Она наносит свой макияж, Как граффити на стенах центральных улиц. У неё с собой всегда Пособие по конспирации. Она – параноик, Вымирающий вид, Находящийся под угрозой исчезновения. Она единственная в своём роде, Она последняя из американских девочек.(с)
Я с детства страдала различными фобиями и психическими заболеваниями. От чего родители буквально не выпускали меня из кабинета психолога, насильно заставляя идти на очередной сеанс. Я ненавидела это. Я ненавидела всех. И причин было больше, чем предостаточно... - Знаешь, - начала сестра, усаживаясь на диван рядом со мной, - тебе стоит прогуляться. Ты бледная, как поганка. В особенности я ненавидела её. Родную кровь, собственного двойника. Эту идеальную выскочку, источающую ауру всепрощения и добра. - Сдохни. Я всегда так отвечала ей, всегда. С этой ненавистью, неудержимой яростью и презрением. Просто я не умею по-другому и все тут. Змея, настоящая змея. Как меня вообще ещё не отравили? Не знаю и не хочу знать. Потому что насрать. - Нельзя же так, - горестно протянула она, качая головой. Длинные, светлые, пахнущие ванилью волосы неровно легли на плечи. Она - моя противоположность. Идеальный идеал, чтоб её. - Я же люблю тебя, а ты... - А я такая чёрствая сука, да, Блэр? - хмыкнула я, закидывая ноги на стол, тем самым выставив их напоказ. По телевизору шёл очередной второсортный ужастик, не блещущий особым смыслом и качественными спецэффектами. Никогда не нравились подобные фильмы, но страдания человека, когда тому отрубают ногу или руку возносили чуть ли не на пик блаженства, просто потому что на их месте не я. - Нет, я не это имела в виду, Бонни, - неуверенно отозвалась девушка, поёрзав на своём месте. И зачем она вообще сюда пришла? Заговорила со мной? Уйди. Просто свали куда-нибудь. Пожалуйста. Я рассмеялась, поворачиваясь к ней. На секунду в глазах близняшки промелькнул страх, но лишь на секунду. Она тут же состроила каменное лицо, вот только то, как мелко подрагивали её пальцы, выдало собеседницу с лихвой. Боишься? Правильно, бойся меня, чёртова идиотка, я же сумасшедшая. Грязная. Не чета тебе, Светлая. Убрав ноги со стола, я чуть приподнялась, заставляя блондинку вздрогнуть и напрячься всем телом. Рука медленно потянулась к лицу сестры, большим пальцем прикасаясь к пухлым губам девушки, огладив контур нижней. Резко дёрнувшись, мне пришлось навалиться на Блэр, устроившись коленом меж её бедер, а левой рукой сжимая её запястья. Приятно чувствовать власть над кем-то. Чувствовать превосходство над ней. Сила - залог власти. Страх - залог подчинения. - Отпусти, - умоляюще прошептала пленница, почувствовав, как свободной рукой я забралась под её кофточку, сжимая упругую грудь сквозь плотную ткань бюстгальтера. Сестра тут же покрылась ярким румянцем, застонав сквозь сжатые губы. Приятно, тварь? Пальцы оттянули чашечку лифчика, оглаживая и теребя сосок. Тело подо мной вздрогнуло, напрягшись. - Скройся с глаз долой, - шикнула на неё я, кривя губы, и отстранилась. - Собирай вещички, Хогвартс же не за горами. Да и подружки-шлюшки ждут. Блэр всхлипнула, вскакивая с дивана и на ходу поправляя одежду. Было бы что поправлять, пфф. - Ты ужасна, - на прощание прошептала Светлая, закусывая нижнюю губу и стараясь сдержать слёзы. Неужели моя маленькая игра тебе не понравилась, солнышко? Ну, как же так. Плохая, плохая Бонни. Это ли не странность? Общаться и творить подобное с близнецом, в мыслях сравнивая её со шлюхой. Дешёвой, спидозной швалью. А она ни слова в ответ, а всё потому что... Блэр жалела меня. Как плешивого щенка, выброшенного на улицу. А я - не жалкая. Просто самая обычная стерва. Мне не нужна эта херова забота и, тем более, сочувствие. Не нужно всего этого... В десять лет я до жути боялась темноты, воды, высоты, громких звуков и ещё чего-то там. Визжала, кричала, иногда билась головой об стенку, сводя родителей этим с ума. Тогда они поместили меня в лечебницу имени Святой Анастасии, что находилась в Англии. И временами всё проходило, пока я принимала сраные опиоидные успокоительные. Но страхи всё ещё оставались при мне, съедая внутренности, давясь потрохами. Хотя.. привираю. На самом деле, там было не так уж плохо. Это не семнадцатый век и не Бедлам, чтобы реветь от страха и боли, когда санитары приковывают цепями к стенке, при этом готовя розги за неприемлемое поведение. Напротив, я подружилась с соседкой по палате, Сьюзи, страдающей раздвоением личности. Медсестры и врачи часто баловали детей сладостями, дарили внимание и понимающе улыбались. Они заменили всем нам родителей, просто потому, что были рядом. По истечении полугода меня - о чудо! - выписали, устроив на сеансы к якобы хорошему психотерапевту. Мама была рада тому, что это бесплатно, ведь проживание в Святой Анастасии стоило дорого и приходилось экономить практически на всём. Тут-то и начался кошмар. Мистер Ривер оказался педофилом, мастером, так сказать, своего тёмного дела. Он заставлял отсасывать ему, драл меня в любых местах и позах: раком, положив на свой стол, закинув мои ноги себе на плечи, пока я вжималась спиной в диван, повидавший явно не одну подобную сцену, даже на весу, давая лишь чуть-чуть опереться на узкий подоконник окна, всегда плотно завешенного во время наших "сеансов". А я молчала, потому что эта тварь запугивала, шептала о том, что если скажу, хоть кому-нибудь - он убьёт меня или отправит обратно в психушку. Не знаю чего я тогда боялась больше. Он лгал, но я, и без того запуганная всем десятилетняя девочка, этого просто не знала. И что скрывать, это было неплохо. Мне было приятно это неосознанное секс-рабство. Но задними мыслями, я понимала, что так делать неправильно. И, после одного из приёмов, я рассказала обо всём матери. Та, естественно, не поверила "малолетней лгунье", которой считала меня из-за всех фобий, полагая, что я их просто выдумываю. Кажется, тогда я впервые услышала от неё в спину тихие слова: "Она совсем чокнутая". Весь кайф мистера Ривера испортила секретарша, что так не вовремя зашла в кабинет, желая сообщить о приезде человека из налоговой. Полиция не заставила долго себя ждать. Один из служителей правопорядка с такой неописуемой жалостью смотрел на меня, что слёзы как-то сами по себе маленькими ручейками полились из глаз. Как потом выяснилось, Стюарт насиловал ещё троих девочек, возраст которых лавировал от десяти до пятнадцати. Уже в участке, после взятия показаний, мама в слезах молила у меня о прощении, а я уже тогда ненавидела её за то, что испытывала такой стыд. Блэр сидела на руках у отца, уткнувшись личиком ему в шею. А меня папа обнимет? Возьмёт на ручки? Ведь, да? Не обнял. А лишь как-то отстранённо погладил по голове, сказав о том, что всё будет хорошо, и напоследок бросив: "Забудь". Да как такое можно забыть, херовы вы люди?! А, вообще, к черту. Элизабет старалась загладить вину. Она покупала различные игрушки, баловала меня и прощала все выходки. В то время как второй дочери дарила настоящую любовь и заботу, а не тупо покупала её. Зависть. Она поглотила меня с головой. Вспыхнула ярким огоньком и с возрастом становилась всё сильнее, ярче. Пока не оставила в душе пепел - ненависть. Она прилипла ко мне, осев на лёгких, закупоривая сосуды, съедая мозг и лёгкие. Почему ей всё, а мне ничего? В одиннадцать лет мы с Блэр начали изучать магию на дому, из-за нежелания родителей отправлять нас в Хогвартс. Или же из боязни посрамить свою честь, показав волшебникам меня? Уроды. Но, на удивление, колдовать мне нравилось, да и получалось хорошо. Чертить палочкой в воздухе замысловатые фигуры - для пафоса - или же просто держать перед собой, произнося заклинания. Это было чем-то удивительным. И единственным, в чём я могла обставить сестру. Быть лучше. Сильнее. Умнее. Если не могу быть любимой дочерью, то буду просто лучше. Так решила для себя я, превращая фразу в жизненный девиз. Путь, по которому должна следовать. И я шла по этой дороге. Долго. Старательно. Но этого стало мало. Уже хотелось большего - выделяться. Не быть похожей на Блэр, и ни на кого из этой чёртовой семейки. В четырнадцать лет покрасить волосы в синий казалось верхом безумства и бунтарства. Вы бы видели выражение лица моих родственничков! Это дорогого стоит. Правда, краску пришлось смыть: косые взгляды прохожих раздражали. Далее был пирсинг в губе и проколотая бровь. Серьга в соске и пупке. Имелись и татуировки - в виде четырёхлистного клевера, на лопатке, и небольшая надпись на внутренней стороне бедра, гласившая: "Нам вечности мало". Эксперименты над внешностью радовали. Безумно. Кроваво-красные волосы стали венцом моего образа! Боже мой, алая ведьма! Мне нравилось. Я выделялась. На четвёртом курсе Бонни и Блэр Браун стали официальными ученицами Хогвартса. Я поступила на Когтевран, а Блэр - "кто бы мог подумать" - на Гриффиндор. Так и доучились до седьмого курса. В своих собственных мирах. ***Она носит своё пальто, Ожидая грядущую ядерную зиму. Она ездит на своём велосипеде, Словно убегает от взрыва критической массы. Она объявляет голодовку Ради тех, кто остался без обеда. Она делает всё, чтобы дожить До освобождения рабочего класса. (с)
Утро выдалось холодным и мрачным. В общем-то, не удивительно. Лондон такой Лондон. Херов город с замечательной дождливой погодой, дарящей невообразимую прохладу и спокойствие. Тяжело выдохнув, я, нацепив на лицо самую премерзкую улыбочку, на которую была способна, поволокла перед собой тележку с чемоданами и клеткой. Капельки дождя, незначительные, но в большом количестве, колотили прохожих, что забыли зонты дома. Короткие, цвета ржавой воды, волосы неприятно липли к лицу, заставляя то и дело заправлять их назад или за ухо. А неровная чёлка настойчиво лезла на глаза, пытаясь закрыть обзор. Но было как-то всё равно, что ли. Может из-за недосыпа или неожиданно напавшего на меня странного состояния апатии. Просто не хотелось ругаться и плеваться ядом. Даже ученики, мельтешащие туда-сюда, не раздражали как обычно, что уже было удивительно. Единственная более или менее сформировавшаяся мысль, крутившаяся в голове и ставшая идеей фикс в нынешнем состоянии тела, а именно - лечь отдохнуть. Желание улечься на лавочку и уснуть настойчиво било в голову. Но не сейчас, позже можно будет позволить себе такую роскошь. Не проронив ни слова благодарности служащему поезда, я отдала багаж на хранение, оставив у себя лишь жабу, издающую противные гортанные звуки, которые всё же радовали мою нездоровую психику тем, что раздражали окружающих. Да и Момо очень милое создание, если присмотреться: зелёная и скользкая. Проведя по волосам ладонью, чтобы хоть как-то привести причёску в порядок, я зашла в вагон, медленно вышагивая по узкому проходу и выискивая взглядом свободное купе. Но далеко свою царственную задницу решила не тащить, поэтому остановилась у второй от меня двери, где мирненько расположились парочка слизеринцев с третьего курса. - Съебали на хуй, - приказала я, скрестив руки на груди и выжидающе уставившись на притихших учеников. - Сама вали! Мы тут первые место заняли, - ответил парень на грубость грубостью, медленно поднявшись и угрожающе сверкнув глазами. Да-да, очень страшно. Джинсы уже описала, благо они чёрные, и из-за этого ничего не видно. - Марк, это седьмой курс, пойдём лучше найдём себе другой вагон, - неуверенно прошептала тёмноволосая девчушка, схватив друга за край мантии. Тот дернулся, скривив лицо и доставая палочку из заднего кармана. Нервный он какой-то. Чего-то не додали, солнышко? - Дуэль, что ли? - фыркнула я, сощурив карие глаза. - Со мной? Ты шансы хоть свои оцени, урод. - Алая! - раздался до боли знакомый голос за спиной. Приятные мурашки пробежали по телу. Адель Вотсон. Только она так называла меня. Её-то я почти рада видеть. - Это ведь Когтевранская?.. - девушка осеклась, словив мой предупреждающий взгляд. Охренела, шлюха? - Никто и никогда не смеет так меня называть, - прошипела я, уставившись на милую парочку немигающим взглядом, и будто желая прожечь дыру во лбу этих сопляков. - Ясно? А сейчас взял свою подружку под ручку и уебал к чёртовой матери, пока не стал мерзким куском плоти с выпотрошенным брюхом и кишками по дороге от Лондона до Хогвартса. Парень пробурчал что-то невнятное, всё же выполняя просьбу. Как там говорится? Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя. Так вот, в моём случае, это действительно так. Слишком много дел наворотила. Слишком много внимания к моей скромной персоне привлекла. Поступки, совершённые когда-либо, нельзя назвать добрыми, но и сильно уж плохими тоже язык не поворачивается. Я просто говорю правду, предоставляя её, когда мне это удобно и давая тому, кому сама хочу. За небольшое вознаграждение, естественно. Косые взгляды и язвительные прозвища - привычно. Но никто и, ни при каких обстоятельствах не смеет говорить мне это в лицо. Только за спину. Как гнильё. Как подлые трусы. Но не в глаза. Слишком высоки почести будут для таких грязных и вонючих мудаков... Скривившись, я спокойно прошла до свободного места, скидывая обувь и забираясь на него. - Не в настроении, как всегда, - Адель печально покачала головой, примостившись напротив. - Либо говори то, что я желаю слушать, либо закрой рот и сиди молча, - широко зевнула, - а лучше записывай - потом прочту. - Не охуела ли ты часом? - рыжеволосая вскинула брови к верху, скрестив руки на груди. - Нет, пока не вырос член, но я над этим работаю, - фыркнула я. Шутка, конечно, не смешная и плебейская. Но соревноваться в остроумии нет желания. - А я, кстати, Блэр видела, - как бы между прочим проговорила девушка и, поймав мой ироничный взгляд, продолжила: - Кажется, к ней опять кто-то из Слизерина домогался. Нагло прижимал около кабинки туалета и лапал, ммм... везде. Ты бы сходила, а то трахнут её на глазах у всей школы. - Ну, и пускай ебут, - скривилась, - мне-то что? - А репутация? Быть сестрой шлюхи, "змеиной подстилки"? Это как-то не комильфо, - нашлась в последнем аргументе Адель, взмахнув руками. Она надула пухлые губки и состроила щенячьи глазки. Пффф, я на это не ведусь. К тому же, думаю, мнение остальных о моей скромной персоне не изменится. - Так сходи сама. - Они в меня Непростительным кинут, и прощай староста Когтеврана! Вот, если за компанию... Тонкий намёк, ничего не скажешь. - Буду должна, - выдохнула рыжая, встряхнув пышными накрученными волосами. - М? - я заулыбалась, предвкушая то, как этот милейший цветочек будет отрабатывать. Это же сколько авантюр можно будет провернуть. - Тогда ничего не поделаешь, - я встала со своей временной постели, обуваясь в оставленные ранее высокие кожаные сапоги на шнуровке и плоской подошве, - ты отправляйся к Поттеру, намекни на то, что его друзей обижают по приказу старосты Слизерина, дабы унизить честь наших жёлтых Кисок. А подружка Золотого мальчика, староста девочек, Грейнджер сама появится и снимет парочку очков со скользких уродцев. - А ты? - Спасать сестрицу, - проворчала я, выскальзывая из помещения, аккуратно прикрыв дверь. ***Она слушает виниловые пластинки И поёт песни об апокалипсисе. Она приманка для всех Мошенников, нарушающих закон Она положит начало Концу западной цивилизации. Она как нескончаемая война, Как герой проигранного боя. Как ураган В эпицентре разрушения. Она стихийное бедствие, Она последняя из американских девочек.(с)
- Маленькая гриффиндорка сейчас разревётся, - просюсюкал бугай, насмешливо оглядывая полуголую Блэр с головы до ног. А затем хищно усмехнулся, откидывая мантию в сторону и давая увидеть как возбужден. Мощное телосложение с хорошо выраженными мускулами пугало и давало понять врагам, что физически их оппонент не так-то и прост. Светлая же ручками прикрывала грудь, всхлипывая и моля о пощаде. Она нервно дрожала, сильнее прижавшись голой спиной к прохладной пластмассовой стенке этой небольшой комнатки. - Хватит, - давясь слезами, из последних сил прошептала блондинка, - умоляю вас. Я же ничего не сделала. - Ты - нет, но твой чёртов факультет стоит у нас уже поперёк горла! - прорычал второй юноша, медленно расстегивая ширинку на своих чёрных, форменных брюках. Я ввалилась в нужное купе резко, не спрашивая разрешения войти и направляя палочку на двух насильников, произнесла замораживающее заклинание: - Глациус. Парни замерли. Один с вытащенным из штанов членом, который держал в руках, явно намереваясь подрочить немного, чтобы окаменел. Второй в позе "Я - властелин порнушки" с бюстгальтером в руках. Но страх отчётливо виднелся в глазах, совсем не сочетаясь с гримасой полной неожиданности и шока на лице. - Бонни, - почти радостно прохрипела Браун-младшая, чуть ли не кидаясь мне на шею, - ты пришла. Боже, я тоже иногда могу быть хорошей. Ну, почти. Будь на месте близнеца кто-то другой, я всё равно пришла бы. Ненавижу насильников. - Вы бы хоть заглушку на комнату поставили, придурки. Ну, да ладно. Пойду-ка, - скривилась я, почесав нос, - а ты дожидайся ненаглядного Поттера и не смей уходить, какой бы стыд сейчас не испытывала. Иначе твои дружки так и останутся безнаказанными. Блэр кивнула, спешно одеваясь и подбирая порванную кофту, сворачивая её в своеобразный клубок. - Ещё и палочку с собой не взяла? - прошипела я, поражаясь глупости и наивности гриффиндорцев. Они на самом деле считают, что никто не посмеет поднять руку на безоружного? Всё-таки стоит Львятам снимать розовые очки и смотреть на мир трезвым взглядом, хоть иногда. - Я забыла её, - промямлила она, вздрагивая и глубоко вздыхая. Пальцы Светлая сжимала в кулаки, силясь не заплакать. Снова. - В следующий раз не приду на помощь, будешь стонать под грязными и потными свиньями, - сплюнула на пол, брезгливо морща нос, - проклиная всё на свете! Но не дожидаясь ответа, я уже было направилась к выходу, крутанувшись на пятках, как тут же замерла, столкнувшись носом с чьей-то грудью. Сука! Больно! - Что здесь происходит? - над головой раздался приятный мужской голос, заставляя задрать голову вверх и отступить на пару шагов, чтобы разглядеть временную помеху на пути к отступлению получше. Зря, блять, я это сделала! Красивый светловолосый юноша с пронзительно-серыми глазами и аристократично бледной кожей. Что же, Драко Малфой, ты стал гораздо сексуальнее, поздравляю. Глубокий вздох, и запах его дорогого парфюма бьёт в голову. Нравится. И не только мне, практически, всей школе. Кроме, конечно же, ярых ненавистников бывших Пожирателей смерти. А мне срать на это. Я людей как-то не очень люблю, официально подписываясь под диагнозом "страдает мизантропией". - Я, кажется, задал вопрос? - холодно произнес Драко, выжидающе скрестив руки на груди. Он осмотрелся по сторонам, примечая, что двое из присутствующих учатся на шестом курсе Слизерина. Он помнил их лица, но не имена. - Они... хотели меня... - Блэр показала на замерших из-за заклинания учеников, переводя полные ярости и боли взгляд на вновь прибывшего, как считала блондинка, врага. На мгновение мне показалась, что будь у Браун-младшей палочка, то её обидчики корчились бы на полу под Круцио и громкий, пронзительный смех их мучительницы. - Ого, групповушка? - раздался ещё один ранее знакомый мне голос, но уже за спиной Малфоя. Блейз Забини, собственной персоной. - Только этим местом и думаешь, - скривилась девушка, выглянув из-за плеча Драко. Пэнси Паркинсон. - Фу, прикройся, у тебя всё видно, парень! - Фините Инкататем, - проговорил блондин, которому сие интимное зрелище явно было не по душе. Причём очень. Парни тут же "ожили", покрывшись лёгким румянцем, они принялись поправлять одежду, кидая косые взгляды на окружающих людей. - С нас же дохера очков снимут, - задумчиво протянул Блейз, почесав подбородок. - Может, договоримся с девочками? Заплатим, и всё останется в тайне, - предложила Паркинсон, чем вызвала у меня усмешку. - Гарри Джеймс Поттер медленно, но верно направляется в сторону злосчастного купе слизеринцев, где мы с вами, собственно, и находимся, - заверила окружающих я, оглядывая их оценивающим взглядом. - Малфой, ты же нас выручишь, да? - вмешался громила. - Мы просто хотели показать место этой мерзкой шлюхе из гриффиндора! Только и всего! - поддакнул второй провинившийся. - Да как ты смеешь так меня называть, чёртов слизняк?! - вскинулась Блэр. Наверное, смысла оставаться здесь дальше совершенно не было, поэтому я кинула на прощание такую неуместную в данной ситуации фразу: - Было приятно познакомиться. Думаю, дальше вы сами справитесь. И лёгкой походкой, нахмурив брови, я медленно направилась на выход, ещё в купе слыша громкий и раздражённый голос Гарри Поттера. Какого чёрта ты снова появился в моей жизни, огнедышащий Дракон? Ты улетел, и я почти забыла тебя.