Глава 33
«Конец света»
— Ты никуда не идешь, — твердо произнес Гарри, упрямо глядя Драко прямо в глаза. — Что?! — Малфой был так возмущен, что забыл о своем решении перестать выражать хоть какие-то эмоции в адрес Поттера. — Я сказал, ты не идешь в Гринготтс, — процедил Поттер, уперевшись руками в стол и нависнув над картой. — Тебе там нехрен делать. Драко сделал шаг назад и огляделся, чтобы не потерять самообладание. Он всегда так делал в моменты, когда был близок к тому, чтобы поступить глупо и импульсивно. Получалось не всегда, но это не повод прекращать пользоваться столь полезным инструментом. Малфой проспал половину дня и оттого чувствовал себя достаточно сносно. Кричер даже снизошел до того, чтобы приготовить для всех кофе, после третьей просьбы Гарри. На совете Драко сидел в чужом черном свитере с вытянутыми локтями, который обнаружил в шкафу «своей» комнаты, зеленых шелковых пижамных штанах, обнаруженных там же, и медленно потягивал свой кофе из огромной кружки. План, как выбраться из Хранилища банка, был почти закончен. Оставалось дело за малым — рассказать об этом участникам Сопротивления. За столом задумчиво попивал кофе Перси, он то и дело задавал такие дотошные вопросы, что в какой-то момент даже Драко почувствовал раздражение. Этот Уизли был чиновником даже не до мозга кости, а до костного мозга. На все вопросы у слизеринца были ответы. Но не все из них он планировал озвучить. — Допустим, только предположим, все это сработает, хотя звучит как форменное безумие, — голосом прокурора начал Перси. — Но как только пропажа обнаружится, все подозрения падут на миссис Малфой. Ты готов так ее подставить? Все присутствующие устремили вопросительные взгляды на Драко. Тот поежился, он не планировал все темные пятна своего плана раскрывать перед обширной аудиторией: обсуждать план собрались Гермиона, Тонкс, Поттер, Деннис, Перси и Полумна. Колин был на очередном дежурстве, что не могло не порадовать Малфоя. Наблюдать за этой драмой после всего того, что он услышал было невыносимо. Теперь Драко будет замечать все отчаянные взгляды Криви на Поттера и все улыбочки, которыми обменивались эти двое. Интересно, а сам глава Сопротивления в курсе, что его взгляды трактуются самым неоднозначным образом? На это Драко не был готов поставить и сикля. — Это уже мои проблемы, — неловко попытался уйти от ответа Малфой. — Сейчас важно… — А мне интересно, — перебил его Поттер. — Что-то тут нечисто, верно? — Именно поэтому я должен пойти, — вздохнул Драко. — Ситуация достаточно щекотливая, она касается только семьи. — Возможно, ты еще не понял, — скрестила руки на груди Грейнджер. — Мы все рискуем своими жизнями и не потерпим секретов. Извини, но ты не внушаешь доверия всем в этой комнате. Так что будь добр, отвечай на вопрос. — Чудесно, — процедил сквозь зубы Малфой. — Я планирую наложить Империо на свою мать, чтобы любая проверка указала, что она действовала не самостоятельно. Повисла многозначительная тишина. Тонкс изумленно подняла брови, Перси и Гермиона быстро переглянулись, а Деннис выглядел так, словно увидел нечто противное и склизское. Их изумил цинизм? Хорошие ребята слишком хорошие, чтобы действовать жестокими методами. Да они все что, на единорогах хотели поскакать навстречу счастливому будущему?! — Гарри был прав насчет тебя, — наконец произнесла Гермиона. — Ты действительно заслуживаешь собственную репутацию. — Что, Поттер, для тебя мои методы слишком сомнительные? — Драко впервые взглянул на Гарри, втайне боясь увидеть на его лице то же выражение, что и на лице Денниса. — Для меня в самый раз, — мрачно ответил Гарри, смело встречаясь взглядом с Малфоем. Это была их первая встреча после столь эмоциональной стычки тогда, в комнате Поттера. Драко начинал злиться каждый раз, когда Гарри открывал рот, но тщательно скрывал это за абсолютно безразличным выражением лица. Сам же Поттер выглядел бледнее обычного и заметно злее. Он не утруждал себя попытками скрыть свое настроение за маской безразличия, а потому атмосфера на собрании была гнетущей. — Но ты все равно никуда не идешь. — Потому что я тебе не нравлюсь? — ехидно поинтересовался Драко, наслаждаясь тем, что двусмысленность этого вопроса понимали только два человека в этой комнате. — Нет, — вопрос Малфоя явно вывел лидера Сопротивления из равновесия, но он быстро взял себя в руки. — Ты никуда не идешь, потому что на поле боя ты балласт. А судя по плану, прорываться придется в любом случае. Я бы пошел один, но нужны вторые руки на всякий случай. Гарри не уточнил, какой случай он имел ввиду, но это было и не нужно. Все за этим столом понимали, что миссия, как минимум, очень опасная. План, разработанный Драко, был прост: без шума войти, оставить там миссис Малфой выбираться тем же путем, что и зашла, самим забрать чашу, сразиться со стражами Хранилища и если договоренность Перси с гоблинами в силе, то выйти, не оставив следов. О стражах ходили легенды, но никаких конкретных данных заговорщики так и не нашли. Многочисленные слухи позволяли только догадываться, что их там ожидает. И эти догадки были одна другой хуже: от взрывопотамов и драконов до дементоров. Можно было сколько угодно спорить о вариантах, поэтому Гарри решил счесть возможной любую, даже самую невероятную, сплетню. Драко от возмущения открыл рот, чтобы возразить о собственной бесполезности, но тут же его закрыл. Крыть было нечем. — Тогда я возвращаюсь домой. Мне нужно разослать приглашения и заняться подготовкой к церемонии, — Малфой обвел всех присутствующих взглядом. — И отдохнуть от этого дурдома. Не то чтобы Драко ожидал, что кто-то начнет уговаривать остаться, но лучезарной улыбки, которая коснулась губ Гермионы, он надеялся не увидеть. — Наконец-то ты пришел в себя, — произнесла она, наклонив голову чуть вбок. — Рада видеть, что ты снова в строю, Малфой. Давай ограбим банк, устроим незабываемые похороны и спасем эту гребанную страну. Драко улыбнулся в ответ. Было что-то в этой идеалистке, которая годами наблюдала за ним в личине Алекто Кэрроу. Эта Грейнджер ему нравилась гораздо сильнее, чем школьная выскочка, которой он помнил ее. Возможно, в другой жизни, она стала бы отличным партнером. Умная, рассудительная, отчаянная. Именно такой должна быть главная соратница нового лидера этой страны. Мысль шла дальше и представляла Гарри и Гермиону сияющей парой нового Лондона, но от этих образов Малфой быстро отмахнулся. Это был бы блестящий политический ход, но прагматичные мысли смешивались с горячим образом Поттера, который одной рукой опирается о кровать, а другую держит на его голове. К черту! Малфой не хотел уподобляться Криви, который только и делает, что воображает своего героя в постели и с энтузиазмом начинает страдать. Еще не хватало.* * *
Осознать насколько давно Драко не был в пентхаусе помогли горы писем. И это была не фигура речи. Вокруг его стола аккуратными стопками лежали десятки, сотни писем. Должно быть, все они выражали сожаления о скоропостижной кончине отца. Эльф-домовик, который и укладывал нераспечатанные конверты в форме симпатичных гор, поприветствовал Драко услужливым поклоном. После соседства с Кричером собственный эльф был настоящим подарком. Никаких закатанных глаз, имитации глухоты и абсолютно невыносимой привычки шептать под нос проклятия. Малфой был готов обнять Викки, но решил, что вовремя сваренный кофе он любит не до такой степени. — Здравствуй, Викки. Много всего изменилось, пока меня не было. Пораженный до глубины души домовик, захлопал глазами. Хозяин никогда не звал его по имени, предпочитая щелчок пальцев или «эй», если настроение скверное. — Я сложил письма, совы все прибывали и прибывали. Хотел просто их прогнать, но большинство из писем были с фамильными гербами, вы обычно такие велите принимать, но складывать на ваш стол. Получилось неаккуратно, простите. — Ты все правильно сделал, — кивнул Драко, намереваясь не откладывать бумажную работу в долгий ящик. — Принеси кофе и что-нибудь с мясом на ужин. Буду работать в ночь, все равно не усну. Без лишних слов домовик испарился в воздухе. Ну чудо, а не слуга! Разбор писем, написание приглашений и раздача распоряжений — все это стало настолько обширной задачей, что после четвертого часа работы даже привыкший к бумажной работе Драко взвыл. Он несколько раз откладывал перо, вставал, ходил по комнате и массировал виски. Поток соболезнований, вопросов и даже цветов казался нескончаемым. Особенно раздражали розы, заколдованные таким образом, чтобы сохранять аромат и внешний вид. Драко терпеть не мог цветы, а эти обещали никогда не дать повода отправить их на помойку. Легким движением руки все подарочные букеты собрались в один большой погребальный венок и спланировали в самую глубину гардеробной. Там им самое место! Количество писем уменьшалось, но совсем не так быстро, как планировал их получатель. Сердце дрогнуло, когда он узнал почерк на конверте — Блейз. Бедный Забини, наверняка, в панике. Драко всегда покровительствовал ему, прикрывая от нападок не менее ретивых коллег. Блейз не отличался идеальной дисциплиной и иногда совершал ошибки. Этого было достаточно, чтобы выбыть из карьерной гонки, и только Малфои помогали ему продолжать карабкаться наверх. Теперь авторитет самого Драко под большим вопросом. Разумеется, как убийца Дамблдора, он не вызывает вопросов на своем месте. Но вот в Визенгамоте связей у него нет, этим вопросом всегда заведовал отец, который не планировал собственную смерть. Малфой зажмурился и щелкнул пальцами. — Сделай еще одну кружку кофе и не пожалей коньяка. Он отказывался распечатывать это письмо трезвым. С негромким хлопком Викки исчез, не задавая ни единого вопроса. За годы работы на Драко домовик выучил точную дозировку «не пожалей». Больше коньяка, меньше кофе. Еще один хлопок и большая кружка материализовалась около левого локтя волшебника. Большой глоток. О да! Он не пожалел коньяка. Скрепя сердце, Малфой вскрыл конверт от Забини и тяжело вздохнул. Если где-то в его душе и было благородство, сочувствие и благодарность, то они доставались Блейзу. Не смотря на кажущуюся поверхностность и легкомыслие, Забини, кажется, искренне переживал за него. «…Хороших новостей мало. Все ждут приглашений, а тебя след пропал. Неожиданно Кэрроу заявилась и сказала, что ты затворничаешь и пьешь. Открой камин, надеремся вместе. Не представляю, как тебе паршиво, но могу захватить роскошный огневиски 56го года, оставшийся у матери от третьего мужа…» А было бы так чудесно и правда пить вместо всего этого кошмара! Драко попытался разгрести оставшиеся письма, чтобы начать писать ответ, но вдруг из-под письма от Забини выбилось еще три конверта, подписанного одним почерком. Все это время Блейз не оставлял попыток достучаться до него. Черт, это даже мило. «… Ходят нехорошие слухи, что ты совсем раскис. Я всем говорю, что это пиздеж, но сам понимаешь. Было бы здорово, если бы ты появился…» «… Ко мне подошла Уилбонс, спрашивала, к кому идти, если тебя почти неделю нет. Бумаги копятся. Я сказал, что ты разберешься, как вернешься, а где ты — не ее ума дело. В целом могу водить их за нос достаточно долго, но что будет, если сюда заявится кто-то повыше меня? Что им говорить? Хотя бы строчку напиши, это важно!..» «…Драко, скажу прямо, мне страшно. Ты пропал и даже не пытаешься себя выгородить. Все становится подозрительнее. Я не пытался разузнать, что случилось в мэноре, потому что хочу узнать от тебя лично. Слухи ходят всякие, но как будто есть команда их пресекать. Надеюсь, ты в порядке и планируешь церемонию прощания, а не лежишь сейчас в застенках Мунго. Мне правда стремно, пожалуйста, ответь!..» Бедный, бедный Блейз. Письма приходили в течении нескольких дней, поэтому, наверняка, отвечать на некоторые вопросы было поздно. Еще один глоток кофе с коньяком. В глубине души очень хотелось пожаловаться Забини на бесконечный кошмар, в который превратилась его жизнь, выслушать неловкие сочувствия и несколько искрометных острот. Глоток. Ну что за чудесный коньяк! Уставший, измотанный эмоционально и физически, Драко чувствовал, как горячий пьянящий напиток возвращает его к жизни. В качестве побочных эффектов немного кружит голову, но не достаточно для того, чтобы в письме начать рассыпаться в благодарностях Забини и остальным магам, приславшим письма соболезнования. Он порадовался, что заранее определился с приглашениями на церемонию похорон, а потому отложил письма Блейза и принялся за формальные тексты. Нужные слова в голову так и не шли, а отделываться формальными благодарностями другу не хотелось. О Мерлин, он действительно становится сентиментальным! Глоток за глотком, письмо за письмом. Спустя еще пару часов и две с половиной кружки кофе с коньяком стопка приглашений была завершена. Больше сотни писем, выведенных каллиграфическим почерком, и одно для Темного Лорда. Разумеется, на похороны он не явится, но не прислать приглашение было бы вопиющим нарушением субординации и этикета. К тому же, Драко был готов поклясться, Лорд проявлял заинтересованность к этим замашкам чистокровных волшебников. Нужно потакать маленьким слабостям власть имущих, если тебе повезло узнать их маленькие секреты. Отложив приглашения, Малфой потянулся к письмам Блейза. Голова приятно плыла, позволяя мыслям формулироваться немного вольнее. Завтра он обязательно вычитает письма, включая приглашения, перед отправкой. На трезвую свежую голову откорректирует формулировки. Но сейчас особенно хорошо получается объяснять вещи, которые еще несколько часов назад казались неважными. Драко покосился на часы, некогда подобранные, как и весь интерьер, Нарциссой Малфой. Мама всегда любила выражать свои мысли с помощью интерьера. Массивные и одновременно безупречные в своей форме, часы постоянно напоминали о необходимости соответствовать собственной фамилии и высоко держать голову. Почти четыре часа утра. Вчера в это время он стоял напротив двери С.Б.III. и размышлял, стучать ли в нее. Малфой поморщился, прогоняя воспоминания прочь. Разумеется, стоило пойти спать. Вдруг монета, заботливо сунутая в руку перед выходом Грейнджер, зажглась в кармане обжигающим теплом. От неожиданности Драко чуть не уронил чернильницу; он совсем забыл об этом нехитром методе коммуникации участников сопротивления. Малфой быстро вытащил ее из кармана и уставился на номер. Пентхаус. Это его пентхаус. Быстро сообразив, что от него требуется, Драко подошел к камину и открыл его. Спустя пару мгновений из пламени показалась темная макушка. Разумеется, Гарри Поттер собственной персоной. — Хорошо, что ты все понял сразу, — пробормотал он, жестом приветствуя хозяина дома. — А то иногда не до всех доходит. — Учусь на ошибках других, — снисходительно отметил Драко, внутренне ликуя, что не выдал собственного опьянения. — Что тебе нужно? — Мы выступаем завтра, после обеда, — ответил Поттер, избегая прямого зрительного контакта. — Я решил, что с Нарциссой ты сам…договоришься. Это будет справедливо. Идем только я и Тонкс. Клянусь, что сделаю все, чтобы защитить твою маму. Драко медленно кивнул. Это было даже благородно. Чертов Гарри Поттер не осудил его план и продолжает поступать до рези в глазах правильно. Это злило, но не так сильно, как могло бы без этих кружек кофе. Сколько их было? Две? Три? — Спасибо, — выдавил из себя Малфой. Он ждал, что сейчас Поттер развернется и исчезнет в пламени камина. Только сейчас Драко заметил, что Гарри был в привычном боевом облачении: высокие ботинки на шнуровке забрызганы грязью, темно-серая рубашка сидит уже не так идеально, как в день, когда они вместе отправились в Малфой-мэнор. В левом ухе блеснул черный рубин-телепорт, приковывая к себе взгляд Драко. — Уже с кем-то подрался? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, предложил. — Хочешь коньяк? Викки открыл великолепную бутылку на этот раз. — Что такое конец света? — Что? — переспросил Драко, явно уверенный, что ему послышалось. — Я спросил, — терпеливо повторил Гарри, смело поднимая взгляд на Малфоя. — Что может считаться концом света? — Зависит от того, с чьей стороны посмотреть, — все еще не понимал, к чему клонит Поттер Драко. Он щелкнул пальцами. — Два бокала и тащи ту бутылку. С негромким хлопком почти незаметный Викки поставил заказанное и испарился в воздухе. — Если размышлять с точки зрения, например, крота, конец света это потоп, — разлил коньяк по бокалам Малфой и предложил один Поттеру. Тот послушно принял напиток. — Если с точки зрения маггла, то смертельный вирус, который его вид не сможет побороть. — А с твоей? — Хм, дай-ка подумать, — всерьез задумался Малфой, не забывая делать небольшие глотки из собственного бокала. — Крах банковской системы. Кстати, вы планируете нанести ей хороший удар, который спровоцирует панику, если хоть одна живая душа узнает. Обесценивание денег, ну я это говорил. Еще смерть моя собственная. Ведь тогда весь свет для меня закончится. Поттер усмехнулся так нахально и привычно, что на мгновение чуть захмелевшему Малфою показалось, что вчерашний разговор был досадным сном. Что Поттер не увидел непристойную фантазию и не отшил его в самых отвратительных выражениях. Драко зажмурился и проглотил остатки коньяка. — Хорошо, то есть если я завтра умру, это будет считаться за конец света? — поинтересовался Гарри. — Ну, твоего, скорее всего. А чего ты вообще к этому концу света привязался? Головой ударился во время вылазки? — Просто обдумываю твое предложение. — Какое предложение? Гарри шагнул вперед и наполнил свой бокал почти до середины, а затем быстро одним глотком почти осушил его. Драко сложил руки на груди, не в силах сообразить, что к чему Поттер клонит. — Ты сказал, что если я захочу переспать перед концом света, то твоя дверь напротив. Драко настолько не ожидал такого ответа, что не успел даже стянуть с лица презрительную улыбку и так и замер. Брови медленно поползли вверх. То, что было брошено в пылу гнева, сыграло против него. То есть Поттер слушал эту импульсивную речь? И размышлял о ней? — А что, конец света уже близок? — окончательно взял себя в руки Драко. Коньяк в крови вдохновлял ошеломить и смутить этого чертового Поттера, который смеет приходить сюда и делать вид, словно ничего не было. — Мои часы Судного дня пока на одиннадцати вечера. Меньше всего он хотел звучать как обиженная ведьмочка. Это бы означало, что прошлый их разговор действительно задел Драко. Допустить этого было никак нельзя. А потому, абсолютно необходимо подыграть. Размышлять о том, почему Поттер передумал, решительно не хотелось. Казалось, вся эта шальная иллюзия разрушится от одного неправильного вопроса. — А мои вот-вот пробьют двенадцать, — совершенно будничным голосом произнес Гарри. — Возможно, нас завтра поймают и, если сразу не прикончат, то доставят к Темному Лорду. — Значит, секс перед концом света? — уточнил Драко. Буря чувств, вызванная не то возвращением Поттера, не то желанием забрать то, к чему уже протянул руку, не то злоупотреблением алкоголя, была сильнее его. Все, из чего состоял Гарри — его ботинки до колена, волосы цвета вороньего крыла, сбитый моральный компас, адреналиновая игла, рубин в ухе, шрам, перерубающий ключицу, изумрудные глаза, обещающие ад на земле — влекло его. Эта смелость, перерастающая в безрассудство, подавленная боль, гнев, который Поттер не считал нужным даже маскировать. Все это вызывало в Малфое такой водоворот эмоций, что увлеченность Поттером в школе казалась мимолетным увлечением. От употребленного коньяка было даже немного жарко, а мысли то путались, то разум становился кристально чистым. Драко допускал, что это хитрый мозг убеждает его в том, что все под контролем и все решения, принимаемые в данную минуту, хорошо обдуманы. — Да. — Меня устраивает. Все закрутилось так быстро, что Драко не успел ничего понять. Поттер оказался близко слишком быстро, почти мгновенно. Бокал с коньяком выпал из руки Драко и разбился, рассыпаясь на стеклянные осколки. От удара спиной о стену вышибло весь воздух из легких. Горячее дыхание обожгло щеку, когда сильное тело прижало его между стеной и книжным шкафом. Резкая вспышка боли, когда чужие зубы врезались в шею. Драко откинул голову назад и, закрывая глаза, окончательно отпустил вожжи. Волна возбуждения сливалась с болью и это сочетание заставляло колени слабеть. Одним сильным хватом Поттер перекрестил запястья Драко и резко зафиксировал их над светловолосой головой. Тот лишь зашипел от неожиданной боли. — Не пожалеешь? — не удержался Малфой, с явным вызовом глядя в, Мордред и Моргана, потемневшие зеленые глаза. Яростный и властный поцелуй вместо ответа. Пожалеет.