Гром

Шин смеется громоподобно, бьет по столу, разливает добрую часть пива из своей кружки. Привлекает многочисленные взгляды — неодобрящие и понимающие. Пьет, служит, пьет и служит, а по окончании контракта каждый раз возвращается в пустую квартиру. Он помнит, как переехал в нее. Ему исполнилось восемнадцать, и он пошел в армию, подписал контракт. Квартиру ему дали, когда он подписал второй контракт — более длительный. Он только после второго в ней побывал. Он переехал в нее уже один, без названного брата. Без Хеу. Хотя именно с ним они строили самые амбициозные планы на будущее. Сейчас ему двадцать восемь, и он заливает алкоголем душевные раны. После по его шрамам скользят чьи-то пальцы, ведут, влекут, диктуют, что ему нужно делать. Шин никогда не запоминает даже кто это был — мужчина или женщина. Он усмехается, когда слышит про местоимения: он со своими ночными пассиями не общается, чтобы обращать на это внимание. Ночами между контрактами Шин пьет. А днем тепло улыбается такому знакомому лицу, рассказывает истории со службы, слушает счастливый смех. У человека с лицом Хеу другое имя — Сэй, мать-стерва, которую он все равно почему-то уважает, опасный младший брат и отец, который, сдается Шину, был убит кем-то из родственничков. А еще собственная семья: жена и маленькая дочь. И сердце Шина — тоже его, только Сэй, надеется Шин, об этом и не догадывается. У Сэя знакомые карие глаза и длинные черные волосы. У него знакомый легкий смех. Во всем остальном он ничем не напоминает Хеу, и Шин Шин думает, что это хорошее оправдание его чувствам. Он говорит себе: он любил Хеу иначе. Голос в глубине его мыслей поправляет: он не помнит, что чувствовал к Хеу. Голос в голове его поправляет: и понятия не имеет, что чувствует к Сэю. Шин продолжает отрабатывать контракты, чтобы платить за выпивку и служебную квартиру, в которой все равно не бывает, возвращаться со службы, пить чай и слушать рассказы Сэя — друга — о его счастливой жизни. И подменять радостью острую ревность. Что эта счастливая жизнь у Сэя не с ним. Шин пьет. Смех его вечно будет подобен грому.