Зло множится в тени

             – Леша, нельзя сказать «А» и замолчать! – не дождавшись объяснений, возмутился Сергей.       – Сейчас… – поднял палец Леша и угрожающе зашипел. – Вот сссука!       – Да в чем-дело-то?! – взвыл Сергей. Его начинало бесить, что Леша тянет время.       – Сережа, я боюсь, вы его живым не получите, – покачал головой Леша. – Он присосался к счету, который мы с ним оформили для сына Фролова.       – Так, а выследить Мышкина по нему можно? – спросил Сергей и вытянул шею, пытаясь заглянуть в Лешин телефон.       – Можно, – злорадно улыбнулся Леша. – Но нам опять придется идти к Фролову, а как ты понимаешь, он будет очень недоволен, узнав, что кто-то у него крысит. Тем более, что он доверил Мышкину обеспечить счет для семьи.       – В смысле? Ты хочешь сказать, что он посмел взять деньги Фролова?       – Хуже – он взял деньги его ребенка, а этого Техник не оставит просто так, – покачал головой Леша. – Нужно придумать, как Мышкина сохранить живым до суда.       – Ммм… И только?       – А больше мы ничего не сделаем, – пожал плечами Леша. – Его в тюрьме все равно хлопнут.       С интересом Сергей прислушался к своим эмоциям и с легким удивлением отметил, что дальнейшая судьба Мышкина его мало волнует. Более того, если после суда его порешат сокамерники, в этом и вовсе не будет ничего трагичного, это как раз тот финал, которого ждут родственники жертв.       – Пора выводить его из тени, – вздохнул Сергей.       – Глубокомысленно, – брякнул Леша.       – Знаешь такую фразу – «Зло множится в тени»? Ее смысл в том, что, покрывая преступления, приходится совершать множество чудовищных поступков, порождая все большее и большее зло. Так кто-то прикрыл убийцу родственницы Мышкина, спровоцировав его на месть, если это можно так назвать. Потом Мышкина по личным мотивам прикрыл Залужный, а это в свою очередь привело к твоему переходу под руководство Техника…       – Можешь не продолжать, – поднял руки Леша. – Я понял, о чем ты. Но об этом нет смысла сожалеть, случившегося не изменить, а думать о том, что могло бы быть, если бы чего-то не случилось – пустая трата времени и нервов. Следует опираться на реалии, а к прошлому обращаться исключительно ради опыта и знаний.       – А тебя никогда не посещала мысль, что могло бы быть, если бы не пришлось работать на Фролова?       – Нет, – пожал плечами Леша, и, глядя на него, Сергей поверил.       Леша действительно не жалел о том, как сложилась его судьба. Он принимал все как есть и пытался строить свое будущее, в котором нашлось место и для Сергея. Брагилевский реалист, он не склонен предаваться рефлексии.       – Наверное, ты прав, – кивнул Сергей.       Ему бы стоило поступать так же, научиться смотреть вперед, вместо того чтобы постоянно оглядываться на то, что он изменить уже никогда не сможет.              В отделе кипела работа. Под пристальным вниманием СМИ все боялись сделать неверный шаг, особенно после того, что случилось с Артемьевым. Петр смотрел на Сергея с нескрываемой неприязнью, однако опасался открывать рот, понимая, что это сыграет против него. На глаза начальству он старался не попадаться, а вот с Сергеем и Полиной ему приходилось сталкиваться в коридорах.       Полина появилась в кабинете задолго до начала рабочего дня. Сбросив легкую куртку, она тут же схватила стул и пристроилась рядом с Сергеем за его рабочим столом.       – Значит так, – начала она с несвойственной ей по утрам бодростью. – Пришлось порыться, и не без помощи Князева я узнала имя дамочки, по чьей вине Мышкин начал убивать. Ее зовут Иванна Борисенко, и она уехала из страны сразу же после развала Союза.       – А дальше у нее есть хоть какой-то след? – спросил Сергей.       – Конечно! – улыбнулась Полина. – Она могла бы исчезнуть с концами, но не с такими запросами. И ты сейчас обалдеешь!       Сергей состроил недовольную и немного злобную гримасу, намекая Полине, что если она сейчас же не продолжит, то рискует нарваться.       – Короче, она живет в Портофино…       – Подожди, вроде у Мышкина недвижимость там же! – спохватился Сергей. – Это… Получается, что он все это время жил рядом с ней? Случайно?       – Не думаю, – покачала головой Полина. – Мне кажется, он никогда не выпускал ее из виду. До того, как Залужный выпер его из города, Мышкин наведывался в Италию раз в три месяца, проверял, следил. Я уверена, что он мог с ней пересекаться, думаю, даже подружился.       – Звучит крипово, особенно, если знать всю подноготную этих двоих. И ты хочешь сказать, что она не узнала бы его?       – Сереж, она – яркий представитель советской молодежи, ее родственники занимали серьезное положение в этом… Как его? Политбюро? Или что там было главным в конце 80-х? Короче, она забыла о проблеме, как только ее отмазали, и я сомневаюсь, что она утруждала себя запоминанием фамилии сына потерпевшей, тем более, что они у них разные.       – А он воспользовался этим, – кивнул Сергей. – Хорошо, а мы можем с ней связаться?       – Можем… Ну, точнее, номер мы ее знаем, но она не отвечает.       – Плохо, – покачал головой Сергей.              Они пробовали дозвониться до Иванны Платоновны еще несколько раз, но безрезультатно. Ситуация становилась опасной, и пришлось в ускоренном порядке связываться с итальянскими коллегами и просить их проверить резиденцию синьоры Борисенко, но карабинеры поцеловали закрытую дверь, о чем тут же отчитались. Все, чем они могли сейчас помочь – выставить охрану и ожидать, что Борисенко объявится сама. Вскрывать дом они пока не имели законного права, а без этого получить дополнительные сведенья, вроде того, стоит ли ее машина в гараже, тоже было невозможно.       К обеду, когда вся оперативная группа была на взводе, появилась первая обнадеживающая информация. Во-первых, один из оперов, не найдя для себя другого занятия, проверил регистрацию на рейсы и вдруг обнаружил пассажирку с таким именем и фамилией в списках. Он порылся еще и среди многочисленных родственников Иванны Платоновны нашел почившего два дня назад пожилого дядюшку. Сергей выдохнул, но ненадолго. По всему выходило, что самолет приземлился полтора часа назад, а телефон так и не включился, по крайней мере, уведомлений о том, что он появился в сети, не поступало.       – Вот скажи мне, – протянул Сергей. – Она летит сюда, но Мышкин смылся из города. Это ведь может быть пустым следом.       – Может, – согласилась Полина. – Но кто тебе сказал, что он не вернулся? Мы сейчас ищем его по международному ордеру, уверенные, что он покинул страну. Интерпол куда опаснее нас, и у них общая база. Мне кажется, что ему проще было выехать по одному паспорту и вернуться с другим.       – Васерман делал ему только один паспорт, – понизив голос, казал Сергей. – Он божился, что никаких других документов Мышкину не предоставлял… Хотя эта братия врет как дышит.       – Сереж, но ведь Васерман не единственный фальсификатор в мире. Мышкин до недавнего времени располагал неплохим капиталом. Почему ты думаешь, что он не обеспечил себе дополнительных путей отхода? Ведь, если на чистоту, он прекрасно понимал, что как только его деятельность вскроется, Фролов тряхнет всех своих подчиненных, а это значит, что паспорт мгновенно превратится в фантик.       – Значит, логично, что он мог специально засветить документ Васермана, чтобы сбить ищеек со следа. Тогда как его зовут сейчас? Настя?! – гаркнул Сергей, привлекая внимание коллеги. – А будь добра, сделай несколько вариаций, как бы Мышкин мог выглядеть с бородой, в очках, и… Покрась его.       – В какой? – не поднимая головы, спросила Настя – молодой аналитик, приставленный помогать оперативной группе со всякими компьютерными вопросами.       – Ну, посмотри на фото, прикинь, какой цвет волос подойдет под его фенотип, чтобы это не бросалось в глаза. Я не думаю, что он рискнет заиметь выделяющуюся своей несуразностью примету. Седым он точно не остался – это слишком заметно.       – Сейчас сделаю! – пообещала Настя и еще больше ссутулилась над своим ноутом.       – Так, теперь финансы…       – А что там? Выяснили, откуда он деньги брал? – воодушевилась Полина.       – Да, – устало потер глаза Сергей. Леша пока молчал, но это еще ничего не значило, для начала ему необходимо было донести информацию до Фролова, а уж потом лезть в операции по счету.       Леша, словно почувствовал, что о нем заговорили, его имя и фото высветились на экране Сережиного мобильного через несколько минут после начала разговора. Впрочем, ничего хорошего это не дало. Выяснилось, что Мышкин снял наличные, но сделал это в несколько этапов и так, что Марина – мать сына Фролова – этого попросту не заметила. Сумма на счету была колоссальная, а она совершила серию дорогих покупок, включая недвижимость, и попросту не свела баланс. Только когда Брагилевский влез в систему и собственноручно свел данные, стало понятно, что Марина умудрилась прохлопать потерю четверти миллиона евро. Для Сергея ее невнимательность была чем-то из ряда вон, но Лешу, кажется, это нисколько не смутило. Он даже удивился, что Мышкин так осторожничал и изъял, по его мнению, мизер.       – Я думаю, он хотел и дальше кормиться со счета Фролова, – предположила Полина. – Если эта Марина такая раззява, то могла еще очень долго не замечать присоску.       – Да, если бы он изъял большую сумму разом, это могло вызвать подозрения, а он не хотел, чтобы его засекли. Был полностью уверен, что Брагилевский отпустил счет и больше не имеет к нему отношения. По сути, так и есть, для проверки пришлось обращаться напрямую к Фролову и просить у него номерной ключ.       – В итоге это пустая трата времени? – с сожалением спросила Полина.       – Не совсем, – облизал губы Сергей. – Последний раз он снимал деньги в Кракове, а оттуда можно вернуться без особых проблем. Черт! Где же эта Борисенко?! Куда она запропастилась?       – А что если он встретил ее в аэропорту и увез? – подала идею Полина.       В комнате воцарилась тишина, а через мгновение взорвалась многоголосым обсуждением.       – Мы не знаем, как он выглядит! – осек их Глеб – один из выданных Князевым помощников.       – Но мы знаем, как выглядит она! – парировала Полина.       Понадобилось полчаса, чтобы получить доступ к камерам наблюдения аэропорта. Хорошо, что там они были натыканы на каждом углу, и зал прилета просматривался со всех сторон. И действительно, Иванну Борисенко легко нашли и отследили ее передвижения. Через час у них было довольно неплохое изображение нового облика Мышкина и фото его машины.       – Тот самый внедорожник с видеорегистратора, – улыбнулся Сергей.       Он искренне думал, что эта зацепка, полученная еще в самом начале расследования, ни к чему не приведет, но она выстрелила в самый последний момент и стала подарком для следствия. В этот раз Мышкин не рискнул клеить защитную пленку, как минимум потому, что иначе ему не удалось бы заехать на парковку – датчик не смог бы считать номерной знак.       – Ты веришь, что он так лоханулся? – вдруг спросила Полина.       – Я жду подвоха на каждом шагу, – признался Сергей. – Но даже такие, как Мышкин, допускают ошибки, если их загнать в угол. У него нет выбора, его лишили всех лазеек, и все, чего он хочет сейчас – убить жертву, ради которой все затевалось. Свершить правосудие, так сказать. А дальше… Мне кажется, он готов к финалу.       – Сережа, ты ведь помнишь, что случилось в прошлый раз? – с тревогой спросила Полина.       – Да, – криво усмехнулся Сергей. – Но не беспокойся, я учусь на своих ошибках.       Камеры наблюдения на трассе дали четкий маршрут. Мышкин съехал на проселочную дорогу, но из всех имеющихся на том участке объектов для его целей подходил целый строящийся элитный поселок. Множество новых домов, и, как ни странно, довольно легкий подход к площадке, поскольку всю эту махину в свое время начал строить Шувалов, но после столкновения с Завардиным заморозил стройку. Конечно, имелась охрана – несколько мужиков в камуфляже, начинавших бухать с самого утра, справедливо полагая, что мало найдется сумасшедших, желающих вмешаться в дела такого человека, а мелкой шушере из близлежащих поселков будет крайне сложно перелезть через строительный забор, сделанный с учетом местного контингента.       На улице сгущались сумерки, дни стали длиннее, а небо окрасилось в лиловые оттенки, предвещая скорое наступление кромешной тьмы. Скудное освещение на стройке мало чем сейчас поможет, его убавили до минимума, поскольку не хотели тратить деньги еще и на электроэнергию.       – Охрана пропустила машину Мышкина, но понятия не имеет, к какому дому он поехал, – сообщил глава отряда специального назначения.       – Придется прочесывать все дома? – скорее, поделилась мыслью, чем спросила Полина.       – Нет, тут много следов протекторов, но большая их часть смазана или покрылась мусором. Искать нужно свежие. Потому, что если он привез Борисенко сюда, то как минимум подвез бы ее поближе к дому. Я думаю, он наплел ей, что это его недвижимость, и решил «по дороге» показать покупку. Она такое оценила бы, – предположил Сергей.       – Огорчу тебя, но тут стадо натоптало, – скривила недовольную гримасу Полина. – Но есть примерный ореол, в котором нужно искать. Если, конечно, он еще не ушел.       – Не ушел, – тряхнул головой Сергей. – Он не закончил.       – А ты уверен, что ему вообще нужна эта Борисенко? – нахмурилась Полина. – У меня такое ощущение, что она – просто «еще одна из». Вот потому, что этот его ход не выглядит, как подготовленная акция, а скорее, как спонтанное решение.       – Почему так думаешь? – вскинул бровь Сергей.       – Да потому что, по моему скромному мнению, ему проще было бы грохнуть ее там, в Италии, где его не пытаются схватить за хвост органы правопорядка в союзе с бандитами всех мастей, – в запале произнесла Полина. Она нервничала, и это было видно невооруженным глазом. – Вместо этого он вернулся сюда, подставился под камеры в аэропорту и притащил всех туда, где его проще найти.       – Евгений Анатольевич, – набрал номер Сергей. – Нам бы саперов.       Обыск начался стремительно. Все понимали, что на долгое раскачивание и осторожные проникновения времени нет. Вперед пустили тех трех бойцов, у кого в документах числилась специальность сапера, но ни растяжек, ни каких-то более серьезных взрывных устройств никто так и не нашел. Группы разделились и вскоре в рацию сообщили хорошую новость – Иванну Платоновну нашли. Вполне живую и даже не связанную. Борисенко вообще не понимала, что происходит и почему ее вытаскивают из дома эти крепкие парни, похожие на Терминатора. Все походило на то, что Мышкин и не пытался ее убить. Тогда зачем был весь этот фарс?       – Что он делает? – шепнул Сергей.       Полина двигалась справа от него, прочесывая наравне со всеми очередное здание. Хоромы тут строились знатные, и людей попросту не хватало на все четырехэтажные особняки. Дополнительные группы ехали сюда, но в городе начинались вечерние пробки, и даже с мигалками они будут здесь небыстро. Полина неодобрительно поглядывала на Сергея – он не удосужился надеть бронежилет, а она не обратила на это внимания, пока они не оказались в очередном коридоре.       – Не знаю, – в тон ему ответила Полина. – Я не настолько поднаторела в области психологии маньяков. Тут может быть вообще, что угодно.       – Но у него же должна быть цель…       Договорить он не успел. Выстрел прогремел в тишине дома, отразившись эхом от бетонных стен. Грохот стрельбы теперь доносился отовсюду, или так казалось. Сергей лежал на полу, хватая ртом воздух и не в силах протолкнуть его в свои легкие. Он слышал, как Полина кричит, как зовет кого-то в рацию. Ее спина загородила ему обзор, и в скудном свете упавшего фонаря стало невозможно рассмотреть происходящее вокруг.       – В окно ушел! – передала она в рацию и, наконец, позволила себе осмотреть Сергея.       Паника и ужас отразились в ее глазах, она с треском распахнула его куртку и замерла, а через секунду разразилась истеричным хохотом, перемежая его со всхлипами.       – Я все время полагала, что ты забывчивый дурак, который не думает о себе! – кое-как собирая слова в предложения, сказала она.       – Это Лесовой… – прохрипел Сергей. Ему удалось справиться с шоком и шумно вдохнуть.       Броня, которую настоятельно рекомендовал носить Константин, таки спасла ему жизнь. Тонкая и неприметная, она позволяла скрыть ее наличие от посторонних глаз, и Сергей казался отличной мишенью.       – Он мне мозг проел, – признался Сергей.       – Молодец! – обняла его Полина. – Лесовой молодец, а не ты.       Сергей хрипло рассмеялся. Ему, наверное, стоило сказать ей о такой мелочи, как вещь, способная спасти ему жизнь, но как-то не представлялось возможности.              Мышкина взяли при попытке вылезти через окно. Вот так просто, без фейерверка и погони. Он был уверен, что убил Потоцкого, и гордо задирал голову, пока не увидел Сергея живым.       Сергей испытывал смесь эмоций – от неописуемой, почти детской в своей искренности радости, до разочарования. Все закончилось. Практика прошлых поколений полицейских, а до них и милиционеров, показывала, что самые жестокие и страшные звери попадают в руки закона тихо, их задержания не похожи на киношные финалы, где преступник и коп могут половину хронометража общаться, выясняя мотивы. Нет, все произошло ровно так, как должно было и, к счастью, без жертв.       Только после серии допросов Сергей смог понять, что жертвой на самом деле должен был стать он сам, и бронежилет скрытого ношения заставил Мышкина уверовать, что ему удастся напоследок забрать с собой того, кто спутал ему все планы. Мышкин ненавидел Сергея и восхищался им, в то время как сам преступник больше не вызывал у Потоцкого никаких эмоций. На допросах он сдулся, растерял свой лоск и мистическую ауру, представ тем, кем он был на самом деле – трусливым ублюдком, возомнившим себя вершителем судеб.        С ним беседовали психологи и психиатры, столы оперативников ломились от отчетов специалистов, но не хватало главного – признания. Не то чтобы оно было нужно ввиду того, что Сергей собрал базу железобетонных доказательств, но, к сожалению, явные улики относились не ко всем делам. Мышкин готов был сотрудничать только по тем вопросам, в которых Сергей мог его прижать и без помощи следствию со стороны самого преступника. Появилась проблема в виде осаждающих отдел родственников жертв, они легко узнавали Сергея, поскольку журналисты тоже не унимались, и физиономия Потоцкого мелькала в телевизоре чаще, чем ему бы того хотелось.       Сергей жаловался Леше на излишнее внимание, подчеркивал, что это довольно сильно мешает расследованию. Брагилевский же проявлял максимум участия, какое только мог – вечерами обнимал Сергея, давая почувствовать свою поддержку, и мягко увещевал, что все это лишь временные трудности, и все скоро закончится, необходимо лишь дотянуть дело до суда. И Сергей тянул как мог. Где-то ему не хватало опыта, и тогда на помощь приходил Князев, помогая пройти по лезвию бритвы закона.       В какой-то момент все изменилось. Это не был прорыв плотины с бурным потоком, способным снести все на своем пути, но тонкие струйки подточили монолитный камень брони Мышкина. Он устал бегать от себя, скрывать свою сущность. Когда надежды уйти от возмездия не осталось, он начал свой рассказ. Сутки, почти без перерыва, он давал показания, и как любой нарцисс пытался обелить себя в глаза окружающих. Напирал на то, что его вынудили, что он не хотел того, что произошло, что у него не было выбора. Судебная система не совершенна, некоторые законы вообще больше вредят, чем помогают, но это не повод брать правосудие в свои руки. Мышкин думал иначе и пытался убедить в этом Сергея. Многолетняя практика выступления перед скептически настроенной аудиторией помогала ему лить елей в уши слушателей, Сергей ловил себя на том, что иногда склоняется на сторону Мышкина, словно под гипнозом, но хватало одного взгляда на фото жертв, чтобы отрезветь. Нет, такое чудовище выпускать в зал суда без железобетонных доказательств против него нельзя. Он, чего доброго, сможет переломить чашу весов в свою сторону.       С передачей дела дальше по вертикали закона временили. Закончилась весна, а лето двигалось к своему экватору, когда на общем собрании все же решили, что полученной информации достаточно. Подготовка заняла еще некоторое время, и только ранней осенью состоялось первое заседание. В СМИ бушевал смерч, журналисты наперебой писали статьи, стремясь снабдить их леденящими кровь подробностями. Сергей метался между работой и домом, периодически приезжая к матери. Иногда эти визиты приносили ему подобие покоя, позволяя переключаться.       Приговор вынесли в середине декабря, и только после этого Сергей позволил себе вдрызг напиться под чутким присмотром Леши. Он пил и изливал душу, делился накопленными переживаниями, а Брагилевский лишь кивал и следил, чтобы его любимый Сережа в пьяном угаре случайно не навредил себе, а когда Потоцкий вырубился прямо за столом, отнес его и уложил спать.       В будние дни они теперь жили в городской квартире, уезжая за город только на выходные. Леша смирился с этой необходимостью, успокаивая себя мыслью, что его страдания будут вознаграждены приятным шоу – Сергей согласился плавать голышом.       Последние недели перед Новым годом Леша был занят реанимацией Сергея. В их жизни все наладилось, и Брагилевский сделал свой выбор основательно и бесповоротно. Чтобы проводить больше времени вместе, он, скрепя сердце, перекинул часть работы на братьев Вальцманов, чему те были несказанно рады. Леше оставалось только контролировать их на промежуточных этапах.              Новогоднюю ночь пришлось провести в клубе. Сергей должен был подготовиться к этому морально, а вот создание его образа поручили Ярику. Тот нашел в себе новый талант и, не без финансовой помощи Леши, открыл свое дело. К нему чаще всего обращались жены состоятельных людей, желавшие освежить свой образ, но больше всего Ярик любил работать с мужчинами, поэтому, когда ему с просьбой позвонил Сергей, его тут же взяли в оборот.       За прошедшие полгода Потоцкий привык носить костюмы, хотя иногда с тоской вспоминал о своем растянутом свитере и порывался надеть его на работу, но каждый раз, глядя на недовольное лицо Леши, шел переодеваться. Что ж, это была малая цена за счастье, и если Леша пошел на колоссальные уступки, чтобы создать комфорт для Сергея, он должен отплатить тем же. Это и есть отношения – измениться, отказаться от одинокого «Я» в пользу теплого и уютного «Мы», принять привычки другого человека и радоваться тому, как он принимает твои.       Их пару оценивали по-разному, но никто не посмел выказать неприязни. Брагилевского боялись, его уважали, и в силу этого закрывали глаза на чудачества. Хочет жить с мужчиной – пусть живет, ведь с появлением Сергея у Леши открылось второе дыхание, и даже с учетом того, что он перестал ночевать на работе, его продуктивность повысилась, а это, в свою очередь, способствовало росту капиталов его клиентов.              В зале стояла духота, несмотря на мощные кондиционеры. Леша, как и в прошлый раз, пригласил разношерстную братию, с которой Сергей уже был немного знаком. Его приветствовали, поздравляли с раскрытием громкого дела и предлагали обмыть звездочки на погонах. Даже братки подходили и желали ему успехов в работе, хотя, казалось бы, они были природными врагами. Сергей получил звание капитана накануне и, когда Леша стал обращаться к нему «капитан Потоцкий», забавно смущался и терялся, не зная, как реагировать.        Тушевался и краснел Сергей не столько из-за поздравлений, сколько по причине того, что не мог забыть, как они с Лешей отпраздновали повышение. Такого буйства ни в одном порноролике не сыскать. Леша потребовал оставить китель и валял Сергея по всем поверхностям в доме, чаще всего выбирая места перед зеркалами, чтобы насладиться процессом со всех сторон. Сергей безропотно подчинялся, его самого заводило то, что он видел. Выяснилось, что у них обоих фетиш на секс перед зеркалом, что спровоцировало небольшой ремонт в спальне.       – Пойдем, – без пяти двенадцать Леша отвел Сергея на крышу.       На улице стоял легкий мороз, но большие обогреватели нивелировали это неудобство. Едва часы пробили полночь, Леша с громким хлопком открыл бутылку шампанского и разлил его по бокалам.       – С Новым Годом, Сережа!       – С Новым Годом! – ответил Сергей за мгновение до поцелуя.       Небо разрывали огни фейерверков, пенное шампанское лилось на перекрытие крыши, а Сергей и Леша целовались как в первый раз, горячо и страстно, словно никого больше не было во всем мире. В старом году останутся боль и отчаяние, безнадега и душевные страдания. Следующий год будет хорошим, это точно. В нем будет любовь и радость, и счастливая совместная жизнь.