Мёртвое сердце

— Лилия? Рад видеть. — И я тебя, Виктор. Как поживает ваш корабль? — Спасибо. Он хорош. Лили смешливо фыркнула. Крам только начал по-серьёзному учить английский язык, и такие забавные казусы происходили очень часто. Иногда было просто смешно, иногда ещё и немного стыдно — когда Крам назвал Лили, к примеру, гёрлфрендом. Пришлось объяснять болгарину, что это слово имеет несколько другой окрас, не просто «девочка-друг». С мировой квиддичной звездой Лили познакомилась в первый же день пребывания учеников Дурмстранга в Хогвартсе. Просто Крам сел рядом с Эвансом за стол Слизерина, а Лили по привычке пошла ужинать к брату. Пришлось Виктору двигаться. К тому же, Лили признавала, что она была несколько… груба с Виктором, когда просила его подвинуться. Точнее говоря, она просто приказала ему это сделать; тем удивительнее было, что Крам безропотно послушался и отсел, даже не зная, что именно Лили от него потребовала — не знал тогда языка. Видимо, не ожидал такого недружелюбного тона от мелкой тощей девицы. Этот инцидент почему-то засел у Крама в памяти, и он начал искать встречи с Лили. Сама Эванс этого сначала не понимала, а как поняла — не стала препятствовать. Ей с самого начала года хотелось разбавить свой круг общения, но с хогвартскими учениками это сделать оказалось неожиданно сложно: Лили за глаза окрестили несчастливым другом, несущим только смерть всем своим знакомым. Крама не испугало даже это, и Лили решила дать болгарину шанс. Если всё будет хорошо, то почему бы не завести ещё одного друга по переписке, а если плохо… что же, в конце года Виктор в любом случае уехал бы в свою школу. — Ты обещал… обещала мне экскурсию. Я верно сказал? — Верно, верно… ну, раз обещала, то пошли, покажу что знаю. Я сама-то здесь всего год провела. Крам посмотрел на неё из-под кустистых бровей. — Ты же на четвёртом году обучения? — Так получилось. Ну, что у нас тут… о, третий этаж, тут держали кербера. Ну, знаешь, страж мёртвых, всё такое. Хотя изначально, — я говорю про совсем начало, сразу после постройки замка, — в этой комнате хотели хранить оружие, а вон в той — доспехи. Видишь крючки на стенах? Они для кожаных доспехов. Потом-то их стали использовать для того, чтобы подвешивать учеников. Ну, телесные истязания-наказания и всё такое… Крам только удручённо покачал головой. Лили рассказывала ему такие ужасы про восхваляемый Хогвартс, что иногда хотелось то ли повырывать себе все волосы на голове, то ли просто тяжело застонать от грязных и неприятных фактов. Виктор не знал, выдумывает ли Лили всё, о чём говорит, — он не находил подтверждения её словам ни в одном источнике, — но почему-то девушке хотелось верить безоговорочно. По крайней мере, насчёт Хогвартса. Они обошли весь третий этаж. Лили коротко рассказывала о доспехах и картинах, про которые она знала — далеко не обо всех, но очень интересно. На лестнице, ведущей на второй этаж, Эванс в нерешительности замерла. — Что-то не так? — спросил Виктор. — М, да. Не так. Забыла, что сюда нельзя. — Нельзя? Почему? Лили покусала губы, похмурила брови, и вдруг улыбнулась — будто пасмурное небо внезапно выпустило луч солнечного света. Виктор на эту улыбку немного растянул собственные губы. Он вообще редко улыбался, отучили: менеджер считал, что ему поразительно не идёт расслабленное, весёлое выражение лица. — Ладно, если нельзя, но очень хочется… В этом коридоре умер один из преподавателей замка, года два назад. Всё до сих пор не убрали. — Столько времени? — удивился Виктор. — Там непросто… пошли, посмотрим. Я сама здесь ещё не была, если что, только со слов других знала, что там. Теперь хоть посмотрю. Они прошли лестницу и один коротенький коридор, затем Лили раздвинула сложное плетение сигнальных и запрещающих чар с такой лёгкостью, будто просто отодвинула со своего пути занавеску; Виктор от подобного проявления волшебства тяжело закашлялся. Не привык он к такому откровенному, естественному могуществу. — Чего стоишь? Иди вперёд, мне держать неудобно. Он прошёл сквозь образовавшуюся прореху, чуть склонив голову. Лили шмыгнула следом, отпуская чары и давая им встать на прежнее место. — Вас такому в школе учат? — М, нет. Сейчас уже не учат. Раньше учили. Пошли. В следующем коридоре были видны тревожные знаки: трещины на стенах, яркие мелкие кристаллы концентрированной магии, блестящая пыльца в воздухе от сильного неконтролируемого колдовства. Окна были разбиты и неловко загорожены досками и тканью, но света от концентрированного песка волшебства хватало, чтобы не спотыкаться о мелкий мусор. Голубое освещение делало окружающую картинку жуткой и потусторонней. Множество хлипких полупрозрачных теней перебегали со стены на стену, сливались и разделялись между собой. Виктору казалось, что он даже мог бы услышать, как эти тени переговариваются друг с другом. По углам и в местах скопления темноты можно было увидеть чёрные ошмётки зловредного колдовства. Такие обычно появлялись там, где бывали Обскуры или совершалось по-настоящему тёмное волшебство. В Дурмстранге для подобной волшбы был отведён целый коридор с десятком кабинетов, чтобы не травить всю школу плохой энергией. Зайдя в очередной коридор, Виктор не сдержал инстинкты: запихнул тихонько пискнувшую Лили за себя, мгновенно выставил перед собой невербальный щит и вытащил волшебную палочку. С десяток секунд ничего не происходило, даже Лили никак себя не проявляла. Потом Эванс опасливо высунула нос сбоку, вытянула в приступе любопытства голову и наконец вышла полностью. Виктор убрал щит, опустил палочку и восхищённо выдохнул: — Базилиск… — Не хочу тебя расстраивать, но это совершенно точно не василиск. — Но корона, клыки… да и размер. — Не василиск. Лили без какого-либо страха прошла к замершему в атакующей позе змее. Девушку не смущали ни оскаленные клыки, ни распахнутая пасть, ни яркие голубые глаза волшебной твари. Огромный змей едва помещался в коридоре и выглядел так, будто его заморозили заклинанием прямо в момент атаки. Словно время замерло для этого волшебного существа. Перед неподвижной змеёй замерла волшебница, обращённая в камень. Виктор мог разглядеть каждый волос в её прядях, каждую окаменевшую шерстинку мантии. Волшебница замерла в странной раскрытой позе: одна рука с растопыренными пальцами вытянута в сторону змеи, другая закрывает отвёрнутое лицо с зажмуренными глазами; ноги расставлены широко, корпус раскрыт… она собиралась бежать или сражаться, прежде чем окаменела. Но что может сделать волшебник против василиска? Виктор посмотрел на неподвижного змея. Видимо, что-то всё-таки может. Скорее всего, это был магический выброс, как у ребёнка: тело василиска заморозило во времени, но не окаменело, как сама волшебница. Интересно, она пострадала от змеиного взгляда или от собственной магии? Лили успела залезть на змея и теперь карабкалась по огромной шее, используя короткие костяные гребни как поручни для удобства. Её, кажется, не смущали ни опасность замершей змеи, ни труп, — Виктор всё-таки решил считать каменную статую волшебницы трупом, — преподавателя. Крам не знал, восхищаться ли ему такими равнодушием и бесстрашием, или же напрягаться из-за жёсткого сердца своей новой знакомой. Пока он решал этот внутренний вопрос, Лили успела посидеть на голове змеи, спуститься с неё, пройтись вокруг и рассмотреть окружающий бардак. — Ну, идём отсюда? — Сейчас, Лилия. Я хотеть собрать магию. Виктор вытащил из кармана небольшую колбочку и быстро наполнил её голубыми кристаллами. Сгущённая магия была ценным ресурсом. Лили дождалась, пока Виктор наберёт нужное ему количество светящихся кристаллов, а потом повела парня к другому выходу из коридора. Ей было немного жаль профессора Вектор — в конце концов, именно эта женщина ввела Лили и Эванса в мир магии, пусть это и было всего лишь её рабочей обязанностью. И, хотя профессор не стала особенным взрослым для Лили, — на что девушка подспудно надеялась, — мисс Эванс испытывала к ней некоторую привязанность и слабенькую благодарность. Она с Виктором прошли мимо двух застывших фигур; Лили была беззаботна и расслаблена, Виктор держал наготове волшебную палочку и по-особенному хмурил кустистые брови. — Почему мы идти другим дорога? — Потому что третий этаж мы прошли, а на втором больше нет никаких достопримечательностей, кроме одного привидения в женском туалете. Но ты вряд ли захочешь на него смотреть — призрак там очень… специфический. — Без туалетов. — Вот и я об этом. Так что нам надо пройти на первый этаж, а по лестницам это делать долго и нудно. Зато другой дорогой можно спуститься за пару минут. Они действительно вышли в нужном Лили месте. Эванс отодвинула сетку чар с той же непринуждённостью, что и раньше — и опять удивила этим Виктора. На выходе они столкнулись с профессором зельеварения. Северус Снейп был крайне недоволен тем, откуда вышли студенты, но как-то ругать их не стал. Вместо этого он суховато поприветствовал Лили и Виктора, посоветовал им не ходить по опасным местам и удалился, шлёпнув полами мантии Лили по ногам. — Он всегда так? — поинтересовался Виктор. — М, нет. Обычно он более благодушен. Это что-то в последнее время, — Лили поджала губы и зло сощурила глаза, — запор, наверное. Виктор не стал никак комментировать это высказывание. Они продолжили медленно передвигаться по Замку. Лили рассказывала про портреты и доспехи, показывала одной ей известные потайные местечки и нет-нет, да и проговаривалась про давнее прошлое — примерно тысячные года. — Ты многое знаешь об этом времени. — Интересовалась. Хм, смотри-ка, Малфой. — Твой знакомый? — Скорее знакомый моего брата. Пошли, проследим за ним? Виктор посмотрел на свою подругу и тяжело вздохнул: — Странные у вас, англичан, игры. Он позволил провести себя за спешащим куда-то беловолосым пареньком со Слизерина. Виктор запомнил этого юношу исключительно из-за того, что тот мало говорил и не обращал на Крама внимание во время трапез. В том гвалте, что существовал вокруг звезды квиддича, пустое и тихое пятно привлекало внимание. Они с Лили поднялись на третий этаж, с которого только недавно ушли, и остановились возле двери в пустой класс. Именно в него и зашёл Малфой. — Интересно, что ему там надо… Виктор, не шевелись, я сейчас накину на нас чары. Крам послушно замер. Большой жест доверия, между прочим — в Дурмстранге он редко кому позволял вот так колдовать над собой. Но Лили не выглядела как человек, способный ему навредить. Осознанно или по незнанию. Эванс сплела пальцами коротенькую магическую вязь и накинула её на себя и Виктора, как покрывало. Крам сразу ощутил действие чужой магии: уши слабо заложило, все звуки приглушились, а его собственное дыхание стало беззвучным. — Нас не услышат и не заметят. Но прямой взгляд чары всё равно не выдержат. И лучше особо не шуметь, конечно. Такое колдовство от девушки, младше самого Виктора года на четыре, всё равно удивляло. Даже с озвученными ограничениями. Лили легонько толкнула дверь в класс, лишь приоткрывая её. Большой щели было не надо — хватало и той, что получилась. Через неё всё оказалось прекрасно видеть. От открывшейся картинки Виктору стало почти физически плохо. Несмотря на то, что его семья жила в Болгарии, у Виктора оставались далёкие родственники в Румынии, с которыми Крамы поддерживали контакт. Не печально знаменитые Цепеши, ни в коем случае, и с вампирскими кланами они не имели никакой связи. Однако если ты живёшь под Брашовом, то тебе так или иначе приходится учиться работать с разной нежитью. Иначе ты просто не сможешь спокойно существовать в Семиградье. Родственники Крамов специализировались на привидениях. В те месяцы, когда Виктор гостил у родни, его обучали — не серьёзно, но достаточно, чтобы он не влип в неприятности. Одним из главных правил было: как можно меньше контактов с призраками. Эти духи, так и не получившие желанного покоя, срабатывали хуже, чем магические паразиты. Их присутствие в школе для юных волшебников удивило Виктора до немоты; Крам целый вечер потом объяснял директору Каркарову, почему выпускникам Дурмстранга ни в коем случае нельзя ночевать в Хогвартсе. Возвращение на корабль могло быть воспринято как оскорбление… но бреши в энергоструктуре, к счастью, показались Каркарову более серьёзной проблемой. Сейчас же он видел классический пример того, почему нельзя контактировать с призраками. Малфой, бледный до синевы, обнимал мёртвую полупрозрачную девочку, видимо, первокурсницу. Та уткнулась живому в ярёмную вену и дышала — глубоко, тяжело, как после долгого бега. С каждым вдохом в её призрачном теле появлялось всё больше плотности и ярких синих искр — магии Малфоя. — Она его так до конца выпьет, Лиля… — Не выпьет. Крам заметил, как Лили складывает из пальцев мудру, — те же знаки он видел у своих румынских родственников, — а потом девочка-призрак взорвалась яркими серебристыми каплями. Малфой осоловело помотал головой и встал с парты, на которой до этого сидел. Лили и Виктор отошли к стене, чтобы слизеринец их не заметил. Впрочем, Краму показалось, что даже если Малфой столкнётся с ними, то ничего не осознает — девочка-призрак знатно прошлась ему по мозгам. — Ваши преподаватели нормально к такому относятся? Может, стоило бы убрать опасного призрака? — Некромантия в Англии карается смертной казнью. Виктор искоса посмотрел на Лили и понятливо кивнул. Эванс развеяла своё колдовство движением руки. — Пошли, я доведу тебя до выхода. А то ещё заблудишься. — В Хогвартсе очень много опасностей. Расставались они ещё большими друзьями, чем были до этого. Лили на прощание коротко поцеловала Виктора в щёку, Крам принял этот знак внимания как само собой разумеющееся. По лопаткам Лили резануло чужим недовольством — Северус Снейп, опять встретившийся ей в огромном замке, выражал свои чувства одним только острым взглядом. Виктор этого, правда, не замечал. — Пойдёшь со мной на бал в Рождество? У меня будет красный камзол. — Конечно. А красный как красный или как алый? — Как артериальная кровь. — Хорошее сравнение. После расставания Лили не хотела гулять по замку, поэтому пошла сразу в гостиную Гриффиндора. Но, не доходя до лестницы в башню, она ощутила что-то странное в теле. Словно оно было не её, совсем не её, а чьё-то чужое. Руки не слушались, ноги цеплялись одна за другую. Вместо привычной плоской груди внезапно обнаружилась приличная двойка с плюсом. — Да что за… Наколдованное зеркало ответило на невысказанный вопрос: вместо привычного щуплого подростка отражалась взрослая женщина. Метаморфоза длилась всего несколько мгновений, за которые Лили успела знатно перенервничать. Едва её тело вернулось к нормальному виду, Лили кинулась к потайному ходу в подземелья. Ей было нужно срочно поговорить с братом.