«И мне этот хитрый приём ты раскроешь, учитель?» «Последнее испытание»
Глядя на груду развалин перед ним, Рейстлин окончательно осознал: он сломал Палантасскую Башню Высшего Колдовства. Бесповоротно. — Ну не расстраивайся,— сказала Крисания, подбадривающе хлопая его по плечу,— она всё равно никому не нравилась. Так Рейстлин понял, что нужно было всё же дождаться Даламара из Сильванести. Гилтанас, конечно, был против любого ожидания. Когда они в напряжении и неловкости добрались до Вайретской башни, Даламара внутри не оказалось. Только Анка, новая и кого-то смутно Рейстлину напоминающая глава Алых Мантий, приветствовала их. — Эти мне эльфы,— ворчала она,— то веками игнорируют, то в одну неделю объявляются сразу все. Рейстлин расстроился. Гилтанас был молчаливым, но очень напрягающим спутником, и Рейстлин предвкушал, как снова увидит Даламара, но вот, встреча вновь отложилась. — Око драконов поможет всем нам, но мы не знаем, как скоро достопочтенные главы с ним вернутся,— сказала Анка. «И какая часть из них вернётся вообще»,— добавил про себя Рейстлин. Гилтанас напрягся. — Значит, вы отказываетесь оказать помощь Квалинести? Анка тяжело вздохнула, возвела глаза к небу и ответила: — Поможем, если вы, как принц, обещаете политический союз против сил Такхизис. — Нам это так же выгодно, как и вам,— легко согласился Гилтанас.— Сейчас не время вспоминать былые раздоры. — Приятно знать, что эльфийский народ не растерял свою мудрость,— улыбнулась Анка. В её улыбке было нечто очень Даламаровское.— Что же до тебя, Рейстлин, твои заслуги будут оценены. Если только ты не хочешь сделать что-то ещё. Рейстлин насторожился. Он не знал эту главу и чего ожидать от неё, и всё же решил спросить: — Что вы имеете ввиду? — Второе око дракона, конечно,— пожала плечами Анка.— Оно хранится в Палантасе, в башне, запертой уже множество лет... Если только кто-нибудь достаточно смелый, чтобы бросать вызов главам лож, и достаточно умный, чтобы учиться у господина Арджента, не решится её открыть. У Рейстлина перехватило дыхание. Это была почти мечта — отпереть древнюю башню, первым узнать её секреты... Стать ближе к цели, которую он себе поставил… Тем более, что Фистандантилус, заперший её, теперь сидел в его голове. Но Анка не могла знать этого. — Это большая честь,— осторожно начал Рейстлин,— но почему глава считает, что именно я смогу это сделать? Анка хмыкнула и подалась телом вперёд. — Потому что так считает Арджент. Мы говорили о втором глазе дракона до его ухода, и он уверен, что если кто-то и может справиться с ним, то только ты, Маджере. Невольно Рейстлин потянулся к кулону на шее — сразу одёрнул себя. Даламар верил в то, что он справится. Этого действительно было достаточно. — Я согласен,— прошептал он.— Я согласен. Это снова отсрочило встречу с Даламаром, но Рейстлин не мог сдержать в себе детское желание выйти к нему в блеске славы, с Оком дракона и открытой Палантасской башней. В конце-концов, Даламар тоже любил выпендриваться. Итак, распрощавшись с Гилтанасом и главой ложи, Рейстлин оказался в Палантасе, у кромки проклятой рощи, там, где уже не было видно чёрной башни. Формулы телепортации были недавно подготовлены, и с лёгкими изменениями их воспроизвели для Рейстлина. Мертвяцкие руки уже тянулись из земли, предвкушая кровь. Рейстлин подавил вздох. Он должен был идти. Он — или никто. Рейстлин сделал шаг, и боль прострелила всё его существо. Спазмы в уставших мышцах не дали больше ступить и шагу. «Стой, мальчишка. Здесь я покончу с тобой»,— прошипел в его сознании Фистандантилус. Рейстлин сплюнул на земь. Он — или Фистандантилус. Только один войдёт в рощу. Глаза Рейстлина закатились сами собой. Его тело ему больше не принадлежало, сознание засыпало под чужой волей... Он прокусил изнутри щёку, чтобы отрезвиться. Фистандантилус так просто его не победит. Понять бы ещё, где он сидит, в какой точке сознания Рейстлин должен его искать... Он сосредоточился. Даламар рассказывал ему, как изгонять духов, он должен смочь... Если только найти эту точку соприкосновения, за которую тянет Фистандантилус, если только успеть, пока он не сгрызёт душу Рейстлина полностью... Он не мог найти, но мог хотя бы остаться в сознании. Мягкими лианами сна Фистандантилус укутывал его, душил, желал лишить воздуха. Рейстлин упрямо держал глаза открытыми, а руки собранными. Фистандантилус исчезал из поля его сознания, стоило только сосредоточиться, но из-за этого и довести дело до конца не мог... Один из них должен был истощиться. Один из них должен был умереть... Если только Фистандантилус, в отчаянии подумал Рейстлин, не стал частью его собственно души. Тогда будет невозможно не то, что уничтожить его, оторвать, не потеряв что-то важное. Если бы Рейстлин мог, он использовал бы заклинания. Если бы Рейстлин мог, он использовал бы свой ум. Но ни ум, ни магия не могли ему помочь в поединке своеволий, который он пытался вести. Едва ли успешно — Рейстлин уже опустился на колени, комкая ногтями землю. Лишь бы не упасть, думал он, лишь бы не уснуть. «Поддайся,— шепнул Фистандантилус,— ты не сможешь бороться вечно». Рейстлин не мог. Но третья сила, ворвавшаяся в их поединок, могла. Они почувствовали её оба, другую сторону, светлее их обоих, сильнее их. Её мягкое касание разбило туман Фистандантилуса, подсветило швы, соединяющие их души. Рейстлин наконец-то почувствовал это, ткань разума Фистандантилуса, оплетающую его. Что-то вдохнуло в него силы, позволило схватиться за эти швы и выдернуть их целиком. Рейстлин наконец разобрался. Заплетающимся языком он зашептал изгнание. Фистандантилус рычал, изнутри впивался в него когтями мощи, но всё было тщетно. На стороне Рейстлина силы было больше. — Убирайся прочь,— крикнул Рейстлин, и мутно-болотный дух наконец отделился от его тела. Второй раз в жизни он видел Фистандантилуса, его уродливое, сморщенное лицо, его испуганный взгляд перед тем, как этот дух развеялся по ветру. Всё стихло. Только теперь Рейстлин почувствовал жжение от амулета на груди. Третьей силой, помешавшей захватить его душу, была эльфийская богиня. С тяжёлым вздохом Рейстлин наконец свалился в траву, удачно не набивая шишек о камни. Он решил, что мог позволить себе минутку полежать, и, как это обычно бывает, минутка несколько затянулась. Рейстлин пришёл в себя от того, что что-то острое ткнулось ему под рёбра. Он резко открыл глаза, сел и сгруппировался. Чем-то была всего лишь сухая ветка, которую направила на него любопытная девчонка. Девчонке было не больше тринадцати, и одета она была слишком чисто для оборванки. — Надо же! Ты не мёртв!— радостно воскликнула девчонка. Рейстлин посмотрел на неё скептически. — Это из-за тебя вокруг гремело как при Катаклизме?— продолжила она. Что-то гремело? Рейстлин так крепко уснул, что не услышал этого? Он вдохнул и выдохнул, сменил позу на более подобающую и протянул девчонке испачканную в земле руку. — Для начала, меня зовут Рейстлин Маджере. А тебя? Девчонка, не смущаясь, пожала холёными пальчиками его ладонь. — Я Крисания Таринская. Очень приятно, господин Маджере. Так это ты в роще устроил? Ты тоже пытался в неё пройти? — Нет, я ничего не… Постой, в смысле, тоже? Ты там была? Если Рейстлин правильно помнил, проклятая роща должна была сжирать всё, что входило в неё. Возможно, эти знания устарели. — Если зажмурить глаза и очень громко закричать, можно пробежать три дерева,— доверительно сообщила Крисания.— Но потом эти мрази оттаскивают назад. Рейстлин посмотрел на Крисанию сквозь магию. Потом ещё раз. И ещё раз, чтобы наверняка. Она не была проклята или благословлена, не носила сверхсильные амулеты и явно не таила внутри жуткого духа, способного на всё. Так почему она умудрялась пройти в рощу? Неуёмная жажда познания, ведущая его по жизни, вынудила Рейстлина создать на ладони маленький шарик света. Он протянул его Крисании. — Мне кое-что интересно,— вкрадчиво сказал он.— Возьми в руки. Это не опасно. Крисания завороженно смотрела на свет. Она протянула ладони, и свет перетёк в них, как податливый котёнок. Этот способ придумал Антимодес, давно работающий с детьми. Те, кто хотя бы секунду мог удержать чистую энергию, имели потенциал для будущего обучения. Крисания держала почти три, прежде чем свет рассыпался искрами. Она ахнула. Рейстлин мысленно потёр руки: вот и он нашёл своего первого магического дитёныша. Жаль только, что так не вовремя. По проверенной на нём же методике, Рейстлин улыбнулся Крисании очаровательной улыбкой и очень проникновенно сказал: — Ты могла бы стать сильной волшебницей, если бы захотела. Вовсе не каждый может войти в Шойканову рощу. Крисания невпечатлённо пожала плечами. — Ну да, раньше так было. А теперь с ней что-то случилось. Рейстлин отвлёкся, взглянув туда. Действительно, роща больше не была такой, какой он увидел её, только прийдя. Несколько птиц расселись на её ветвях. Деревья, по-прежнему голые, потеряли свою зловещесть и выглядели как обычные засохшие палки, которые вскоре должны были совсем отрухляветь и дать дорогу молодой поросли. Что-то и правда случилось. — Ты говорила, тут был какой-то шум?..— пространно уточнил Рейстлин. — Да, громыхало, что надо,— кивнула Крисания.— Как будто сломали что-то огромное. Рейстлин кивнул. Дурное предчувствие присело ему на плечо хищной птицей. Фистандантилус был мёртв, но роща… и башня… Он встал, отряхнулся и подобрал посох. Нужно было проверить. Приказал Крисании: — Не ходи за мной. — Вот ещё,— возмутилась она,— я ходила в эту рощу, когда тебя тут вообще не было! Я с тобой. Рейстлину редко доводилось общаться с детьми и девицами, но от этой девчонки другого он не ожидал. Он закатил глаза, притворяясь недовольным, и кивнул. — Учти, если тебя съедят, я не буду тебя спасать. Крисания рассмеялась. Она тоже успела изучить его достаточно за их короткую беседу, чтобы понять: будет.***
Лорана никогда не теряла их из виду. Едва различала за деревьями и холмами, но непрерывно смотрела. Танис сказал, что она была ребёнком. Что она не могла понять его. Но Лорана знала, на что была способна. Лорана желала доказать и Танису, и отцу, и всем братьям, что могла быть воительницей! Что могла быть полезной, смелой и умной, как подобало принцессе Квалинести. Её планы разрушились, когда отряд решил спуститься в Сла-Мори, соединённый с Пакс-Таркасом лабиринтом. В полутьме камня выслеживать было сложнее. Лорана, напуганная мрачным подземельем, держалась ближе к людям и была почти уверена, что её уже раскрыли и теперь потешались над её неуклюжими попытками. Как могла Лорана отгоняла от себя эти мысли: принцессе не пристало сомневаться! Бегать, сломя голову, и орать принцессе не пристало тоже, но когда жуткий слизень набросился на неё, Лорана забыла о своём высоком статусе. Всполошившийся отряд обстреливал слизня всем, чем было можно, и с трудом отгонял его обратно в глубину подземелий. Танис был зол. — Чем ты думала, когда шла за нами!— кричал он.— Тебя могли убить! Лорана сжала голову в плечи. Раньше Танис не кричал на неё. Рассерженный, покрытый кровью, он был почти пугающим. Она не знала, что он мог быть таким. Помощь пришла от рыжекудрой девушки в собранном из разных комплектов доспехе. — Ну не убили же,— сказала девушка.— Она кралась за нами от самого Квалиноста и осталась незамеченной! И мы в любом случае не может отправить её назад: одна она здесь не справится! Танис не смог возразить. Девушка ободряюще улыбнулась Лоране: — Держись меня, и всё будет хорошо. Лорана сомневалась, что это маленькое создание могло бы её защитить, и предпочла бы держаться Таниса, но мудро умолчала об этом. Так она стала частью отряда. В Пакс-Таркас шли, чтобы поднять там бунт среди рабов и отвлечь армию повелителя драконов туда на время, необходимое Гилтанасу и Рейстлину, чтобы договориться с магами и привести их к Квалиносту. Лорана понимала это, но с трудом могла представить себе, как именно они собирались сделать это. Впрочем, ей беспокоиться и не стоило: она сосредоточилась на том, чтобы доказать Танису своё умение быть полезной. Она гордо, без крика, шла через усыпальницу королей, и через сокровищницу, и через цепной зал. Держала меч обеими руками и стояла на треснутом полу так твёрдо, как могла, чтобы хотя бы стойкой добавить себе уверенности. Неясная тень привлекла её внимание. — Смотри,— шепнула она Тике,— там что-то в углу… — Наверное, просто мыши,— ответила та, успокаивающе хлопая Лорану по плечу.— Не беспо… Но тут тень заголосила. Дух тёмной эльфийки, поставленный охранять эту залу, готовился уничтожить их. — Мне казалось, это Рейст специализируется на тёмных эльфах,— возмутился Флинт, перекрикивая духа. — Да ну! Даламар куда симпатичнее этой страхолюдины!— весело ответила Тика. Она успела швырнуть в духа особо увесистой короной, чтобы отвлечь.— Не стой, Лорана! Побежали! И они бежали, петляя по лабиринтам, пока крик не стих. Лорана совсем обессилела, но упрямо не подавала виду. Этот дух напугал её до трясущихся ног, когда слабая на вид, хрупкая Тика даже не поморщилась. Жизнь была к ней несправедлива.***
Жизнь была кончена. Вместо башни высшего колдовства на поляне валялась груда камней, разобрать которую было не под силу даже всем магам, вместе взятым. Всё, что осталось от древних знаний, оказалось раздавлено вековыми камнями. Рейстлин кусал губы, глядя на свой худший провал. Что виноват во всём был он сомнений не было: множество лет башня стояла спокойно, а стоило ему уничтожить Фистандантилуса, как чары рассеялись, и она рухнула. Все идеи, все планы, всё пошло насмарку. Рейстлин не знал, что делать. Крисания, не осознававшая масштаба трагедии, праздно шаталась вокруг и прыгала по камням. Её неизменное благодушие выводило Рейстлина из себя. Как могла она оставаться такой довольной! Ей были нужны только развлечения, она не знала, что ценнейшие знания мира были потеряны навсегда его виной! На него возложили миссию. Он её провалил. Злость сменилась апатией. Впервые Рейстлин чувствовал, как контроль вытек из его рук, оставляя самого по себе, неспособного ничего изменить. Что ему оставалось? Вернуться опозоренным, без Ока и силы? Для чего он был нужен таким? Воздух рядом натянулся, напрягся, как перед усилием, и исторгнул из себя Даламара. Рейстлин по заложенному рефлексу проверил его на иллюзорность. Даламар был настоящим. Око дракона в его руках не оставляло вопросов о том, как он сюда попал. Этого ещё не хватало. Именно сейчас, когда Рейстлин полностью провалился и не мог даже представить, как исправить ситуацию. — Ты не вовремя,— сказал Рейстлин, не глядя ему в глаза. — Надо же, а мне почему-то казалось, что ты будешь рад меня видеть,— уязвлённо ответил Даламар. Рейстлин отвернулся совсем. Вот сейчас Даламар оглянется и поймёт. Увидит уничтоженную башню, неправильную рощу, поймёт, что Рейстлин не справился с тем, что сам Даламар уже решил легко и быстро. Но Даламар не смотрел ни на башню, ни на рощу — только на Рейстлина, с его несчастным лицом и закрытой позой. Даламар осторожно шагнул к нему и положил на плечо ладонь. — Что случилось?— тихо спросил он. Рейстлин сбросил его руку. — Не трогай меня! Ты сам не видишь? Тысячелетним знаниям пришёл конец из-за моих никчёмных попыток достать Око дракона. Рейстлин снова кипел от ярости на себя — за ошибку — и на Даламара — за то, что посмел увидеть его в этот момент. Даламар послушно поднял руки и сделал шаг назад. Его красивое лицо оставалось спокойно, что злило Рейстлина ещё сильнее. — Тысячелетние знания были уничтожены триста лет назад, когда башню прокляли. Ты ничего не изменил. — Их можно было достать, пока башня стояла… — Нельзя было,— прервал его Даламар.— Рейстлин, триста лет башню никто не мог распечатать, даже самые искусные маги. Ты не сломал её, ты только констатировал смерть. Всё в порядке. Даламар протянул к нему руки — не настаивая и не пытаясь подойти сам. Рейстлин повёл плечами, в отчаянии глядя на него. Хотелось быть хитрей и сильнее. Хотелось, чтобы Даламар увидел его могущество, а не бессилие. Хотелось просто быть лучше, чем он был. Рейстлин отошёл на шаг. — Не надо меня утешать. — Я не тебя утешаю,— улыбнулся в ответ Даламар,— а себя. Я скучал по тебе. Это был запрещённый приём. Рейстлин вскинул голову, зная, что его щёки уже покраснели. Но Даламар хотел полной капитуляции. — Мы справимся, что бы тут ни случилось,— тихо закончил тот.— Иди ко мне. Рейстлин в три шага оказался укутанным в тепло и мягкость. Его руки сжали отворот Даламаровой мантии, как будто стараясь вырвать его вместе со своим неуместным смущением. Он спрятал лицо в изгибе чужого плеча, потёрся лбом, как уставшая собака. Даламар привычно устроил подбородок на его макушке. От него пахло лесом и мёдом. — В Сильванести мы одолели армию драконов,— ненавязчиво сказал Даламар, потирая его лопатки. — А мои друзья сейчас отстаивают Квалинести,— согласился Рейстлин.— И я уничтожил Фистандантилуса. Насовсем. Даламар секунду механически продолжал гладить его. Резко отстранился, глядя на Рейстлина во все глаза. — Ты изгнал его из себя? И убил? — Да,— кивнул Рейстлин,— возможно, башня рухнула из-за этого, но я не… Даламар! Даламар, вредная ехидна, подхватил его под бёдра и провернулся вокруг себя. Рейстлин вцепился ему в плечи испуганной кошкой. — И ты ещё расстроился? Рейстлин! Рейстлин очень хотел высказать этому самодовольному лицу всё, что думал о хватании свободных людей, но лицо было слишком красивое и смотрело с такой гордостью, что Рейстлин только вздохнул. Ему редко удавалось посмотреть на Даламара сверху вниз — только утром, в постели, нависнув над ним неизбежностью пробуждения. Теперь вот тоже. Руки Рейстлина своевольно обняли Даламара за шею. — Я себе… не так нашу встречу представлял,— тихо признался он. Даламар понимающе улыбнулся. — Не всегда получается выпендриться, да? Меня это тоже расстраивает. Он осторожно поставил Рейстлина обратно на землю, но не отпустил от себя. Они стояли очень близко, и Рейстлин наконец-то почувствовал: Даламар его нашёл. Даламар склонился ближе, совсем чуть-чуть, и, хоть соблазн поддаться к нему и был велик, Рейстлин вспомнил кое-что ещё. — Здесь ребёнок,— осторожно предупредил он. — Ребёнок? В подтверждение Рейстлиновых слов со стороны развалин раздался победный вопль. — Это Крисания,— сообщил Рейстлин,— она бегала в проклятую рощу как к себе домой и, кажется, станет очень хорошей волшебницей. Я её протестировал. Поговорим с её родителями на обратном пути? Даламар несколько раз хлопнул большими глазами, а потом усмехнулся. — Хоть бы предупредил, что решил завести ребёнка. Рейстлин улыбнулся на эту шутку. Он действительно уже представил, как эта непоседливая девчонка закончит обучение, пройдёт Даламаровую улучшенную версию Испытания, станет его ученицей. Вот только вряд ли возможно оставаться в магической ложе, будучи богом. Он взял Даламара за руку, направляясь туда, откуда визжала Крисания. — Пойдём, познакомлю вас. Я недавно разговаривал с богиней эльфов, она кое-что подсказала… — Без обид, но у эльфов бог,— перебил Даламар, сплетая с ним пальцы. — Был раньше, пока после Катаклизма не ушёл вместе с несколькими другими, и новая богиня заменила его… Постой,— прервался Рейстлин,— разве ты не знаком с ней? Даламар остановился — А должен? — Но ведь ты ей молился в лесу…— Рейстлин смутился.— Твой оберег. Он помог мне победить Фистандантилуса. И ещё я болтал с Майей — твоей богиней — когда почти умер в храме Мишакаль вместе с избранной жрицей… — Так,— выдохнул Даламар,— для начала, я рад, что мой подарок пригодился. Затем, даже не знаю, кого мне ревновать, тебя или мою богиню, которая болтает с тобой, а не со мной. Рейстлин примирительно сжал его пальцы. — Никого, мы оба любим тебя. Но, кажется, нам о многом стоит поговорить. Пойдём, спустим Крисанию, пока она не навернулась.***
Флинт горячо обнимался с дворфийкой в чёрной мантии. — Джет! Ты жива!— радовался он. — И ты не помер, братец! Мужчин, женщин и детей держали в плену в разных местах, чтобы не дать взбунтоваться. Отряд Лораны пробрался к комнате, где держали мужчин, но людям всегда было сложно понять, к какому полу относились одинаково бородатые дворфы, и Джет предпочла остаться с мужем. Танис высказал свою идею о бунте, и многие мужчины поддержали её. Теперь задачей было найти детей и вывести их, чтобы дать взрослым возможность поднять восстание. — Девушки приносят еду раз в день,— объявила Джет,— они могут поменяться с вами, и часть из вас уйдёт вместе с ними, чтобы поговорить и узнать о детях. Времени дают очень мало, поменяться одеждой вы не успеете. Благо, у вас есть три девушки, им достаточно будет переодеть плащи… — Исключено,— тут же отрезал Карамон.— Одни они не пойдут! — Лоране вообще лучше бы остаться,— проворчал Танис. И только Речной Ветер мудро промолчал. Золотая Луна тем временем посвящала Высоких Искателей в ситуацию с возвращением богов и ответить не могла, так что Тика взяла обязанность на себя. Она ругалась на Карамона и Таниса так долго, что даже Искатели успели закончить выяснять подробности нового богопоклонения и обратили внимание на них. — И Лорана отправится с нами,— подытожила Тика. Карамон, уже успевший узнать, что такое гнев его невесты, спорить не стал. Лорана же стояла вся пунцовая: никто никогда не отстаивал так рьяно её независимость. Невольно Лорана залюбовалась раскрасневшимся лицом и горящими глазами Тики. Тут же себя одёрнула: у Тики уже был жених, а самой Лоране нравился Танис! Который покорно стоял и молчал, не возражая и не соглашаясь с ней. Стало грустно. Карамон признал свою ошибку и очень громко убеждал Тику, что она у него самая сильная, умная и смелая. Танис молчал снова. Лорана вздохнула и отправилась объяснять нынешний план Золотой Луне. Вскоре женщины вошли в темницу. Джет и мужчины быстро доложили им ситуацию, и трое из них отдали свои плащи, в которых купались от зябкости подземелья, Золотой Луне, Лоране и Тике. Карамон проводил их к выходу тоскливым взглядом. Речной Ветер похлопал его по плечу. Среди женщин донесли: бунт готовы поднимать, если детям гарантируют безопасность. — Их охраняет драконица,— сообщила одна из пленниц, Маритта,— но она совсем стара и любит наших деток сильнее некоторых родных родителей. Кто знает, вдруг с ней выйдет… договориться. Тика скептически скрестила руки на груди. Золотая Луна и Лорана, знакомые с дипломатией, вежливо кивнули. Они знали, что договориться с драконицей не выйдет, и всё же другого выхода, кроме как идти к ней и уводить детей, не было. Тика осталась с женщинами, чтобы защищать их. С Золотой Луной и Мариттой пошла местная чародейка, присланная пять лет назад на замену погибшему Олафу. Лорана шла позади всех, вцепляясь в плащ. В отличие от остальных, она ещё не видела драконов. Они вошли в огромную комнату без окон. От стены до стены лежала огромная алая драконица. Свет от факела не мог полностью охватить её, но Лорана превосходным эльфийским зрением видела потрескавшиеся кожистые крылья, облупившуюся чешую, ужасные пролежни, сточившиеся когти… Драконица была стара, но, кроме того, с ней ужасно обращались, не давая ни взлететь, ни хотя бы встать. Лорана не была из тех наивных эльфиек, которые плакали над каждым кусочком дичи, но от того, что такое могущественное, выносливое существо вело столь жалкое существование, в ней вскипал гнев: алый, как чешуя драконицы Метафлёр, некогда могучей и опасной. — Уже завтрак?— сонно спросила она. Маритта без капли страха подошла ближе. — В горах собирается гроза, мы пришли чуть раньше… Спи, милая, не тревожься… Метафлёр покорно прикрыла веки, но вдруг её ноздри раздулись, а глаза раскрылись шире. — Запах… Я слышу запах Мишакаль. Маритта, кто с тобой? — Всё в порядке,— попыталась успокоить её Маритта, но Метафлёр её будто не слышала. — Маритта, эта женщина возле тебя! Она никакая не женщина, она жрица! О, Владычица, нет, нет, не подходи ко мне… «У неё помутился рассудок»,— поняла Лорана. Не растерявшись, чародейка накинула на Метафлёр магическую сеть. — К детям, живо!— прикрикнула она.— Я недолго смогу удерживать её… Маритта и Лорана бросились в соседнюю комнату, к детям, ещё не знавшим о побеге. На сборы времени не было, старшие брали младших на руки, и все они кинулись обратно, молясь только. чтобы сил чародейки хватило… Пол дрожал под ногами. Ударная волна прошла сквозь стену, бросая всех навзничь. — Скорее, скорее,— торопила Маритта,— зал вот-вот рухнет… Часть обломков уже начала падать. Лорана успела оттолкнуть кого-то из детей, но она не сможет спасти всех… Всё стихло. Удивлённые, Лорана и Маритта переглянулись и осторожно выглянули обратно. В зале драконицы увидели они совсем не то, что ожидали. Могучую голову Метафлёр держала в хрупких ладонях Золотая Луна. Ожерелье Мишакаль на её шее светилось ровным голубым светом. Затягивались раны на могучей чешуе, отрастали заново когти. Между ними — драконицей и человеческой женщиной — как будто шла беседа, недоступная остальным. Сети не было: чародейка стояла поодаль, совсем растерянная. — Ты вернула мне разум, жрица,— проговорила Метафлёр наконец. Её скрипучий голос всё ещё отдавал старостью, но интонации стали глубже и алый взгляд резал до крови.— Отчего ты была так самонадеянна? — Твоё безумие причинило бы вреда больше, чем твоя воля. В здравом уме ты не навредишь детям. Метафлёр задумчиво посмотрела на Лорану, из-за спины которой с интересом выглядывали дети. Лорана стиснула зубы, чтобы не выдать дрожь страха. — Ты права, не причиню,— согласилась Метафлёр наконец.— Так в чём ваш план? Золотая Луна с детства была вовлечена в политику. Она хорошо знала, когда приходило время тонкой лжи, а когда стоило говорить правду. — Вывести детей, женщин и мужчин одновременно в один коридор и тайными ходами увести из крепости,— призналась она. — Нам нужно отвлечь армию Такхизис от Квалинести,— уточнила Лорана, решившая, что не уступит Золотой Луне в храбрости. Маритта потихоньку стала заводить детей в зал. — Прямолинейно,— кивнула Метафлёр,— раньше жрецы и эльфы были куда изворотливее… Дракона Пироса и повелителя драконов Верминаада вы решили упустить из внимания? — Мы… сразимся с ними,— не очень уверенно ответила Золотая Луна. — С обоими сразу? Без единого собственного дракона? — Безумной она мне больше нравилась,— криво усмехнулась чародейка на ухо Лоране. Лорана вздрогнула: следившая за Метафлёр, она не заметила, как к ней подошли. Метафлёр вздохнула. — Какие же вы ещё девочки,— мягко произнесла она,— кроме тебя, Маритта. Тебе я благодарна: ты заботилась обо мне всё то время, что я была развалиной. Маритта польщённо зарделась. — Пусть каждый ребёнок подойдёт ко мне,— сказала Метафлёр,— а потом уводите их. Жрица вернула мне крылья, грех не воспользоватсья этим шансом. Лорана ничего не поняла, а потом возмущённо топнула. — Ты собираешься драться с Пиросом? Он же убьёт тебя! Метафлёр рассмеялась, и от её смеха стены задрожали. — Давным-давно у меня забрали детей. Сделать этого второй раз я не позволю. Ну же, Эрик, подойди. Самый маленький из детей смело шагнул к Метафлёр и обнял её переднюю лапу. Та дыхнула на него горячим воздухом. — Но они же,— начала Лорана, и не смогла закончить. — Не мои?— хмыкнула Метафлёр.— Когда доживёшь до моих лет, эльфийка, поймёшь, что нет своих детей и чужих. Есть только будущее, которое мы должны защищать в их лице. Лорана вздрогнула. Она не была ни матерью, ни хотя бы старшей сестрой. Это её опекали усерднее, чем других. Это её капризы выполняли беспрекословно. Но она была здесь ради будущего Квалинести, и она понимала слова Метафлёр. По очереди каждый ребёнок обнял драконицу, и они все поспешили на выход, оставляя Метафлёр позади. Стены Пакс-Таркаса задрожали.***
Даламар закончил рассказ о своих приключениях и показал Рейстлину Око Дракона. Рейстлин рассматривал его с интересом: свою историю он уже успел рассказать. Слегка ободравшая коленки Крисания с прежним энтузиазмом носилась по развалинам крепости. Даламар следил за ней краем глаза. Девчонка ему понравилась. Из таких, как она, вырастали самые упорные и деятельные взрослые, если им только давали дожить до взрослости. Даламара искренне радовало то, что Рейстлин избавился от Фистандантилуса. Пусть даже и Палантасская Башня, завязанная на старого самодура, была уничтожена безвозвратно. Отстроят новую, если захотят, в местечке поудобнее. А Рейстлин ещё придумает способ стать самым-самым и всем утереть нос, как он это любит. Даламару пришла идея. — Рейстлин,— спросил он,— ты же учил заклинание перемещения во времени? — Учил,— ответил тот, на лету схватывая идею.— Но мне не хватит на него сил. — У Ока хватит,— коварно улыбнулся Даламар.— Если ты создашь заклинание, но пропустишь его через меня, а я обращусь к Оку… Мы могли бы отправиться в день запечатывания башни и умыкнуть второе. Рейстлин посмотрел на него такими влюблёнными глазами, что Даламар не поцеловал его лишь оттого, что за обоими наблюдала Крисания. Юной девице не пристало смотреть на всякие развратности. — Многоуважаемый глава конклава не перестаёт поражать меня своей мудростью,— проворковал Рейстлин. Даламар сначала польщённо улыбнулся, а потом скривился. — Не называй меня так. Я не готов думать о том, что теперь коллективно убивать будут меня. Он не рассказал Рейстлину, что за личиной новой главы Алой ложи скрывалась давно знакомая им обоим чародейка. Ещё меньше он хотел говорить, что она наверняка теперь, когда между ней и властью стоит всего одна фигура, попытается её устранить. Анка ему по-хорошему нравилась, хоть он и не до конца одобрял её методы. Даламар надеялся, что она не станет убивать его до свершения плана Рейстлина, а там Даламар устранится сам. Рейстлин поднялся. — В любом случае, думаю, нам пора начинать. Я бы хотел ещё успеть посмотреть, как мои дорогие друзья разносят Пакс-Таркас. Крисания, будь умницей, посиди на своих камнях спокойно, пока мы не вернёмся. Хорошо? Крисания свесилась с камня головой вниз и очень внимательно посмотрела на Рейстлина. — Никогда не проси девочек быть умницами, если хочешь, чтоб они тебя послушались,— назидательно сказала она.— Но так и быть. Только ради Даламара. И она очаровательно улыбнулась. Даламар очаровательно улыбнулся ей в ответ. Рейстлин их общего очарования решительно не выдерживал, и потому как можно скорее перевёл тему: — Мне нужно несколько минут, чтобы освежить заклинание. После этого я буду готов. Даламар кивнул и присел в ожидании. Рейстлин сложил голову ему на плечо. Так повторять было гораздо удобнее. Он многое выучил в Палантасской башне, пока Даламар разбирался с делами Ладонны, и заклинание перемещения во времени в том числе. Скорее из интереса, чем серьёзно надеясь его применить: оно жрало столько сил, что проще было сразу упасть в голодный обморок и не трудиться. Повторение было окончено. Рейстлин выдохнул, посмотрел на Даламара и кивнул ему. Тот, поняв всё с полумысли, достал Око дракона и сконцентрировался на нём. Рейстлин начал читать заклинание, чувствуя, как всего его наполнило предвкушение магической связи. Даламар коснулся его плеча. В знакомое ощущение колдовства под пальцами вплелась другая, более тёмная магия, а вместе с ней — изначальная, древняя сила Ока Драконов. Она окутывала, как тяжёлый плащ, и задушила бы, если бы Даламар не держал её так крепко. Рейстлин был в восторге. Он продолжал читать текст, целиком вплетаясь в Даламарову уверенность, зная, что ничто не навредит ему. Он сосредоточился так сильно, что не заметил, как юная девушка подобралась ближе, завороженная волнами силы, как схватилась за полы мантии Рейстлина, чтобы разглядеть… Заклинание завершилось. Рейстлин зажмурился, а, когда открыл глаза, обнаружил себя на том же месте возле целой башни высшего колдовства. Она была не зловещей, а спокойно-тёмной, как в Вайрете, а роща вокруг зеленела лапами елей в окружении облысевших осенних деревьев. — Получилось,— выдохнул Рейстлин, оборачиваясь на Даламара, и тут же заметил Крисанию. — Тебе же было сказано не вмешиваться!— прошипел он. Но Крисания не отреагировала, неподвижная. Даламар вздохнул, взял её за локость, и тут же отдёрнул руку. — У неё вспышка. Как у тех малахольных, которых мы встречали в пути. Из-за пробуждения Такхизис тёмной силы в мире стало так много, что светлая, скапливаясь в случайных местах и сущностях, иногда вспыхивала, наделяя способностями тех, кто ни за что не развил бы их, будучи в порядке. Рейстлин зло поджал губы. — Разве не должна тогда она что-нибудь сделать? — Скажи спасибо, что не делает,— нахмурился Даламар. Звуков из башни не доносилось, а вот в лесу шла целая армия. Человек ещё не мог услышать это, но Даламар, обеспокоенный, поторопил: — Король-Жрец уже рядом. Нужно спешить. Они оба знали, что случилось — случится — сейчас. Армия Короля-Жреца вынудит магов оставить Башню, и Фистандантилус убедит своего тёмного собрата проклясть её так, чтобы она простояла пустой ещё триста лет, пока дух Фистандантилуса не развеется окончательно. Рейстлин обернулся на башню. — Используй простой телепорт в ближайший зал,— сказал Даламар,— а оттуда постарайся поймать нить Ока… Оно станет взывать к моему. — Постой, ты не можешь остаться здесь, когда армия… — Я не могу отвести туда девочку, полную светлых сил. Ты и сам знаешь, какая тьма там сейчас собирается. Крисанию разорвёт. А тебе она, кажется, нравилась. Рейстлин прищурился. Даламар был прав, жертвовать ребёнком было нельзя. И всё же.. — Я успею вернуться к вам,— кивнул он и быстро чмокнул Даламара в край рта, чтобы затем раствориться в ветре. Даламар печально вздохнул. Вот опять они попали в неприятности. Силы после перемещения у него почти кончились: нужно было скопить на полёт обратно, а к Крисании он даже прикоснуться не мог, не чувствуя ужасающей боли, не то, что спасти. С горем пополам он оттащил её под балкон башни, где нельзя было заметить их сразу. Крисания по-прежнему не реагировала. Сам Даламар бы скорее плюнул и прибил влезшую, куда не надо, девчонку, но убеждать сделать это Рейстлина было глупо. Рейстлин оставался алым магом и, что важнее, человеком с маниакальной любовью к сирым и убогим. Взять хотя бы ту овражную гномиху, с которой он подружился в путешествии. Приходилось так или иначе это учитывать. Крисания хотя бы светом не швырялась. Даламар прислушался. Вспышка была маленькой и не страшной. Будь у них хотя бы пол дня, Даламар бы вообще не беспокоился, у Крисании даже никакой цели не было, она бы пришла в себя… Но у них не было даже часа. Оставалось лишь ждать. Рейстлин тем временем пробирался к сокровищнице сквозь коридоры башни. Маги уже покинули её, зная о скором прибытии армии. Только один тёмный чародей бродил здесь неупокоенным призраком, готовый призвать на неё проклятие. Рейстлин чувствовал его силу: тёмную, готовую уничтожить саму себя. Чувствовало это и Око дракона, хранимое в башне. При всех дурных качествах Глаз драконов, вроде любви к манипуляциям и медленному уничтожению людей, суицидальными наклонностями ни одно из них не страдало. И, решило Око дракона, если одни глупцы решили оставить его в запираемой башне, стоило воспользоваться возможностью избежать этого. Око кричало всё сильнее и, если бы у него были настоящие глаза, закатывало бы их каждый раз, когда Рейстлин сворачивал не туда. Наконец он оказался там, где должен был: в сокровищнице. Око испытало магический аналог облегчения. Довольный Рейстлин приблизился, коснулся его рукой и заговорил: — Я пришёл предложить тебе сделку. Киноварь, алая драконица, возникла перед ним: — У тебя нет времени на сделку. Подчинись мне, и мы оба останемся живы. Теперь и до Рейстлина долетели звуки шагов. Он стиснул зубы. — У тебя его тоже нет. Киноварь ощерилась всеми зубами. — И ты так просто сможешь позволить себе вернуться один? Даламар мысленно проклинал драконов, Такхизис и собственные дурные идеи. Армия уже подходила к поляне. — Я чувствую светлую ауру,— выцепил он чей-то голос.— Нужно пойти посмотреть, вдруг тут держат одного из наших. Даламар скрипнул зубами. Этого ещё не хватало! Он не мог спрятать Крисанию в лесу, потому что лес наводняла армия, и не мог войти в башню… Если убить лазутчика, какое-то время это останется незамеченным, но хватит ли времени… Вдруг Крисания пошевелилась. Дрожь прошла по всему её телу, и она раскинула руки. Даламар почувствовал скрывающее: неправильное, грубое, как комок нитей, спутанный глупым котёнком, но всё ещё способный скрыть их… — Ты меня понимаешь?— спросил Даламар тихо. Крисания кивнула. — Тогда терпи,— приказал Даламар, и коснулся её лопаток. Руки тут же обожгло от прикосновения к белой магии. Крисания не знала, как колдовать, не умела, и всё происходящее было только следствием влияния тьмы на её внутренний свет. И всё же ей тоже пришлось сжать зубы и терпеть болезненное прикосновение. Даламар усилил её заклинание, чуть структурировал его. Крисания держалась умницей, хоть ничего и не понимала. Даламар почти восхитился. Человек в белой жреческой мантии подошёл к ним почти вплотную, прочесал своим заклинанием пространство. Крисания прижалась ближе. — Спокойно,— прошептал Даламар.— Ты умница. Продолжай так же. Наконец, ничего не найдя, жрец ушёл. Крисания громко выдохнула и свалилась без сил. Вспышка кончилась: измождённое, неподготовленное к весу магии тело отключилось. Даламар выдохнул. Теперь можно было хотя бы затащить её в башню, не боясь, что Крисанию разорвёт. Он подхватил её и переместился в ближайший коридор. Глава армии уже вещал что-то перед стеной. Тем временем Рейстлин вперился взглядом в глаза драконицы. Он не мог уйти без Ока! Он не… Не мог ли? В памяти снова возник Даламар, подхвативший его на руки. Даламар, легко принявший поражение Рейстлина. Если Даламар смог — тогда и он сможет. Рейстлин улыбнулся. — В таком случае, прощай. Я не подчинюсь тебе. Я ухожу. Рейстлин впервые отказывался от силы. Ему нужно было отыскать Даламара с Крисанией, успеть вернуться до того, как будет проклята башня… А силу он найдёт и без Ока. Не зря же Рейстлин уничтожил Фистандантилуса. Только вот драконица злобно зашипела ему в след и, наконец, остановила: — Ты победил. Даламар в то же время спешил туда, где чувствовал магию Рейстлина. Время было на исходе, глава армии закончил речь… Рейстлин выскочил на него с Оком подмышкой, на ходу начиная читать заклинание. Даламар схватился за него, не сразу осознавая, что, если сработает, они окажутся под завалами. Интуитивно Даламар начал плести своё, не смешивая с Рейстлиновым, заклинание перемещения, едва успевая, надеясь, что сработает… Раздался громкий хлопок телепорта, яркая вспышка света, и все трое оказались в роще у башни. Даламар неудачно перецепился о корягу, но это было лучше, чем быть придавленным вековой грудой камня. — Мы смогли,— довольно выдохнул Рейстлин. Даламар улыбнулся. Счастливый, растрёпанный, получивший давно желанный приз Рейстлин был ужасно красив. — Поздравляю, мой дорогой,— промурлыкал он, удобнее устраиваясь на траве.— Теперь из задач вернуть Крисанию домой и посмотреть, что вытворяют твои друзья. Рейстлин уселся рядом и прижался боком. Даламар довольно приобнял его, чувствуя привычное тепло другого тела.***
Лорана смотрела в небо, хотя это уже было бессмысленно. Два дракона, секунду назад переплетённые в ужасной схватке, рухнули вниз, похоронив под собой крепость и всех, кто не успел вырваться. Руки у Лораны дрожали: впервые в жизни она стояла в настоящем бою. Впервые вынимала клинок не из манекена, а из плоти. Какой-то бедняга попытался выбраться из-под обвала. Лорана хотела подойти, помочь… Что-то зелёное сверкнуло на его животе. Чёрный рыцарь, возникший из воздуха, склонился над человеком, провёл по нему рукой, и человек затих, больше не дёргаясь. Лорана замерла. Рыцарь обернулся на неё, и за его забралом ей почудилось мёртвое сияние. Лорана моргнула. Никого уже не было, только труп какого-то бедняги лежал под завалами. Сзади раздались довольные крики. Карамон радостно обнимал Рейстлина и незнакомого Лоране эльфа в чёрной мантии. Стурм спешил к ним, чтобы выговорить Рейстлину за то, что тот не поддержал их в этой битве. Танис и Речной Ветер собирали выживших, чтобы составить план. С глубокой печалью Лорана поняла, что ничего ещё не закончилось.