Раскаяние

      - Рейстлин! Я верю, что в этом есть смысл, верю! Но тебе это не нужно! – Крисания, заламывая руки и почти падая на колени, умоляла Рейстлина остаться. – Зачем тебе Тьма? Рейстлин, молю, останься!       - Ты. Идешь. Со. Мной? – выговорил чародей, чеканя каждое слово.       - Это неправильно… Удел смертных – жизнь. Но не божественная вечность.       - С этим я мириться не собираюсь! – раздраженно перебил ее маг.       По своему обыкновению он не кричал, но его резкий, свистящий шепот был намного хуже и страшнее любого крика.       - Останься, Рейстлин! Остановись! – она бросилась к нему, хватая за руки. – Не делай этого! Я не смогу помочь тебе…       - Ты что, думаешь, что ты незаменимая? – вывернувшись из ее хватки, маг больно сжал тонкие запястья. – Нет, Крисания, я найду другую. Или другого.       Сгорающий в пламени своей идеи, чародей не замечал отчаяния светлой жрицы, не видел слез в ее серых глазах, не видел красных пятен, оставшихся на ее руках от его хватки. Он видел только власть. Корону Тьмы на своих седых волосах. Безграничную силу, что скоро будет заключена в его теле.       - Я люблю тебя, Рейстлин! – словно хватаясь за последнюю соломинку, прошептала она. Голос срывался, по щекам катились горячие слезы.       - Боюсь, твоя любовь мне мало поможет, жрица.       - Прошу…       - Отстань от меня! – скривившись, крикнул он, грубо отталкивая ее от себя. – Ты не нужна мне!       - Рейстлин! – Крисания с ужасом смотрела на него. Она не кривила губы, больше не кричала. Но по бледным щекам без остановки текли ручейки слез, а в груди что-то очень больно ныло, не давало дышать. Словно кто-то воткнул под ребра острый серебряный кинжал. С небольшой зазубриной на лезвии.       Чародей последний раз взглянул на нее, юную жрицу, уже так много познавшую, но все еще глупую и наивно верящую в сказки. Он смотрел остро. С презрением. Надменностью. Она была слаба. Она не могла помочь ему.       - Прощай, - сухо сказал он, прежде чем выйти, оглушительно хлопнув дверью.       Тем же вечером маг перенесся в Истар. Древний город, где ему предстояло обрести истинное могущество, что позволило бы ему войти в Бездну и победить Владычицу Тьмы. Кроме этого он должен был уговорить светлого жреца, на замену Крисании, последовать за ним.       Первая задача далась тяжело, с потом и кровью. Но терпение и упорство чародея дали свои плоды. Рейстлин окончил обучение, убил своего учителя – великого Фистандантилуса - и присвоил себе его имя и знания.       Со второй же задачей он справился легко. Смутить душу Праведного Сына Паладайна, Денубиса, оказалось проще простого. И без того сомневавшийся в своей вере, в путях Братства, он легко попался в сети черного мага и охотно пошел за ним во Тьму в поисках своей души и ответов на терзавшие его вопросы.       Рейстлин ощущал восторг в груди, опьяняющее чувство собственного могущества. Он чувствовал гнев и страх Владычицы, предвидящей его появление и ее собственное поражение. Но что-то было не так. Это что-то атаковало Рейстлина ночью. Кошмары с Такхизис сменялись кошмарами с тяжелыми платиновыми цепями, опутывавшими всё его тело и не позволявшими сделать шаг. Но чародей упрямо сбрасывал их и шел вперед, шаг за шагом. Но каждую ночь сны становились хуже. Цепи душили его, лишали воздуха, в глазах темнело и тогда, в забвении, в агонии маг видел заплаканные серые глаза.       Вскоре даже наяву каждый шаг стал даваться с трудом. Его армия шла вперед, верный жрец был рядом. Но песок Равнин затягивал его, забивал глаза, нос, рот, уши, и маг слышал тихое шуршание белого платья. Он злился, его не успокаивала больше ни магия, ни перспективы. Идеальный, до мелочей продуманный план шел наперекосяк. С каждым днем его положение становилось только хуже.       И вот, наконец, его цель – он стоит перед Вратами. Знает, что сил хватит, чтобы открыть их и войти рука об руку с Денубисом, который защитит его от всех ужасов, насланных Богиней Тьмы. Но платиновые цепи обвивают руки, не позволяя колдовать, обвивают ноги, не позволяя сделать еще один шаг вперед, обвивают горло, не позволяя выпевать слова заклятия. Рейстлин долго смотрит на Врата, краем уха слыша молитвы жреца. И вдруг видит черные волосы. Заплаканные серые глаза. Дрожащие пальцы, комкающие белое платье. Он отчаянно кричит, вырывая Денубиса из транса. Врата перестают сиять, больше не ожидая его слов. Рейстлин кричит долго, сквозь боль в горле и слезы. Но в конце он делает шаг назад. Он сам приковал себя этой цепью, и она не отпустит. Маг шепчет дрожащим голосом заклятие перемещения. Коридоры Замана размываются, постепенно превращаясь в знакомые стены Палантасской Башни Высшего Волшебства. На еще одно заклятие почти не было сил, но маг не жалел себя. Через миг перед глазами засверкали золотые минареты Храма.       Он шел по плитам, не обращая внимания ни на слабость, ни на гнев Светлого Бога, ни на удивленные, порой презрительные взгляды окружавших его людей. У него была лишь одна цель.       Рейстлин коснулся кончиками пальцев двери ее покоев и тихо вошел. Жрица стояла у окна. Услышав тихий скрип двери, она резко развернулась и застыла.       Замер и чародей. Для него прошло много долгих месяцев, здесь же, в Палантасе, едва истекли несколько недель. Всего несколько недель, но ее черных волос уже так преждевременно коснулись ниточки седины, серые глаза стали светлее, словно слезы вымыли весь цвет, щеки утратили румянец.       - Рейстлин? Ты? – не веря, прошептала она, делая несколько маленьких, неуверенных шагов ему навстречу.       А он все стоял и не двигался, изучая ее. Он видел, как она изменилась, видел даже при своем проклятом зрении. И все же… Чародей видел красоту в ней.       Рейстлин сделал шаг вперед и упал перед жрицей на колени, склонив голову. Он нежно сжал ее ладони, прижимаясь к ним лбом, и без остановки шептал «Прости».       - Мне не за что прощать тебя, маг. Ты выбрал свой путь, и мне в нем нет места. Я все понимаю, - она грустно улыбалась и гладила его по голове.       - Прости, молю, прости меня! – в исступлении шептал Рейстлин, не смея поднять на нее взгляд.       - Я тоже умоляла тебя, - несмотря на содержание слов, Крисания говорила мягко и все так же мягко перебирала седые пряди. – Но ты попрощался со мной. Ты выбрал Тьму.       - Нет! – чародей ответил так резко и неожиданно громко, что испуганная жрица отступила назад.       - Нет? – она смотрела на него с непониманием, сдерживая слезы сожаления.       - Я не вошел в Бездну, я отказался от всего, чтобы вернуться к тебе, - Рейстлин поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза, но она молчала, и его взгляд потух, вновь обратившись к полу. – Только, кажется, поздно… - горько закончил он.       В его голосе не было обиды или злости. Он был сам виноват в этом. Вины Крисании в его поступках и решениях не было.       - Прости… - он поднялся с колен. – Ты права, отвергая меня, - маг направился к двери, но его остановил ее тихий голос.       - Я не отвергала тебя, Рейстлин, - с легкой улыбкой произнесла она. – Это едва не сделал ты сам.       Сердце мага, в котором едва затеплилась надежда, было безжалостно проткнуто холодными иглами, заставившими его согнуться и сжать зубы, чтобы вытерпеть издевки жрицы.       - Но у меня есть еще один вопрос для тебя.       Чародей молча смотрел на нее, ожидая, когда она вновь заговорит.       - Так что же важнее, любовь или власть?       Повисла пауза. Рейстлин не видел в ее глазах насмешки или злости. Он видел…       - Любовь, - тихо ответил маг.       Жрица улыбнулась и подошла к нему совсем близко. Ее губы едва ощутимо коснулись его.       - Теперь я пойду за тобой хоть на край света, - прошептала она.       - Он мне больше не нужен. Ты… вернешься со мной… домой? – Рейстлина всё еще захлестывал страх.       - Да, любовь моя, вернусь.       В следующий миг в покоях жрицы остался лишь весенний сквозняк и эхо счастливого смеха.