Рейстлин упёрся ладонями в колени и попытался отдышаться. Волосы выбились из косы и лезли в глаза, дыхание упорно не желало восстанавливаться. Горное плато вокруг него напоминало место небольшого апокалипсиса — земля была выжжена, на камнях остались царапины от кинжалов и заклинаний. Самое обидное — Даламар выглядел так, как будто даже не запыхался.
— Живой?— ласково уточнил он и, дождавшись упрямого кивка, сказал:
— Тогда приходи в себя, а я пойду соберу палатку.
Даламар спустился вниз, и только тогда Рейстлин позволил себе свалиться на землю. Пару недель назад он бы запротестовал и пошёл бы тоже собирать вещи, но со временем пересмотрел свои приоритеты в пользу короткого отдыха. Как личность Даламар был мягок, спокоен и учтив, даром, что чёрный маг. Как учитель Даламар был безжалостен. Особенно как учитель боевой магии. Он искренне не верил, что можно было добиться чего-то, тренируя один только ум, потому заставлял Рейстлина отрабатывать выпады, боевые стойки, удары кинжалом и более-менее полезные в драке заклинания вроде огненного шара.
Впервые это произошло, когда Рейстлин вылезал из спального мешка. Утро было раннее, он едва продрал глаза, и в итоге носом вписался в Даламаров бок. Это было необычно само по себе. За прошедшее время у них сложилась своеобразная утренняя рутина: Рейстлин подрывался рано и готовил завтрак, Даламар вставал позже, долго возился и приводил себя в чувства. В отличие от Карамона, который ел вообще всё, Даламар умел ценить вкусную пищу и не стеснялся выражать признательность повару. Из-за этого Рейстлин старался каждый раз сделать лучше, чем в прежний — то есть нагло выпендривался. Он корил себя за такие очевидные попытки выслужиться, но ничего не мог сделать. Даламар умел подкупать и умел вызывать желание ему нравиться. Рейстлин помнил, как восхищался Антимодесом, но впервые объект его восхищения находился рядом с ним на постоянной основе. Рейстлин подозревал, что однажды просто привыкнет к Даламару, какой он есть, хитрый и обаятельный, но пока что по утрам он продолжал упорно пытаться сделать что-то вкусное из малоразнообразных походных запасов. Потому, когда он наткнулся утром на внезапно рано вставшего Даламара, Рейстлин ужасно удивился. Даламар был бодр, весел и почему-то всё ещё без мантии.
— Доброе утро,— поздоровался он.— Отличный день, чтобы начать учить тебя боевой магии!
Рейстлин тут же оживился. Боевая магия должна была быть интереснее, чем зельеварение, и намного полезнее в кочевой жизни. Но душа радовалась недолго — Даламар торжественно объявил, что основа любой боевой магии — владение своим телом, которого можно достичь, бегая, прыгая, наклоняясь в разные стороны и выполняя прочие упражнения. Рейстлин чувствовал себя крайне глупо, а главное, устало, и высказывал сомнения в методах шалафи — но Даламар привычной улыбкой отклонял претензии. Рейстлин думал, над ним шутили. Даламар, на самом деле, отчаянно искал хоть какие-то способы облегчить Рейстлинову болезнь, не прибегая к тёмной магии. Ему достался прекрасный ученик, умный, спокойный, талантливый, но совершенно не умеющий говорить словами через рот и болезненный до кошмара. Одного обострения, когда Даламар на интуиции замешивал травы, надеясь, что поможет хоть что-то, ему хватило. Рейстлин не собирался называть причину — Даламар искал способы улучшить, что есть. По крайней мере с тех пор, как он начал гонять Рейстлина по окружным лесам, тот стал лучше переносить пешие переходы и есть не как полевая мышка. Даламар считал это своим личным успехом и мысленно гладил себя по макушке. Рейстлин на эту макушку насылал проклятия — мысленно — но не спорил. В обучении Даламар уже доказал свои навыки.
Вздохнув, Рейстлин поднялся, отряхнулся и, опираясь на посох, стал спускаться ниже, туда, где возле дороги располагался их маленький лагерь. Даламар, допивающий чай, подал ему руку, едва ли заметив собственный жест. Рейстлин мысленно усмехнулся: сначала без сомнений заставлять ученика сражаться в полную силу, а потом помогать перейти через камни. Руку он, конечно же, принял.
Мимо проезжали обозы с товарами — в ближайшем городе началась ярмарка, и торговцы спешили привезти туда свой товар. Одна из телег согласилась подвезти путешественников. Город был большой, хоть и располагался среди гор. Деревьев в нём было мало, и все они были какие-то чахлые, поэтому город не понравился ни Рейстлину, ни Даламару.
— Тебе нужно что-нибудь?— поинтересовался Даламар, оглядывая шумную площадь, когда они распрощались с подвёзшим их торговцем.
Рейстлин задумался. Его книга заклинаний заполнялась быстро, но носить с собой ещё одну, пустую, пока не закончится старая, он не хотел.
— Я проверю запас трав. Вроде, шафран кончался…
— Мелисса ещё,— вспомнил Даламар,— но её сами соберём. Что о…
— Вы чародеи?— послышался вдруг вопрос.
Рейстлин поднял взгляд. Перед ними стоял огромный варвар с загорелой кожей и очень тёмными глазами. На Даламара он смотрел с опаской и немного топтался на месте.
— Чародеи, да,— улыбнулся Даламар.— Вам нужна наша помощь?
Варвар помялся, придирчиво разглядывая обоих, но всё же решился:
— Я в цирке работаю. У нас лучшую танцовщицу кто-то зачаровал. Она уже третий день не просыпается.
Рейстлин мысленно прикинул, что могло случиться. Порча, артефакт?..
— Думаю, мы сможем помочь,— кивнул Даламар.— Проведите нас к ней.
Цирк стоял в самом центре площади. За главным шатром, пока пустым, располагались более маленькие шатры, где жила и репетировала труппа. Люди и нелюди сновали туда-сюда, переговаривались и выполняли работу, потому приход незнакомцев остался без внимания.
— Эй, я чародеев нашёл!— зычно прокричал варвар. Тут же вокруг них сама собой образовалась толпа.
— Они вылечат Литрис?
— Как-то не похоже…
— А зачем двое, разве одного не хватит?
— А если они шарлатаны?..
— Тихо всем!— сквозь толпу к ним пробился рыжий дворф в ярком камзоле. У него были залихвацки завитые усы и шляпа с пером.
— Я Ханк, директор этого балагана,— представился он.— Вы в самом деле чародеи?
Даламар вместо ответа зажёг на ладони маленький огонёк, чтобы тут же рассыпать его снопом искр. Кто-то из людей ахнул, но дворф только спокойно кивнул, принимая к сведению.
— Хорошо. Итак, проблема такова, что…
Пользуясь случаем, Рейстлин отплыл к краю импровизированного собрания. С переговорами Даламар отлично справлялся сам, а Рейстлин тем временем мог осмотреть толпу и понять о ней что-нибудь.
Труппа, как водится любой цирковой труппе, была разнообразна, ярка и красива. Даламар в ней смотрелся органично. У него вообще никогда не было проблем с расположением себя в пространстве — черта, присущая людям, которые не сомневались в собственной привлекательности. Это было почти первое, что понял Рейстлин о нём. Он спокойно раздевался до штанов по жаре и, сходя к ручью, чтобы вымыться, не прятался за кустами. Рейстлин тихо завидовал этой уверенности, этому сильному здоровому телу, которое было способно выдержать холод и труд и которое не кашляло кровью. Даламар был красив такой банальной, очевидной всем красотой, которая показалась бы Рейстлину пошлой, если бы не естественное изящество, с которой Даламар её носил. Рейстлин иногда ловил себя на том, что засматривался на его короткие, мягкие движения, не свойственные магам.
Прошёл всего месяц пути, когда Рейстлин, заправляя за ухо выбившуюся прядь, понял, что подобрал этот жест у Даламара. Это вызвало смешанные чувства. С одной стороны, то, что Даламар влиял на него, было неизбежно, Рейстлин ведь учился у него. С другой, было странно видеть, как другой человек пробирается ему под кожу, куда-то на уровень подсознания. Даламар ведь тоже тогда заметил, он вообще всё замечал, но предпочитал помалкивать, и за это Рейстлин был отчасти ему благодарен.
На противоположном конце сборища зеркально Рейстлину расположилась другая мрачная фигура, девушка с двумя саблями у пояса. Она не присоединялась к обсуждению проблемы и вела себя, как вели все стражники в моменты, когда опасность исходила не от физической угрозы — терялась и злилась. Рейстлин испытал к ней неясную солидарность. Они оба не вписывались в яркую цирковую братию.
— Итак, что думаешь, Рейстлин?— спросил Даламар, привлекая к нему всеобщее внимание.
— Похоже на паразита,— ответил он.— Тянет жизненные силы из танцовщицы, чтобы потом пересесть на кого-нибудь нового.
— И почему он сел именно на солистку?
— Потому что она сильнее и выносливее других танцовщиц? Хотя нет, тогда он бы выбрал стражницу или силачей…
Рейстлин задумчиво постукивал пальцами по посоху, размышляя.
— Или у неё были недоброжелатели?..
Дворф картинно прикрыл глаза ладонью.
— Что за дрянь! Вы же его выведите?
— Мы сделаем всё возможное,— уклончиво сказал Даламар. Проводите нас к ней.
— Расходитесь, тунеядцы,— замахал дворф руками на труппу,— господа маги желают посмотреть на Литрис! Венда, проведи.
Стражница, стоявшая в стороне, кивнула и прошла к одному из шатров. Даламар, Рейстлин и дворф последовали за ней. В шатре на покрывале лежала молодая девушка с очень бледным лицом и впалыми щеками. Её рыжие волосы казались неестественно-яркими на заострившемся, как у мёртвой, лице. Рейстлин подошёл ближе, чтобы уловить каждую деталь в облике девушки. В их ситуации даже мелочи имели значение. Даламар склонился над ней и потянулся к её лбу, желая проверить состояние. Он резко вздрогнул. В ладони ощутилось жжение, какое бывало, если тронуть заряженный светлой магией артефакт — грустное последствие тёмной магии.
— Что-то нечисто,— пробормотал он.
Рейстлин в ответ протянул свою руку и коснулся шеи. Пульс был слабым, но он не почувствовал боли.
— На теле находили какие-нибудь узоры? Знаки? Может, укусы?
— Ничего,— сказала стражница.
— Вы уверены?— настаивал Даламар.— Всё осмотрели? Там могла появиться и родинка, и…
— Я знаю тело Литрис до последней родинки,— отрезала она.— Поверьте, уж я бы заметила.
Даламар печально кивнул. Он не мог понять, в чём было дело. Тёмные сущности всегда оставляли следы, а от этой девушки так и несло светлой магией. Вероятно, на ней лежали сильные обереги, но как тогда они могли пропустить проклятие или ментального паразита?.. Кто мог это наслать?..
— В моей практике такого не было,— признался Даламар.— Нам потребуется время на лечение.
— Сколько?— практично уточнил дворф.
— Несколько дней.
Брови двофа взметнулись вверх.
— Сколько?! Но она должна выступать уже вечером! Иначе номер накроется жопой кендера!
— Ничем не могу помочь,— раздражённо ответил Даламар.— Дело серьёзное. Если не найти причину болезни вашей танцовщицы, остальные тоже могут слечь, и вы потеряете ещё больше.
Дворф снова картинно вздохнул. Он вообще казался Даламару каким-то театральным. Возможно, так сказывалась на нём работа директора цирка, но сейчас такая наигранность раздражала. Даламар не мог понять, что делать с девушкой, и как вообще делать хоть что-нибудь, когда свет от неё закрывал ему всё магическое видение.
— Её как будто очень сильно благословили,— высказался вдруг Рейстлин. Всё это время он не участвовал в диалоге, продолжая исследовать тело девушки. Он был алым магом, и потому сквозь свет видел лучше Даламара.
— Что ты имеешь ввиду?— оживился тот.
Рейстлин задумался.
— Объяснить сложно, но… Как будто её благословили так сильно, что это благословение хранит её даже от самой себя. И поэтому она спит.
У Даламара загорелись глаза. Он коснулся макушки Рейстлина и очень довольно проговорил:
— Молодец, Рейстлин. Умничка.
Рейстлин довольно стрельнул глазами из-под век, и этому, с весельем понял Даламар, ученик тоже научился у него. Красиво вышло — только женщин покорять!
— Итак, где вы пересекались со светлыми магами?— спросил он.
Дворф махнул рукой:
— Да какие светлые маги! Мы вас случайно встретили, а вы ещё про каких-то говорите. Не было никого. Не та область.
Рейстлин потёр глаза пальцами. Только они приблизились к ответу, как нате, снова назад. Что это вообще могло значить? Какой-то неизвестный чёрт прокрался в ночи к танцовщице и благословил её от души? Что за глупость.
— Господам магам нужно подумать,— снова подала голос стражница.— Пусть они пообедают с нами. Может, так им будет проще найти подсказку.
— Ладно уж,— отозвался дворф,— всё равно у нас нет другого выбора. Литрис должен кто-то помочь.
Рейстлин проникся к стражнице ещё больше. Она хотя бы заставила владельца труппы отстать от них на время и уйти заниматься своими делами.
Она прошла к выходу, ожидая, когда гости пойдут за ней. Площадь, на которой остановился цирк, была большой и шумной. Запахи еды, дерева и металлов доносились почти отовсюду, заставляя Рейстлина вспоминать ярмарочные дни в родной Утехе. Между шатрами стоял длинный стол, который спешно накрывали к обеду.
— Спасибо, что помогаете нам,— неожиданно для самого себя сказал Рейстлин стражнице. Даламар удивлённо ухмыльнулся. Обычно его ученик не проявлял интереса к встречным людям.
— Магов мало, и найти их сложно,— пожала плечами стражница.— Если вы не поможете Литрис, никто не поможет. А я для неё всё сделаю.
Даламар печально улыбнулся. Стражница выглядела юной, в таком возрасте только и влюбляться на всю жизнь и клясться в вечной верности. Прожив много времени с людьми, он понимал, как редко исполняются такие клятвы, но всё равно хотел верить каждой. Юность требует доли снисхождения к её капризам.
— Мы найдём способ,— пообещал он.
Тем временем они дошли до накрытого стола, где уже расположились члены труппы. Еду насыпал один из силачей, добродушный и усатый детина.
— А, господа маги!— пророкотал он басом.— Надеюсь, вы принесли нам хорошие новости?
— Литрис вылечат,— ответила стражница вместо магов.— Но нужно время.
— Было бы неплохо пообщаться с труппой,— сказал Рейстлин тихо,— они могут что-то знать.
Даламар кивнул.
— Не хочешь попробовать сделать это?
Он видел, что Рейстлин не жаловал общение с людьми, и не хотел давить на него, но для мага умение заговаривать зубы было жизненно важно, и лучше бы Рейстлину порепетировать в безопасной компании под присмотром учителя, чем потом перенервничать в критической ситуации.
Рейстлин внимательно посмотрел на Даламара и, вздохнув, кивнул. Он сел между Даламаром и стражницей, протянул руку к вилке, но тут у наклонившейся девушки из уха выпала круглая серёжка и покатилась прямо к Рейстлину. Тот поймал серьгу и хотел было отдать ей, но придумал кое-что получше. Он подкинул серёжку, и та замерла в воздухе, чтобы затем из неё во все стороны разлетелись сияющие лучи. Труппа ахнула и разразилась аплодисментами.
— Если здесь есть кто-то, кто желал зла вашей больной подруге,— вкрадчиво сказал Рейстлин,— и намеренно навёл на неё порчу, лучи прожгут его сердце дотла. Он будет долго мучительно умирать, сам не зная об этом. Если, конечно, не признается прямо сейчас.
Аплодисменты тут же прекратились. Все уставились на яркие праздничные лучи, которые могли выжечь им сердца. Даламар ухмыльнулся. Способ был действенный: кто-то в страхе отпрянул, но по крайней мере никто не признал вину. Да и маловероятно было, что кто-то из труппы мог наслать что-то настолько небанальное. Далёкие от магии люди стремились выбрать более простые способы уничтожения недругов.
Серьга опустилась Рейстлину на ладонь. Он провёл над ней рукой, произнося уже действенное заклинание, и протянул её девушке, которая её потеряла.
— Спасибо, что позволили воспользоваться, госпожа,— сказал он.— В благодарность я наложил заговор на удачу.
Девушка удивлённо хлопнула ресницами, но потом улыбнулась.
— А ты умеешь удивлять, господин чародей.
Рейстлин пожал плечами, всё же принимаясь за еду. Его маленький фокус сработал. Если в течение дня кто-то подойдёт с просьбой убрать заклинание, нужно будет надавить совсем немножко, чтобы узнать злоумышленника.
Постепенно люди приходили в себя. Столовые разговоры возобновлялись, Даламар учтиво разговаривал с соседом слева, тем самым варваром, который их нашёл на дороге. Только стражница, сидящая возле Рейстлина, хранила молчание.
— Это было эффектно,— сказала она вдруг.— я не ожидала чего-то такого.
Рейстлин хмыкнул:
— Особенности путешествий с тёмными магами. Так или иначе, хитрости наберёшься.
Подколка предназначалась Даламару, и тот, на секунду оторвавшись от разговора, подмигнул Рейстлину.
— Твой учитель похож на рыцаря, у которого я ходила в оруженосицах,— хмыкнула стражница.— Он тоже любил заговаривать зубы и меня пытался учить.
Рейстлин улыбнулся.
— Возможно, это необходимо в любом деле, чтобы достичь успеха.
Стражница не казалась человеком, который бы с удовольствием трепал языком, так что Рейстлин решил не упускать возможность.
— Как долго ты училась своему делу?— спросил он.
— С восьми лет и до восемнадцати,— пожала она плечами.— А потом стала вольной наёмницей.
— И всё это время ты…
— Да, служила ему,— стражница фыркнула.— Он был мне кем-то вроде отца, своего я рано потеряла. А этот человек тебе… Ну, тоже что-то вроде отца?
В её вопросе звучала неуверенность. Ещё бы, Даламар выглядел ровесником Рейстлина, а в скором времени даже станет казаться младше.
Рейстлин представил Даламара в своём доме, рядом с матерью, и засмеялся.
— Нет, конечно! У магов всё не так, как у воинов. Мы в личное обучение приходим поздно, обычно, после тридцати, это я исключение. Было бы странно в таком возрасте искать в учителе отца. Это скорее… товарищество, наверное. По крайней мере, становится им, когда обучение заканчивается.
Обучение Рейстлина продлится пять лет — а после он встретится со своими друзьями в Утехе. От этого срока прошло всего пара месяцев, а Рейстлину иногда казалось, что целая жизнь.
Стражница помолчала, обдумывая.
— Вот как,— сказала она,— мне почему-то казалось, что магов учат как нас.
— Магов как минимум учат драться с воинами,— внезапно вклинился в разговор Даламар.— Хотя, надо сказать, без практики реальных боёв эти навыки малополезны.
Рейстлин закатил глаза.
— Шалафи всё надеется вырастить из меня образцового соламнийского рыцаря с двуручным мечом.
— Не забывай, мой юный ученик, твоя честь — твоя жизнь,— назидательно произнёс Даламар, вознося палец к небу. Рейстлин закатил глаза. Стражница хмыкнула:
— Так ты занимаешься боевой магией? Мне тоже было бы интересно сразиться с магом. Если вылечите Литрис до конца ярмарки, успеем устроить бой.
— Кстати об этом, она уснула до ярмарки или уже во время?— уточнил Рейстлин.
— На второй день от начала слегла.
Рейстлин кивнул.
Труппа привыкла обедать быстро, и даже магические гости не смогли изменить эту привычку. Танцовщицы уже упорхнули репетировать танец без главной солистки, остальные тоже доедали и расходились.
— Пока я, пожалуй, пойду,— сказала стражница.— Нужно проследить, чтоб никто не мешал репетиции.
Даламар кивнул, задумчиво разглядывая чашку с чаем.
— Не думаю, что подставить девушку мог кто-то из труппы,— сказал он.— Они хорошо относились к ней.
— А могло это быть случайное благословение?— спросил Рейстлин.— От большой любви.
Даламар потянулся на скамейке.
— Нет, у них всех совсем нет магических сил, даже стихийных.
— Кто-то из горожан?— продолжил Рейстлин.
— Уже лучше,— кивнул Даламар.— Тогда предлагаю пройтись по городу. Маг, способный на такое колдовство, не может остаться незамеченным.
Впрочем, до улиц они не дошли. Возле шатров двое уже знакомых им силачей, усач и варвар, пытались словами убедить уйти от шатров светлого, ужасно светлого эльфа. Тот, одетый в какие-то лохмотья, белокожий и беловолосый, вызывал непреодолимое желание отвернуться, чтоб глаза не слепило. Даламар вздохнул. Его родичи редко вылезали к людям, а те, что вылезали, было либо тёмными, как он, либо безумными. И на тёмного эльфа это светлое создание ну вообще не тянуло.
— Вы не понимаете,— увещевал эльф, размахивая руками— вы служите разврату и пороку в стенах этого места!
— Да ты не волнуйся, никаких стен нет, всё ткани,— возразил варвар.
— Вы должны покаяться!— продолжал тот.
Даламар уже подумал обойти его десятой дорогой — люди могли не догадываться о его природе, но сородич тут же распознает в нём своего, однако эльф уже увидел Даламара, и бросился к нему наперерез двум мужчинам, которые боялись навредить юродивому.
— Брат!— воззвал эльф.— Брат, что стало с тобой?
Даламар сделал шаг назад, но эльф схватил его за руки. Даламар зашипел. Прикосновение столь светлого существа причиняло боль — но тот должен был чувствовать боль не меньшую. Однако же, он не отпускал.
— Отчего ты отдал себя тьме? Ты создан для света, а не для тени!
Эльф говорил очень проникновенно, на его глазах блестели слёзы, как будто судьба тёмного собрата на самом деле волновала его до глубины души. Даламар не мог даже защититься силой, ведь этот юродивый был откровенно беззащитен.
— Оставь меня в покое,— спокойно попросил Даламар,— я не знаю тебя. Отпусти.
— Открой свою душу свету,— настаивал эльф,— и свет вернётся к тебе!
Циркачи мялись возле них, тоже не решаясь применить силу к юродивому. К счастью, Рейстлин такими дилеммами не страдал. Он достал из рукава нож и поднёс к самому лицу эльфа, оказываясь рядом с Даламаром.
— Уходи,— прошипел он. Эльф тут же отшатнулся, как от огня, и взвыл, будто его ранили.
— Насилие! Порок! Зло поглощает наши земли, а вы не видите это в слепоте своей! Никто не хочет услышать праведный голос в толпе безумцев!
Он пригибался к самой земле и вскакивал вверх, трясся, как больной, и ступал по площади прочь, ни на миг не переставая стенать. Даламар от шока едва сам не напоролся на кинжал Рейстлина.
— Что за непотребство,— прошипел Рейстлин.— Да он же бросается на людей!
Силачи пожали плечами. Варвар сказал:
— Это вроде как местный дурачок. Он на площадь с самого нашего появления приходил. Мол, что мы разврат какой-то творим.
— А мы не творим,— подсказал усач,— мы вообще спокойные.
— А жаль,— многозначительно добавил варвар.
—Литрис ему поесть вынесла, пожалела, а он на неё набросился с поцелуями.
— Вот кто разврат творит!
— В общем, сделать мы ему ничего особо не можем, несчастный же человек… Но хозяина он выводит, так что стараемся как-то, ну… повлиять, вот.
Даламар и Рейстлин переглянулись.
— Если Ладонна узнает, что я не смог противостоять какому-то светлому оборванцу…
— Не волнуйся, шалафи, мы все понимаем, что устоять перед соблазном светлой стороны непросто,— ехидно ответил Рейстлин, чтобы скрыть нервозность. Он ещё не видел Даламара таким растерянным и испугался из-за этого. Отчасти его выходка с ножом была продиктована не здравым умом, а злостью на глупца, который посмел так обращаться с Даламаром. Тот усмехнулся, наконец приходя в себя.
— Да уж это… постой. Кто, ещё раз, принёс ему поесть?..
Рейстлин и Даламар уставились друг на друга и тут же сорвались с места туда, куда ушёл эльф. Светлый маг! Юродивый! Встретился с Литрис и коснулся её! Они искали по всем окрестным улицам и даже в помещениях, но эльф растворился в осеннем городском воздухе, как дым из трубки усталого дворфа.
— Вот же дрянь,— ругнулся уставший Рейстлин, садясь на ступени какого-то здания,— Блядские эльфы! Не ты,— тут же добавил он.
— Нет-нет, я согласен,— усмехнулся Даламар.— Блядские эльфы! Я уже и забыл, почему не переносил их.
Рейстлин задумался. Вопрос о том, почему Даламар стал тёмным магом, хотя его сородичи не переносили тьму, напрашивался с самого начала, но Рейстлин не спрашивал, боясь, что от него потребуют ответную откровенность. Сейчас же вопрос зазвучал в воздухе сам по себе, очень уместно и будто даже по делу.
— Почему ты ушёл из Сильванести?— рискнул спросить Рейстлин. Даламар ухмыльнулся.
— Хотел знаний.
Рейстлин молчал, ожидая продолжения. Даламар, сначала не желавший продолжать, сдался.
— Я родился в доме слуг,— признался он,— магией мне заниматься было запрещено. Только что-то совсем простое и бытовое, чтобы помочь хозяину. А я хотел большего. Однажды прокрался в господскую библиотеку, там меня и застукали. Так и вышло. Потом я скитался по свету, обучался магии… История очевидна.
Рейстлин широко распахнул глаза от удивления. Даламар всегда вёл себя изящно и гордо, представить его слугой? Невозможно. Было ли дело в его жизни среди людей или природной склонности, но Даламар всегда выглядел господином, а не слугой.
— Твои сородичи полные кретины,— прошипел Рейстлин.— Они потеряли сильнейшего мага в твоём лице.
Даламар рассмеялся.
— Мне не нужна твоя забота, Рейстлин. Но я ценю её.
Рейстлин смутился. Он не собирался говорить что-то… заботливое. Это просто получилось само.
— Ладно, вставай. Видеть не могу эти улицы. Давай зайдём куда-нибудь, раз уж мы здесь.
Рейстлин оживился.
— В библиотеку, например?
— В библиотеку!— ответил ему Даламар.
Библиотека в результате оказалась довольно скучной. Книг было мало, и они были посвящены ремёслам, слабо интересным профессиональным магам. Они бы вышли оттуда почти сразу, если бы Рейстлин внезапно не обнаружил книгу по кулинарии и не засел с ней в углу. Даламар вздохнул и принялся читать единственную случайно найденную книгу на эльфийском — от редкого использования язык он подзабывал, и было неплохо немного вспомнить его. Это была книга сказок. История про то, как эльф влюбился в человеческую женщину. Даламар знал её — такие истории передавали друг другу подрастающие эльфы, которым хотелось от жизни чего-то большего, чем следование сто раз хоженными тропами. Впрочем, у этой истории была более похабная, и оттого гораздо более популярная версия про эльфа и дворфа, которую рассказывали шёпотом и в темноте — хотя Даламар поклясться был готов, что все эти напыщенные вельможи в своём детстве рассказывали то же самое.
За такие мысли, в общем, его и выперли.
— Господин маг?
Даламар отвлёкся от чтения. Их нашёл тот самый варвар из цирка.
— Это я навёл порчу на Литрис,— выдохнул он, зажмурившись.
Даламар удивился. От варвара совершенно точно не чувствовалось никакой магии. Да и как же светлый эльф?..
— Так,— кивнул Даламар,— и как это произошло?
— Она отказала мне в любви,— смущённо сказал варвар,— и я ей крикнул, чтоб она сдохла. Вы не подумайте, я не со зла, я просто очень расстроился, и вот.
— И вот что? Ты навёл на неё чародея?
Варвар хлопнул глазами.
— Ну да. Вас.
— То есть кроме того, что обругал её, ты ничего не делал?
— Нет,— согласился варвар.— Но вы не подумайте, от ответственности я не ухожу. Я согласен на наказание, но если можно всё как-то исправить…
Даламар покачал головой.
— Успокойся. Ты ни в чём не виноват, это были просто грубые слова. Они не имеют силы.
Варвар посмотрел на Даламара с сомнением.
— Но я уверен, что чувствую, как что-то прожигает мне сердце!
Даламар закатил глаза, три раза взмахнул руками и щёлкнул варвара по лбу.
— Всё. Теперь ты точно в порядке.
Варвар просиял и, заметив, что Рейстлин уже шёл к ним, поспешил убраться из библиотеки.
— Пугаешь людей, ученик,— улыбнулся Даламар.
— Ну так, ты соблазняешь, я запугиваю, во всём должен быть баланс,— ответил Рейстлин.— Я закончил с книгой.
Даламар кивнул, тут же закрывая свою..
— Тогда давай вернёмся. Выступление скоро начнётся.
Вечерний воздух пах пылью и чем-то сладким. Толпа, сменившая шкурку на более яркую, развлекалась и суетилась вокруг. Говорить о чём-то решительно не хотелось, и чародеи молчали, двигаясь к цирку. Там представление уже началось: варвар красиво поднимал скамейки, на которых сидели танцовщицы, и подкидывал в воздух, чтобы потом поймать. Девушки визжали, и толпа вторила им звонким криком. Даламар и Рейстлин остановились у самого входа, чтобы не мешать остальным. Рейстлин различил стражницу у кулис. Играла музыка, представление шло, и только какое-то пятно на периферии зрения отвлекало от представления. Даламар раздражённо пытался поймать, что это было, но не мог различить. Уже позже он вспомнит, что так работает отвод глаз, выполненный сильным магом. Пока же он пытался понять источник раздражения — и слишком поздно догадался посмотреть магическим зрением. Посреди арены возник светлый эльф в лохмотьях.
— Вы все — дети проклятых богов!— воззвал он, подняв руки к небу.— Я пытался спасти вас! Но вы не слушали.
Толпа удивлённо замерла. Варвар, оборванный на середине выступления, направился к нему, но наткнулся на невидимую стену.
— Но все достойны света! И я призову свет, чтоб он судил вас и выбрал достойных из вас!
Дальше медлить было нельзя. Даламар бегом добрался до арены, тут же закрывая за собой непроницаемую чёрную стену. Люди на арене не могли выйти из неё — но остальные оказались в безопасности. В последний момент стражница шагнула к помосту — и тьма за ней захлопнулась.
Рейстлин, оказавшийся по другую сторону барьера, мысленно выругался. Зрители переглядывались, кто-то возмутился, но ни один из них не понял, как близка к ним оставалась опасность. Рейстлин вдохнул и выдохнул. Если Даламар выбрал сражаться с эльфом, значит, Рейстлин займётся тем, чтобы ему никто не помешал. Он усилил свой голос и спокойно, насколько мог, заговорил:
— Убедительная просьба к зрителям покинуть свои места и выйти из цирка.
Люди заволновались. Кто-то встал, но кто-то упорно продолжал сидеть. Рейстлин уже раздумывал, какое проклятие на них навесить, но тут раскрылся вход в шатёр, и двое шутов радостно загалдели:
— Представление продолжится на улице! Просим, просим дорогих гостей пройти за нами!
За весёлыми раскрашенными кендерами люди последовали гораздо охотнее. Шуты подгоняли самых неторопливых и подбадривали тех, кто начал нервничать. Рейстлин улыбнулся. Всё же умение получить доверие толпы — страшная сила.
В зале никого не осталось. Циркачи быстро соображали программу на площади около шатра. Стена Даламара прошла рябью, на секунду показывая происходящее на арене. Рейстлин подошёл ближе. Даламар не рассказывал ему об этом заклинании., да и поддерживать чужое колдовство было сложно и неудобно, но выбора не оставалось, и Рейстлин приложил руки к стене, чувствуя, как мнётся магия под его касанием.
Осторожно, слово за словом он вплетал себя в чужое колдовство, освобождая Даламара от этих нитей. Рейстлин знал в общем, как ощущалась магия Даламара, но только нейтральная, ведь тот до этих пор не использовал при нём заклинания чёрной ложи. Это же колдовство было соткано из тьмы, и тьма проникала в самую душу, оплетая вены и кости. Рейстлин ожидал жгучей боли, но, возможно, потому, что эта магия была направлена не против него, чувствовал только тяжесть силы на плечах. Он поднял руки выше. Теперь заклинание было перенесено на него — и он сам поддерживал в нём жизнь. Даламар мог делать любые пассы, не боясь потерять контроль.
Только тут Рейстлин заметил, что прошёл сквозь стену и стоял внутри.
***
Как только сомкнулась стена тьмы, эльф утробно завыл.
— Зачем? Зачем, брат?! Разве не жаждешь ты…
Даламар метнул в него огненный шар, не желая слушать. Свет, тьма — оправдания для фанатиков. Вспышка ослепила — Даламар едва успел поставить щит. Варвар могучим телом закрыл испуганных девушек — и, вскричав, повалился на пол. Стражница выставила перед собой саблю, и отражённый луч прожёг дыру в полу.
Даламар и эльф закружили друг вокруг друга. Как никогда остро Даламар ощущал собственную слабость. Эльф был сильнее его, намного, а необходимость держать стену мешала использовать действительно сильные заклинания.
И тут он почувствовал знакомое магическое прикосновение. Кто-то вторгался в его заклинание, осторожно снимал груз колдовства, освобождал дыхание и взгляд. Вторжение в чужую магию было сложным, и Даламар удивился, что Рейстлин был способен на это. Ещё сильнее удивился оттого, как легко тьма окутала руки алого мага, будто только и ждала этого. Стражница кинулась эльфу наперерез — тот швырнул в неё вспышкой, но она отразила её клинком. Даламар повёл плечами. В нём как будто снова появились силы, и дело было не в том, что его освободили от заклинания, а в том, что он осознал, что сражался не один. Забавно: он пытался поддерживать Рейстлина, но в итоге сам Рейстлин оказался его опорой.
Даламар поднял руки. Может, эльф и был сильнее, но он был всего лишь стихийным магом, а на стороне Даламара оставались опыт и знания.
Танцовщицы уже занялись раной варвара, насколько это было сейчас возможно. Даламар выкинул вперёд град чёрных игл, задевая эльфа.
Рейстлин как зачарованный смотрел на битву света и тьмы, где свет бездумно швырял заклинания во все стороны, а тьма наносила чёткие единичные удары. В один момент Даламар кинул заклинание в сторону стражницы, и та, поняв его без слов, отразила мечом удар прямо в эльфа. Попадание было прямым. Не ожидавший удара сбоку эльф согнулся от боли. В тот же миг меч пронзил его сухожилия, заставляя упасть. Эльф метнул последнюю вспышку в Даламара, прежде чем синяя молния пронзила его насквозь.
Эльф свалился на арену испорченным манекеном. Рейстлин опустил барьер и бросился вниз. Грубо схватил запястье Даламара, вычитывая повреждения.
— У тебя полчаса до отката,— хмуро сообщил он.
— Как мило,— усмехнулся Даламар.— Мне хватит.
Стражница подошла к ним. Она была в порядке. Эльф целился не в неё, а случайные удары она успевала отразить.
— Эта мразь мертва,— сообщила она.— Что будем делать дальше?
Даламар деловито направился к выходу.
— Времени мало, так что надо спешить. Я понял, как вылечить твою подругу. Скорее!
Стражница тут же припустила за ним. Рейстлин опустился к варвару. Девушки успели перевязать его, и его жизни ничто не угрожало.
— Дайте ему покоя, и ваш товарищ будет в порядке,— сообщил он. Девушки дружно выдохнули, а Рейстлин отправился вслед за стражницей и учителем. Одна из танцовщиц ушла за хозяином цирка.
В шатре, где лежала больная, Даламар уже вовсю колдовал над ней. Стражница хмуро стояла рядом.
— Пусть у тебя выпадут все зубы,— говорил Даламар,— и у твоих потомков до третьего колена болит спина. Нет, до пятого. И волосы выпадают.
Рейстлин усмехнулся, осознав действия Даламара. Идея была простая и оттого неочевидная: Даламар пытался наслать проклятье, чтобы оно нейтрализовало благословение эльфа. Выбирал он намеренно слабые заклинания, чтобы не переборщить и не проклясть несчастную по-настоящему.
В шатёр вбежал взвинченный дворф с частью труппы. Все уставились на странное действо.
— И жена тебе изменять будет,— устало выдумывал проклятия Даламар.
— И платья рвутся!— посоветовала одна из танцовщиц.
— И платья рвутся,— покорно повторил Даламар.— И зарплату не выплачивают полгода!
И тут, крупно вздрогнув, девушка открыла глаза. Она села на лежаке, оглядела толпу и остановила свой взгляд на стражнице.
— Венда,— прохрипела она, и стражница тут же бросилась к ней, утягивая в поцелуй. Литрис цеплялась за её плечи, как будто не было в мире опоры надёжнее. Все радостно закричали. Рейстлин понимал, что должен был отвести взгляд, но не мог. Он вдруг понял, к чему был комментарий Даламара про жену и те слова стражницы в начале их встречи…
Не то, чтобы Рейстлин не знал про то, что так бывает, он просто… не думал об этом, наверное. Как-то неуместно вспомнились две подружки Тассельхофа, которые вечно бегали вместе, и два булочника в Утехе…
«О Паладайн,— подумал Рейстлин,— так люди и вправду иногда любят друг друга!»
— Блядские маги,— ругнулся дворф, когда понял, что всё в порядке.— Не вы, господа.
— Нет-нет, всё правильно,— усмехнулся Рейстлин.— Блядские маги!
Даламар издал задушенный смешок. Откат уже приближался, и он только и успел, что скорректировать курс падения так, чтобы свалиться на самую обаятельную танцовщицу. То, что вместо танцовщицы его поддержал Рейстлин, он уже не узнал.
***
Даламар и Литрис сидели на ступеньках, наблюдая за поединком Венды и Рейстлина. Оба противника сдерживали себя, чтобы не навредить, но выглядели эффектно.
Хоть представление вне шатра не было таким красочным, как внутри, зрители остались довольны. Следующим вечером шоу шло уже как обычно, и отоспавшаяся Литрис блистала яркой звёздочкой во всех танцах.
Краем глаза Даламар заметил фигуру рядом с ними. Улыбнувшись, он жестом предложил ей сесть рядом. Девушка заалела щеками, но всё же села. Именно ей Рейстлин зачаровал серьгу, и Даламар подозревал, что его ученик этой девчонке очень понравился.
Бой кончился. Даламар улыбнулся ей и подал кувшин воды.
— Пойди, отнеси им.
Девушка кивнула и бросилась к запыхавшимся соперникам. Она подала напиться Венде, и только затем подошла к Рейстлину.
— Ты ведь уедешь завтра, да?— скромно спросила она.
— Может быть,— отозвался Рейстлин. Он опять не мог заставить себя отвести взгляд от подошедшей к Венде Литрис, до сих пор удивлённый не то полом этой влюблённой пары, не то тем, что Венда, окружённая красивейшими девушками, всё равно упорно ждала и пыталась спасти Литрис.
— Тогда приходи ко мне этим вечером,— прямо и ласково сказала девушка. Рейстлин перевёл на неё удивлённый взгляд. Он не был готов к такому предложению. Рейстлин посмотрел на Даламара, но тот только ободряюще улыбнулся.
— Прости, но я не приду,— наконец сказал Рейстлин.— Ты очень красивая и милая девушка, правда.
Она усмехнулась.
— Но, видимо, недостаточно красивая и милая для тебя?
Рейстлин хотел что-то сказать, но она остановила его.
— Не оправдывайся. Нет так нет. Прощай, маг.
Она поцеловала его скулу и ушла, оставив Рейстлина глупо стоять с кувшином в руках. Он закатил глаза и вернулся к ступеням, где сидел Даламар.
— Такая девушка,— мечтательно промурлыкал он,— а ты её отверг.
— Я странствующий маг,— ощерился Рейстлин.— Я не мог бы ни взять её с собой, ни остаться с ней! Любовь для нас бессмысленна, и ей бы стоило понять это!
— Но она ведь предлагала тебе не любовь, а секс.
Рейстлин пожал плечами.
— Тогда тем более бессмысленно.
Даламар рассмеялся: его чёрствый ученик на деле оказался безбожным романтиком!
— И вообще,— продолжил Рейстлин,— мы выполнили работу и получили плату. Давай уедем сегодня. Этот душный город меня утомил.
— Ну даже не знаю,— театрально протянул Даламар,— я-то на подобное предложение от девушки согласился! Или ты можешь предложить что-то интереснее, м?
Рейстлин хмыкнул. Даламар откровенно дразнил его, но сейчас Рейстлин был готов участвовать в этой игре.
— О да,— ответил он, стрельнув глазами,— научи меня тёмной магии, шалафи.
Даламар расхохотался.
— Вот на такое предложение я точно не могу ответить отказом!
