I switch out my cup
I kill any pain
Ha ha ha ha ha ha ha
Look what you've done
I'm a motherfucking Starboy
На сцену вплыл он. Местная серебристая звезда. Виляя задом, он медленно сделал круг вокруг пилона, затем, ухватившись за него одной рукой, сделал несколько кругов, повиснув с запрокинутой головой. Он был единственный из всех выступающих с ярким макияжем: выбеленное лицо, судя по всему, на и без того бледной коже, фиолетовые полосы, расположенные странным образом на глазах, и до неприличия много глиттера на веках и скулах, тонкие губы накрашены чёрной помадой, брови в тон пепельным растрёпанным волосам. Окинув зрителей томным взглядом, он, словно грациозная кошка, взобрался выше по шесту и держа его между бёдер, плавно кружась, съехал ниже. Сделав несколько невозможных фигур в воздухе, он ещё какое-то время покружился и спустился. Толпа заорала и запищала, особенно состоятельные поспешили снабдить его стринги крупными и не только японскими банкнотами. Даже юмористки в этот раз не стали швырять в него мелочью, так как ни одна здешняя женщина не хотела причинить и малейшую боль Сукеа. Все тут знают, что будет, если хоть один бублик из металла полетит в сторону сцены. На самом деле, такое бывало раньше и он тогда никак не реагировал на отскакивающие монетки от его литых мышц по всему телу. Оставаясь невозмутимым, манящим и таким же недосягаемым для всех, он просто продолжал двигаться, как ни в чём не бывало. Однажды вбешённая отсутствием внимания поклонница попала ему прямо меж бровей, после чего Сукеа, без лишних слов, да и вообще, какой-либо реакции, удалился и его не видели, не то что в клубе, но и, в принципе, где-либо, несколько недель. В Интернете завирусился этот инцидент как один из самых нелепых, но не менее печальных случаев. Стриптизёр вновь взошёл на сцену, когда узнал, что та дама была вынуждена покинуть страну, настолько её затравили такие же фанатки Сукеа. Она скрывалась где-то в Европе, спустя месяцы так и не вернулась на родину, но, по крайней мере, с его возвращением, бешеные дурочки переключили внимание, перестали клевать в соцсетях её и вернулись в клуб, который к тому времени едва не закрылся из-за ухода местной селебрити. Ещё неделя и клуб начал бы сворачиваться по причине недостаточно высокой выручки и отсутствия большей части клиентуры. Вскоре капитал в районе соблазнительно торчащих набедренных косточек начал приближаться к средней выручке всех вместе взятых танцоров за неделю. У него одного. Не совал ему купюры в трусы только один человек. Он настолько обомлел, что и не заметил, как у него встал. Развесив слюни, он было потянулся к нему, однако его одёрнул резкий хлёсткий удар по руке, словно ивовой ветвью. Разгневанный ангел смотрел прямо ему в глаза: — Смотреть можно, трогать нельзя. — Ч-то? — Глухой что ли? — фыркнул он, после чего вздёрнул нос и продолжил наворачивать круги по сцене.Проклятый демон во плоти.
Ирука тотчас вспыхнул и пулей вылетел из клуба. Больше он туда не возвращался. Точнее, поклялся себе этого не делать. Это было крайне унизительно. Да и не пристало приличным учителям околачиваться в подобных злачных местах. «Приличие — понятие растяжимое» — горько усмехнулся Ирука про себя. Засыпал он тяжело под грузом сожалений и разочарования. Никогда жизнь не была настолько бесцветной и пустой.°°°
Не прошло и месяца, как бедный учитель взвыл от навязчивого наваждения. Он плохо спал, потому что стоило закрыть глаза, как перед ним возникал его безымянный идол. Теперь он допускал мысль, что стоит вернуться в тот клуб, чтоб хотя бы узнать имя того, при образе которого кончает раз за разом, чьё же имя ему следует выкрикивать в этот самый момент? С таким оправданием он предусмотрительно выделил вечер пятницы, смутно подозревая, что вернётся домой к утру. На месте его поджидало разочарование. Серебрянное светило в блёстках не взошло на небосклон сегодня. В самых растрёпанных чувствах он отправился к помещению с табличкой «Администратор». Постучавшись, он приоткрыл дверь: — Здравствуйте?.. — Да-да, входите, добрый вечер! Чем могу?.. — Я бы хотел узнать про одного… — Позвольте угадать, вы ищете Сукеа? — Кого? — недоумённо нахмурился Ирука. — Белобрысый чёрт, — ответили ему нагловатой белозубой улыбкой, — все его ищут, всем он нужен. — Я бы хотел… э-э… пообщаться с ним… такое возможно? — Любой каприз за ваши деньги! — незаметно потирая руки под столом, оживился администратор. — Встречи тоже платные? Тот слащаво оскалился и озвучил ни больше ни меньше — пятизначное числo. — Сколько?! — ошарашенно переспросил Ирука после того, как ему обозначили сумму. Он не располагал такими финансовыми возможностями. Это означало отдать все накопления, всё, что он откладывал многие месяцы на более пристойное жильё, чем нынешняя комнатушка в общежитии. Ирука долго шёл к тому, чтобы жить, как «белый человек», не мог же он из-за какого-то глупого мимолётного желания лишать себя светлого будущего. Почти что аскетичная жизнь должна привести к жизни в достатке, а не к тому, чтобы всё бездарно промотать за один миг. На несколько секунд он допустил такой вариант и почему-то не усомнился в правильности этого решения. Демон, обсыпанный дуохромным глиттером вскружил ему голову, это точно. — Я подумаю, спасибо, — сделал он максимальную имитацию вежливости, на которую он был способен перед этим плешивым скрягой и ушёл.°°°
Пепельноволосый уже мало чем напоминал слащаво-обольстительного красавца со сцены. Он чуть ли не пыхтел от ярости, стремясь перевернуть вверх дном кабинетик, больше похожий на каморку. Но человек, что проводил рабочие часы и деловые встречи в этом помещении, казалось, не был смущён, озабочен и вообще как-то задет происходящим, словно это в порядке вещей. — Этот слюпиньдяй желает пополнить нашу кассу. Я запросил такую сумму, что хватит на трёх элитных проституток. Он придёт позже, сказал «подумаю». — Подумаю — не равно куплю. — То есть, ты согласен на слелку? — С чего бы? Ты торгуешь мной. В моём трудовом договоре такого нет. — А что, не хочешь подзаработать? Денег много не бывает, сам знаешь, в нашем деле… — Сколько? — азарт взял верх над парнем, хотя ему было больше интересно, за сколько его выставили какому-нибудь очередному странному пьяненькому дядьке. — Ну после делёжки тебе отводится… — не успел он назвать сумму, как его перебили. — Ты рехнулся? Весь кэш мой, — взъелся пепельноволосый. — Ага, мечтай. Пятьдесят на пятьдесят, я ведь проверну сделку. — Пошел ты знаешь куда!.. — прорычал Хатаке, — не твоей жопой платим, все деньги мне, я сказал! — и тут его рука легла на горшок с фикусом. — Нет! Мой Ямато, не трогай его, поставь, где стоит! — Ах, значит, Ямато. Очаровательно, — ядовито улыбнулся танцор, взявшись за ценную вещь начальства покрече. — Не кипишуй, Хатаке. Знал бы, что ты такой ебанутый… — Данзо, предупреждаю… — он крепче обнял фикус, одной рукой поглаживая гладкие листочки, — хана твоему… Яматошнику. — Ок, ок… Ладно, так уж и быть, отстегну тебе семьдесят процентов. — Ты глухой, а? Не вздумай брать с него ни йены, а то выверну тебя. И вообще, кто сказал, что я согласен? — Да ладно тебе, не прикидывайся святошей. Тебе же интересно, верно? — Я уйду отсюда в FastBurn. — К нашим конкурентам? Ты не посмеешь. — Вот и не торгуй моей задницей. — Отрасти её для начала, дистрофан! «Совсем оборзел, тварь», — пробормотал он себе под нос, хлопая дверью.°°°
На следующий вечер услужливый бармен указал на Ируку, что ожидал Сукеа в зале. В этот раз он точно знал, что тот выйдет на смену. Половина танцоров работают тут в нечётные дни месяца, некоторые появляются реже — посреди недели или только по выходным. Доверять скупердяю администратору по понятным причинам не стоило, а тот, что заведовал выпивкой, знал про каждую мышь, вошедшую в клуб. В нём пропадал знаменитый сыщик, что бездарно растрачивал свои таланты в этой дыре. И в этот раз помощь не осталась без должного вознаграждения — Сукеа залпом осушил свой бокал и сунул под пустую посуду денежку, плату за ценную информацию. Приглядевшись и приценившись, пепельноволосый осознал, что объект не из богатых. Даже его недалёкий босс мог с точностью определить то же самое, вообще, у многих глаз намётан на определение платёжеспособности гостей, в таких заведениях это полезный навык. Однако жажда наживы затмила ему разум. Клацнув зубами и усмехнувшись воспоминаниям о своей же молодости, он прикинул, сколько его поклоннику может быть лет.Такой молодой, а уже голубой
Он недолго оставался в стороне, выпив стакан грейпфрутового сока без сахара, он подошёл к Ируке и слегка качнул головой в знак приветствия. Тот поклонился и тут же рассыпался в извинениях: — Сукеа-сан, простите, если что не так. Я не имел в виду ничего такого. Извините, если обидел, я просто хотел пообщаться и всё. — Не заморачивайся… как тебя?.. — Ирука, то есть... да, Ирука Умино. — Не парься, Умино, этот сумасшедший козёл только и делает, что спит и видит эти деньги. Задницу мою на аукцион выставил. — Да, он видимо по-своему воспринял. — Так и есть. Но он уверял, что ты готов отдать все, что имеешь за меня. — Неправда!.. — как-то неуверенно возразил Ирука. — Он видел твой взгляд. Говорит, никто в его никчёмной жизни не выглядел так озабоченно. Это правда? Так сильно искал со мной встречи? — продолжил выдумывать он, лишь бы выпытать истину. — Это так. Вы очень приятно выглядите. Хотелось вас увидеть снова. — Только лишь увидеть? — Э-э… да. Вы приятно… пахнете?! — скорее не утвердительно промямлил школьный учитель. — Спасибо? — таким же вопросительным тоном ответил стриптизёр; а про себя усмехнулся его неловкости. Он впервые видит такую святую простоту, что так отважно мнётся перед ним. — Кстати, Сукеа… сан, это же ваш псевдоним? — Конечно. Тут у всех сценические имена. Кто в здравом уме будет работать в таком месте под своим настоящим именем? — Понимаю. А это ваша основная работа? — Давай уже на ты и… без уважительных суффиксов. В том-то и дело, что нет. — Где ещё работаешь? — Преподаю философию в универе. — Да ну? Мы, получается, коллеги. — А ты?.. — Астрономия в школе. Танцор не заметил, как прошли полчаса за разговором, но он подскочил, как только взгляд упал на циферблат наручных часов. — Мне пора. Ещё два часа отрабатывать… — Понятно. Был рад пообщаться, Сукеа-сан. — Взаимно, Умино…-сан, — зачем-то сказал он. Блеснув хитрым взглядом, он устремился в сторону сцены и без всяких церемоний взобрался на неё и там же начал последовательно стягивать с себя вещи и швырять их прямо в руки ликующим зрителям. Ирука же откинулся в кресле и старался запомнить каждое мгновение. Больше он сюда не придёт, в этот раз точно. Он хотел впечатать образ Сукеа под корку своего мозга и воспроизводить эти яркие воспоминания в те моменты, когда он одинок и терзаем желанием. Танцор осознавал свою власть над ним, так что в этот раз он бесстыже стрелял в него глазами. Сердце Ируки станцевало чечётку, в глазах всё поплыло; замечтался. Этот загадочный прекрасный зверь гибок, красив и необуздан. И наверняка нежен до мурашек. Сотканный из серебра и лунного сияния, он казался сказочно лёгким, никакие сценические ленты пламени и света не могли соревноваться со свечением, которым сочился обладатель этой бледно-молочной кожи. И как бы ни старался Ирука, Сукеа не покидал его мысли. Мятежный разум не хотел никакого отдыха от этого образа — ни во сне, ни наяву. Решено, он назначит ему встречу и как сможет, обольстит зверя. Дождавшись конца перфоманса, он проследил за тем, как Сукеа упорхнул куда-то за кулисы. Недолго думая, он кинулся за ним, не заботясь о том, что там могут переодеваться другие, да и о том, что нельзя туда посторонним. Серебристое светило ухмыльнулось ему, казалось, он не удивился, будто к нему эти безумцы за кулисы вваливаются каждый божий день. — Кокеш, снимай трусы и мажь жопу, ебать тебя будем! — послышалось откуда-то через стену и через пару мгновений несколько парней взорвались хохотом, в том числе Сукеа, одновременно думавший о том, как же они невовремя, идиоты такие. — Эй, не делай вид, что тебя тут нет, бледнозадый! — на его несчастье позади возник один из тех, кто зазывал его. — Генма, смотайся нахер, плиз, — закатил глаза «Кокеш». — Ой, простите, что прерываю вашу свиданку, но, если что, я первый в очереди на его жопу!.. — Не обращай на них внимания, Ирука. Сейчас переоденусь и выйдем на улицу, поговорим. — Х-хорошо…--
— Почему тебя называли Кокешем? — А, долгая история. — Производная от твоего настоящего имени? — Что? — продолжал делать вид, что не понял Сукеа. — Кокеш, то есть… это же твоё имя? Или… — Какаши. Меня зовут Какаши, — он наконец сдался, понимая, что общаться с умным и настойчивым человеком иначе никак. — Тебя назвали в честь огородного… — Заткнись, — отрезал Какаши, но встрепенулся, увидев обиду во взгляде напротив, — да, это так, но я не люблю развивать эту тему. Извини, вспылил. — Прости, мы больше не будем об этом. Извини ещё раз, я… — хотел было уйти Ирука, но его тут же схватили за руки и скрутили их за спиной. — Что ты де… А!.. — не успел он ахнуть, как его прижали к стене. — Знаешь, а я не хочу, чтоб ты уходил, — его лицо оказалось в паре сантиметров от его. — Отпусти меня, — а сам даже не шевельнулся в знак сопротивления. Птица в грудной клетке бешено забилась, кажется, скоро прихватит. Он так близко… «Попался. Я знал, что это случится рано или поздно. Твой взгляд очаровал меня», — подумали оба. — Ещё чего, — и поцеловал. Точнее, коснулся губами. Настолько по-детски, так невинно, словно боясь спугнуть. Ничего слаще он ещё не пробовал, никакой ликёр или сок не шёл в сравнение с этим моментом. Нектар богов. Брак, благословлённый небесами. Как часто они творили безумства? А бывало ли такое, что кто-то из них набрасывался на едва знакомого человека с поцелуями, перерастающими в страстное влечение? Они ответят позже. Сейчас, когда гримёрка опустела, они смогут, наконец, нормально высказаться. И не только. Ночь только набирает обороты.