(Look) What You've Done

− Ты пассив?! Аомине позволяет своим дорогущим брюкам упасть на пол рядом с джинсами Тайги: − С тобой – да. Только не говори мне, что ты строго снизу. − Строго – это не ко мне, − Тайга притягивает его к себе, стаскивая трусы. – Просто никогда не думал, что ты можешь быть снизу. От этого еще сильнее хочется тебя как следует выебать. Выпутывающийся из белья Аомине замирает на месте: − Скажи еще раз. − Что? − Что ты меня выебешь, − и от его шепота по коже Тайги бегут мурашки. Он кладет ладони Аомине на задницу, сжимает и говорит: − Выебу, даже не сомневайся. Аомине кусает его за плечо: − Я только смазку возьму… Он расстегивает рубашку, отбрасывая в сторону, и залезает на кровать, нагибаясь вниз за спортивной сумкой. Тайге открывается такой соблазнительный вид, что удержаться просто невозможно, поэтому он забирается следом, облапывая смуглую задницу, и слегка прикусывает. − Эй! − возмущается Аомине, − перебрасывая на кровать ярко-желтую бутылочку. – Давай-ка без каннибализма. − От тебя не убудет, − парирует Тайга, тянет его на себя, а потом с легким трепетом раздвигает округлые половинки. Обычно парни, которые редко снизу или вообще никогда не бывают в роли пассива, не очень-то заботятся о своих.. э-э… зарослях, но у Аомине там чисто, гладко и очень-очень мягко. Тайга наклоняется и вскользь проводит языком по сжатому отверстию. Аомине дергается и шипит: − То есть поцеловать меня тебе влом, а задницу лизать – так пожалуйста? – лица не видно, но можно поклясться, что ублюдок ухмыляется. − Она мне в жизни плохого слова не сказала, − отвечает он, открывая бутылочку. Тайга переворачивает ее прямо над упругими ягодицами, позволяя капать в ложбинку, и от неожиданности Аомине резко выдыхает. Тайга потирает вход двумя пальцами: − Что такое, тебе не нравится? – он снова лижет (смазка без ароматизаторов, его любимая), а потом медленно вводит средний палец. Тихо застонав, Аомине подается назад, глубже принимая в себя палец. Тайга вводит уже два, начиная осторожно растягивать его, и вскоре стоны начинают литься сплошным потоком, пока Аомине бесстыдно насаживается, вздрагивая от удовольствия. − О, вижу, ты в курсе, что происходит, − говорит Тайга. – А я-то боялся, что это твой первый раз. – Вообще-то он так не думает, но приходится говорить, чтобы хоть как-то отвлечься. Аомине оглядывается через плечо, скалясь: − Ты меня трахать будешь или всю ночь с моей жопой трепаться? − Даже не знаю, она относится ко мне намного лучше, чем ты, − отбивает подачу Тайга, вытаскивает пальцы и шлепает по правой ягодице. – Ты точно готов? − Да, − Аомине вжимается пахом в кровать. − Только дай мне развернуться. Я хочу тебя видеть. Тайга, собиравшийся достать из джинсов презервативы, тяжело плюхается обратно. До этого они оба притворялись, будто эта ночь ничего не значит, просто два парня решили приятно провести время. И ему удавалось держать эмоции под контролем. Но Аомине предлагает что-то более интимное, очутиться лицом к лицу… черт, ничего хорошего из этого не выйдет. − Уверен? − Ага. Но можешь не смотреть на меня, если не хочешь. Я понимаю. Тайга пожимает плечами, надевает презерватив, добавляет поверх смазки и становится на колени между расставленными ногами Аомине: − Приподнимись-ка… Когда он входит, тот делает резкий вдох сквозь стиснутые зубы, и Тайга терпеливо ждет, пока его дыхание не выровняется: − Может, не надо? − Надо! – огрызается Аомине, поднимая бедра. – Давай, шевелись. Тайга подчиняется, медленно вталкиваясь и зорко следя за малейшими признаками дискомфорта на загорелом лице, хотя не так-то легко сосредоточиться, когда твой член сжимает все сильнее и сильнее, отчего хочется наплевать на все и войти полностью, до самых яиц погрузиться в этот невозможный жар. В конце концов он достигает цели, а потом сжавшиеся мышцы немного расслабляются, и Тайга начинает двигаться, сначала медленно и осторожно, а потом все сильнее и резче, пока не осознает, что Аомине толкается навстречу. Как будто чувствуя, что нужно Тайге, он предвосхищает малейшую смену ритма и моментально подстраивается под темп. Это напоминает, как они вместе входили в Зону, взаимодействуя на одних инстинктах даже без прикосновений. Правда, сейчас они прикасаются почти везде, отчего ощущения многократно усиливаются. И он на пике. Нет нужды пытаться найти правильный угол, какую-то конкретную точку или верный ритм – все и так замечательно, они идеально чувствуют друг друга. Тайга совсем теряет счет времени, он понятия не имеет, сколько они уже тут – одну минуту или все сорок. Он обнимает Аомине за шею и льнет к нему, желая быть как можно ближе, чувствовать это роскошное тело как свое собственное, и когда он прижимается так тесно, что между ними не просунуть и лист бумаги, Тайга кончает. Раньше он никогда не кричал при оргазме, но с Аомине все по-другому. − Не останавливайся, − выдыхает Аомине, а потом выгибается дугой, выплескивая горячую сперму ему на живот, и такое для Тайги тоже впервые. Он еще никогда не доводил кого-то до такого сильного оргазма. Он осторожно вынимает член, стаскивает и завязывает узлом презерватив и, сев, бросает его в мусорную корзину. И даже каким-то чудом не промахивается. Люди любят говорить, что им являлось откровение, вот и Тайге сейчас перепало одно, только все закончилось слишком быстро, он толком и осознать не успел. Он смотрит на Аомине, и теплая нега испаряется, сменяясь арктическим холодом. Аомине плачет, и, судя по всему, уже какое-то время. Он отвернулся и невидяще смотрит в стену, а по лицу стекают слезы, к этому моменту успевшие образовать на наволочке внушительное мокрое пятно. Его затапливает паника. − Я… я тебя по… тебе больно? – было так классно, что Тайга решил, будто и Аомине тоже хорошо. Он тянется, чтобы обнять, но Аомине сильно бьет его по рукам. − Перестань! И не смотри на меня! Ты не виноват, − сдавленно говорит он, пряча лицо в сгибе локтя: − Я сам все похерил. "Он жалеет", − осеняет Тайгу, и ему становится тошно. Он хотел унизить Аомине, ведь нельзя растоптать чьи-то чувства, а потом как ни в чем не бывало предложить потрахаться, но теперь, когда он узнал, на что это могло быть похоже – быть вместе, Тайга отчаянно хочет отмотать время назад. Это лишнее знание, которое причиняет только боль. И он думает, что Аомине плачет именно поэтому. − Блядь, − вырывается в сердцах. – Я – черт! – Аомине, нам могло бы быть так… − он осекается. Что толку говорить об этом сейчас? Или вообще когда-нибудь. Внезапно его затапливает гнев, неудержимый и яркий, как калифорнийское лето, и из глаз брызжут злые слезы. Зачем они только переспали?! − Я первым в душ, − бормочет Аомине, пряча глаза. Тайга смотрит, как он идет в ванную, на идеальное смуглое тело, о котором он грезил годами, и на него снова накатывает осознание совершенной ошибки, отягощенное безжалостным пониманием: таким он больше Аомине не увидит никогда. Схватив с туалетного столика пачку салфеток, он яростными движениями вытирает с живота чужую сперму. Тайга быстро одевается, и внутри него все кипит от возмущения. В душе шумит вода, и его бесит, что Аомине может первым смыть с себя все следы. Тайга не может дождаться того момента, когда избавится от их смешавшихся запахов. "Я выкину к херам эти шмотки". Аомине думал, что он потом тоже примет душ, но Тайга уже решил не дожидаться, пока тот закончит. Остаться друзьями они не смогли бы, причем оба это прекрасно понимали, когда сюда шли. Что толку размазывать сопли? Несмотря на попытки овладеть собой, Тайга так бесится, что еще немного – и вышибет дверь в ванную, чтобы в лицо высказать все, что думает об этом ублюдке, кем всегда будет его считать, и не важно, как хорошо им было вместе. Но каким-то чудом сдержавшись, он берет блокнот, который оставляют в отеле для записей, и выводит: "Жалею, что тогда не оставил тебя умирать". Вырвав лист, он мнет его в кулаке, но потом понимает, что хочет, чтобы Аомине прочувствовал всю силу его ненависти. Он разглаживает страницу и кладет ее на подушку, а потом обувается и выходит из номера как раз в тот момент, когда выключается душ. Тайга спускается по ступенькам – площадка перед лифтом просматривается из номера, а он больше никогда не хочет попадаться Аомине на глаза. Спустя десять минут быстрой ходьбы он добирается до своей квартиры. Свет почему-то горит. Ответ, точнее, два ответа на этот вопрос, мирно дремлют на его диване. Сацуки опустила голову на плечо Рико, и Тайга уже собирается разбудить их, как замечает смятую картонку из-под мороженого и наполовину пустую бутылку виски. Если Рико сейчас потревожить, она вполне способна запустить бутылкой ему в голову. Тайга качает головой, а потом идет за пледом и тщательно укрывает обеих девушек. Закончив, он запирается в ванной. Вот это и есть его жизнь. Друзья, которые придут, чтобы поддержать его мороженым и алкоголем, а не острый на язык бывший соперник, который отверг его, а потом разревелся, как будто это его чувства были растоптаны в тот жуткий вечер. Как бы Тайга ни был зол, а для Аомине у него всегда найдется уголок в душе. Вот только он будет обнесен высоченным забором и заперт на надежный замок.