Вечер перестал быть томным

Дверь в квартиру едва слышно приотворилась, тихо щелкнув замком, и так же негромко закрылась. Сейчас не стоило шуметь. Оставив обувь в прихожей, Коцит осторожно пробрался по коридору и заглянул на кухню. Довольная ухмылка озарила его лицо. Он был здесь. Один. Устроился на диване с ногами. Закатное солнце вырисовывало красивый профиль на фоне панорамного окна. Несколько шагов — и он положил руки на плечи Флегетону, сосредоточенно просматривающему бумаги, в беспорядке разбросанные по журнальному столу. Тот от неожиданности вздрогнул, хотя должен был почуять столь близкое присутствие сородича. Удержав в руках пожелтевшие от времени листы, он резко обернулся, и, узнав нарушителя спокойствия, неодобрительно скривил тонкие губы. — Коцит, — с укором посмотрев в черные глаза, Флегетон покачал головой, — Чего тебе? Названный улыбнулся клыкасто, оглаживая чужие плечи и оттягивая в сторону воротник рубашки, чтобы добраться губами до нежной шеи. — Желаю знать, уделишь ли ты мне толику своего внимания, мой дорогой? Флегетон недовольно зашипел, отстраняясь и бросая бумаги на стол. — Отстань. Я не в настроении. Однако, избежать прикосновений ему не удалось — Коцит притянул его к себе силой, обхватывая горло и вжимая в спинку дивана, заставляя приглушенно засипеть и задергаться. — Как жаль, милый, — хриплый шепот в самое ухо выражал сочувствие, в котором без труда угадывалась издевка, — А вот я как раз-таки в самом что ни на есть настроении, и тебе придется мне подыграть. — Не собираюсь я тебе подыгрывать, отпусти меня немедленно! — Флегетон дернулся, безуспешно пытаясь выбраться из хватки, и впиваясь когтями в душащие его руки. — Конечно, не собираешься, — Коцит рассмеялся, игнорируя свежие царапины на своих руках, быстро набухающие кровью, — Я тебя заставлю. Обхватив горло собрата двумя руками, он сильно сжал их, держал, пока не почувствовал, как Флегетон начинает обмякать, и только после этого отпустил. Пока тот судорожно кашлял, пытаясь отдышаться, Коцит ловким движением выхватил из кармана ошейник и застегнул его на чужой шее, сразу натягивая ремешок. Флегетон испуганно ахнул, хватаясь за душащий предмет, быстро ощупывая в поисках застежки, и с ужасом обнаруживая вместо нее замок. Карабина тоже не было, цепь соединялась с ошейником напрямую, и сейчас он не мог ни расстегнуть его, ни даже снять поводок. Тяжело дыша, он развернулся, уставился ненавидящим взглядом на Коцита, и едва не обомлел от выражения самодовольства на его лице. — Сними. Немедленно, — шипение сквозь сжатые зубы ясно показывало, насколько он взбешен. Но это дало обратный эффект. Быстро намотав поводок на руку, Коцит резко дернул собрата к себе, заставляя потерять равновесие и удариться плечом о диван. — Я сказал, сними! — ошейник потащил Флегетона вверх, заставляя привстать, чтобы глотнуть немного воздуха, и приближая к лицу сородича, в черных глазах которого заплясали поистине дьявольские огоньки. — И не подумаю, — голос Коцита был твердым и властным, — Пока ты не выполнишь все, что я тебе скажу. — Ты с ума сошел? Я не собираюсь удовлетворять твои прихоти, — Флегетон хотел сказать что-то еще, но не смог из-за закончившегося воздуха. Подождав немного, Коцит отпустил поводок, позволяя ему отдышаться, и приказал: — Слезай с дивана. Когда собрат помотал головой, яростно кашляя, он закатил глаза и, подцепив ошейник спереди, фиксируя голову, ударил его по щеке. Флегетон удивленно вскрикнул, распахнув белые глаза и приоткрыв рот, его красивое лицо стало испуганным, побуждая собрата наклониться ближе в попытке учуять страх. Но его не было. — Сейчас же, — повторил Коцит. И Флегетон послушался, вставая с дивана и делая шаг назад, насколько позволял поводок. Узкая ладонь прижалась к горящей от удара щеке, губы все еще были разомкнуты и едва дрожали, выдавая смятение. Перемахнув через спинку, Коцит вальяжно уселся, чуть расставив ноги. Окидывая собрата хозяйским взглядом, от которого тот слегка поежился, он наклонился вперед и велел: — Раздевайся. Черный сюртук лег на спинку стула, за ним же отправился полосатый галстук, очки нашли место на столе. Видя нерешительность, с которой тонкие пальцы расстегивали пуговицы на рубашке, Коцит поторопил: — Живее, мой дорогой. Все снимай. Провожая жадным взглядом каждый сантиметр постепенно оголяющегося тела, он неосознанно закусил губу, когда Флегетон положил последний предмет одежды и остался совершенно нагим. Взгляд его постепенно из растерянного становился все более злобным. — Ну, и что? — сложив руки на груди, он недовольно нахмурился. — На колени, — короткий приказ вызвал бурю возмущения. — Да ты! Да ты, — что именно он, Коцит слушать не собирался, с силой дернув поводок вниз и на себя, заставляя сородича упасть на четвереньки у своих ног. Второй рукой он вплелся в светлые волосы, запрокидывая голову Флегетона, который уже начал предпринимать попытки встать или хотя бы отползти. Новая пощечина оказалась сильнее предыдущей, и в краешках белых глаз от боли и унижения проступили слезы. Флегетон всхлипнул, тяжело дыша от обиды и все так же недовольно хмурясь. Смуглая рука плавно огладила нежную щеку, довольная улыбка не сходила с лица Коцита, даже когда собрат резко дернул головой в попытке укусить ладонь, и незамедлительно этой же ладонью получил, тихо зашипев. Прозрачная капля скользнула по щеке, и Коцит наклонился, притягивая собрата за подбородок, чтобы собрать соленую влагу горячим языком. Флегетон попытался отшатнуться, но поводок прочно удерживал его на месте, отчего он приглушенно выругался. — Ах, ты мой хороший, не деться тебе никуда, да? — посочувствовал Коцит, качая головой, и ласково попросил, — Раз уж ты оказался в таком неудобном для себя положении, не соизволишь ли расстегнуть мне брюки? Ответное шипение уже напоминало рычание, но вместе с тем тонкие пальцы издевательски медленно справились вначале с ремнем, а затем с пуговицей и ширинкой. Ожидаемо, белья под ними не оказалось, и Флегетон вопросительно посмотрел вверх. — Я думаю, ты знаешь, что тебе следует делать дальше, дорогой, — Коцит вплелся пальцами в светлые волосы и потянул его голову к паху, — И поаккуратнее с зубами. Дерганые движения и излом бровей выдавали полное нежелание Флегетона, однако он все же покорился, шумно вздохнув. Несомненно, он знал, как доставить удовольствие близкому, но в таких обстоятельствах этого делать совершенно не хотелось. — Что-то плохо ты стараешься, милый, без огонька совсем, — разочарованно протянул Коцит, — Что ж, придется все делать самому. Обхватив светлую голову уже двумя руками, он принялся сам задавать темп, пока Флегетон не начал вырываться, вцепляясь в брюки с такой силой, что ткань затрещала, разрываясь в нескольких местах. Только тогда его оттащили за волосы прочь, позволяя кашлять и отдышаться. — Еще и штаны порвал, — Коцит потянул пряди вверх, заставляя собрата запрокинуть голову, — Дрянь. От нового удара по щеке Флегетон тихо всхлипнул, но сказать ничего в ответ пока не мог, только злобно щурить глаза и хмурить брови. Чуть отдышавшись, он нашел в себе силы хрипло прошептать: — Ты пожалеешь об этом. — Что-то, дорогой? Говори громче, я не расслышал, — изобразив участие, Коцит наклонился, но едва собрат набрал воздуха, чтобы повторить сказанное, поводок резко пошел вверх, заставляя его от неожиданности выдохнуть и лишь зашипеть. Флегетон даже не мог подняться, чтобы ослабить дыхание, удерживаемый на месте сильной смуглой рукой за плечо. В голове зашумело, с уголков зрения начала наплывать темнота, и в этот момент поводок ослаб, заставляя беспомощно упасть, слабо держась за чужие колени, обтянутые брюками. На этот раз Коцит подождал больше, молча поглаживая обнаженные плечи, столь ласково на контрасте, что светлая кожа начала покрываться мурашками. Когда дыхание восстановилось, Флегетон не стал поднимать голову. Ему не хотелось знать, что еще задумал его сородич. Но ему все же пришлось посмотреть в чужое лицо, когда его снова потянули вверх. Смолчать он не мог. — Ну, что еще? — голос охрип от удушья, но спесь сбить не удалось. — Сейчас ты будешь сам себя растягивать, — Коцит не успел договорить, поскольку собрат оскалился и попытался броситься на него, словно бешеный пес, но резкое натяжение ошейника умерило его пыл, заставляя тихо просипеть: — Хорошо. — Вот и славно, милый, — ласково шепнул Коцит. Следующие несколько минут он не оставлял Флегетона без внимания, заставляя смотреть себе в глаза и одобряюще поглаживая по голове, подбадривая его комплиментами, от которых тот предсказуемо шипел и кривился, но пока не возражал. — Я думаю, достаточно, — остановив Флегетона, Коцит легонько похлопал его по голове и, наклонившись, шепнул, — Хороший мальчик. Тот скривился и дернулся от похвалы, словно его посыпали солью. — А теперь разворачивайся и наклонись вперед, — заметив, что Флегетон медлит, словно размышляя, покориться или нет, Коцит тихо зарычал, демонстрируя острые зубы, — Живо. Не испытывай мое терпение. Пришлось покориться, хотелось этого или нет. Стоило развернуться, как на невольно подставленную ладную задницу с размахом опустилась смуглая ладонь. От довольно болезненного шлепка Флегетон коротко всхлипнул и наклонил голову, вздыхая. Но поводок тут же натянулся, возвращая его в прежнее положение. Коцит спустился с дивана, оглаживая свободной рукой след от удара, ущипнув начинающую розоветь светлую кожу и заставляя собрата дернуться. — Какой послушный. Флегетон уже было развернулся, чтобы огрызнуться, но именно в этот момент Коцит резко двинулся вперед, выдыхая сквозь зубы, и заставляя собрата вскрикнуть от боли. Сразу взяв быстрый темп, он то натягивал поводок, вынуждая Флегетона задыхаться, а затем обмякать, прижимаясь грудью к полу и больше раскрывая себя, то отпускал, чтобы провести рукой по идеальной коже спины, оставляя длинные алые царапины или новый шлепок. Терпения им обоим не хватило надолго, и вскоре они одновременно достигли пика, после чего Флегетон, обмякая, едва не завалился на пол, но его вовремя подхватили крепкие руки. Они расположились прямо на диване, не дойдя до балкона. Флегетон, в накинутом на плечах сюртуке Коцита, лежал, положив голову ему на бедро. Сизый дым, выдыхаемый ими обоими, поднимался к люстре, смешиваясь причудливыми потоками. Смуглая рука провела по бледной шее, поглаживая оставшийся на ней яркий след. Вскоре он исчезнет. — Тебе понравилось. — Пошел к дьяволу, — спокойно огрызнулся Флегетон, снова затягиваясь и продолжая смотреть в потолок. Коциту пришлось наклониться, чтобы привлечь его внимание. Белые глаза встретились с черными, а выдыхаемый дым перешел от одного к другому. — Я и есть дьявол, дорогой.