. А вот Цубаки впервые видела доспех из костей животных. Ну, она надеялась, что животных. Доспех состоял из нескольких слоев перевязей, на которые были нанизаны кости убитых животных. Костяные пластины накладывались одна на другую и обеспечивали защиту от шальной стрелы или сабельного удара. И даже удар, усиленный чакрой, мог быть смягчен - Цубаки догадалась, что именно перевязи брони были прочакрены, что придавало доспеху из не очень прочного материала такую твердость. Конечно, в далекие времена он вызывал бы трепет, но в Конохе, где доспехи изготавливали из чакрометалла или особой очень прочной прочакренной ткани, такая броня смотрелась по-дикарски. Только выглядело это все жутко, и все равно насчет происхождения костей были сомнения: где гарантия, что враги клана Хьюга не пошли на материал для доспехов? Ей вспоминался фантастический рассказ про то, как один шиноби убил второго на поединке, отрубив ему голову, а потом отнес эту голову ювелиру, чтоб тот сделал из черепа побежденного чашу. Выходит, не очень-то и фантастический. В этот момент о том, что нужно скрывать скрывать свой страх перед учениками, она и думать забыла. - Вы что нас не узнали? - Вывел девушку из ступора голос Ханаби. - Мы решили: тяжело в учении, легко в бою. И сразу броне тренироваться пришли. Цубаки, оглядев свою группу, выговорила: - Молодец, Хината. - Белоглазая девочка стояла в обычном спортивном костюме. Цубаки поймала себя на мысли, что в настоящей миссии такой доспех может быть полезен, только ей хотелось, чтобы все поступали, как Хината, у которой просто на самом деле такой брони никогда и не было. - Да вы не бойтесь, они звериные. - Чидзуру будто прочитала ее мысли, вызнала все тайные опасения. - Мы ж не дикари какие-нибудь. Мы на охоту ходим. Цубаки почти угадала: перед ней вполне могут быть опытные охотницы. Последние слова о дикарях застряли в мозгу Цубаки, и она вспомнила, что девочки не умеют бегать шуншином, а, значит, пришли в таком виде пешком. Она обреченно склонила голову. Ее репутации пришел конец. К поясу Чидзуру был прикреплен кинжал, и он не привлекал внимание преподавательницы, пока девушка не вытащила его из ножен. Это тоже была обработанная кость. - Посмотрите, это я сама вытачивала. - Ну, сразу же видно, что в основе кабаний клык. Цубаки верила, что это кабаний клык. Верила. И ничего больше знать не хотела об этих подростках, которые так мило ей улыбаются. Им даже оружие не нужно. Они вчетвером выследят какую-нибудь зверюгу, которая может с легкостью вспороть тебе живот, убьют ее, освежуют, выберут кости попрочнее и наделают себе стрел и ножей, чтобы снова кого-то убить. Нет, она в юном возрасте тоже ходила на опасные задания: охраняла торговцев, например. Но все-таки... - Здорово, Чидзуру-тян. - Ответила она. - У нас просто такое не принято. Лучше... купить в магазине. Рыжая посмотрела на нее, как на ненормальную, но ничего не сказала. Пришлось договариваться. Например, куратор попросила больше не надевать брони на тренировку, а прийти в той форме , которую она купила им день назад. Девушки извинились, но Цубаки решила, что это было не очень искренне. Проще всего было начать тренировать близнецов. Цубаки сложила печать и превратилась в Чидзуру. Учителю понравилось произведенное впечатление: девушка была ошеломлена. Только потом, придя в себя, буркнула: "А вот и не похоже нисколько!" Затем Цубаки, представив, что разговаривает с восьмилетней девочкой, и пытаясь отвлечься оттого, что "девочка" - призыватель, еще раз медленно показала ей и ее сестре, что такое "превращение", как нужно складывать печать и контролировать чакру. Было это делом трудным, потому что выяснилось, что девочки обычно сосредотачивали чакру только для удара. Хрупкая Хината оказалась верткой и быстро двигалась. Конечно, над решительностью и точностью движений надо было работать, в чем ей и помогала Цубаки. Преподавательница чувствовала, что старшая из сероглазых сестер становится ее любимицей, потому что не доставляет проблем, а еще потому что Цубаки обнаружила ее и слабости, и сильные стороны, и теперь знает, как ее учить. Например, Цубаки решила подождать месяц и с зарплаты и сводить девочек в тир. Спарринг с младшей прошел с тем же успехом: все-таки разница в возрасте была еще больше, чем с Хинатой, а значит, преимущество Цубаки росло. Куратору далось закрепить свой авторитет. Только Ханаби по безрассудной юношеской браваде выболтала, что оказывается девочки прошли полное обучение в клане и, что могли из него, взяли, поэтому сюда получать образование и приехали. Еще Ханаби жалела, что слишком юна для самой сильной техники клана, а учительнице обещала показать другую. Та попросила продемонстрировать ее. Нашли железную мишень для метательных снарядов. Цубаки предложила опробовать технику на ней, и Хьюга согласилась. Она долго сосредотачивалась. Даже Цубаки почувствовала, что вокруг девочки сгущается чакра. Это были вовсе не те тычки-уколы, от которых уворачивалась сенсей на тренировке. Ханаби с разбега нанесла удар ладонью, сосредоточив в ней чакру. Стальная мишень погнулась. Зато Ханаби потом пришлось выводить из леса под руки. Удар был силен, но девочка могла провести только одну атаку Хакке Кишо. Посмотрев на такое, Цубаки не знала, что и думать. Это могло быть хорошим ударом для девочки, но техника была крайне рискованной. Конечно, примени она ее на спарринге и попади она в цель, команду бы расформировали, а Ханаби бы угодила в тюрьму за непредумышленное убийство. Да и сама девчонка, кажется, согласна была демонстрировать эту технику только на неживом предмете. А с другой стороны, у нее не осталось ни капли чакры после одного удара. Если противников было бы больше одного, то генин бы погибла. Но одно Цубаки выяснила точно: эти подростки могут удивлять. Каждая по-своему.

***

Цубаки вспоминала, как учили ее и поняла, что у ее воспитанниц просто не было учебников. Ну, в том смысле, какие были у нее. Конечно, в клане Хьюга были свитки с техниками и книги в клановой библиотеке, но те техники, которые используют в клане Хьюга, не могли раскрыть потенциал близняшек, поэтому Аджисай и Чидзуру должны были получить учебники младшей школы, пока сама Цубаки будет тренировать белоглазых сестер и посмотрит, наконец, как те стреляют из лука. Учительница подозревала, что очень хорошо, потому и дала девочкам задание, которое закрепит положительный опыт. А заодно она найдет повод честно похвалить их. Разделить команду казалось хорошей идеей, особенно отдалить под благовидным предлогом мешавшую ей Чидзуру. - Чидзуру-тян, - позвала она девочку. - Да, сенсей. - Откликнулась та. - У меня для тебя важное дело. - Произнесла Цубаки. - Ты должна будешь нагонять своих сверстников. Они уже прочитали очень много книг по чакре. Не такой, как у Хьюг, а такой, как у обычных людей, например, у тебя и твоей сестры. - Преподавательница нравилась Чидзуру все меньше и меньше, потому что фокусировала внимание девушки не на том, что она - названная сестра белоглазым , а на том, что она на самом деле им чужая. - Неужели тебе не интересно, какая у тебя чакра на самом деле? Чидзуру знала что должна ответить "интересно". Цубаки сделала паузу, а потом сказала, что дает рыжей "миссию": взять в библиотеке учебники по теории чакры и пособия по ее контролю, да и прочесть их в читальном зале. Затем она подозвала девушку поближе, оглядела ее, одернула рукава, надеясь, что в библиотеке не будет видно рисунков, поправила на ней защитные очки, которые тоже пришлось купить для рыжей за свой счет, - из-за тонированного стекла теперь ее сиреневых глаз было не видно. - Ну, ступай, - сказала она, оглядев девчонку и удостоверившись, что сейчас та выглядит прилично. Однако спокойно потренировать Ханаби и Хинату ей не дали. На середине занятия прибежала к ней эта самая Чидзуру взмыленная, взъерошенная да вдобавок еще и чем-то сильно расстроенная. А выяснилось, что приезжая девушка не знала очевидной для Цубаки вещи, к которой она привыкла давным-давно: библиотека была платной. - Смотритель целых десять йен просит! - С возмущением сказала Чидзуру, а у меня с собой ни сэна. Нам, конечно, дали денег, но это на всех четверых да и то на еду, а не на библиотечный абонемент. Цубаки вздохнула, но ведь это она сама отправила Чидзуру читать книжки. Она помялась, потом достала кошелек и с металлическими нотками в голосе сказала: - Мы будем скоро ходить на задания. Собирать батат. - Чидзуру против воли облизнулась, а сенсей это заметила. - Будем помогать фермерам убирать урожай. Поняла? - Дикарка кивнула. - Эти десять йен отдашь мне с выручки. - Конечно. - Пообещала девушка. И тут Цубаки осенило. А абонемент в десять йен месячный или годовой? - Спросила она. - Я выбрала самый дешевый. - Сказала Чидзуру. - Нам родители только на оплату за общежитие денег дали и на еду. А про библиотеку и слова не было. Цубаки хотелось закрыть лицо руками. - Просто иди. - Сказала она и подумала о том, что девчонке надо как-то умудриться пройти четырехлетнюю программу по нескольким предметам побыстрее, ведь у нее нет десять йен ежемесячно для этой команды. А потом придется покупать абонемент и Аджисай. Как бы ни пришлось близняшкам за учебники для младшей школы работать на бататовых полях не разгибаясь. *** Итак, Чидзуру стала счастливой обладательницей читательского билета. Она попросила нужные книги и готовилась узнать, как работает ее организм. Смотритель, получив листок с требованием книг, посмотрел на нее немного странно. А Чидзуру почувствовала, что на нее глядят, как на переростка. Школу-семилетку она давно окончила, а теперь вот сидит с детскими учебниками для начальной школы и узнает про ручные печати, превращения, подмену... Ну, и пусть глядят косо. Ей-то что. Она увлеченно читала про потоки чакры у здоровых людей, потом после нескольких часов работы отвлеклась, вытащила свой обед-бенто. - Что, много нового узнала из книжки для малышей? - Над ухом пронесся ироничный голос. Сбоку от нее за огромными томами сидел юноша с заплетенными в хвост волосами. Его бенто было уже почти доедено, а перед ним лежала стопка книг таких толстых, которых Чидзуру в своем племени и не выдавали никогда. - Мне учитель сказал читать, вот и работаю. - Попыталась она уйти от неприятного разговора. - Меня просто такому никогда не учили. На лице понявшего, что она здесь, недавно, юноши отразилось смущение. Было видно, что он хотел спросить что-то еще, но не решался. Выяснилось, что они - ровесники. - Я по этим техникам даже экзамен сдавал, - сказал он и он поведал девушке о том, что год назад сдавал экзамен , когда получал коноховскую повязку. В ответ он услышал, что они тоже сдавали экзамен по небоевому фуиндзюцу, а еще по биологии призывных животных. А это уже было интересно. Девчонка показалась ему странной: то, что она сдавала в качестве генинского экзамена фуиндзюцу показывало, что она не дура, хоть сейчас и читает книжки для младшеклассников. А это был жирный плюс, а то, что девушка была еще и призывателем, добавляло ей интереса. Из всех его знакомых только у учителей были призывы. А у учеников - ни одного. Ходили слухи, что Наруто-кун продался гигантским жабам, но Шикамару надеялся, что это все ерунда. Ему жалко было прежнего друга. - Докажь! - Юноша на некоторое время забыл о такте и просто хотел увидеть девчонку с настоящим призывом. Чидзуру тихонько, чтоб не увидел смотритель, подогнула рукав, забыв о предупреждении Цубаки никому о своих рисунках не рассказывать и тем более не показывать их на людях. - Обалдеть... - Только и сказал парень. - Меня зовут Шикамару Нара. - Представился он. Ему подумалось, что в дальних кланах люди взрослеют быстрее, поэтому у него только две техники, а у этой девчонки уже взрослое дзюцу. - Ну, тогда ты быстро с базовыми техниками разберешься. - Сказал он. - Ерундовые они. А вот Чидзуру так не считала. Она вчитывалась в книги , и то новое, что она узнавала о чакре совсем не казалось ей простым. Шикамару с увлечением стал рассказывать , что простая чакра нуждается в большом мастерстве контроля, а сам подумал, что рыжая, несмотря на все перекосы в образовании, ему симпатична. Да и родители после того случая с Наруто ругали его, что он совсем не умеет выбирать себе товарищей. Но здесь-то что может быть не так? Он познакомился с девочкой в библиотеке, она владеет взрослым дзюцу ранга B и искусна в фуине. А Наруто, по правде сказать, не любил учиться и часто прогуливал. А она занимается дополнительно. Кажется, ему повезло, и у него будет подруга, за которую не стыдно. - Ты любишь читать? - Задала ему вопрос новая знакомая, взглянув на стопку книг. - От мамки прячусь. - Объяснил Шикамару. - Мне домой идти не слишком-то хочется. А заниматься-то чем-то надо. Вот и читаю. - Понимаю. - Сказала девушка. - Я, когда маленькая была, от мачехи не знала куда деваться. Вот и забивалась от нее куда подальше. А теперь вот хорошо, что меня сестры с собой взяли. Если б я там осталась, она меня б съела. Спустя некоторое время Шикамару стало интересно попробовать с Чидзуру все эти генинские техники на практике. Да и идея ему в голову пришла получше, чем читать книги не по возрасту. Но она тоже была связана с обучением: нужно было отправиться в лесную чащу и там с девчонкой опробовать полученные знания, и все, что написано в конспектах, проверить на практике. Чидзуру согласилась. Все-таки к таким тренировкам она была более привычна. А в библиотеку, чтобы выучить историю коноховских кланов, она еще вернется.

***

Первой задачей было превратиться в него, в Шикамару. Чидзуру сосредоточилась, смотрела на Нару неотрывно, сложила новую для себя печать, но успеха не было ни в первый, ни во второй раз. И перед Шикамару представал уморительного вида двойник: то с раздутой рожей, то с заячьей губой, то толстый до невозможности, а когда Чидзуру выдохлась, то он увидел самое оригинальное превращение: перед ним стояла Шикомарушка, рыжая и с грудью. Вторая техника оказалась гораздо удачнее: при каварими нужно было просто поменять себя на любой предмет. И так как это была пространственная техника, то Чидзуру она давалась легче. Решено было продолжить опыты в этом направлении. Всех юных шиноби лет в одиннадцать учили ходить по воде или на крайний случай взбираться по деревьям без рук. Вот и они решили тоже попробовать. Нашли крепкое, подходящее дерево и Чидзуру попыталась, собрав чакру в ногах удержаться на древесном стволе. Только выходило не очень, потому что ей приходилось переучиваться: вкладывать чакру не в пальцы ног, как было принято в клане, где она воспитывалась, и как она привыкла, а во всю стопу, чтобы освоиться и держаться твердо на вертикальной поверхности. В конце импровизированной тренировки она смогла под руководством Шикамару пробежать несколько шагов, но, теряя контроль, быстро срывалась. Для того, чтобы отмечать свои успехи, оона вытащила костяной кинжал и в последний момент, когда уже не было сил держаться, ставила отметины на дереве, чтобы видеть свой прогресс. А Шикамару был удивлен таким странным оружием. Наконец, ей удалось забраться довольно высоко (сказывалась хорошая физическая подготовка), но такая высота могла быть опасна. Только вот в первый день освоения техники нельзя было добиться успеха. Чидзуру сорвалась вниз. Она не увидела, как неестественно удлинилась тень от соседнего дерева и охватила ее тело. Она поняла это, когда осознала, что тень удерживает ее, не давая упасть, а постепенно убывает, медленно спуская на землю. Ее опустили, тело вновь стало подвижным, а игра теней прекратилась. Чидзуру было жутко. Она не привыкла к таким дзюцу. Но она не знала, что страшнее: что Шикамару может повелевать тенью или что она могла упасть с высоты и сломать шею. - Как же я испугалась! - Искренне воскликнула она, только не уточнила, чего именно она боится. - Правду учителя говорят, что мы не должны тренироваться поодиночке. - Она задумалась, а потом не утерпела и спросила, - ты правда повелеваешь тенями? Шикамару увидел, что с девочки, чуть не упавшей вверх тормашками, свалились гогглы и теперь валялись на траве. Он подошел, поднял защитные очки и вернул их Чидзуру. Затем ему захотелось посмотреть девушке в лицо, потому что оно было все время скрыто гогглами. И замер, любуясь фиалковыми глазами, каких ни у одной девчонки из своей деревни никогда не видел. - Это так выглядит. - Гордо сказал Шикамару, стремясь произвести впечатление. - Это простая чакра, маскирующаяся под тень, принимающая ее вид. Внезапно удлиняющиеся тени - это страшно. Вот враг и пугается. - Ну, а мне ни чуточки не боязно, - солгала Чидзуру. Однако по здравому рассуждению тренировки решено было прекратить. Не хватало еще разбиться, а время близилось к вечеру. Ребята простились. *** Где пропадал? - Строго спросила мама Шикамару, Есино-сан. - Опять бродяжничал допоздна с этим Наруто? - Мама, я к Наруто больше ни ногой! Я же обещал! Мы... вовсе не друзья после его выходок. - Оправдывался юноша. - А где был? - Устало спросила она. - В библиотеке. - Ответил Шикамару, только его сапоги были испачканы в грязи и зелени. - Так ли? - С сомнением спросила Есино. - А что читал? - "Историю великих кланов", - ответил он, - а еще "Руководство в пользовании интона для продолжающих обучение ниндзюцу". Мать похватила выбор. - Ну, видишь, мир на Наруто не заканчивается. Есть полно других интересных вещей. - И людей. - Добавил Нара. - Я тут с кое-кем подружился. Есино напряглась. - Вот я так и думала. С кем ты опять по лесам шлялся? - Я с ней в библиотеке познакомился. - Рассказывал Шикамару. - Она - хорошая девочка, рыжая, стройная, а глаза... я таких никогда даже и не видел раньше. Странные, но красивые... жуть. Они с фиолетовой радужкой. - Тут Шикамару глупо улыбнулся, вспомнив о своей знакомой и добавил, - по правде говоря, она их сильно стесняется, а мне, кажется, зря. Если б не случай, я б и не увидел даже... Шикаку-сан, ты слышал? - Спросила Есино. - Сыну нашему какая-то шустрая девица сиреневые свои глазки строила, а он и уши развесил. - Шикаку молча курил трубку , а потом ответил, что сам поговорит с сыном. - А из какого она клана? - Спросила Есино. Шикамару не знал, честно. Он и не думал, что всегда надо сначала выяснять, откуда человек родом, а уже потом знакомиться. Но мать требовала ответа. Он только сказал, что его подругу зовут Чидзуру, она приехала сюда из холодных земель и жила там при каком-то клане. Шикамару почувствовал, что, если хочет создать хорошее впечатление о подруги, то не должен рассказывать всего. - И чем твоя Чидзуру интересуется? - Спросила мать. - Хм-м-м, - задумался Шикамару. Он понимал, что его мать ни за что не должна узнать, что его подруга незнакома с учебниками для младшей школы, зато хорошо обтачивает кости, иначе она никогда не разрешит ей гостить у него. А также следовало утаить, что он сначала хотел посмеяться над девочкой-переростком, осваивающей в четырнадцать лет программу для третьего класса, а уж потом так вышло, что он решил помочь. Но отвечать матери что-то было надо, притом это не должна была быть совсем уж фантазия, чтобы, когда Есино-сан будет проводить очные ставки и допросы с пристрастием для него и Чидзуру, обман не вскрылся. Он вспомнил, что говорила ему о себе Чидзуру. И сказал правду. - Она - профессиональный призыватель. - Есино побелела. - Слышишь, отец, что сын-то рассказывает. - Она в рабстве у призывной зверюги и хочет этому мутанту нашего сына скормить! - Воскликнула она. - Я ни у кого из наших ребят призыва не видел! - Восхищенно сказал юноша. - Пока они в бирюльки играют, у нее уже взрослая техника. У нее даже лицензия есть! - Шикамару очень, очень надеялся, что у Чидзуру есть лицензия. Естественно, что ни в библиотеке, ни на прогулке он у Чидзуру справок не спрашивал. Да и кто требует документальных доказательств всего, что говорит симпатичная вам молодая девица, с которой вы гуляете под руку в лесной чаще? - По крайней мере, в отличие от Узумаки, она умна. - Отозвался Шикаку, но его голос был взволнован. Шикамару запретили дружить с Наруто, потому что тот постоянно влипал в разные неприятности, да и у друзей из-за дружбы с ним, начинались проблемы с учителями, взыскания, потому что он звал их участвовать в хулиганствах, которые считал "подвигами, даттебайо". Среди учителей и родителей его одноклассников слыл он глуповатым ребенком, вот поэтому Шикамару и рассказывал, какая Чидзуру умная да самостоятельная. Есино ахнула. - Слишком она умна. - В глазах женщины ничего не представляющая из себя нахалка окрутила молодого наследника Нара. Вдобавок ему вздумалось рассказать, что они бегали в догонялки по деревьям, и она сорвалась, а он поймал свою новую подругу теневой ловушкой. Вот тут-то и посыпались обвинения, что ничего бы не случилось с этой девицей, что она, может, сорвалась специально, чтоб он раскрыл фамильное хиден-дзюцу, тайное клановое умение. А сама Чидзуру, которая прибыла непонятно откуда, никаких своих техник ему не показывала, кроме демонстрации того, что она - раба призыва, чем совершенно нечего хвалиться. К концу беседы Есино выяснила, что эта Чидзуру либо вызнает чужие дзюцу, либо хочет замуж за богатого кланового шиноби, именно поэтому ей так понравился ее сын. А затем она предположила то, что гораздо страшнее: эта "призывательница" в долгах перед своим призывом, но сама заплатить ему не может, а ищет чакроживотным новых клиентов, с которых можно содрать денег. В итоге Чидзуру была объявлена девчонкой, которая ничуть не лучше Наруто, несмотря на наличие семьи, специальности и тягу к знаниям. Шикамару объяснили, что она только притворялась его товарищем, и на следующий день, встретив Чидзуру, он сделал вид, что они вовсе и не знакомы.