Львёнок

- Вот за что я не люблю Шекспира, так это вот за эти его хроники! – Аманда указала кружкой с чаем на экран телевизора. - Почему же? По мне, так вполне хорошие пьесы, - Том выловил печенье из стоящей рядом тарелки. – Что тебя не устраивает? - Все. Досмотрим, просвещу тебя. Дальнейший просмотр последней части сериала «Пустая корона» прошел в полной тишине, лишь изредка нарушаемый вздохами со стороны девушки, недовольной многим, что происходило на экране, и шорохом, исходящим от Тома, который то и дело вылавливал по одной печеньке из миски. Примерно полтора часа назад мужчина вновь пришел, на этот раз без пакетов или подарков, и застал Аманду за просмотром Генриха IV, который уже подходил к концу. Девушка сдержала свое обещание и начала ознакомление с его фильмографией. Правда, когда часть закончилась, она подняла на актера отчего-то недовольный взгляд. Он сначала не понял, в чем причина, но сейчас был немного зол – Шекспир был ей явно не по душе. Хотя и говорят, что на вкус и цвет – фломастеры разные, но так прямо свое недовольство Шекспиром ему еще никто не высказывал. Плюс ко всему было непонятно, нравится ли ей сам фильм, игра актеров, или же она свое недовольство пьесой сразу же переместила на постановку и не думает уловить хоть какие-то плюсы фильма. Выпив весь чай, Том сбегал на кухню, чтобы налить еще, а когда вернулся, то фильм уже подошел к концу, а Аманда сидела на диване, насупившись, и явно была недовольна всем и вся. - Что-то не так? – он поставил кружку на стол и поежился, от девушки словно холод исходил. - По порядку? – она вопросительно взглянула на мужчину. - Я не пойму, - Том повернул кресло и сел лицом к Аманде. – Ты не довольна фильмом? Шекспиром? Пьесой? Чем? - Пойми, я люблю Шекспира, в особенности «Отелло», но в то же время я против искажения исторических событий и фактов, - Аманда поставила свою пустую чашку на столик. – Если дело касается вымышленных персонажей – это одно, но когда описываешь историческую личность, реально существующую и жившую много веков назад, то лучше придерживаться фактов. - Принести еще? – Том кивнул на стоящую кружку, на что Аманда отрицательно покачала головой. – Я догадываюсь, к чему ты клонишь. - То есть ты наверняка знаешь, что на самом деле Хэл, а в будущем король Генрих V, никогда не был таким развязным пьяницей, каким его показал Шекспир? - Допустим. Но неужели это такое преступление? – Том тоже поставил кружку и скрестил руки на груди. - Можно сказать и так. – Аманда даже вперед чуть подалась, готовая рассказать все, что знает. - Ведь представь, какое впечатление сложилось у прочитавших пьесу людей. Да, не спорю, он исправился, но изначально его бунтующее поведение, направленное против отца не может быть примером. - Да, но ведь на этом контрасте, на том, как он изменился в лучшую сторону и поставлена большая часть пьесы. А какое противопоставление Хэла и Генри Перси? И потом, - актер тоже подался чуть вперед. - Как хорошо показан контраст между принцем, двором и простыми людьми, в лице Фальстафа. - Это можно было бы выразить и в немного другой форме. – Аманда вновь легла поудобнее, вытянув ноги, но не сводя глаз с Тома. - И на самом деле, в какой-то момент я была уверена, что Хэл переметнется на сторону мятежников – а что, свергнет отца, избавится от его контроля – красота будет! - Хэл не такой человек, чтобы предавать отца. – Том покачал головой. - Он его любил, и пусть изначально вел себя неподобающе наследному принцу, но хоть в той же битве при Шрусбери он показал свою преданность и отвагу. - Ха, не зря ты про Шрусбери вспомнил. Там вообще Генрих чуть не погиб! И то, что показано в фильме и в пьесе – цветочки. Ему стрела в голову попала, и его еле спасли, благо, что Принц, сразу все силы на это бросили. У него потом на всю жизнь шрамы остались, - Аманда даже рукой провела по лицу, показывая, где могли располагаться шрамы, недалеко от глаза. - А вы с гримом не стали заморачиваться… - Но ведь акцент был не на том, что он чуть не погиб, а на том, что он доказал свою преданность и то, что он достоин короны. Плюс, он увидел Фальстафа с другой стороны. - Война все время показывает людей с другой стороны. Причем не с лучшей. В пятой части вон сколько примеров можно найти. А ранение чем тебе не признак преданности? Он таким образом говорит, что готов умереть за отца, за страну. Том лишь глубоко вздохнул и вновь начал приводить аргументу в пользу своего мнения. - Но в пятой части Генрих уже король, он изменился, его отношение к людям, с которыми он общался до этого совсем иное. Это видно: он не жалеет Бардольфа, повешенного за грабеж, а наоборот ставит это в пример, что с любым будет то же, если этот кто-то осмелится на грабеж или насилие. Совершенно разные ситуации. - Да, соглашусь, ситуации разные, но все же стоило показать их с большей точностью. – Аманда вновь потянулась за кружкой, но вспомнив, что допила чай, достала печенку и кинула в рот. - Да, может во времена Шекспира было довольно сложно воссоздать правильность исторических событий, но все же он жил не намного позже произошедших событий, которые были занесены в многочисленные летописи, увы, не дошедшие в большинстве своем до нас, но и еще наверняка многое передавалось из уст в уста, тем более, что битва при Азенкуре – одна из величайших битв в истории Столетней войны и Англии в целом. - Чем уже тебе битва при Азенкуре, показанная в хрониках не угодила? – Мужчина хлопнул себя по ногам. - События переданы верно: английские войска отступали после взятия Арфлера, были истощены, а французы догнали их и застали врасплох. – Сам не замечая этого, Том начал вовсю жестикулировать, повторяя примерные очертания карты Франции, которая стояла у него перед глазами. - Людей в армии Генриха было на порядок меньше, чем у французского дофина, они были истощены, многие умирали от болезней, - мужчина поочередно загибал пальцы правой руки, ведя счет. - Да и количество погибших с обеих сторон почти одинаковое с данными, о которых говорят нам летописи. - Да, тут ты прав, но в то же время английская армия состояла из профессиональных воинов, самых лучших. В стране была прекрасная система отбора воинов, которые служили по контракту, как бы сказали сейчас, а Шекспир же показывает, как в армию набирают простых людей с улицы и мальчишек, которые не способны держать меч нормально. – Аманда не кричала, но уже была близка к этому. - И остается только удивляться: как с такой армией Генрих смог победить. И да, еще, - Том хотел было что-то возразить, открыл рот, но остановился и вопросительно посмотрел на девушку. – Перед битвой Генрих не воодушевлял их тем, что «этот день святого Криспиана будет записан в легендах и будет вспоминаться с благоговением» и так далее и тому подобное. Он просто перед битвой сказал солдатам, что если они попадут в плен, то рыцарям придется платить очень большой выкуп, а остальных просто перебьют как собак. Все поэты склонны к излишней драматизации, но Шекспир явно переборщил. В комнате повисла звенящая тишина. Том уже откровенно не знал, что можно возразить. Да и он был уверен, что переубедить Аманду не удастся, тем более, что он имел дело с будущим историком, человеком который досконально знает все. А что было более удручающе – у него остался неприятный осадок от их недолгой дискуссии. Он сам не мог понять, что не так, но чувствовал, что стал по-другому относиться к пьесе. Маленький червячок непонимания и недовольства грыз его изнутри. Чтобы хоть как-то отвлечься, Том встал, взял кружки со стола и пошел на кухню. Он и сам не знал, что там будет делать, но ему хотелось уйти из комнаты. После последних слов, сказанных немного повышенным тоном, Аманда вздохнула несколько раз, пытаясь успокоиться. Да и что вообще не нее нашло? Никогда такого не было, а сейчас вдруг словесный понос. Она изучала, как и все, Шекспира в школе, читала хроники, только в основном через строчку, для общего развития. А когда поступила в институт и стала более подробно изучать историю средневековья, вернулась к хроникам, чтобы прочитать еще раз и увидеть ту разницу, что была между ними и реальностью. Даже на первом семинаре, посвященной правлению Ричарда II, Генриха IV и Генриха V, профессор спросил: читал ли кто шекспировские хроники? Пара человек подняла руки, и он сразу же сказал им забыть то, что они читали, ибо Шекспир еще тот выдумщик. Сейчас же она сидела и понимала, что, в принципе, даже не всматривалась в то, что происходит на экране – ей и так было все известно, а просто в уже который раз вспоминала лекции о тех событиях, и спроси сейчас Томас что-нибудь о фильме, она не сможет ответить. Единственное, что она запомнила – он играет Хэла, а потом Генриха, а еще Миссис Уизли играет хозяйку таверны. И все. Стало не по себе и неприятно. И было видно, что это сильно задело Тома. Может потому, что он сильно любил Шекспира, может потому, что эта работа была его самой любимой, а может было заметно, что она практически не смотрит сам фильм. Когда он встал и ушел на кухню, Аманда вначале хотела подняться и идти за ним, но отчего-то передумала. На кухне послышалась какая-то возня, и вскоре в проеме двери показалась голова мужчины. - Надо перекусить, что ты будешь? В его голосе чувствовалось напряжение, но было ясно, что предыдущую тему он поднимать не хочет. - Что-нибудь, что можно быстро приготовить. – Аманда села, при этом убирая с журнального столика ненужные вещи. - Может тосты? - Не думаю: техника бунтует, а домовой бесится, - Аманда с улыбкой посмотрела на Тома, но тот так и стоял с вежливым выражением на лице. - Что же, я все же попробую. – И он скрылся из поля зрения. Аманда вновь почувствовала себя не в своей тарелке: Том явно был обижен, хоть и пытался это скрыть. На кухне вновь послышалась возня, стук закрывшейся дверки шкафа, вот чайник вновь поставлен на плиту – видимо вода закончилась, надо вновь кипятить. Девушка неосознанно поймала себя на мысли, что начинает привыкать к постоянному присутствию кого-либо в доме, а уж тем более к тому, что ей готовят, помогают, да и вообще – было приятно ощущать, что о тебе заботятся. Пусть и в силу обстоятельств. Улыбаясь своим мыслям, Аманда встала с дивана, убрала пульт со столика, телефон сунула в карман и, взяв пустую тарелку из-под печенья, поковыляла на кухню. Там, рядом с тостером, уже стояла тарелка с двумя румяными тостами, а Том доставал новые ломтики и заново включал устройство. - Как у тебя получилось? Последний раз, когда я пыталась сделать себе тосты, у меня одни угли получились, после чего я к нему не подходила. – Аманда села за стол. - Не знаю, я не менял режим, просто включил в розетку и поставил тосты готовиться. Та же температура, которая была до этого, - Том поставил тарелку с ломтиками подрумяненного хлеба перед девушкой и выключил чайник, который уже начал закипать и тихонько посвистывать. - Я вижу, ты уже подружился с моей техникой, - девушка взяла один тост и с удовольствием откусила кусочек. - Хм, возможно. – И Том вновь повернулся спиной к Аманде, наливая чай в две кружки. Больше Аманда не знала, как начать разговор, а натянутая атмосфера, что сложилась между ними еще в гостиной, так и не сменилась хоть немного в лучшую сторону. Когда тосты были съедены, а чай выпит, Том все в такой же тишине встал, ополоснул посуду и повернулся к девушке. - Я, наверное, пойду. Мне надо еще речь подготовить для одного мероприятия. Не думаю, что это займет много времени, но я хотел лечь спать чуть пораньше. – Он посмотрел на хозяйку дома. – Сама поднимешься вечером наверх? - Да, все нормально, ты можешь идти. - Аманда неосознанно дернула плечом. – Я и так отнимаю у тебя много времени. - Тогда ладно. – Том подошел к ней и, видимо, хотел обнять, но в какой-то момент передумал, и просто положил ей руку на плечо. – Еще увидимся. - Пока. Когда в прихожей хлопнула дверь, Аманда вздохнула: стоило извиниться, пусть может она и не была виновата, но объяснить свое поведение и свои слова нужно было. Выключив свет, девушка побрела в гостиную. Она решила посмотреть последнюю часть сериала еще раз, абстрагировавшись от всего, от своих познаний в истории, и просто посмотреть на игру актеров. Она почему-то была уверена, что она просто великолепна, особенно в исполнении Тома. *** Том шел по тротуару, полностью погруженный в свои мысли. Он старался думать о предстоящем полете, о своей речи, с которой он выступит, но все так же возвращался к недавнему диалогу и словам девушки. Сейчас, после стольких раздумий над вопросом, он сам начал признавать, что Шекспир во многом преувеличил в хрониках: может слишком сильный контраст между Генрихом и простыми людьми, разница между ним и Перси. В том же Генрихе V Шекспир забывает о том, что в армии короля были только хорошие воины, и намеренно «набирает» туда простолюдинов: ведь это усиливает эффект от победы Генриха при Азенкуре. Всего «слишком», даже монолог перед армией «День святого Криспиана» уже не кажется Тому таким удачным и хорошим. Ведь если посмотреть правде в глаза, это могло вдохновить армию, но нет ничего эффективнее угроз и рассказа о том, что в действительности ждет солдат. Пытаясь отвлечься, он вновь возвращается мыслями к завтрашнему перелету и тут же встает посреди тротуара. Он забыл сказать Аманде, что не сможет прийти в ближайшие четыре дня. Возвращаться он не желал, но и предупредить ее стоило бы: она ведь надеется на его помощь, а может и будет волноваться, почему он не пришел. Но, откинув все сомнения, Том зашагал дальше: если что посмотрит в интернете – наверняка об этом будут трещать многие сайты. Вечер пролетел незаметно, и Том ложился спать, практически забыв о споре с Амандой. Мыслями он уже был далеко за пределами Англии.