Анэя

Ден первым вошёл в квартиру, когда мы добрались до его дома. Хоть дорога и не прошла в молчание, мы не касались темы моего наваждения в парке. Денис прекрасно знал мою историю и вполне смог догадаться о причине горьких слёз. - Не пент-хаус, конечно, но нам хватает, - парень проговорил это будто извиняясь. По мне, прожившей восемь лет под опекой детского дома имени Святой Севастианы, квартира парня показалась дворцом. Холл с прихожей, отделанные мраморной плиткой, с зеркалами в полный рост, резными канделябрами и навесными позолоченными абажурами, вряд ли могли намекать о скромном достатке хозяев жилища. Вглубь квартиры вели широкие, массивные арки, обрамленные, как мне померещилось, тканевыми, гипюровыми обоями цвета слоновой кости. Захотелось помыть ноги, прежде чем ступить босыми ступнями на пол. Я скромно замерла на входе, словно ожидая позволения пройти в царские покои. Ден копошился где-то в глубине помещения, попутно что-то рассказывая мне. Я слушала обрывками, аккуратно ступая по начищенному мрамору, и вглядывалась в чудаковатые панно из янтаря и картины на стенах. - Не расслышал, что будешь? - Парень показался в проёме арки, ухватившись пальцами за выступ и чуть накренившись. - У тебя тут целая галерея, - задумчиво отвечаю, рассматривая необычный пейзаж. - Да, отец любитель. До белой горячки торгуется и скупает всякое старье, потом реставрирует, ну я рассказывал. Так что? Паэлья, есть немного устриц или закажем? - Может пиццу? - Перевожу щенячий взор на Дена в попытке хоть немного приглушить лоск этого места. Парень, как мне показалось с облегчением, кивает и вновь оставляет меня наедине с излишествами и богатствами квартиры. Прохожу в следующее помещение, до смешного похожее на первый холл. Будто гуляю по Эрмитажу из зала в зал. Мы с Деном встречаемся около полугода, но ещё никогда прежде мне не доводилось бывать у него в гостях, хотя поводов было предостаточно. Взять хотя бы вечеринку на позапрошлой неделе. Тогда Денис развозил пьянющих друзей по домам и, сдав родителям последнего, остался со мной наедине. Его жильё было через две дороги, но по велению судьбы ни он, ни я, даже не заикнулись о совместном продолжение вечера. Мне приглашать Дена было некуда. Общежитие универа, как и любое другое учреждение подобного типа, не предполагало посещение женихами на одну ночку. И хотя мы не строили с ним из себя недотрог, с упоением целуясь будь то в кинотеатре, на заднем сиденье его тачки, или у главного входа в мой универ, всё не заходило дальше блужданий его рук под моей майкой. Может сегодня? От этой мысли меня будто шарахнуло током и я ненамеренно качнулась, едва не задев ногой какой-то расписной таз. Придержав руками еле тронутый раритет, убрала руки за спину и прошествовала на голос из недр квартиры. Сегодня? Ну, конечно, это очевидно как белый день. Но почему у него дома? А если родители придут раньше? - Пэрентсы в отъезде, - будто прочитав мои мысли, откликнулся Ден. - Ты с оливками ешь? - Ага, - ответила на автомате. Наконец-то вышла в обеденный зал и немного обомлела от увиденного. Денис прикрыл плотные шторы, погрузив помещение в слабый полумрак. На овальном стеклянном столе красовалась дорожка из круглых, маленьких свечей, вырисовывая собой форму сердца. Небольшое ведерко, охлаждающее бутылку шампанского, пара бокалов и плато с закусками. - Нравится? - Это романтик? - Уточнила, выйдя наконец из оцепенения. - Или намёк на свидание, - Ден подошёл ко мне. Тёплые руки парня обхватили меня за талию, притягивая ближе. Между нашими лицами почти не осталось зазора. - Ты особенная и этот день тоже. - Целует и мне так горячо, будто к губам поднесли свечу. Разгоряченное дыхание опаляет, заставляя облизать тонкую кожу губ после поцелуя. Ден отстраняется и приглашает меня за стол. Отодвинув стул, галантно придвигает обратно, когда я занимаю место. - Луи Родерер брют две тысячи четырнадцатого года, - Ден очевидно декламирует название шампанского, которое ни о чём мне не говорит. - За тебя! Налив полные бокалы, поднимает свой и передаёт мне второй. - Ну как? - Выжидательно смотрит, оценивая мою реакцию. Чтобы совсем не упасть в грязь лицом и хоть как-то держать марку, если не аристократки, то хотя бы достойной находиться в обществе дорогого шампанского, чуть посмаковав выдаю: - Мм... Что-то на богатом. Ден усмехается и залпом осушает свой бокал. - И не говори, кислятина, - следом закидывает себе в рот кусочек вяленого мяса и вновь обновляет содержимое стекла на высокой ножке. - Не слишком ли спешишь? - Интересуюсь с толикой укора и издёвки. - У меня соревнования через неделю, так что потом будет уже некогда. Так, незаметно болтая о всякой ерунде вроде обсуждения общих знакомых, теории заговора, устройстве адронного коллайдера и видах наземных рептилий, оставив почти допитую бутылку Редорер чего-то там, мы перешли в гостинную. Плазма, походившая на проектор, по размерам как три наши общажных комнаты, показывала какие-то незамысловатые музыкальные клипы. Заказанная пицца, почти не тронутая, остывала на журнальном столике, а я лежала у Дена на плече, пока он облокачивался о спинку роскошного, кожаного дивана. - Ден? - Мм.. - Почему я? - Что ты? - Ну почему ты со мной? - Я хотела вложить в вопрос намеки о моём положение, происхождение и жизни в целом, но кажется не вышло. - Потому что люблю. Что за вопросы? Когда Денис, после нашего знакомства в студенческом клубе, предложил подвозить меня от общаги до универа, я прыснула со смеха. Там идти пять минут черепашьим шагом. Красавчик на БМВ внезапно запавший на лохушку вроде меня? Полный бред. Но Ден не сдавался и действительно добивался встреч со мной всеми правдами и неправдами. Он был всегда обходителен, галантен, да даже дурачился в меру. Грешным делом я решила, что это какой-то спор. Вроде всем известной схемы - влюби в себя дурочку. Но время идёт, скоро полгода как мы встречаемся, но отношения только крепнут и я ни капли не сомневаюсь в их искренности. Не сомневалась до того, как увидела насколько мы социально разобщены. - Просто, ну, ну знаешь, я не богачка и на меня не свалится наследство в хреноллион миллионов, и... - И что? А, понял. Чувствую, как мускулатура парня напрягается. Он приподнимается, мягко стягивая меня с плеча. Словно куклу поворачивает к себе и, перехватывая ладонями лицо, удерживает, заставляя смотреть в глаза. - Это не мой дом, не мой по-настоящему. Я не фанатею от золотого унитаза и прислуги, начищающей отцовские ботинки чуть ли не языком. Я это я, понимаешь? И я тебя люблю. Я, а не мои предки и их состояние. Киваю, понимая правдивую суть его слов. Ден вновь приближается, целуя меня так мягко, будто боится обидеть этим порывом. Но тут же усиливает напор, запуская язык сквозь мои губы. Поцелуй стремительно перерастает из невинного в страстный, полный настоящих, горячих чувств. Рука парня спускается на мою талию и не останавливаясь ведет к бедрам. Я запускаю свои пальцы в его едва спутанные, мягкие волосы на затылке и чуть сжимаю, требуя усилить поцелуй. В мгновение оказываюсь под Деном, словно он применил на мне один из своих лучших боксерских приемов. Близость становится неизбежна и мне уже нет никакого дела до того должна она произойти или нет. Я верю ему. Я хочу его. Пуговицы моей хлопковой блузки с лёгкостью отскакивают под ловкими пальцами парня. Ден обнажает кожу моей груди, добравшись до лямок бюстгальтера. Горячие губы и такой же язык с немыслимой страстью и разгорячённостью доводят меня до исступления. - Беги... - Ч...то? Ден? - Переспрашиваю, еле шевеля пересохшими губами. - А? - Ден нетерпеливо вёл дорожку из поцелуев по моему животу, как поднял на меня голову. - Нет, ничего, - отрекаюсь от своего же вопроса, утопая в ласках парня. Край джинсовой юбки скользит вверх и я чувствую, как руки Дена остаются на моих бёдрах. Мне одновременно страшно, неловко и хорошо. Я не хотела бы признаваться Денису в своей, мягко говоря, неопытности, и решила промолчать, позволяя себе довериться. - Беги... Я резко распахнула глаза, моментально осознав услышанное. - Ден, не смешно. Инстинктивно поднимаюсь чуть выше, опуская край юбки. Смотрю на парня, который уставился на меня в не меньшем замешательстве. - Я делаю что-то не так? - Его растерянный вид заставляет меня почувствовать себя полной дурой с поехавшей крышей. Хотела было спросить не он ли тут глаголит на фоне нашей прелюдии, но вместо этого выдала: - Мне нужно в ванну. - Эм, это обязательно? - Парень всё также недоуменно таращится. - Да, Ден, и тебе не помешало бы, - отвечаю резче, чем планировала. Переложив груз ответственности на Дениса, порывисто встаю, впопыхах застёгивая блузку. - Я понял. Парень машинально отвечает и поднимается следом за мной. Не проронив ни слова провожает сквозь роскошные пенаты к уборной. - А я? - Оторопело удивляется, когда я заскакиваю в ванную комнату, тут же прикрывая за собой дверь. - Потом, Ден. Сейчас приду. Захлопываю дверцу и поворачиваю замок. Первым делом бросаюсь к раковине, чтобы смыть с себя наваждение. Или шампанское слишком залежалось или это нервное. Больше у меня не было идей и оправданий для моих галлюцинаций. Яна, твою мать, парень мечты, который тебя ещё и любит, романтический мини-ужин, первая, настоящая близость, что не так? Упершись ладонями о раковину, смотрю на своё отражение в зеркале, злясь на себя всей душой. Просто идиотка. Оторвав руки от опоры, включаю воду. Позади меня раздаётся слабая мелодия, имитирующая звуки то ли ручья, то ли водопада. С опаской оборачиваюсь назад, но источник звука кажется реальным и он где-то сверху. Не глядя на кран, выключаю воду и звук тут же пропадает. Включаю снова, звук тихонько проступает откуда-то сверху. Это что? Озвучка воды из-под крана? Ухмыльнувшись причудам богатых, поворачиваюсь к раковине и едва не падаю замертво. - Ма...м..а - тихо и невесомо слетает с моих губ, когда я вижу в зеркале силуэт родного мне человека. Всего секунда, крошечный миг, но я готова поклясться всем, что у меня осталось, это была она. - Мам! - Увереннее и громче, не осознавая что это мираж, глюк, обман зрения. Кладу мокрую от воды ладонь на гладь зеркала и всматриваюсь в отражение. В нём по-прежнему я. С растрепанными, кудрявыми волосами. С ненавистными веснушками. С широко распахнутыми, карими глазами, которые переполняют слёзы. Мои губы сомкнулись, образуя тонкую линию, лицо перекосило от душевной боли, раздирающей кожу на лоскуты. Не могу сдерживать слёзы, обессиленно уступая место тихой истерике. Проведя какое-то время в ванной, я почти забыла что в ней делала и зачем пришла. Мне уже не хотелось возвращаться к Денису. Не хотелось ни объятий, ни поцелуев. Я бы растворилась прямо сейчас, на месте, лишь бы побыть одной. Оттерев щёки от слёз и умывшись несколько раз, покинула комнату, напоследок взглянув в зеркало. Прикрыв за собой дверь, осторожно вдыхаю и выдыхаю, принуждая себя к спокойствию. Ден, наверное уснул, ожидая меня из ванной. Я окончательно загубила наше свидание, но и притворяться, что всё в порядке не имело смысла. Приготовив дежурную фразу о том, что повторим обязательно завтра, наобум поплелась по реплике Эрмитажа. Пройдя холл не сразу сообразила что с ним не так. Те же картины, абажуры, всё на своих местах. Двинулась в следующий, но в спешке шагнула обратно. Полотна, все до единого были перевернуты вверх тормашками. Головы нарисованных людей, лошадей, кроны деревьев, всё перевернуто. - Ден... - Негромко позвала и испугалась собственного голоса. Эта квартира нагоняла жути. Я ускорила шаг и миновав ещё один холл, обнаружила ту же чертовщину, что и в предыдущем. Проскочив кухню, чуть не убилась о таз, который ещё пару часов назад мог пострадать от моей ноги. - Что за хрень? Вещица, при чём весьма увесистая, была также повернута дном вверх. - Ден! - Не задумываясь окликнула парня, набрав силу в голосе. - Денис! Ответом мне было молчание и только доносившаяся музыка из гостиной давала о себе знать. Не сбавляя темп, я метнулась в зал. Я закричала, срывая голос и даже не слышала его. Я в секунду охрипла, словно перекрикивала целое футбольное поле. Тело трясло, непроизвольно прижимая меня к стене, а руки безвольной тряпкой болтались из стороны в сторону. На секунду я замерла, когда ужас от увиденного всё же парализовал движение. Ден лежал на полу с почерневшими, будто обугленными от пожара, руками. Его застывший взгляд замер, обрамленный такими же чёрными, как и руки, глазными белками. Губы слиплись в неестественную линию, а грудина, казалось была расколота надвое, пробивая реберные кости, сквозь запачканную кровью футболку.