"Золотце"

Когда я проснулась, то меня охватило чувство какой-то опустошенности. Всё казалось каким-то серым, потускневшим. Что-то вроде гипостезии*. Солнце с утра баловать своим присутствием не стало, а предательски спряталось за хмурые облака. Было всего 6 часов утра, когда я встала. Джей ещё смотрел 10-ый сон, поэтому даже не почувствовал, как я выбралась из его объятий. Только немного нахмурился и прижал одеяло сильнее. Наспех умывшись, я спустилась на кухню, где застала миссис Эклс за готовкой. - У меня иногда складывается такое чувство, что вы готовите вечно. Она обернулась и ответила: - Мне тоже иногда так кажется. Донна подошла ко мне и обняла. - Доброе утро, Реми. - Доброе, - неуверенно ответила я. Просто я до сих пор не привыкла к таким проявлениям доброты в мою сторону. - Любишь блины? - Я люблю всё, что можно съесть. - Как хорошо. Я сейчас дожарю последние, а ты пока сделай нам чай. Не стесняйся, чувствуй себя, как дома. Когда всё было готово, мы сели за стол. - Ты сегодня немного грустная. Что-то случилось? Сначала я хотела ответить стандартное «Нет, всё хорошо», но потом подумала, что всё-таки это не в моём стиле, да и Донна мне слишком нравилась, чтобы вот так отмахиваться от неё. - Ну, можно и так сказать. Не хочу говорить подробностей, но мне необходимо ответить на очень серьёзный вопрос. Она не пошутила на этот счёт, как сделали бы другие. Потому что многие думают: «Ну, какие серьёзные проблемы или вопросы может решать подросток 15-ти лет? Бред!». - И насколько он серьёзный? - Могу лишь сказать, что от него зависит дальнейшая жизнь трёх человек, - ответила я, отпивая чай, и добавила. – А может и больше. - Что же, тогда это, действительно, серьёзно. Ты уже придумала, что будешь делать? - Я не знаю, как поступить. Не знаю, что окажется правильным в данной ситуации. Миссис Эклс накрыла мою руку своей. - Реми, как бы ты не поступила, всё равно кому-то это может показаться не правильным. Так было и будет всегда. Это закон жизни. Делай, так как подсказывает сердце. Но прежде чем решать что-то серьёзное, необходимо успокоиться. Решение, приятное на эмоциях – это неправильное решение. - Но я не могу не нервничать! Очень дорогой мне человек наступает на одни и те же грабли, причиняя боль себе, а из-за того, что плохо ей, расстраиваюсь я. Хотя из-за её «граблей» мне раньше тоже не хило доставалось. Это как… порочный круг. Она ввязывается в это снова и снова. - И ты на все 100% можешь утверждать, что эта точно такая же ситуация? Тут я, что называется, поймала забор. - Ну… после того, как вы меня об этом спросили, я сомневаюсь. Хотя и до того, я не могла гарантировать, что всё точно так же, просто… *вздох*… просто мне кажется, что я нашла другой «инвентарь», который поможет ей выбраться из замкнутого круга. «Господи, что я несу? Называю мужчин инвентарём». - И ты ей предлагала другой способ решения проблемы? - Да! Но она говорит, что это бред собачий, и упорно держится за свои грабли. - Тогда ты ей ничем не поможешь. Человек должен сам понять, что действует неправильно. - Ну а если потом будет поздно? - Это будет её вина. Если ты вытянешь её из порочного круга и вдруг с другим «инвентарем» получится то же самое, что и со старым, она всё равно возьмётся за своё, но уже будет обвинять тебя в твоей ошибке. А ведь Донна права. - Но всё равно я советую тебе посидеть, успокоиться и хорошенько подумать, взвесить все «за» и «против». - Тогда я, пожалуй, прогуляюсь, - ответила я, вставая из-за стола. – Спасибо большое за завтрак и за советы. - Не за что. Обращайся, - подмигнула она. Накинув кофту, я пошла гулять. Дабы привести свои мысли в порядок и немного успокоится, включаю музыку в наушниках по громче и иду. Причем даже не знаю куда именно, ведь город совсем не знакомый, просто иду. И вообще, я сторонник мнения, что заранее обдуманный маршрут – это лишняя информация в голове, когда хочешь расслабится или сосредоточиться на чём-то серьёзном. У меня есть метод, как настроиться на нужный мне лад. Сначала включаешь музыку, какую-нибудь лёгкую. Слушаешь только её. Прочь все мысли. И отдаешь музыке. Можно на половину, как я. Просто иду по улице, махаю головой, руками, плечами, немного подвываю, - в общем, делаю всё на что толкает меня музыка. Движения не спланированные, а произвольные. Потом дыхание. Дышать нужно полной грудью, хотя бы через раз. И всё! Ни о чём не думай, отдайся музыке и дыши. Всё просто! И когда проскальзывает первая мысль о том, о чём мне надо поразмышлять, то время пришло. Я могу продолжать иногда пританцовывать, но музыка играет уже где-то на фоне. В первых рядах мысль о сложившейся ситуации. И в бесконечных дебрях слов и размышлений, в спорах с самим собой, рождается истина. Не скажу, что это происходит быстро, я могу потрать много времени, но оно того стоит. И вот пританцовывая своей музыке, я чувствую, как движения становятся медленнее, а музыку слышно в половину и вот оно. Мысли. Рой мыслей. Все пытались перекричать друг друга, выйти на первый план. Упорядочить их было очень сложно, но всё-таки выуживать по несколько вполне нормальных удавалось. Но и в них я умудрилась запутаться! Я взялась за голову и ускорила шаг. Когда я поняла, что иду среди каких-то деревьев, закричала: - БЕЗУМИЕ, МАТЬ ВАШУ! Вся жизнь безумие и полная хрень! Пройдя ещё дальше, я вышла к какому-то озеру. Сняв наушники, я начала оглядываться по сторонам. - Ну, и куда тебя опять занесло, Реми? – Спросила я саму себя. – Неважно. Лучше сдохнуть в этом прекрасном месте от голода или воспаления лёгких. POV Дженсен Я слонялся по дому, как идиот. Нервы были на пределе, а сердце ныло от беспокойства. Где она может быть? И когда вернётся? Собирается ли вообще возвращаться?! - Мам, я не могу. Я должен найти её. - Джей, ей нужно побыть одной. - Но не с семи утра до пяти вечера! Что можно делать столько времени?! Это какой-то бред! Она наверняка голодная. Реми не знает города. Может с ней что-то случилось вообще! Вдруг её украли! – Затараторил я. - Дженсен, успокойся, - сказал отец. – А во-вторых, не повышай голос на мать. - Прости. Прости меня, пожалуйста, но я так больше не могу! Я должен пойти за ней. Позвонить, наконец. Вообще не понимаю, как я мог вас послушать и не позвонить ей за столько времени?! Я лихорадочно искал её номер в телефоне. Руки дрожали, поэтому иногда я промахивался и нажимал куда не следовало, что выводило из себя ещё больше. Наконец справившись, я приложил телефон к уху и стал ходить по дому. - Алло, - раздался спокойный голос Реми. - Реми! Слава Богу! Где ты?! Куда ты пропала?! Ты вообще знаешь сколько времени?! Я ведь волнуюсь! Меня чуть удар не хватил! - Прости, Дженсен. Мне надо было побыть одной. - Тоже самое мне сказала мама. Но всё равно это не повод пропадать так на долго. Где ты? - Я… э-э-э… понятия не имею. - В смысле, понятия не имею? - В прямом. Я просто шла всё это время. - Хорошо, - выдохнул я, пытаясь взять себя в руки. – Скажи, что рядом с тобой находится. - Какое-то озеро и много деревьев. - Так, озеро, деревья, - повторял я, потирая лоб. – Озеро, деревья. - Она в парке? – Спросил отец. Я удивленно посмотрел на него. - Если пройти вглубь парка, можно наткнуться на озеро. Забыл? - Точно! Из головы вылетело, - облегчённо вздохнул я. – Так, Реми, сиди на месте, я скоро за тобой приеду. - Окей. Я помчался в парк. А когда наконец увидел её, облегченно вздохнул и пошёл к ней, восстанавливая дыхание. Она мирно сидела на траве, скрестив ноги, и смотрела куда-то в даль. - Ну и с чего вдруг тебя понесло хрен знает куда на столько времени? – спросил я с ноткой возмущения. - Мне надо было подумать, - спокойно отвечает она, даже не обернувшись. – Ты что бежал сюда? Шумно дышишь. - Спешил, - сказал я, сев рядом на траву. – Между прочим, я волновался. Могла бы позвонить, сказать, что у тебя всё в порядке. - Со мной всё нормально. Она была уж слишком спокойна. Уравновешенная, молчаливая, голос был ровным, речь медленной. Меня это немного насторожило, потому что я её никогда такой не видел. - Ты какая-то странная. С тобой точно всё хорошо? Я наклонился ближе к ней, чтобы заглянуть в лицо. Она усмехнулась, повернув ко мне голову. - Со мной всё нормально, правда. - Я хотел тебе позвонить, но мама отговаривала. Утверждала, что тебе нужно побыть одной и подумать о чём-то. - Но ты не удержался и всё равно приехал. - Уже вечер, а ты ушла ещё рано утром. Что по-твоему мне ещё было делать? Города ты совсем не знаешь. Я ведь отвечаю за тебя перед твоей матерью. Мы молча сидели, вслушивались в окружающие звуки, всматривались в водную гладь. Я вдруг тоже начал чувствовать некое умиротворение. Но спустя 15 минут, Реми нарушила молчание. - Я кушать хочу. - Не удивительно, - ответил я, поднимаясь. – Поедем домой или в какое-нибудь кафе? - Давай в кафе. Только чтобы оно было открытое. Сегодня хорошая погода. На улице действительно было хорошо. Мы пошли в кафе, которое расположилось совсем не далеко от парка. Пока мы ждали наш заказ, Реми так же тихо сидела и смотрела на прохожих. - Так о чём ты думаешь целый день? Услышав мой вопрос, она опустила взгляд, открыла рот, но поспешно закрыла его. Её глаза смотрели то в одну то в другую стороны, будто пыталась подобрать слова. Она было пыталась начать, но получалось только «Э…», «Ну…», «*Кхм*» и всё. - Если не хочешь, можешь не говорить. - Нет, я хочу… наверное. Просто… просто… проклятье! Я не знаю, как сказать… С чего вообще начать. Но сделав несколько глубоких вдохов, её как прорвало. Она всё говорила и говорила, при этом активно жестикулируя. Слова иногда путались, но она продолжала тараторить. Я лишь молча смотрел на неё, пытаясь уловить каждое предложение. В основном только и звучало «Мама», «Эндрю, чёрт его дери», «не хочу», «но, блин», «не знаю, что делать», «нужно решить», «ведь раньше было…». Потом девочка резко остановилась, будто словарный запас вдруг закончился. - Ну, вот, в принципе, и всё, - подытожила она. - Реми, перестань себя этим мучить. Хватит думать об этом, как о какой-то глобальной катастрофе. Пусть твоя мама сама решит, нужно ей это или нет. Если всё закончится как всегда, это будет её итог своего решения, если нет – то всё равно её опыт, итог её решения. Тебе бояться нечего. Если вдруг он будет плохо с тобой обходиться, то можно превратить его жизнь в ад. Уж этого у тебя не отнять! - Самый лучший комплемент, который я когда-либо слышала. - И знай, что ты всегда можешь позвонить мне. - Хорошо. Спасибо. Я видел, что она что-то недоговаривает, но не успел спросить, потому что наш заказ наконец принесли. Как только тарелки с едой разложили на столе, я услышал громкое урчание из живота Реми. - Оказывается, я о-о-о-очень проголодалась, - ответила она и стала уплетать картошку, салат, чизбургер и даже моих маринованных кальмаров, запивая всё чаем из мяты и корицы. Ели мы молча, потому что мне не хотелось отрывать её от трапезы. Всё-таки целый день ничего не ела, кроме блинов. Я решительно не понимал её замороченности по поводу бойфренда Сары. Конечно, из моей головы никогда не выйдут эти ужасные рассказы Реми о том, как с ней обращались, но всё же, когда она подросла, то спокойно выводила всех претендентов из себя и из своей жизни. «Меня беспокоит, когда маман начинает рассказывать о какой-нибудь её очередной «любви», но при этом я абсолютно спокойна и даже рада, ибо прибудет очередная игрушка для развлечений», - рассказывала Реми, но по её нынешнему состоянию не скажешь, что ей всё равно. К тому же мама проронила такую фразу, что от решения девочки зависит судьбы трёх человек, а может и больше. Эндрю, Сара и Реми. Так кто ещё может попасть под перекрёстный огонь? - Дорогие посетители кафе «The Flowers», справа от вас находится знамения скульптура Огюста Родена «Мыслитель», - пробормотала девочка скучающим лицом. - Что? – очнулся я. - Пожалуй, не стану отвечать в рифму. О чём задумался? - Спрошу прямо. Почему ты так переживаешь из-за происходящего с твоей мамой? Ты ведь мне во всех красках описываешь своё безразличие ко всем приходящим в её жизнь мужчинам. Что ты имела ввиду, когда сказала, что от твоего решения возможно зависит судьба более трёх человек? Кто ещё и почему? - Потому что потому. Тебе-то какая разница? - Большая. Отвечай на вопрос. - Я тебе говорила, что не люблю праздного любопытства, - ответила она и вышла из-за стола. Поразительно, как резко поменялось её настроение. Если она сердится, значит я на правильном курсе. Положив одну большую купюру на стол, я пошёл за девочкой. - Существует мнение, что дети – это цветы жизни. Так вот ты ведёшь себя, как кактус! - Прокричал я ей, нагоняя. - Я и есть кактус! - Ничего подобного. Прекрати считать себя кактусом! На что она резко обернулась и с долей иронии сказала: - Ну, конечно. Давай втирать мне, что я - прекрасная роза. Я не из самых романтичный натур, так что оставь эту хрень какой-нибудь безмозглой девушке. - Бугенвиллия. Ты похожа на бугенвиллию. - Звучит, как Бугимен. - Мне всего раз в жизни удалось в живую увидеть этот цветок, но он остался в моих воспоминаниях до сих пор. Ты такая же как он. Очень запоминающаяся, красивая, но колючая. На тебя можно смотреть, но не брать в руки. И между прочим имя у цветка тоже французское. - Какая прелесть, - ответила Реми и пошла дальше. Я поплёлся за ней. - Реми! Я тебя спрашивал не из праздного любопытства. И ты прекрасно это знаешь! Ты знаешь, что стала не чужим человеком в моей жизни, поэтому мне важно знать о твоих переживаниях. Мы ведь делимся своими мыслями, почему ты сейчас от меня закрываешься? - Что, теперь я стала ракушкой? Так быстро? - Не уходи от темы. - Что хочу, то и делаю, ты мне не отец. Не буду врать. Эти слова не прошли незаметно, но я должен был узнать в чём дело. - А как с другом ты не хочешь поговорить? Или ты меня даже другом не считаешь? – спросил её я, остановившись. Реакция последовала молниеносная. Она остановилась и резко развернулась. Значит, мы всё-таки ещё дружим. - Я не знаю кем тебя считать, - ответила она. – Разве бывают друзья, которые старше на 20 лет? - Дружбе, как и любви, все возрасты покорны. Это моё мнение. - Тогда ты без сомнения мой друг, но… Она не решалась договорить. В её глазах мелькало сомнение «говорить, не говорить». - Но, что? Ты не хочешь со мной дружить? - Хочу! Ещё и как. Просто… - она вздохнула, покачала головой и развела руками. – Я не могу. Я не могу этого сказать! - Сказать, чего? - Будто ты сам не знаешь. - Не знаю. Ты хочешь признаться мне в любви? - Чего?! - Ничего страшного. Я привык. На встречах с фанатами есть и по меньше тебя, кто говорит мне об этом. - Ты больной? Я имела ввиду, что хочу видеть тебя рядом с мамой, а не этого Эндрю! – Выпалила она, но осознав, что она только что сказала, Реми спешно отвернулась. - Это правда? – тихо спросил её я, подойдя ближе. - Нет, просто был классный момент, чтобы вставить шутку. Не смешно получилось? Я улыбнулся. Значит, она тоже любит меня так же сильно, как и я её. - Ты хочешь, чтобы я стал твоим отцом? - Воу, полегче! Я просто хотела сказать, что уж ты не будешь так изводить маму и меня. Закончится её порочный круг и всё такое, - неуверенно говорила она, перебирая пальцами. - А я бы хотел быть твоим отцом. - Хочешь, чтобы тебя вызывали в школу каждый день? - Да. - И даже вызывали в полицейский участок? - Да. - Ещё я состою на учёте. - Мне всё равно. - Ещё я могу побрить тебя на лысо, когда ты будешь спать. - Ничего. - Вот именно, что на голове будет ничего. - Переживу. - Будешь ходить со мной на приёмы к психологу? - А ты туда ходишь? - Нет, но она меня давно ждёт. - С тобой пойду даже к директору. - Туда тебя тоже могут вызвать. - Не проблема. - Слушай, садовод-любитель, есть такие растения по типу камикадзе? Если да, то это ты. ______________________________________________________________________________________________ *Гипостезия - снижение чувствительности к сенсорным стимулам. Окружающее воспринимается блеклым, тусклым, неразличимым. Это явление типично для депрессивных расстройств.