Nec Deus intersit

Вспышки слепят глаза, а автоматные очереди оглушают, буквально разрывая барабанные перепонки. Я завороженно наблюдаю за тем, как в один из ангаров летит граната, а через пару секунд слышится оглушительный взрыв, который отбрасывает меня куда-то в сторону. Крики, выстрелы, стоны - все смешивается в страшной какофонии, заставляющей сердце биться чаще. Я окружена трупами – они повсюду, куда не кинешь взгляд. И никуда от них не деться. Всюду лишь агония и смерть. Над головой кружат вертолеты, из них спускаются военные - группа захвата. Земля окрашивается алой кровью, которая не успевает впитаться и образует темные, багровые лужи. К моим ногам подкатывается граната, а потом все охватывает яркая вспышка... Вздрогнув, открываю глаза и резко вскакиваю. Колотящееся сердце, рваные вдохи и ком, застрявший где-то в горле - предвестники подступающей истерики, которую я изо всех сил стараюсь подавить. Глаза немного привыкают к темноте, я оглядываю комнату. Все как всегда. Шкаф, тумба, стол, заваленный разным хламом. Взгляд цепляется за пачку сигарет. Так, мне нужен свежий воздух... Осторожно свесив ноги с койки, встаю и тихо подхожу к столу. Пальцы нашаривают пачку и зажигалку, и я спешу покинуть помещение, не забыв, конечно же, попутно не вписаться в дверной проем. Лоб саднит от удара, но я не обращаю на это никакого внимания. Лишь поворачиваю голову, чтобы убедиться, что Монтенегро не проснулся. На моё счастье - спит. И во сколько он, интересно, лег? Засыпала я без него, как и в большинстве случаев. Тусклые неоновые лампы слепят глаза, я стараюсь поскорее пересечь смежные помещения. Наконец, в легкие врывается свежий воздух, я с удовольствием делаю глубокие вдохи, стараясь унять колотящееся сердце и дрожащие руки. В паре десятков метров горит костер, возле которого сидят несколько человек. Шум джунглей, простирающихся совсем недалеко, успокаивает расшатанные нервы, и я, устало вздохнув, сползаю по стене и усаживаюсь прямо на пороге. Краем глаза вижу у ворот какую-то тень, но не обращаю внимания. Кто-то из ребят, наверное. Шум в ушах утихает, я провожу рукой по лицу, протираю воспаленные от недосыпа глаза. Я не могу спать. Даже не знаю, когда это началось, но меня мучают кошмары, которые уже долго не прекращаются. Почти каждую ночь одно и то же. Крах и боль. Я безумно боюсь. Боюсь, что кошмары станут реальностью, и я потеряю все, что имею сейчас, боюсь, что все закончится. А потом меня сломают. Вспоминаю про захваченные сигареты. Дрожащие пальцы крутят колесико, из зажигалки летят искры. Когда огонек, наконец, вспыхивает, зажимаю в зубах сигарету и подношу зажигалку ближе, но та неожиданно гаснет под резким порывом ветра. Сигарету изо рта вынимают, зажигалку забирают. - Хоть ты херней не страдай, - Ваас садится рядом и закуривает сам. Требовательно протягивает руку, вынуждая отдать пачку. - И так дыхалка ни к черту, еще и курить вздумала... Еще раз увижу - отрежу губы, - пачка оказывается в его кармане. "Заботлив и деликатен, как всегда..." - Хорошо, "папочка", - отвечаю абсолютно беззлобно, скорее, ради приличия. Пререкаться нет ни сил, ни желания. - Ну и по какому поводу мы вскочили в половину пятого утра? - нарушает он тишину через некоторое время. - Не важно, - с трудом удерживаюсь от гримасы, видя, как он выкуривает треть сигареты за одну затяжку. - Ну нет! Ты меня разбудила, теперь говори. Не зря же я поднялся в такую рань, - он пытается заглянуть мне в глаза, но я опускаю взгляд. Что я могу ему сказать? Я уже не ребенок, чтобы жаловаться на кошмары, и его подколы тоже слушать не хочется. Ваас изо всех сил пытается заставить меня жить сегодняшним днем, "ловить момент", но у меня не получается. Непрошеные мысли все равно лезут в голову, я думаю о будущем, о проблемах. И как бы я ни доверяла Монтенегро, он далеко не тот человек, с которым можно обсуждать свои страхи и опасения. - Ваас, - я, наконец решаюсь поднять на мужчину глаза. - Ты можешь мне кое-что пообещать? Его пронизывающий взгляд, кажется, проникает под кожу, словно выворачивает меня наизнанку. Глядя на отблески пламени в его глазах, чувствую, как по телу пробегает дрожь. - Смотря что, - он морщится, поняв, что докурил сигарету до фильтра, и выбрасывает окурок в сторону. - Это ведь не обещание достать шкуру белого медведя? Вновь чувствую на себе его заинтересованный взгляд и продолжаю: - Если... Если вдруг нас накроют, и все пойдет под откос, если... Пути отхода не будет - убей меня. Наступает молчание, я замечаю, как меж бровей пирата залегает глубокая складка. - А с чего вдруг такие бредовые мысли, gorrión? - Ты ведь понимаешь, что меня отправят не в тюремную камеру, - голос предательски дрогнул. - Не думаю, что тебе нужно рассказывать, что такое пытки, - самые яркие картинки из кошмаров всплывают перед глазами, я чувствую, как меня передергивает от ужаса. Я не хочу такого конца. Не хочу умереть в каком-нибудь подвале, захлебываясь собственной кровью. Ваас молчит, видимо, обдумывая мою просьбу. Я же тихо ожидаю его ответа, хотя что-то подсказывает, что он сейчас отмахнется и сменит тему. Однако, вопреки моим ожиданиям, он едва заметно кивает. Чувствуя, как воздух с шумом покидает легкие, я придвигаюсь к мужчине ближе и обхватываю его пояс руками. - Спасибо, - не знаю, понимает ли он, насколько это важно, но я благодарна. Далеко не каждый способен принять такое решение, но я рада, что он может. Невозможно вечно балансировать на этой грани, я это понимаю и надеюсь, что он тоже. - Ебать, ты пессимистка, - тихо усмехается он, поднимаясь на ноги. - Пошли. Он тянет меня назад, в ангар, да я и не сопротивляюсь, спокойно разрешаю увести меня назад, в помещение. Дверь закрывается, я чувствую, как становится легче. Какой-то невидимый груз спал, остался там, на пороге. - Ваас, - я все еще держу его за руку, поэтому затормозить его не составляет труда. Он оборачивается, сталкиваюсь с сонным, немного уставшим взглядом. Не знаю, зачем, но я, поддаваясь порыву, подхожу к нему вплотную, закидываю руки на шею и, заставляя чуть наклониться, касаюсь его губ своими. Мне нужно отвлечься от этих дурацких мыслей, перестать о них думать. Обычно в таких ситуациях люди прибегают к алкоголю или наркотикам, но я предпочитаю кое-что другое. Он отвечает не сразу, но с неожиданным пылом, у меня на секунду перехватывает дыхание, когда шершавые ладони перемещаются на мою спину - он прижимает меня к себе, заставляя прогнуться. Сонливость как рукой снимает, могу поспорить, не только мою. Поцелуй довольно горький из-за выкуренной сигареты, но эта горечь отходит на второй план, ее затмевает страстность и дикий напор, которому просто невозможно противостоять. Жалкие остатки моего самообладания испаряются, когда пират, распаляя меня, да и сам взвинчиваясь все сильнее, кусает зубами мою нижнюю губу. Шум в ушах усиливается, сердце пропускает удары, я не сдерживаю громкого стона. Глаза распахиваются, сталкиваюсь с наглым, насмешливым взглядом. Засранец еще и издевается. Неожиданно понимаю, что на мне уже нет майки, но думать о том, когда он успел ее стянуть, я сейчас не в состоянии - все мысли окончательно покидают голову, когда слегка шероховатые губы касаются шеи. Дрожь возбуждения проходит по телу, я в очередной раз забываю, как дышать. Пальцы плохо слушаются, но мне все же удается найти край борцовки и стянуть ее с Монтенегро. Как только появляется возможность прижаться к разгоряченному телу, я провожу кончиком языка вдоль крепкой шеи: по кадыку, вдоль яремной вены вверх, пока, наконец, не смыкаю зубы на мочке уха. Ваас едва заметно вздрагивает, воздух с хрипом вырывается из-за стиснутых зубов. Не один он такой крутой. Мне уже плевать, что к рассвету я буду вся покрыта синяками, просто боль как-то не ощущается, когда все тело превращается в одну сплошную эрогенную зону, а каждое прикосновение заставляет кровь вскипать и бежать по венам еще быстрее. Пальцы сминают неаккуратно уложенный ирокез, я вновь целую пирата, позволяя своему языку исследовать его десны, зубы, при этом ни на секунду не прерываю зрительного контакта. Чувствую, как губы мужчины растягиваются в улыбке, в следующее мгновенье он разрывает поцелуй и вновь припадает к моей шее. Кожа под его губами словно горит, ощущаю, как желание стягивает все внизу живота в тугой узел. Я позволяю поставить на свою шею метку собственника. Сейчас я не в состоянии думать о том, что синяк потом хрен прикроешь. Тело подчиняется не мозгу, а лишь практически животному желанию и сильным рукам, прикосновения которых сносят крышу и заставляют мысли путаться. Руки Вааса ползут вниз, ненадолго задерживаются на ягодицах, чувствую, как он подхватывает меня под бедра и поднимает, заставляя скрестить ноги на его пояснице. Цепляюсь за его плечи, возможно, сильнее, чем требуется - он ведь не позволит мне упасть. Кое-как добравшись до койки, мужчина валит меня на нее, я ощущаю приятную тяжесть его тела, вдавливающую меня в матрас. Хочется прижаться к нему еще крепче, но я упираюсь ладонью в его грудь, ощущая под пальцами шрам, оставленный шальной пулей. Рука скользит по прессу вниз, я, наконец, дотягиваюсь до его ремня. Как только пряжка расстегивается - по моим ушам бьет стук ударившейся о стену двери. - Ваас! О, черт, я... Я ничего не видел! - Карлос, поняв, по нашим взглядам, что он появился ну очень не вовремя, резко отворачивается. - Какого хрена, amigo? - Ваас не спешит вставать, лишь сверлит спину пирата взглядом. Тот, не оборачиваясь, отвечает: - Заложница сбежала только что, мы даже не заметили, а покупатель будет через час... - Да блять! - тихо ругается Монтенегро, вставая с меня. Сказать, что я разочарована - ничего не сказать. Ну ладно, что уж... В другой раз... - Что встал? Иди, возьми собак. Сейчас приду, пойдем ее искать. Как только помещение освобождается от третьего лишнего, я, нехотя, встаю с койки, поправляю лямку бюстгальтера и, найдя майку на столе, натягиваю ее на себя. Когда мы покидаем помещение, ловлю красноречивый взгляд мужчины... Карлос курит, а Лэнг - пират азиатской наружности - стоит рядом, держа двух боксеров на поводках. Псы тихо порыкивают, рвутся в джунгли, мужчина с трудом их держит. - Она сломала замок, украла кусачки. - Который раз уже сбегает, сука! - шипит Монтенегро, скрипя зубами. Я лишь пожимаю плечами, увидев дырку в заборе. Подлатать надо будет... И тут вспоминаю про кого-то, ошивавшегося именно здесь. Неужели, я… «Просрала пленника! Ай-да, молодец!» - Уже начинает светлеть, следы неплохо видны, - сообщает Лэнг. Устало киваю ему, в знак приветствия. - Что встали? Пойдем. Она не могла далеко убежать, - раздраженно бросает Ваас, выходя за территорию лагеря. Нам ничего не остается, кроме как следовать за ним.