Сокровищница

Из всех свойств человеческой души ему наиболее всего была знакома жадность. Когда же он позабыл все прочие чувства? Может, в нём уже и не осталось ничего от той сущности, что звалась человеком. И хоть отражение в большом, инкрустированном драгоценными камнями зеркале по-прежнему являло взору облик розововолосого мальчишки с сапфировыми глазами, с каждым обращением ему казалось, что в этом теле остаётся всё меньше человеческого. Сверкающие чешуйки на коже, встречающиеся то тут, то там, острые когти и клыки, перламутровые аккуратные рога во лбу, узкие зрачки и древний усталый взгляд, всегда чего-то жаждущий, что-то ищущий. Уже не удавалось обратиться полностью. Он провёл когтем по поверхности зеркала. Белая царапина скользнула из-под острия с омерзительным скрипом. Раздражало. Но ведь он по-прежнему красив, правда? Губы растянулись в милой улыбке. Если бы не эти клыки. За дверью, ведущей в соседнюю комнату, царил полумрак. Мягко толкнув её, он бесшумно нырнул в темноту. Вдоль стены тянулись длинные полки, усыпанные снадобьями, минералами, засушенными травами, зельями и порошками. Некоторые из магических штучек Джакурая привлекательно мерцали, отбрасывая всполохи цветных пятен на стены. Хотелось утащить их в свою нору, но большинство из этих вещиц слишком опасно трогать. Письменный стол был завален разбухшими от времени книгами и пергаментом, свеча, служившая источником света, потухла. Забавно, что обитатель мрачного жилища практически не пользовался магией в быту. Сейчас он дремал в кресле, уронив голову на плечо. Его ресницы едва подрагивали, тонкие губы были приоткрыты, длинные лиловые волосы струились бесконечным дождём до самого пола. В таинственном блеске волшебных артефактов его кожа казалась почти синей. «Как у мертвеца» — подумалось гостю. Он протянул ладонь и коснулся когтистыми пальцами острой скулы. Хозяин дома медленно открыл глаза. — Амемура?.. Подняв голову, маг болезненно зашипел и устало потер глаза жутко длинными пальцами. Он весь был очень... Длинный. Да, подходящее слово. Длинные руки и ноги, длинные волосы и ресницы, длинная шея и вытянутое лицо. Болезненная худоба идеально подчёркивала это. Для обычного человеческого существа Джакурай был нескладен и высок, для существ, населявших эти земли, вполне обычен. Может, в его роду были эльфы. Сейчас об этом уже не узнать. — Кажется, я задремал. Мужчина поднялся с кресла и размял шею, затем мановением ладони зажёг свечу и принялся собирать учиненный на столе беспорядок. Теперь его кожа, напротив, была цвета персика. Тени играли с воображением гостя, рисуя на точеном профиле причудливые узоры. — Ты не пользуешься заклинанием вечного света, чтобы огонь не угасал. — В этом нет нужды, — Джакурай мягко улыбнулся. — Я не применяю магию без необходимости. — Такой потенциал впустую! — сокрушенно вздохнул Рамуда. — Благодарю за столь высокую оценку моих способностей, но, полагаю, ты переоцениваешь меня, Амемура. Что-то случилось? Уже довольно поздно, — Джакурай обеспокоенно оглянулся на чёрный квадрат маленького окна. Рамуда нечасто покидал свою сокровищницу ночью. Рамуда качнул головой, прогуливаясь вдоль стен и разглядывая многочисленные богатства хозяина дома. Как же хотелось присвоить себе каждую из них. Хотелось... Обладать. — На улице идёт дождь. Ты ведь знаешь, как я не люблю дождь, Джакурай? В такое время лучше быть вместе с кем-то. — Понятно, — хозяин дома задумчиво провёл пальцами по обложке одной из книг. — Думаю, ты прав. Заварить травы? — Да! И, надеюсь, у тебя как обычно найдётся что-нибудь вкусненькое для твоего самого драгоценного гостя, старик, — Рамуда сложил руки за спиной и одарил Джакурая лучезарной улыбкой. — К тому же, ты давно не приносил мне блестящие сувениры из своих путешествий! — Ох, в самом деле... — подпалив взмахом руки остатки дров в печи, таившейся в углу, Джакурай водрузил на огонь котелок и принялся помешивать свой сбор трав, смешанных в одному ему известном порядке. От огня в печи в маленькой комнатке стало заметно светлее. — В последнее время мне приходится бывать в бедных и разрушенных войнами землях. К сожалению, там не осталось ничего красивого, Амемура. Я обязательно подыщу для тебя хороший подарок в следующий раз. — Хе-хе, ты обещал! — Рамуда весело протанцевал к небольшому столу и уселся на твёрдый деревянный табурет. Порывшись в своих запасах, Джакурай выложил перед гостем печенья и орехи, после вновь вернулся к помешиванию трав в котле. Рамуда взялся за угощение, не дожидаясь напитка. Твёрдая скорлупа орехов разбивалась под его коготками с податливостью хрупкого хрусталя. В такие моменты ему хотелось вогнать эти когти кому-нибудь под кожу. И почему он так цепляется за то человеческое, что в нём осталось? Беспомощно и жалко для столь величественного существа как дракон. — Как твоё самочувствие в последние дни, Амемура? — от котелка валил густой ароматный дым, Джакурай наполнил чаши и снял своё творение с огня. Костёр, однако, остался приятно потрескивать в печи, освещая комнату. — Угощайся, — он поставил чашу перед Рамудой. — У Амемуры Рамуды всегда всё хорошо! — Вот как. Рад слышать. Оба знали, что этот ответ столь же лжив, сколь бесполезен. Джакурай уже много лет искал способ помочь Рамуде оставаться человеком как можно дольше. Среди известных ему заклинаний ничего подходящего не существовало, и во всех изученных книгах не нашлось, но он не сдавался и упорно продолжал поиски. Порой этот старый маг пропадал в своих странствиях на многие дни, и тогда нутро Рамуды изнывало от тоски и скуки. Он не желал, чтобы хоть что-то, принадлежавшее ему, покидало его надолго. Драконы ненавидят расставаться со своими сокровищами. У Джакурая, однако, были привилегии: он жил в собственном доме — пусть и в лесу неподалёку от логова Рамуды — путешествовал в другие земли, чтобы помогать нуждающимся своей магией и знаниями, и даже мог не считать себя частью богатой коллекции Рамуды. Кажется, людям не нравится, когда их считают чьей-то собственностью... «Живых существ нельзя сравнивать с вещами, Амемура» — сказал ему однажды Джакурай. Рамуда не знал, почему, ведь его сокровища не были просто вещами. Они были сокровищами. Джакураю не понять, насколько он для Рамуды ценен. Но всё хорошо, пока этот старик не отворачивается от него и хочет помочь. Поддерживать человеческое обличье долгое время становилось труднее, а обращения были мучительны. Рамуду преследовали невыносимые боли, его тело словно сопротивлялось, стремилось покрыться лазурной чешуёй и выпустить крылья. И чем острее он испытывал жгучую жадность, тем сильнее дракон внутри него жаждал вырваться наружу. Но Рамуда не мог не хотеть. — Возможно, мне стоит посетить Драконьи земли, — вновь заговорил Джакурай, водя подушечкой пальца по краю чаши с отваром. Рамуда встрепенулся и нахмурился. Даже для могущественного мага визит в места обитания драконов был очень опасен. Недюжинная сила этих существ меркла на фоне их жадности и лукавства. Пусть Джакурай выстоит в схватке, он может заблудиться в лабиринтах иллюзий и никогда не найти дороги обратно. Драконы не отдают ничего из того, что попало в их владение. — Ис-клю-че-но! — отчеканил Рамуда. — Джакураю жить надоело, не так ли? — Однако это может помочь найти ответы касательно твоего… состояния, — Джакурай едва заметно улыбнулся этому слову. Это была печальная улыбка. — Я уверен, что мне под силу справиться с подобным путешествием. — То, что я не пытаюсь убить тебя при каждой встрече, ещё не значит, что все другие такие же дружелюбные, — Рамуда тоже натянул на лицо улыбку. Угрожающую. — Но если ты продолжишь упрямиться, мне придётся свернуть тебе шею, старик. — Я предпочёл бы избежать подобной участи. — В таком случае прекрати говорить глупости. Ты уже не в том возрасте! — Я не уверен, что мне хотя бы в половину столько лет, сколько тебе, Амемура, — Джакурай тихо рассмеялся и отпил травяного настоя. — Я всегда остаюсь молод! — Конечно. Как тебе этот сбор трав? — Горчит. В следующий раз добавь больше ягод, мне не нравится горькое. Джакурай кивнул и собрал пальцами рассыпанные по столу скорлупки орехов. Он казался задумчивым и был даже менее разговорчив, чем обычно. Неужели мысль отправиться в опасные земли ради Рамуды так сильно волновала его душу? Это заставляло его чувствовать что-то… странное. Рамуда не мог дать такому незнакомому (давно забытому?) чувству имени, но оно тяжестью сдавливало грудь. Джакурай — его важное сокровище, ему нельзя видеться с другими драконами. Да и с такими существами ничего нельзя решить разговором. Наверное, у старика неправильное впечатление о драконах, потому что Рамуда с ним слишком мягок. Это злило. — Даже не думай сбежать, пока я сплю, — предупредил он Джакурая. — Ты — мой, я сразу тебя почую, найду, и потом тебе несдобровать. — Амемура, мы, кажется, говорили… — Тогда не беси меня. — Прошу прощения. Я не предполагал, что этот разговор тебя рассердит. Разве ты сам родом не из Драконьих земель? Рамуда задумался. Он уже несколько столетий не покидал своего логова, охраняя сокровищницу. Только обладание возлюбленным золотом и драгоценностями приносило ему удовлетворение. Ни полёты в бесконечной вышине неба, ни сладкие вина, ни странствия не могли уже сравниться с этим чувством. События давно минувших лет практически стёрлись из его памяти. Но он знал, что из себя представляют Драконьи земли. — Я определённо бывал там, — заключил Рамуда. — Причина моего интереса в том, что ты уникален, Амемура, — продолжил Джакурай, потирая указательным пальцем острую скулу. — За свою долгую жизнь я ни разу не встречал драконорожденных воочию, кроме тебя. У меня есть несколько теорий о том, в чём заключается твой недуг, однако они требуют тщательного изучения. Я не могу предпринимать никаких действий с твоим телом, не зная последствий и рисков. — Как интересненько звучи-и-ит, — не удержался Рамуда. Джакурай слегка нахмурил брови, смутившись. Сколько бы лет ни прошло, он никак не мог привыкнуть к откровенным шуточкам и комментариям Рамуды. Кашлянув, он смочил горло глотком отвара. Отсветы пламени купались в его длинных лоснящихся волосах, и Рамуда невольно засмотрелся. Джакурай был прекрасен. — Это важный разговор, Амемура. По моим наблюдениям эффект снадобий становится менее продолжительным, к тому же, тебе всё сложнее претерпевать обращения. Это беспокоит меня. Всё, что сказал Джакурай, было правдой. Рамуда отлично знал, что его время в человеческом обличье всё короче, что обращения всё болезненнее. Незачем было даже говорить вслух, это ведь он испытывал жгучую боль, раздиравшую его грудь, и, сменив облик, выплёвывал жаркие столпы пламени. Кожа под чешуёй жутко зудела, пока он не обтирал лазурные чешуйки о свои богатства в пещере как следует. Или пока Джакурай не приходил к нему, чтобы погладить большую клыкастую пасть своими нежными пальцами. Его самое целительное сокровище. Рамуда понурил голову, раскрошив очередную ореховую скорлупку едва ли не в пыль. То есть, это значило, что выбор стоял между его человеческой жизнью и жизнью Джакурая? Да и в случае смерти последнего Рамуду тоже ничего хорошего не ждёт. Он слушал, как бьётся сердце в чужой груди, и ему нравился этот звук. Несмотря на свои угрозы, Рамуда никогда не позволил бы Джакураю пострадать, и тот знал это лучше всех. Может, поэтому его сердце билось в настолько спокойном ритме рядом с ним? Он взаправду ничего не боялся. — С какой стороны ни посмотри, этот замысел обречён на провал, — Рамуда закинул орех в рот и с громким хрустом разгрыз его. — Я полагал, ты высоко оцениваешь мои способности к магии. — Ты силён. Но не сильнее драконов. — Я мог бы предложить им сделку. — Сделку? — Драконы — большие любители редких драгоценностей. Я выменяю у них сведения, предложив подношения. Это могло бы сработать, — Джакурай в задумчивости приложил палец к щеке. — С чего бы им делиться с тобой, если они могут просто забрать то, что у тебя есть, и не дать ничего взамен? Знания — это тоже ценность, которую ни один дракон не захочет уступить. — Выходит, торговаться не получится. Что ж, я подумаю над другими способами. Спасибо, Амемура. — Старик, зачем тебе это? — Рамуда поднялся со своего места и встал напротив Джакурая, вглядываясь в глубину чужих глаз. В них читались скопившаяся за годы усталость, сила, отчаянность, самопожертвование и боль. И почему он только всегда ставил чужие жизни превыше своей? Рамуда нуждался в помощи и жаждал её, но ему было неведомо, что движет Джакураем, что заставляет его отказываться от себя ради других. Странный-странный старик. — Я должен помочь тебе, — Джакурай нежно улыбнулся и коснулся когтистой руки. У Рамуды что-то кольнуло в груди. Ну вот, снова. Незнакомое чувство, переплетающееся с невыносимым желанием обладать. Рамуда коснулся остриём когтя белой щеки и прокатился к шее, очерчивая скулу и острый подбородок, затем запутался пальцами в шелковистых волосах и стиснул их на затылке. Он едва касался, но на тонкой человеческой коже всё равно осталась длинная розовая полоса, будто Джакурай не совладал с капризным котёнком или дикой белкой. Он, впрочем, ни слова не сказал, глядя на своего гостя снизу вверх. Рамуда слегка потянул за волосы, заставляя Джакурая запрокинуть голову. Длинная хрупкая шея предстала перед его взором, он мог отчётливо проследить, как дёрнулся кадык при сглатывании. — Когда ты такое говоришь, мне хочется… — Рамуда замолк. Хочется что? Ему хотелось всего Джакурая. Держать его в своих руках и чувствовать под пальцами тепло худого тела. Лишь только думая об этом, Рамуда испытывал невыносимую жажду. В горле пересохло, и даже губы словно стали какими-то сухими. За окном хлестал дождь, омывая деревья и землю и теряясь в черноте ночи. Но он не мог утолить эту жажду. Рамуда склонился к Джакураю и провёл горячим языком по солоноватой коже. Он ощущал, как под его прикосновениями истерично бьётся артерия, и как учащается сердцебиение Джакурая. Этот звук ласкал его драконье чутьё. Рамуда довольно улыбнулся и жарко выдохнул в порозовевшее ухо. — Амемура? — глухо прошептал Джакурай, сжав пальцами его плечи. Низкий хрипловатый голос сливался с шумом дождя. — Я просил тебя называть меня по имени хотя бы в такие моменты, — промурлыкал Рамуда всё в то же ухо, перебирая пальцами серебристые пряди, и мягко опустился на чужие колени. Джакурай смиренно выдохнул и прикрыл глаза, поддаваясь чужим прикосновениям. Его ресницы чуть подрагивали, но плечи расслабились. Неважно, мог ли Рамуда устоять перед Джакураем, ведь тот, в свою очередь, тоже всегда сдавался и шёл у него на поводу. Кажется, им обоим было свойственно одинаковое любопытство. Рамуда следовал ему всегда, Джакурай же старался не уступать в этой схватке интереса и здравого смысла, но так уж повелось, что желание узнать или испытать что-то новое время от времени брало над ним верх. Или же он просто поддавался драконьим чарам Рамуды всякий раз, когда они были наедине. Что ж, иногда быть драконорожденным не так уж и плохо. Губы Джакурая были тёплыми, на них ещё остался вкус травяного отвара, но Рамуда не возражал против горьковатого послевкусия, пока оно принадлежало этому человеку. Пожалуй, ему такое даже подходило. Руки Джакурая осторожно легли Рамуде на талию, и он позволил влажному языку уверенно скользнуть в свой рот. Рамуда и сам не понимал, нравится ли ему то, что он никогда не встречает препятствий или хотя бы намёка на сопротивление. Было ли это их обоюдным желанием? И почему его так волнует, хочет ли этот старик того же? Рамуда никогда не спрашивал у своего золота, хочет ли оно принадлежать ему. Оно просто принадлежало. Этого было достаточно. Джакурай же каждый раз наводил в мыслях Рамуды совершенный беспорядок. Его изящный палец огладил выпиравшую бедренную кость. — Ты, похоже, схуднул? — обеспокоенно спросил маг прямо в губы Рамуды. Тот недовольно зарычал. — Тебе хоть знакомо слово «атмосфера»? Сейчас серьёзно время для этого, глупый старик? И вообще, кто бы говорил! — Рамуда стиснул тощие бока Джакурая. Он тихо рассмеялся. — Ты прав… Извини, Рамуда. Не мог бы ты встать? У меня затекла шея. Я уже староват для того, чтобы предаваться плотским утехам в таких некомфортных условиях. Рамуда закатил глаза. Серьёзно, Джакурай или издевался, или… нет, точно издевался. Больно ущипнув за бок, Рамуда соскользнул с его коленей и потянул за руку к кровати. — Так и быть, учту твои скромные пожелания, — пропел он. В доме Джакурая не было излишеств — только необходимое. Но с тех пор, как Рамуда стал здесь самым частым гостем, он с помощью магии смастерил кровать, которой хватало для двоих. Рамуда не оставил эту практичную заботу без внимания и до сих пор испытывал по сему поводу необъяснимое веселье. Он бы и сейчас как-нибудь прокомментировал наличие столь большого для тесной комнаты ложа, но лежавший под ним Джакурай с разметавшимися по одеялам волосами, влажными от поцелуев губами и потемневшим взглядом заполучил себе всё его внимание. В том, чтобы стягивать с него все дурацкие слои одеяний, было своё удовольствие. Рамуда уже привык наслаждаться этим процессом долгие мгновения, перемежая томительное избавление Джакурая от одежд с объятиями и поцелуями. — Шея всё ещё болит? — поинтересовался Рамуда, неторопливо расстёгивая пуговицу за пуговицей на чёрной рубашке. — Может, Джакурай хочет массаж? У меня сильные руки! — Не откажусь, — честно признался тот. — Пффт, точно старик! — Несколько сотен лет жизни для мага — гораздо больший срок, чем для дракона. — Да-да-а-а, хватит нудить, поворачивайся спиной! — скомандовал Рамуда. Приподнявшись, Джакурай скинул с острых плеч рубашку и послушно лёг на живот, перебросив свои невероятно длинные волосы через плечо и открыв взору Рамуды белую шею и острые лопатки, выпиравшие с таким рвением, словно из его спины вот-вот должны были проклюнуться ангельские крылья. Рамуда провёл коготками по контурам, очерчивая рельефы. Джакурай чуть вздрогнул, и его спина покрылась мурашками. Рамуда хихикнул. — Будь со мной помягче, — попросил Джакурай. — Ничего не могу обещать! Тебе нужна хорошая разминка-а-а. Драконы были куда сильнее физически нежели расы, близкие к человеческим. И хоть Рамуда не мог полностью зваться драконом, силы ему было не занимать. Касаясь Джакурая, он всегда старался контролировать её, особенно в моменты близости, подобные этому. Он прокатился пальцами вдоль позвоночника, заставив мужчину под ним слегка прогнуть спину, затем обхватил плечи у основания шеи и принялся разминать мышцы. Джакурай удовлетворённо выдохнул. Кажется, ему было совсем не больно. Кожа Джакурая была удивительно белой. Даже в тёплых отсветах огня в печи это бросалось в глаза. Позвонки призывно выпирали и тянулись горной цепью между лопаток, теряясь в ложбинке поясницы. Рамуда позволял себе вдоволь налюбоваться изгибами, возвышениями и впадинами на этой заснеженной географической карте, пока глаза Джакурая были закрыты, и он не мог заметить, как мерцает в полумраке комнаты алчный драконий взгляд. Иногда он шумно вздыхал и непроизвольно напрягался, когда Рамуда, забывшись, особенно сильно сжимал его плечи. Жадность и желание всё ещё переполняли его нутро, прикосновения лишь подстёгивали, а ничуть не облегчали эту жажду. Странно. Рамуда уже давно считал Джакурая своим сокровищем, венцом огромной коллекции, но всякий раз, видя его, испытывал это непреодолимое желание им обладать. Будто при каждом недолгом расставании Джакурай ускользал из его рук. Склонившись, Рамуда коснулся губами выпиравшего шейного позвонка, помедлил с мгновение и, не встретив возражений, проложил вдоль спины Джакурая целую дорожку из крохотных поцелуев. Тот едва слышно рассмеялся. До Рамуды донеслось тихое «щекотно» — пряди Рамуды скользили по чужой спине вслед за его губами. Он улыбнулся и небрежно заправил лиловый локон за ухо. Тишина окутывала их, со всех сторон доносился только шёпот дождя, словно весь лес опустел на многие мили вокруг, и два человека в маленьком скрытом от посторонних глаз доме остались единственными здесь. В вязком ночном воздухе по-прежнему стоял густой аромат трав. Всё это казалось уже привычным и в то же время колдовски завораживало, пробуждая в Рамуде воспоминания о бессчётных ночах, проведённых в доме мага. Он уже давно запутался, чьи чары на кого действуют сильнее. Может, это Рамуда околдован? Он задумчиво провёл ладонью по чужому бедру и зацепил ногтём край брюк. Джакураю не потребовалось ничего говорить, он сам послушно приподнял таз, позволяя стянуть с себя остатки одежды. Рамуда каждый раз дивился тому, как у кого-то могут быть настолько длинные ноги. Он огладил мягкую кожу внутренней стороны бедра, едва ощутимо прокатившись между ягодиц, — и здесь тоже она напоминала нетронутый холст выбеленной ткани. Джакурай глухо выдохнул и неопределённо махнул рукой в сторону набитых всяческими снадобьями и мазями полок. — Рамуда, на второй полке третья колба справа. Соскочив с кровати, Рамуда с любопытством оглядел стеллаж и вслух отсчитал колбочки. В сосуде из тёмно-синего дутого стекла было что-то прозрачное, он открыл и понюхал. Пахло цветами. — Что-то новенькое? — Да, этот должен лучше скользить. И, пожалуйста, не используй свои пальцы. Когти… Рамуда скривился и запустил колбой в Джакурая, тот с неожиданной ловкостью поймал. — Тогда растягивай себя сам! — Конечно. Скрестив руки на груди, Рамуда уселся на кровать и принялся сверлить Джакурая внимательным взглядом. Джакурай вылил немного тягучего геля на свои пальцы и тоже посмотрел на Рамуду. Их молчаливая игра продолжалась несколько томительных секунд. На щеках Джакурая зацвёл едва заметный румянец. — Рамуда, не мог бы ты, пожалуйста, так не смотреть? — Нет уж, — Рамуда довольно улыбнулся. — Не хочу пропустить такое зрелище! — Что ж, — Джакурай смущённо вздохнул. — Сомневаюсь, что в этом есть что-нибудь интересное. — Разве такие вещи не возбуждают? — Не уверен… Джакурай заметно покраснел. Злиться Рамуда больше не мог. У него появился ещё один повод подразнить мага, и пошатнувшееся настроение тут же стало гораздо лучше. Джакурай был человеком рационального мышления, к тому же, он хорошо разбирался в целительском искусстве, и для него не существовало неудобных тем, когда речь заходила о здоровье, но тот факт, что он неизменно смущался словно мальчишка, стоило Рамуде отпустить какую-нибудь откровенную шутку, искренне грел душу. Впрочем, долго веселиться с чужого смущения ему не пришлось. Совсем скоро уже его собственные щёки заливала густая краска. Наблюдать за Джакураем, рвано выдыхающим и прячущим лицо в подушку, действительно было… возбуждающе. Слишком. Влажная от геля кожа чуть поблёскивала с каждым движением. Дыхание Рамуды сбилось с ровного ритма вслед за вздохами Джакурая, он и сам не заметил, как потянулся рукой и проскользил подушечкой пальца по чужой ягодице. Касание обожгло его пальцы сильнее, чем обжигало возлюбленное золото. Он шумно сглотнул и обхватил бедро Джакурая. Мужчина хрипло охнул, когда чужие руки потянули его назад, но послушно последовал за этим движением, приподнимая таз. Его острые колени упирались в смятые одеяла, и спина выгибалась в идеальную дугу. Из-за ощутимой разницы в их росте Джакураю приходилось чуть сильнее сгибать и раздвигать ноги. — Поясница болеть не будет? — не удержался от едкого комментария Рамуда, мягко, но смело раздвигая его ягодицы. — Будет, — отозвался Джакурай и смахнул рассыпавшиеся всюду волосы на одну сторону. Рамуда не видел его лица, но ему хватало и алеющих ушей. Он рассмеялся и торопливо избавился от собственных брюк. Возбуждение уже отзывалось тугой болью внизу живота. Гель был холодным, Рамуда зажмурил один глаз и зашипел, но, пусть он и капризничал, ему не хотелось причинять Джакураю боли, так что пришлось немного потерпеть. Прежде чем войти, Рамуда огладил худую талию и остановился ладонями на боках, затем медленно толкнулся внутрь. На секунду у него перехватило дыхание. Джакурай под ним издал сдавленный звук и вцепился тонкими пальцами в подушку. — Всё хорошо? — Да, кажется. Ноги Джакурая чуть подрагивали. Рамуде нравилось ощущать это собственной кожей и видеть, как этот могущественный человек выгибается под ним. Его способности всегда бередили в Рамуде не только любопытство, но и желание. Сама мысль о том, чтобы обладать кем-то столь сильным, приводила его в восторг. И Рамуда упивался этим чувством, тонул в нём с каждым движением бёдер и с каждым стоном Джакурая, чьё податливое тело сейчас полностью ему принадлежало. Хриплый голос ритмично отдавался от стен комнаты в унисон с поскрипыванием кровати и треском пламени в печи. На периферии этой симфонии звучал затихающий дождь. — Эй-эй, Джакур-а-а-ай, — сладко позвал Рамуда, выводя на его спине узоры кончиками когтей, отчего тот вздрагивал и лишь сильнее выгибался. — Позови меня по имени! — Хм?.. — мужчина коротко оглянулся через плечо. В свете пламени голубые глаза призывно сверкнули, и Рамуда почувствовал, как по телу прокатилась волна жара. — Р-Рамуда?.. — Твой голос так мило срывается, — весело прокомментировал Рамуда, даром что его собственный тоже заметно дрожал и скакал по интонациям от звонких ноток до почти драконьего рычания. Он уже слабо контролировал темп и лишь гнался за удовольствием, и судя по тому, как рвано ахнул Джакурай, когда Рамуда обхватил его член, маг тоже был близок к пику. Иногда Рамуда жалел, что его рост не позволяет дотянуться до губ Джакурая, чтобы поцеловать, зато он мог облизать и прикусить кожу на плечах и лопатках, навалившись на чужое тело всем весом. Свободная рука стиснула острое бедро, едва оцарапав, затем пропутешествовала вдоль плоского живота к груди. Всё это сейчас принадлежало ему, и Рамуда не жалел оставлять метки своего присутствия. На белой коже следы укусов и поцелуев расцветали моментально. Позже Джакурай его за это отругает. Рамуда усмехнулся этой мысли, запутался пальцами в волосах и, накрутив их на руку, слегка потянул на себя, заставляя мужчину оторвать голову от подушек. Джакурай судорожно простонал, хватая ртом воздух. Этим в самом деле можно было любоваться вечно. Самым притягательным, драгоценным и любимым сокровищем из всех, что когда-либо были у Рамуды. Нераспознаваемое чувство в очередной раз заскреблось в груди, переполняя её так, что у него едва не заслезились глаза. Что-то чертовски мягкое и ласковое, будто птичье пёрышко. Рамуда уже многие годы не мог разобрать, что же это прорывается наружу, что сменяет жадность и желание, когда он так близко к Джакураю. Но ему нравилось это ощущать. Он закрыл глаза, полностью отдаваясь этому чувству, пропустил струящиеся пряди между пальцами, огладил бёдра. Мысли о Джакурае переполняли его, тепло чужого тела таяло под ладонями, голос эхом отдавался в ушах, когда по спине прокатилась волна наслаждения. С глухим стоном Рамуда кончил, едва успев отстраниться. Бледные ягодицы украсили жемчужные вязкие капли. Джакураю понадобилось ещё несколько мгновений после того, как Рамуда потянул его на себя, заставив перевернуться на спину, и жадно поцеловал. Его низкий стон утонул в этом поцелуе. Рамуда отстранился и с нескрываемым любопытством оглядел мужчину. Лоб и виски покрылись испариной, и к ним липли спутавшиеся волосы. Взгляд его всё ещё был замутнён, а худая грудь вздымалась от частого дыхания. Джакурай шумно сглотнул и прикрыл глаза, смахнув с лица волосы. Рамуда остался собой доволен. Уложив голову Джакураю на грудь, он прислушался к чужому дыханию и всё ещё быстро колотившемуся сердцебиению. Его тело было горячее и приятное, Рамуда прижался и почти заурчал. Пальцы Джакурая ласково провели по его рожкам, а затем запутались в гнезде розовых пушистых волос, поглаживая. — Как твоя спина? — Хм… скоро узнаем, — отозвался Джакурай, его голос звучал умиротворённо. — А вот ноги… немного затекли. Рамуда рассмеялся и поболтал своими ножками в воздухе. Лично он чувствовал себя восхитительно. Мучивший его голод успокоился, хотелось просто долгие-долгие часы обнимать Джакурая и уснуть в этих ласковых руках. — Джакураю нужно больше физических нагрузок! — Боюсь полюбопытствовать, это ведь не предложение повторить? — А ты хочешь? — Может, позже… — Бу-у-у, ну и слабак! Над головой Рамуды раздался мягкий смех. Шум дождя за окном совсем стих, и теперь фоном их голосам служил только треск пламени. К его желтоватому свету добавился тусклый голубоватый — тучи уступили место луне. — Кажется, сегодня полнолуние, — задумчиво произнёс Джакурай, поглаживая Рамуду по спине. — Посмотрим на звёзды, пока не начало светать? Опушка у домика была вся залита лунным светом, нарядившись в призрачное синеватое одеяние. Джакурай облачился в длинный халат, скрывавший даже его щиколотки, а Рамуда лишь завернулся в одеяло. Мокрая трава была холодной и кусала босые ноги, но это не помешало ему побежать и остановиться лишь в центре поляны. Небосвод был усыпан бисером звёзд. Рамуда втянул свежий напитанный ароматом зелени ночной воздух полной грудью и рассмеялся. Джакурай неспешно подошёл к нему и положил руку на плечо. Они молча уставились в небо. Звёзды были похожи на алмазы, до которых Рамуда никогда не сможет дотянуться, сколько бы ещё тысячелетий он не прожил на этой земле. Даже драконы не могут заполучить всё, что пожелают. — Ты всё ещё не передумал отправиться в Драконьи земли? — спросил Рамуда, взглянув на Джакурая. — Нет, — признался маг. — Твоё упрямство не знает границ, — Рамуда грустно хихикнул. — Если это может помочь тебе, я бы хотел сделать всё, что в моих силах. — Почему? — Ты очень много значишь для меня, Рамуда. Пожалуй, даже больше, чем твои сокровища для тебя. — Так не бывает! — безапелляционно отрезал Рамуда. Ведь Джакурай тоже был его сокровищем, его самым главным сокровищем, и он должен был знать, что дороже него у Рамуды никого и ничего нет. Глупый старик вообще не понимает, что несёт. — Я думаю, — вновь заговорил Джакурай, — что, возможно, причина твоего состояния кроется в твоих эмоциях и чувствах. Когда ты уступаешь драконьей жажде другие чувства, свойственные людям, они постепенно меркнут и забываются. Та часть тебя, что является драконом, отнимает у твоей человеческой то, в чём заключается её ценность. Если бы мы знали, как решить эту загадку, ты, вероятно, смог бы вновь обрести баланс между сущностью человеческой и сущностью драконьей. — В са-а-амом деле? — Рамуда покачнулся с носков на пятки. — Значит, ты и правда единственный, кто может меня спасти. — Разумеется. Я приложу все усилия. Рамуда цокнул языком. Он думал совершенно не о том, о чём Джакурай. Только к этому вредному жертвенному старику, стремившемуся спасти каждого, кто нуждался, у него теплилось в груди что-то кроме всепоглощающей жадности. — Ты так ничего и не понял, старик, — Рамуда фыркнул, проигнорировав вопросительный взгляд мужчины. — Если намереваешься идти туда, я отправлюсь с тобой. На лице Джакурая отобразился сразу с десяток самых разных эмоций. Рамуда уже наперёд знал всё, что тот собирается ему сказать и какие аргументы против этого решения привести, поэтому, стоило магу набрать в грудь воздуха, он накрыл его губы пальцем и покачал головой. — Вместе мы со всем справимся. Джакураю не оставалось ничего кроме как согласиться.