~
Сначала это не казалось настолько плохой идеей. Ну что такого в том, чтобы просто прикинуть, куда можно бы добраться из Чунцина за двести юаней? Учитывая конкретно этот вокзал и доступные направления, выбор был не так уж и велик, список вероятных населённых пунктов сузился всего до четырёх. Цзышу не видел ничего предосудительного в том, чтобы также проверить часы отправления поездов и убедиться, что три из них приходились на рабочее время, что вкупе с отсутствием Кэсина у стены после шести вечера сужает круг поиска. То, что человек, проведший ночь на улице, мог просто не пожелать сидеть там дольше необходимого, Цзышу отбросил: он может вернуться к этой мысли позже. Один из поездов он также временно отклонил, потому что, судя кабинету онлайн покупки, билеты туда достать в последний момент было нельзя. Остались только Лэшань и Мэйшань, и Цзышу совершенно точно не собирается ехать туда. У него нет на это адекватных причин, кроме той, что чёрные глаза с тёмными кругами под ними до сих пор иногда снятся по ночам. Надеясь справиться с наваждением, Цзышу звонит Бэйюаню и кается во всём. Тот, кто по чудовищному недоразумению зовётся его лучшим другом, к превеликому удивлению Цзышу, смеётся только над тем, что он перепутал династию Тан и Мин, тактично игнорируя превращение Чжоу Цзышу в безумца. Но от поездки всё-таки отговаривает. Через месяц сильно спокойнее не становится, а вкладка со страницей покупки билетов оказывается даже привычнее, чем обои на экране компьютера. В очередную среду Цзышу выползает из офиса едва живым после двух встреч с заказчиками, трёх совещаний и напряжённой работы над правками к проекту. Поэтому, слыша знакомый голос, декламирующий незнакомые строки, он считает это игрой уставшего воображения и плетётся дальше. Дома, поедая незамысловатый ужин, он выпивает две таблетки от головной боли и отмахивается от назойливых мыслей. Затем принимает душ, пишет Бэйюаню, что у него начались галлюцинации на фоне навязчивых мыслей, и проваливается в сон. Утро встречает его фотографией Вэнь Кэсина в нежно-розовом костюме, подпирающим ту самую стену у вокзала, с подписью: «Твоя галлюцинация выглядит очень реальной». Это бодрит лучше всякого кофе: Цзышу одевается и бреется в мгновение ока, уже в метро осознавая, что понятия не имеет о своих дальнейших действиях. — …И сердце замерло. Как отчий край далек! Крик… — Вэнь Кэсин прерывается на середине строчки, натыкаясь на Цзышу взглядом. Его аристократически бледное лицо внезапно покрывается лёгким румянцем, отчего особенно гармонирует с оттенком костюма. Губы мужчины столь же сухи и измучены, как Цзышу запомнил с прошлого раза, а синяки под глазами темнее, но спина ровная, а ленивая уверенность всё ещё сквозит во всей его позе. — … петуха? — насмешливо продолжает Цзышу, глядя ему в глаза, и Вэнь Кэсин снова сонно моргает. — М? — «Крик петуха, свет призрачный луны», вроде бы? Вэнь Кэсин, кажется, наконец соображает, и хитро улыбается: — У тебя какая-то особенная любовь к династии Тан? Или конкретно к Вэням? — Мой друг записал это стихотворение на диктофон и поставил на свой будильник, — фыркает Цзышу, — так что каждое утро на протяжении трёх недель я просыпался под него, пока не выкинул его телефон с третьего этажа. Глаза Вэнь Кэсина округляются в удивлении: — Ты не сторонник мирных переговоров, да? — Это он проверял, как далеко я могу зайти. — И вы всё ещё дружите? — со смешком интересуется Вэнь Кэсин, склоняя голову к плечу. Хотя, судя по резкости движения, скорее сонно роняет её, но лукавство во взгляде выглядит вполне себе бодрым. Цзышу прикусывает язык, едва не выдав, что именно этот друг и прислал ему фото Вэнь Кэсина с утра пораньше. Это не та информация, которой стоит делиться на второй встрече в сомнительных обстоятельствах. — Большую часть времени, — пожимает плечами он. Вэнь Кэсин продолжает смотреть на него, слегка улыбаясь и будто бы зависнув на какой-то одной мысли, а то и вовсе уснув стоя. Цзышу, который из-за внезапной спешки явился сюда на полтора часа раньше обычного времени, тоже может позволить себе зависнуть напротив, выбирая следующую фразу и направление разговора. — Почему ты опять здесь? — наконец, решается он. Вэнь Кэсин снова медленно моргает, будто разбуженная сова, и явно пытается сосредоточиться на вопросе. — Мне снова нужно домой, — сообщает он, словно перед ним маленький ребёнок. Цзышу закатывает глаза: — Почему у тебя снова нет денег на билет? — Говоришь так, словно ты знаешь прошлую причину, — усмехается Вэнь Кэсин, и пока Цзышу признаёт его правоту, добавляет, — кстати, спасибо. Ты сильно выручил меня в прошлый раз. За мной должок. — Только не надо возвращать его стихами. Вэнь Кэсин смеётся, и смех его приятного низкого тембра, такой же притягательный, как и голос, которым он декламирует произведения. — Предпочитаешь принимать натурой? Если что, я согласен, — с азартным блеском в глазах уточняет он, склоняясь к собеседнику. На самом деле, Цзышу соврёт, если скажет «нет» на это предложение конкретно от Вэнь Кэсина, но он ещё не настолько одержим этим странным человеком, чтобы всерьёз решиться на спонтанный секс с ним. Они видятся второй раз в жизни! — Возьму историей, — интерес к причинам, вынуждающим этого мужчину стоять у не слишком чистой стены и читать классические стихотворения перед неблагодарной публикой ночь напролёт, находится на втором месте приоритетов по отношению к Вэнь Кэсину. — Расскажешь? Собеседник резко мрачнеет, и бессонная ночь отражается на его лице слишком явно. Но Цзышу не намерен давать ему пути к отступлению. — Это история длиннее, чем ты думаешь, — признаёт Вэнь Кэсин наконец, отводя взгляд. — Может в другой раз. Ты, я, ресторан, что скажешь? Он пытается выглядеть более бодрым и будто бы даже соблазняющим, но Цзышу всё равно скептически выгибает бровь: — То есть на свидание в ресторане у тебя деньги есть. — А я похож на того, кто перебивается с хлеба на воду? — Ты второй раз за два месяца наскребаешь на билет на поезд, читая стихи. Вэнь Кэсин капитулирующе смеётся. — Туше. Цзышу смотрит на его красивую улыбку и едва может сдержать свою: — Если уложишься в час, угощу тебя завтраком, тут недалеко неплохая закусочная. Кэсин смотрит на него с недоверием, но кивает, после чего высыпает весь свой скудный заработок из бумажного стаканчика в карман и, пошатнувшись, приглаживает костюм. К его чести, он совсем не выглядит как человек, проведший ночь на улице.~
Поговорить им в тот день так и не удалось: в закусочной не было официантки, поэтому Цзышу пришлось пойти сделать заказ у стойки, но, вернувшись, он обнаружил, что Вэнь Кэсин, растеряв весь свой лоск, беззащитно спал, уложив голову на сложенные на столе руки. Цзышу не смог найти в себе силы его разбудить, поэтому просто съел свою порцию и дождался начала рабочего дня, прежде чем толкнуть его в бок и сунуть едва ли пришедшему в себя мужчине двести юаней на билет до дома и бутылку воды в руки. «Ты должен мне историю. В следующий раз так просто не отделаешься», — сообщил он, на что Вэнь Кэсин только рассеянно моргнул. Лишь стоя в лифте, который нёс его на семнадцатый этаж в родной, хоть и утомляющий офис, Цзышу понял, что мог бы дать ему свой номер телефона, чтобы вывести их знакомство куда-то за пределы вокзальной стены и одной среды в месяц. Едва не побившись головой о двери, он тяжело вздохнул и на всякий случай отсчитал предполагаемую дату следующей встречи. Сегодня Цзышу чувствует тревогу с самого пробуждения, но никак не может понять, в чём же, собственно, дело. Он без перерыва работал последние три дня, даже не покидая офис, поэтому получил внеочередной выходной и по идее должен бы им наслаждаться, однако что-то неприятно тянет у солнечного сплетения. Он тяжело вздыхает, смотрит в потолок, пьёт таблетку от головной боли и залипает в игрушку на телефоне ещё добрых полтора часа, прежде чем чувствует себя достаточно готовым к встрече нового дня. На часах уже сильно за полдень, когда он умывается, заказывает еду, чтобы совместить завтрак с обедом, а может и с ужином заодно, и просматривает прогноз погоды: дождь с грозой, и внезапные десять градусов выше нуля. Цзышу терпеть не может холод, поэтому заранее зябко кутается в одеяло, наливая себе кофе, и благодарит богов, что ему не нужно сегодня выходить из дома. Еду привозят, когда Цзышу уже проехал десять километров на велотренажёре, сделал сотню отжиманий, повторил комплекс стандартных упражнений, к которым приучен ещё со времён срочной службы, и даже закинул бельё в стиральную машину. Однако, несмотря на физические нагрузки, тёплый душ кажется Цзышу более привлекательным вариантом, чем еда, поэтому он просто ставит пакеты на стол и отправляется смыть с себя пот и выходную леность. Тревога никуда не девается. От неё не избавляют ни горячая вода, ни методичное раскладывание коробочек по ящикам и полкам холодильника, ни подпевание любимым хитам с музыкального канала. Отчаявшись разобраться со своими чувствами, он выбирает шпионский боевик, усаживается на диван с ногами и принимается методично уничтожать лапшу из коробочки xxl. Когда фильм двигается к развязке, за окном сверкает особенно яркая молния, и Цзышу поудобнее устраивается в коконе из одеяла. Отстранённо он думает о том, что в такую погоду находиться на улице — настоящее проклятие. Хорошо, что Вэнь Кэсин в дни своего попрошайничества всегда попадал только на хоро… Цзышу вскакивает одновременно с очередной молнией: сегодня чёртова среда! Прошёл месяц с последней встречи с этим странным пижоном в розовом костюмчике, значит, если расчёты верны, сегодня он снова будет на этом дурацком вокзале! — Может, ему хватит ума сидеть в здании? — бормочет Цзышу, натягивая джинсы и вызывая такси, которое, между прочим, стоит почти как бизнес-класс в самолёте. Уже на выходе, укутавшись в пальто и взяв зонт, он захватывает на всякий случай дополнительный шарф и полотенце, хотя продолжает убеждать себя, что он просто параноик, ведь и без того ясно, что Вэнь Кэсин не идиот и наверняка будет одет по погоде. С другой стороны, Цзышу в принципе яростно надеется, что этот парень сегодня изменил своему странному распорядку и вообще не сидит на вокзале без денег. — Если я припрусь туда в такую погоду, а его там не будет!.. Что делать в этом случае, Цзышу придумать не может, но предположить ситуацию обязан. Гроза становится только яростнее, когда Цзышу добирается до места назначения, поэтому он, рискуя огромным счётчиком в такси, просит водителя подождать. Он выбирается из машины и бежит в сторону треклятой стены. К его ужасу, Вэнь Кэсин сидит там, абсолютно мокрый и сгорбленный. Когда Цзышу касается его, тот шарахается в сторону, и приходится перекрикивать шум стихии, чтобы заставить посмотреть себе в лицо. В слабом свете ночных фонарей всё равно видно, как на скуле и под глазом мужчины расцветают синяки, и Цзышу чертыхается себе под нос, когда помогает ему встать и направляет в сторону машины. — Какого хрена, Вэнь Кэсин?! — говорит он, едва захлопывает дверь в салон. Тихая музыка магнитолы и тепло обогревателя кажутся буквально манной небесной даже для него, что провёл на улице едва ли десять минут, что уж и говорить про того, кто успел насквозь вымокнуть под ним, будучи даже без верхней одежды. — Я… — кое-как преодолевая дрожь в голосе, давит Кэсин, которого буквально трясёт. — Не знаю твоего имени. Цзышу замирает, на секунду переставая растирать голову своего бедового спутника полотенцем. Действительно, он ведь так и не представился. — Чжоу Цзышу. — А-Шу, — устало выдыхает Вэнь Кэсин, — в моей голове я звал тебя а-Сюй. Цзышу наматывает ему на шею шарф, который захватил, — тот, что был на Кэсине выглядит жёванной мочалкой. Весь его гнев куда-то испаряется, забирая вместе с собой и ту пресловутую смутную тревогу, что изводила его весь день. — Почему? — В нашу первую встречу, — Кэсин укладывает голову ему на плечо, — у тебя на рубашке был какой-то лёгкий узор, я подумал, что он похож на пух. Тебе бы подошло. Он звучит всё тише и тише, пока не обмякает на сиденье. Цзышу закатывает глаза и зачем-то приобнимает его. В его квартире Кэсин снова выглядит разбуженной совой, и Цзышу стоит больших трудов просто узнать у него, способен ли он позаботиться о себе в душе. Тот пьяно улыбается и явно хочет что-то пошутить про совместное купание, но скользит взглядом по зеркалу и отшатывается. — Переломы есть? — меняет направление Цзышу. Кэсин, всё ещё дрожа от холода, пожимает плечами: — Не знаю, но, наверное, с переломами было бы больнее. Цзышу вздыхает, отводит его в гостиную, усаживает на кровать, быстро приносит ему комплект сухой одежды, пока тот не уснул, и уходит ставить чайник. В аптечке находится что-то шипучее и противопростудное, а среди заказанной еды он наугад выбирает одну из коробочек с лапшой и разогревает её. Кэсин присоединяться к нему не торопится, поэтому, заварив чай, Цзышу возвращается к нему и видит, что тот дремлет сидя, наполовину нацепив штанину. — Ну что за горе луковое, — почему-то ласково закатывает глаза Цзышу. — Эй, Вэнь Кэсин! Мужчина вздрагивает и явно с трудом разлепляет глаза. — Никакого сна, пока не выпьешь лекарство и не поешь. — А-С-Шу, — канючит Кэсин, но словно на середине фразы забывает, что хотел сказать. Цзышу тянет его на себя, тот легко поддаётся, на ходу натягивая штаны до конца, и послушно плетётся за проводником. Цзышу решительно ставит перед ним коробку с горячей лапшой, чашку с чаем и стаканом ядовито-жёлтого цвета с отчётливым цитрусовым ароматом. — Не выйдешь из-за стола, пока всё это не окажется пустым. Кэсин сонно смотрит на еду и тяжело вздыхает. Он ест медленно, но Цзышу неумолим, хоть и успевает за это время выпить три чашки чая и перечитать инструкции ко всем мазям, которые нашёл в своей аптечке. При том, что больше половины пришлось гуглить! — Что случилось? — спрашивает Цзышу позже, когда обрабатывает синяки на его лице. Кэсин, слегка отживевший в тепле и сытости, сдавленно хихикает: — Меня ограбили. — Третий раз подряд? Хихиканье повторяется, и в нём слышатся истерические нотки. — Нет, это первый. Его глаза закрываются, и сил бороться с этим уже не остаётся, поэтому дальше он продолжает, прикрыв их. — Моя сестра больна, — говорит он резко, словно выдёргивая из себя правду как гнилой зуб. — Раз в месяц, по средам, я вношу плату за её лечение. Наличными, у них какая-то проблема с банковским счётом. Цзышу становится не до шуточек. — У меня хорошая работа. Мы не бедствуем, мне всегда хватало денег, чтобы… платить вовремя и без проблем. Он пошатывается и облокачивается на стол, у которого всё ещё сидит. — Пойдём, я провожу тебя в комнату. Кэсин кивает, и, судя по всему, это вызывает головокружение, так что Цзышу перехватывает его посильнее, становясь для него устойчивым ориентиром. — В дни наших встреч… внезапно оказывалось, что за прошедшее время ей становилось хуже и… счета вырастали. Мне не сообщали заранее, приходилось выгребать из карманов почти всё, едва не до последнего фыня. — Так что даже на билет до дома не оставалось? — Первый раз осталось чуть больше трёх юаней, хватило на бумажный стаканчик, — он сонно ухмыляется, уже укладываясь на подушки. — Второй раз пришлось даже снять деньги с кредитки, ты представляешь, какой за это дерут процент? Цзышу накрывает его одеялом и едва сдерживается, чтобы не подоткнуть его по краям. — Сегодня я сумел дозвониться в бухгалтерию и узнать счёт заранее, и не должен был остаться без денег на обратный путь, — он сонно улыбается, как будто уже не контролируя, что несёт. — Думал, что всё равно устрою представление у стены, вдруг удалось бы встретиться. Надел свой лучший костюм… Он дует губы, как капризный ребёнок, и у Цзышу почему-то сжимается сердце: если бы не гроза, Кэсину пришлось бы снова ждать его до утра, потому что у него выходной. — На галстуке была золотая булавка, хулиганам понравилась. А ещё куртка и телефон с бумажником. Хорошо хоть паспорт оставили. — Почему ты не пошёл внутрь здания? Там есть врачи и охрана, снаружи же ливень. Кэсин копошится в одеяле, укутываясь подобно гигантской куколке, и по-детски причмокивает: — Вдруг бы ты не нашёл меня внутри? Цзышу теряет дар речи от этой глупой идеи, но ему приходится напомнить себе, что этого человека, вероятно, знатно избили, поэтому ждать от него в таком состоянии рациональных действий было бы странно. Он закатывает глаза, тушит свет и уходит в свою спальню, лишь проваливаясь в сон задумавшись о том, что привёл чужого человека в свой дом, раздел, накормил и уложил спать. Собственно, он этому человеку уже дважды отстегнул хорошую сумму просто так, поэтому, наверное, это нормальный шаг в их непонятных отношениях.~
Утром он обнаруживает Вэнь Кэсина у плиты на своей кухне и ни на секунду не удивляется этому. — Доброе утро, — произносит он бодро, наслаждаясь тем, как естественно это звучит. — Доброе утро, а-Сюй, — мурлычет Кэсин, не поворачивая головы. — Как спалось? Цзышу усмехается одновременно абсурдности их ситуации и её гармонии. — Удивительно, но очень хорошо. А тебе? Кэсин наконец оборачивается, и тёмные круги под его глазами хоть и значительно меньше тех, что привык видеть Цзышу, но всё-таки всё ещё на месте. Вкупе с крупными синяками на бледной коже они создают жутковатую картину, даже если не думать о том, сколько ещё таких же под одеждой. — Лучше, чем можно было ожидать. Завтрак готов. Цзышу покорно усаживается за стол и смотрит, как Кэсин ловко расставляет посуду и блюда, словно ориентироваться на чужой кухне для него также просто, как дышать. Он успел пожарить ломтики хлеба и яйца с овощами, сварить космически вкусный кофе и заварить привычный Цзышу чай с какими-то специями, так что завтрак оказался вкуснее, чем сам хозяин кухни смог бы когда-либо приготовить сам. — Как твоя голова? Кэсин пожимает плечами и цедит чай, не притрагиваясь к еде. — Бывало и хуже. — Тебе надо показаться врачу. Кэсин кривится: — Ненавижу клиники. Цзышу одаривает его строгим взглядом, который обычно использует только на подчинённых, но Кэсин реагирует неправильно: в его глазах вспыхивает огонь, а на губы выползает лисья улыбка: — Всё ещё не хочешь принять благодарность натурой? Цзышу примерно того и ожидал, но всё равно давится чаем. Ответная колкость выходит какой-то слишком грубой. — Ты себя видел? Сначала врач, потом покой, а потом… Кэсин дует губы, словно обиженная девица, но глаза слишком грустнеют, чтобы назвать такую реакцию абсолютно наигранной. Цзышу прикусывает язык. — Прости, я не… — Ты прав, — перебивает его Кэсин, — загляну к врачу дома. Он встаёт из-за стола, и уходит в комнату. Его вещи всё ещё влажные, так что ему приходится вернуться и попросить хозяина дома одолжить его одежду, Цзышу быстро кивает, но вслух спрашивает только: — Лэшань или Мэйшань? Кэсин зависает, а потом хитро улыбается: — Ты выслеживал меня? — Скорее проводил исследование, — парирует Цзышу и чувствует, как краснеет шея. Кэсин разглядывает его с понимающей улыбкой, после чего (слава богам!) отвечает: — Мэйшань. Вскоре они выходят из дома вместе и вместе же едут на метро в сторону вокзала. Большую часть пути они молчат, потому что шум поездов лишает их возможности вести непринуждённую беседу ни о чём, а конкретную тему для обсуждения выбрать слишком сложно. Кэсин выглядит усталым со своими синяками на пол-лица, а ещё почему-то до странного уютным в одежде с чужого плеча. Если бы Цзышу спросили раньше, он предположил бы, что его брюки и футболки будут смотреться на высоком Вэнь Кэсине смешно, ведь их разница в росте не слишком маленькая, чтобы быть незаметной, но и не особенно большая, чтобы сделать недостаток длины частью образа. Однако он бы ошибся. А может, дело в том, что Кэсин умудряется держать себя с достоинством принца и уверенностью модели, независимо от того, во что одет и как выглядит, хотя и был расстроен утром, узнав, что у Цзышу нет тонального крема и консилера (Цзышу даже не уверен, что точно знает значение последнего слова). В последний момент перед расставанием на вокзале Кэсин догадывается спросить его номер телефона, и Цзышу судорожно выискивает в недрах дипломата с чертежами хоть один лишний кусочек бумаги. Ручку они вежливо просят у касс, после чего он пишет нужные цифры, почти не отвлекаясь на горячее дыхание у своего уха. Стоя у дверей вокзала, Цзышу борется с крамольной мыслью поцеловать спутника на прощание. А что? У них ведь достаточно странные отношения для спонтанных первых поцелуев в таком антураже? Кэсин выглядит так, словно тоже раздумывает над этим, но маленькая ранка на его губах заставляет Цзышу передумать. Пусть у того и была относительно спокойная ночь, всё же он безропотно выпил ещё одну шипучую таблетку от температуры и явно нуждается в лечении и отдыхе. — Увидимся через месяц? Кэсин расплывается в хитрой улыбке: — Я напишу тебе уже вечером. Можем выбрать любую удобную для тебя дату свидания. — Вот так сразу, да? — усмехается Цзышу, при этом наслаждаясь теплом от твёрдости его намерений. — Я уже был у тебя дома и угощал тебя завтраком, а теперь ещё и хожу в твоей одежде! Нам нужно хоть одно свидание, чтобы всё выглядело прилично. Усмешка Цзышу превращается в тёплую улыбку. Это самые странные, но самые очаровательные отношения в его жизни. — Хочешь сделать меня честным человеком? — всё же не упускает возможности подшутить он. Кэсин опять смеётся своим мягким смехом, как дорогой киноактёр. — Скорее уж себя. Телефон Цзышу звонком Бэйюаня напоминает ему, что он опаздывает на работу, а потому им всё-таки приходится неловко попрощаться, так и не решившись на поцелуй.~
Через неделю до Цзышу доходит, что он дал Вэнь Кэсину неправильный номер телефона. Точнее, он был бы правильным ещё месяц назад, до того, как внезапный глюк системы мобильного оператора подключил ему какую-то платную услугу, которая снимала с баланса деньги и не отключалась силами диспетчеров, ведь оказалась, почему-то, скрытой. Девушка в техподдержке виновато сообщила, что такое иногда случается, но решить можно только сменой номера. Цзышу сменить номер согласился легко, сделав рассылку по прежним контактам из телефонной книги, а вот выучить новый ещё не успел. И именно старый отключенный номер умудрился написать Вэнь Кэсину на том листочке. С тех пор он ходит мимо вокзальной стены дважды в день, делая небольшой крюк, и с горечью понимает, что до новой встречи ждать ещё не меньше трёх недель. Когда в день их разлуки Кэсин не написал, Цзышу подумал, что тот, вероятно, добрался до дома и просто уснул, напившись лекарств. Потом предположил, что, наверное, тот остался долечиваться подольше и не отправился за новым телефоном. Затем отмазки закончились, и началась тревога: о том, что Вэнь Кэсин так и не доехал до дома, уснув где-то в поезде, а потому вынужден читать стихи на каком-то другом вокзале; о том, что простуда развилась в серьёзные последствия и Вэнь Кэсин лежит где-то в госпитале с чудовищным жаром; о том, что Вэнь Кэсин просто не хочет продолжать их знакомство, вопреки сказанным на прощание словам. А потом вспомнил про смену номера. Он поехал бы в Мэйшань, чтобы извиниться, но ни адреса, ни места работы Кэсина всё равно не знает. Поэтому просто встречает каждый поезд из Мэйшаня ещё неделю, но понимает, что если Вэнь Кэсин и пытался с ним пересечься, то вероятно, делал это на прошлой неделе, а сейчас уже мог и сам прийти к выводу о том, что Чжоу Цзышу на самом деле не хотел продолжать их знакомство. На самую долгожданную среду своей жизни Цзышу заранее берёт отгул, приезжает на вокзал к шести утра и покупает дорогой чай навынос в лучшей чайной округи. В их единственный состоявшийся совместный завтрак Кэсин признался, что не любит кофе, а потому американо с тройной порцией эспрессо Цзышу берёт только себе. Там же он захватывает печенье с грецкими орехами и мысленно молит всех богов, чтобы Вэнь Кэсин действительно приехал на этом поезде, потому что не уверен, что даже птицы будут есть эти грешные орехи, так горячо любимые встречаемым. Поезд из Мэйшаня приходит без опозданий, и, нарушая все каноны романтических дорам, Вэнь Кэсин выходит из него далеко не последним, а шествует в первых рядах. Цзышу любуется его статью и понимает теперь, что в прошлые разы тот действительно был потрёпанным. По крайней мере, в сравнении с его нынешним видом: ни следа прошлых травм и бессонницы, идеально уложенные волосы, отглаженный костюм под лёгким пальто, сверкающие без единого пятнышка ботинки. Вэнь Кэсин выглядит так, словно сошёл с обложки журнала, и только по-детски растерянное от удивления выражение лица выдаёт в нём обычного человека. — А-Сюй? — Я перепутал телефоны, — сообщает Цзышу вместо приветствия, чувствуя, как падает с груди камень, а сердце наполняется невыразимым восторгом. — Это тебе. Он суёт ему в руки подставку с чаем и бумажный пакет с печеньем, радуясь, что у Кэсина нет ни сумки, ни дипломата, которые помешали бы ему так сходу ухватить всё. — Перепутал телефоны, — повторяет Вэнь Кэсин оторопело, а потом вдруг в одно мгновение так ослепительно улыбается, что Цзышу чувствует большую бодрость, чем мог бы дать весь мировой запас американо. — Эта среда становится всё лучше и лучше. Они не целуются, хотя губы саднит от желания так, что отвлечься практически невозможно. Но у обоих в руках горячие напитки, а вокруг — слишком много людей, которые толкаются локтями и норовят наехать на ноги колёсиками чемоданов, поэтому они просто покидают перрон и ловят такси, ведя неторопливую беседу о мэйшаньских больницах, ненадёжных мобильных операторах и других повседневных мелочах. — Есть планы на вечер? — вдруг спрашивает Цзышу, когда заканчивает цедить остывший напиток. Кэсин виновато смотрит на него, и сердце проваливается куда-то в желудок. — Вообще-то есть. — Читать стихи на вокзале? — с надеждой шутит Цзышу. Собеседник с усмешкой качает головой: — А-Сян выписывают сегодня, мне нужно отвести её домой. И, вероятно, нас будет сопровождать её придурок-доктор, так что, если хочешь, можешь присоединиться. — Придурок-доктор? — уточняет Цзышу, скрывая облегчение. — Эта демоница умудрилась закрутить роман с лечащим врачом, представляешь?! Я оставил её в клинике, думая, что она взрослая и ответственная, а она из всех возможных людей на земле выбрала этого недотёпу! И нет сказать мне заранее, чтобы я проверил его семью, друзей и скелеты в шкафах, так она просто скинула мне смс вчера перед сном, зная, что я уже ничего не успею! — На её месте я сделал бы так же, — со смешком замечает Цзышу. — А-Сюй! Выбравшись из такси, они заходят в банк, где Кэсин снимает какую-то космическую сумму с карты, а после отправляются в больницу. По пути Цзышу узнаёт, что накануне спутник под угрозой суда с клиникой снова заставил бухгалтерию заранее назвать ему предстоящий счёт (хотя политика внезапных цен всё ещё кажется им обоим незаконной, продолжать тему никто не стал). А ещё они мельком обсуждают прошедший месяц, и Цзышу понимает, что Кэсин действительно почти всю первую неделю провалялся с простудой, после чего решил, что новый знакомый, вероятно, не особенно был заинтересован в продолжении, раз дал неверный номер. — Если бы ты не встретил меня сегодня, наверное, мы бы больше не увиделись, — надевая бахилы, признаётся Кэсин. — Я так и не понял, зачем тебе было мне помогать, если я тебе совсем неинтересен, но люди в принципе странные. Он пожимает плечами и уверенно идёт по коридорам больницы, превосходно в ней ориентируясь. — После выписки пожили бы в Мэйшане, я бы закончил дела, а потом мы уехали бы в Шанхай. А-Сян мечтает жить в городе у моря. Хотя теперь, — он морщится, — наверняка будет ориентироваться в мечтах и планах на своего кролика. — А ты? — спрашивает Цзышу, когда они останавливаются у дверей одной из палат. — Что насчёт твоих планов? Кэсин смотрит на него лукаво, склонив голову к плечу, и мягко улыбается. — Я думал над тем, чтобы завтра утром вернуться и читать стихи на вокзале, чтобы привлечь твоё внимание снова, но теперь придётся придумать что-нибудь новенькое. — Например? — Например, ты, я, моя сестра и её недотёпа в нашем доме сегодня вечером за одним столом. — А где в этом плане твой возврат долга? — Цзышу не выдерживает, и тоже склоняет голову к плечу, копируя позу спутника. — С каждой минутой я всё больше и больше уверен, что собираюсь отдавать его натурой, — бесстыдно сообщает Кэсин. Услышав шаги за дверью, он клюёт Цзышу в губы быстрым поцелуем и заходит в палату, оставляя его совершенно глупо улыбаться в пустоту коридора.~
В обеденный перерыв Бэйюань удобно устраивается в своём кабинете, открывает контейнер с домашней едой и собирается насладиться долгожданными тишиной и покоем, когда ему приходит смс. «Уехал в Мэйшань, организуй мне отпуск». Бэйюань перечитывает сообщение трижды. Вдогонку приходит фото смутно знакомого мужчины в сидячем вагоне поезда с подписью: «Возможно, скоро я научусь отличать стихи династии Тан и Мин». Бэйюань тяжело вздыхает, откладывает палочки и тянется к рабочему телефону.