— Дьявол!
Портос максимально цензурно оценил умение править лошадьми какого-то провинциального возчика, чья телега преградила им путь и при попытке быстро освободить его потерпела крах. Возчик испуганно пытался высвободить подол своей развевающейся рубахи, но тот лишь сильнее запутывался в стремени. Портос, чертыхаясь, выхватил кинжал. Д’Артаньян подумал было успокоить возницу, что оружие понадобилось им исключительно в мирных целях, но небольшая поправка — в обеих руках — остановила гасконца. Атос только вздохнул.
— Брысь! — рявкнул Портос, еще больше злясь под ироничностью знаменитого взгляда, и одним кинжалом отрезал лоскут вконец запутавшейся ткани, второй убирая в ножны. Да и не собирался он его применять. Пока не собирался.
Возница истово осенил себя знамением и, подхлестнув, пустил свою дряхлую лошадку с такой прытью, какая той наверняка не снилась даже в пору резвой молодости.
Кстати, об «освободиться»… Д’Артаньян перевел взгляд на промежуток между друзьями. Атос уже выбросил дорожное недоразумение из головы, Портос поправлял ножны, бормоча себе под нос что-то на языке предков матери. Судя по тому, как восхищенно крякнул проходящий мимо горожанин, д’Артаньян подумал, что не так уж плохо иногда не быть полиглотом подобно Арамису.
— Что? — услышав хмыканье гасконца и искренне не понимая, в чем тут дело, Портос удивленно свел широкие брови.
Д’Артаньян невинно посмотрел на друга, уподобившись скульптуре на мраморном фонтане — такой же покрытый дорожной пылью, обшарпанный за день безостановочного пути и не моргающий. Атос лишь молча закатил глаза.
Буркнув что-то снова на своём родном, Портос направил коня в переулок, тут же вежливым жестом приветствуя выезжающую со двора сеньору в открытом белоснежном ландо, так контрастировавшем со здешним убожеством.
Они в приграничье…
Дальше по городку ехали почти без проблем. Портос даже не стал торопить гонящего с выпаса гусей мальчишку и лучезарно улыбнулся сосредоточенно серьезному патрулю. До местного храма они еле ползли, дальше пошло веселее. Наконец показались окраины, где в одном из домов их и должны были ждать.
— Вы даже раньше, — открывший мушкетерам дверь впустил их и вежливо раскланялся с каждым.
— Это мы еще по городу еле ползли, — фыркнул Портос. — Что за движение? Но это полбеды, сложнее было не привлекать внимание местного птичника.
— Кого?
— Патрули, — ровным голосом объяснил Атос, проходя внутрь дома. — Так мы называем между собой патрули гвардейцев. Сейчас я упомянул это выражение применительно к встреченным испанцам.
— Не городок, а курятник, — буркнул, следуя за ним, Портос. — И эти петухи мадридские в своих желто-оранжевых тряпках…
Д’Артаньян снова хмыкнул.
— Воланд, вы почти ничего не сообщили в письме, лишь напоминая мне, как «ответственно я отношусь к непосредственному участию». Так что я сразу прервал подготовку консультаций, позвал друзей, и мы приехали, стараясь привлекать как можно меньше внимания, — наместник Андорры обернулся к своему первому министру.
— Испанских патрулей в городке действительно много, — кивнул Воланд. — Сами они прикрывают свое присутствие именно военными консультациями, что должны начаться в соседнем городке уже послезавтра.
— Прикрывают? — вычленил нужное Атос.
Вместо ответа Воланд подошел к закрытому ставнями окну и сквозь узкие прорези узора внимательно посмотрел на улицу. Вокруг царила тишина, мушкетеры слышали только щебет птиц, а потому, осмотрев все три окна дома, четвертой глухой стеной выходившего на скалистый обрыв, Воланд вернулся обратно под мрачные взгляды друзей.
— Вы сразу же приехали, как прежде, словно ничего и не изменилось. Вот и…
— Куда он влип на этот раз? — прервал Атос.
— Я знаю только то, что Его Королевское Высочество решил не оставаться в стороне от планируемых франко-испанских консультаций. — Воланд понял, что его раскусили.
— За каким это ослиным естеством, когда королева на последнем месяце и вот-вот должна разрешиться от бремени? — Портос осел на пыльный табурет. Тоже все поняв.
— Должно быть, — продолжил Воланд, — как и вы, не доверял испанцам, зная или подозревая, что те могут что-то выкинуть. Один из стражей его охраны дожил до нашего появления, когда мы помчались навстречу, не дождавшись Его Высочества в условленный срок, и успел сказать, что он видел, как испанцы оглушили принца-консорта во время боя. На месте его не было, значит…
— Они поняли, кого взяли? — встревоженно прервал д’Артаньян.
— Сложно что-то утверждать. — Воланд пожал плечами. — Если испанцы поняли, кто в их руках…
— Это спасет Арамису жизнь, — мрачно продолжил Портос. — Но если все происшедшее потом всплывет на переговорах, у Мадрида появится проблема по самое «не балуйся». Чтобы избежать международного скандала, Испания пойдет на нужный Франции результат соглашения и выплатит любые репарации.
— Особенно если консорт пострадает в плену, — добавил Воланд.
— Что, — кивнул, соглашаясь, Атос, — приводит нас к выводу — Арамис будет молчать о том, кто он, как бы его ни пытали. Ради сведений, которые испанцы будут надеяться получить от простого офицера, чтобы переговоры имели уже нужный Мадриду результат, он может наплести с три короба или молчать.
— И тогда время работает против нас, — чертыхнулся Портос.
— Гарантировать, что титул Арамиса известен его пленителям, мы не можем, а значит, не можем ждать, — подытожил д’Артаньян.
— Где его могут держать? — нарочито спокойно рассуждал Атос. Обычно это означало, что он изрядно взбешен.
Даже более Портоса, хмуро уставившегося в пол и на слова старшего друга никак не отреагировавшего. Д’Артаньян в уме подсчитывал, хватит ли им захваченного запаса пороха и оружия для того, чтобы справиться с маленькой армией. Иначе Арамиса захватить не смогли бы. Принц-консорт или мушкетёр, их друг все так же оставался в отличной форме и наверняка оказал пленителям яростное сопротивление.
— Пока я ждал вас, — рассказывал Воланд, — почти весь день гулял по улицам и слушал. Патрулей действительно много, и по разговорам я понял, что приехавшие испанцы обосновались в заброшенном замке по ту сторону горной реки, что за этим обрывом. При свете дня к развалинам незаметно не подобраться, а ночью, не зная дна, легко утонуть в потоке, поскользнувшись на первом же подводном камне. Тот, кто строил этот замок, создал иллюзию обманчивой доступности, которая в старые времена погубила многих.
— Арамис там. — Атос помрачнел.
Воланд без паузы коротко кивнул:
— Парни готовы были штурмовать замок, но я убедил их подождать вас. Гвардия за Его Высочество голову положит, и я уважаю за каждым право на это, но испанцы могут успеть убить его, пока мы будем пробиваться.
— Причем в обоих случаях, — вставил д’Артаньян, по взглядам друзей и первого министра Андорры видя, что с ним согласны. Неважно, знают испанцы, кто в их руках, или нет, живым они пленника не оставят, если поймут, что их преступление раскрыто.
— Только поэтому наши гвардейцы согласились подождать, — едва слышно добавил Воланд.
— Но время не терпит, — стукнул кулаком обычно спокойный Атос.
— Они точно рассчитали время нападения, чтобы его не хватило на проработку ответных действий, — мрачно согласился Портос. — Переговоры послезавтра, и уже сутки, как Арамис у них.
— Консорт Франции — ценный заложник и убедительный аргумент, мушкетер — способ попытаться узнать позицию Франции и кое-какие подробности. — Атос едва слышно выдохнул, что выдавало его тревогу. — Неважно, какой расклад, Арамис в опасности. То, что всю охрану убили, а его забрали, наводит на мысль, что испанцы знали, кого берут. Но мы не можем быть в этом уверены, а значит, не имеем права ставить жизнь Арамиса на кон. И если испанцы все же приняли его за офицера мушкетеров, они будут торопиться. — Атос решительно поднялся.
Он сжал губы в прямую тонкую линию, и хорошо узнавший его Воланд понял, что у наместника если и нет плана, то точно есть абсолютная решимость бороться за свободу и жизнь их друга и консорта королевы Анны.
— Мы готовы отвлечь этих sucio cabras , — предложил первый министр, — разыграть пьянку, драку, да хоть прилюдно танцевать с распутными девками, лишь бы отвлечь внимание постовых, чтобы вы могли проникнуть в…
— Мне нужны три комплекта испанской формы, — прервал Атос. Воланд тут же обратился в слух, как и Портос с д’Артаньяном, по ходу распоряжений Атоса пытающиеся прикинуть, что им придется делать. — Кроме стандартного набора оружия перстни с ядом. Все это должно быть в нашем распоряжении в течение пары часов.
— Найдем.
— Я к реке разведать дорогу, — кивнул Атос.
В условленное время у пригорка, скрытого леском от наблюдения со стороны замка, залегли четверо. Прятаться здесь было удобно, но для атаки место не подходило — выбегающие из леса оказывались ровно напротив центральных ворот и становились идеальной мишенью даже для неопытных стрелков. Только слепой не попал бы со столь близкого расстояния. Но для того, чтобы оценить укрепленность стен и численность стражи, место подходило идеально.
— Будьте готовы по сигналу оказаться в любой точке, — попросил Атос, оборачиваясь к Воланду, раздававшему мешки с испанскими мундирами.
— Я рассредоточу гвардейцев, — понятливо кивнул первый министр, пока наместник Андорры споро переодевался.
— Мы вытащим его. — Атос бросил хмурый взгляд в сторону замка и условленным знаком махнул рукой д’Артаньяну и Портосу.
***
— Пленный французишка, которого вчера взяли, — лениво зевнул Портос. — Приказано доставить ближе к месту консультаций.
— Может, его еще понадобится в приличный вид приводить. Кто знает, насколько бурно вы тут с ним ночь провели.
Д’Артаньян искоса наблюдал за Атосом. Внешне тот был невозмутим и даже равнодушен, словно происходящее — сопровождение пленного к месту «торгов» за лучшие условия, да и методы допросов на войне — были в таком же порядке вещей, как трубочка табака, послеобеденная сиеста или вечер в таверне. Портос знал Атоса дольше и понимал, что чем выше напряжение и больше риск жизнью, тем более расслабленным выглядит их граф. Лениво перекатив травинку из одного уголка рта в другой, Атос прищурившись воззрился на открывшего им стражника.
— По коридору до боковой лестницы, дальше вниз. Увидите сами, — наконец бросил тот.
Атос коротко кивнул и прошел мимо испанца.
Шли молча. Испанцев вокруг не было, но играть роли следовало даже без них. Шли, даже не глядя друг на друга, лишь цепко отслеживали каждый шорох. Заметив, как Атос плавно переместил ладонь на рукоять пистолета, д’Артаньян аккуратно развернул на пальце серебрянный перстень с ядовитым содержимым, зная, что Портос сделал то же самое.
Арамиса они нашли в одной из дальних камер, стоящим лицом в каменную кладку стены, закованным в кандалы и в кровавых полосах от кнута на спине и плечах. Когда они вошли, стоящий за Арамисом испанец выгибал его голову назад, чтобы закрепить на лице плотный мешок — еще одна пытка, когда жертву почти доводили до удушья и та была готова на все за глоток воздуха. И так по несколько раз.
Д’Артаньян стоял рядом с Портосом и слышал, как тот выдохнул проклятие сквозь зубы. Атос промолчал.
Уже через мгновенье ноги испанца подкосились, и он рухнул на холодный пол рядом с недавней жертвой. Шуметь было нельзя, для этого они и взяли с собой парализующий яд, но Атос не позволил бы, чтобы причинивший боль его другу отделался легкой смертью. Оглушив испанца, Атос натянул мешок на его голову. За это время Портос справился с замками на кандалах Арамиса, и они перекочевали на руки и ноги испанца. На извивающееся в агонии тело смотреть можно было бесконечно, но на тишину в пыточной могли подоспеть другие пленители — надо было уходить.
— Да угомонись ты, Ваше Высочество… — д’Артаньян неласково тряхнул пытавшегося идти самостоятельно Арамиса и бережно пристроил обмякшее тело на своем плече.
На выходе их захотели наградить прощальными объятиями, но мушкетеры остались недовольны оказанным их другу и консорту Франции приемом, уже не таясь пошумев вместе с андоррскими гвардейцами.
***
— Ты — идиот, дражайшее Высочество. — Атос осторожно стирал кровь с правой щеки друга. — Зато еще больший красавец, — оценил он теперь почти идеальную симметричность шрамов. — Ее Величеству точно понравится.
— Я не собирался попадать в плен, — улыбнулся Арамис разбитыми губами. — Но когда на нас напали, и я понял, что испанцы не узнали меня, решил использовать шанс.
— Ты — идиот, — продемонстрировал Портос их хваленое единодушие. — Они могли убить тебя. Не получив сведений, обычного офицера легко пустили бы в расход.
Арамис мотнул головой, тут же хрипло застонав от боли. Атос вернул его голову обратно, продолжая с того места, на котором остановился. Атос был очень спокоен…
— Они бы не убили меня, — отворачиваясь, продолжал Арамис. — Я смутно слышал их разговор, когда меня связали и закинули на лошадь, что должен приехать какой-то чин, чтобы оценить выбитые сведения и решить мою судьбу. Я знал, что любой из генералов узнал бы консорта королевы, мне надо было просто продержаться полтора дня.
— Ты — идиот, — закатив глаза, согласился с друзьями д’Артаньян.
— Генерал бы узнал меня, и тогда Франция получила бы те условия соглашения, которые нам нужны. Испанцы бы еще и кучу преференций и других плюшек добавили, только бы замять скандал.
— Я не стану говорить, как ты иногда не прав от слова «совсем». — Атос кивнул д’Артаньяну, и, когда тот прижал к себе Арамиса, давая опору, перешел на обработку спины. Сдавленное шипение было ему ответом. — До встречи с Ее Величеством попытаемся сгладить масштабы катастрофы, но Тревилю тебя сдадим сразу в лагере.
— Тогда я рискую до встречи с Ее Величеством не дожить, — расхохотался Рене и тут же взвыл от боли.
— Шутник, — неодобрительно буркнул Портос.
— Говорить тебе, чтобы помнил о своей ценности для Франции все равно, что воду в ступе толочь, — продолжал Атос, — но может, капитан хотя бы доведет до твоего осознания твою ценность для королевы.
— И для нас, — вдруг тихо добавил д’Артаньян.
Арамис чуть отпрянул в перерыве, пока Атос менял окровавленную ткань на чистую.
— Под одеждой будет не видно, — говорил он при этом, — с лицом, увы, ничего не сделать. Но показаний пленных испанцев должно хватить, чтобы их страна согласилась со всеми требованиями даже без их оглашения.
— Говоришь, Тревиль в лагере?.. — после многозначительной паузы обернулся Арамис на Атоса.
— Не нравится мне его бред… — пробурчал Портос.
Арамис решительно отпрянул от д’Артаньяна и, пошатнувшись, поднялся. Атос спокойно поднял глаза на Портоса. Тот чертыхался всю дорогу до привязанной к коновязи лошади, весь путь верхом рядом с их неугомонным Высочеством и после, когда тот во всей своей обнаженной выше пояса красе предстал перед собравшимися на консультации военачальниками Испании и Франции и выступающими в качестве наблюдателей представителями пары других крупных держав.
Тревиль поймал консорта, Франция вернула то, что хотела — Испания была отброшена далеко, потеряв огромную часть завоеванных территорий. Все понимали, что испанский лев лишь ранен, но Париж получал желанное время, необходимое для укрепления армии.
Тревиль никогда доселе не орал шепотом.
