Под разным небом пепел одинаков

      В опустившейся гробовой тишине прозвучал лишь звон стакана, ударяющегося о ламинат. Киоко лишь порадовалась, что воды там практически не осталась, а пушистый ковер впитал небольшую лужицу. Странно, что даже в такой ситуации она куда сильнее переживала о бытовых мелочах.       Забавно, что теперь настал их черед тушеваться.       – А-а-а… – в небольшой степени Киоко надеялась, что ей послышалась, и чтобы хоть немного отвлечься, она подняла стакан с пола. – Ты сейчас серьезно?       – А что ты еще предлагаешь? – с колючим любопытством уточнил Бьякуран. – Мы с тобой встречаемся, а у человека, которому мы больше всего… я больше всего доверяю, есть к нам эмоциональная привязанность.       Каждое его слово сочилось раздражением. И тем не менее это раздражение ничуть не умаляло уверенности парня в своих словах.       – Вариант «постараться забыть» не пробовал обдумать? – пробормотала Киоко. – Ты ведь понимаешь, что нет ничего хуже, чем предлагать тройничок своему… другу, подчиненному, это… это делу не поможет.       – Я не предлагаю вам обычный перепихон, – в неожиданном раздражении бросил Бьякуран. – Я предлагаю вам… отношения иного рода.       – Полигамию?       – Это всего лишь вероятность, – продолжил он шипеть. – И полиаморию. Не путай термины.       – Полиа… кхм, – осекшись на полуслове, девушка нервно облизнула губы и бегло глянула на Кикё. – Хочешь сказать, что… у тебя тоже есть… к нему эмоциональная привязанность?       – Хватит строить из себя невесть кого, Киоко, – с неожиданной усталостью подметил глава семьи Джессо, одарив ее колючим взглядом. – Наши отношения уже давно нельзя назвать классикой жанра. И я более чем уверен, что ты, Кикё, знаешь об этом.       Парень тактично промолчал.       Еще бы он не знал. Приезжает с утра пораньше, а я только через пять минут с охереванием осознаю, что его растерянный взгляд вызван вовсе не моей утренней прической, а ебанным следом от ошейника… Это вообще даже к кому вопросы: к Бьякурану, что так тянул, либо ко мне, что ничего не почувствовала…       – Ну, – многозначительно пожал плечами Бьякуран, – я просто не вижу иного выхода, как разрешить эту странную ситуацию. Кикё, ты единственный, кому я могу доверять в полной мере, ты моя Правая рука. А ты, Киоко, тот человек, ради которого я сделал слишком много… чтобы дать так просто уйти. Вы моя опора. Вообще в сложившейся ситуации я вижу два варианта: либо мы… а, точнее, я попытаюсь как-то жить с этим, либо… – нервная улыбка коснулась его губ, и в следующий миг лицо парня расслабилось. Во взгляде блеснули опасные искры. – Либо никак. Я не стану выбирать кого-то одного из вас, и тем более не отпущу другого. Вы нужны мне оба.       В попытке переварить услышанное, Киоко невольно бросила беглый взгляд на Кикё, который будто также ожидал какой-то подвох.       На нее вдруг нахлынула жуткая нервозность, сравнимая лишь с тем чувством, словно требовалось сделать шаг в пропасть. А Киоко знала, о чем говорила, уже в этой жизни она успела ступить в пропасть – пусть и со страховкой. Грудь сдавливало, дышать становилось трудно от чересчур сильного волнения. К лицу хлынул жар.       – Почему ты так смущаешься? – обернувшись к ней, со снисходительной улыбкой уточнил Бьякуран. – Разве не ты говорила, что открыта для экспериментов? Помнится, мой вариант ты как-то отклонила, сказав, что не доверяешь ей… а что сейчас?       Ох уж эти пьяные откровения, затрагивающие интимные темы. Киоко тогда ляпнула, пребывая в какой-то далекой фантазии, что была бы не против попробовать заняться сексом сразу с двумя людьми. Не важно, кто будет третий – девушка или парень – главное, чтобы она была уверена в человеке. Все воспринималось тогда, как шутка или прощупывание почвы, а на предложение Бьякурана, сделанное с ехидной ухмылкой в сторону выбора Айрис, Киоко послала его дальним лесом. Она практически не знала эту, пусть и шикарную, женщину.       Пальцы нервно впились в спинку дивана. Уж не думала девушка, что ее тупая провокация дойдет до такого.       – Это я тут должен нервничать, Киоко, – подобрав со стола мягкую маршмелу и кинув ее в рот, с колючей улыбкой подметил Бьякуран. – Ведь это вы меня загнали в данную ситуацию.       Пальцы еще крепче сжали спинку дивана, отчего казалось, что еще немного, и ткань порвется. Девушка буквально задыхалась от переизбытка чувств и эмоций, но взять себя в руки помогла пробудившаяся злость. Злость на себя, что позволила так легко вогнать себя в столь нелепое состояние. Демонстрируя свое смущение и растерянность, она чувствовала себя слабой, открытой, уязвимой. Ей не нравилось быть уязвимой.       – Ладно, – проглотив нервозность, с видимым спокойствием отозвалась Киоко, хотя молилась провалиться под землю. Никогда она так не краснела, еще немного, и пар из ушей повалит. – Пока не попробуем, не узнаем. В худшем случае словим самый кринжовый вечер пятницы.       – Хах, даже не припомню, когда я тебя видел такой смущенной, – своими мягкими словами Бьякуран чуть не заставил девушку поддаться желанию спрятаться за диваном, но она продолжала стоять. – Ну что?       Вопрос был адресован Кикё, но поднять на него взгляд Киоко было стыдно. Именно стыдно. Когда они с Бьякураном упоминали Айрис в качестве третьего человека на одну ночь, Киоко вообще ничего не испытывала, она даже без волнения представляла себе, как это может быть. Потому что ничего не чувствовала к Айрис, она ей нравилась чисто визуально, не более. Но от одной попытки представить, как к ней приблизится Кикё, дотронется до ее лица, поцелует в губы, прижмет к себе, ее накрывала паника. Настоящая паника, из-за которой дышать становилось невозможно.       Ведь это близкий для нее человек, с которым у нее были теплые дружеские отношения. С какой-то ненормальной химией, но все же имелась определенная грань. И Киоко боялась безвозвратно сломать эту грань, сломать то, что у них было сейчас. Ведь то, что они предлагали Кикё очень эгоистично с их стороны. И в какой-то степени жестоко, он мог просто не принять подобного.       В глубине души Киоко надеялась, что хоть у Кикё хватит благоразумия отказаться. Но проблема в том, что единственный, кто действительно должен был сказать, что все происходящие сплошь безумие, это Бьякуран. Или она. Ведь для хранителя Облака каждый из них был по-особенному притягателен, желанен. Он не откажет, как минимум чтобы самому понять свои желания. Это Киоко поняла по его спокойному, словно море в безветренный штиль, взгляду, которым он посмотрел на нее.       Ну все. Отпевайте.       Главный провокатор в итоге оказался самым трусливым зайцем. Все, как всегда. И это жутко бесило.       Погруженная в свои мысли, Киоко запоздало обратила внимание на движение сбоку, а когда испуганно обернулась, Бьякуран уже стоял подле нее. Убежать или отойти она не успела, инстинктивно отпрянула, но оказалась зажата между спинкой дивана и парнем, с которым не расцепляла зрительный контакт. Игра света сделала его сиреневые глаза темнее, а тень, брошенная на лицо, подчеркивала острые черты. Он уже не выглядел злым или обескураженным, наоборот, словно принял правила игры и почувствовал азарт.       Азарт и от того, что Киоко смотрела на него, словно в первый раз, блестящими от волнения и беспомощности глазами. Обхватив ее лицо руками и впившись в губы требовательным, чувственным поцелуем, он заставил ее выдохнуть тихий стон и зажмуриться. Уперевшись ему в грудь, стянув пальцами рубашку, девушка застыла на долгую секунду, словно бы рядом с ней находился посторонний человек. Но знакомый сладкий привкус от его языка, приправленный горечью рома, теплые ладони и рельеф тела, прячущийся под одеждой, подействовали слабым успокоительным.       Это он, все тот же Бьякуран. Тот же человек, который никогда не обижал ее всерьез, который защищал. Которого защищала она…       Разорвав поцелуй и чуть обернувшись, явно перехватывая внимание Кикё, парень тихо произнес:       – Идем.       Коридор казался очень длинным. А зажженная подсветка, рассеивающая свет под потолком спальни, недостаточно тусклой. Знакомая комната, знакомый запах чистых простыней и свежести, но такие странные и будоражащие ощущения. На мгновение Киоко обманулась, что все произошедшее в гостиной было каким-то странным сном, и стоящий перед ней парень единственный, кто будет целовать ее этой ночью. Но когда на ее плечи легли теплые широкие ладони хранителя Облака, она невольно вздрогнула и шумно втянула воздух сквозь сжатые зубы.       Увлекая Киоко поцелуем, Бьякуран помог ей немного привыкнуть к новым ощущениям, и руки Кикё, скользящие по ее плечам, пробегающие пальцами вдоль позвоночника, уже не казались столь будоражащими. Но стоило ему склониться и коснуться губами тонкой кожи ее шеи, самообладание как ветром сдуло.       Мягкая, и в то же время колючая щекотка заставила Киоко разорвать поцелуй с Бьякураном и задрать голову, с придыханием напрягаясь всем телом. Непослушные пальцы вновь вцепились в рубашку, что вызвало у главы семьи Джессо легкую ухмылку. Склонившись, парень принялся осыпать плечо и ключицу девушки поцелуями с другой стороны.       Киоко уже не знала, отчего у нее звенит в голове. Переизбыток эмоций и ощущений зашкаливал, буквально ослеплял и захватывал дух. Зажатая меж двух тел, чувствуя, как горячие пальцы бесстыдно скользили по изгибам ее тела, то едва сжимая ягодицы и бедра, то игриво поддевая края кофты, Киоко невольно подумала, что у нее сердце остановится.       Мягкие ладони накрыли ее руки, пока она с дрожью цеплялась за плечи босса семьи Джессо.       – Пообнимайтесь пока, а я понаблюдаю, – тихо прошептал Бьякуран.       Перехватив его взгляд, Киоко подумала, что он бросает ее, но страх так и не успел коснуться сердца из-за ошибочного суждения. Он знал язык ее тела лучше кого бы то ни было, понял, что такой напор принесет куда больше вреда, чем пользы. Ей нужно привыкнуть. И это решение, несмотря на мягкую улыбку, далось ему нелегко, потому что в глазах блестела легкая печаль и недовольство. Бьякуран не хотел отпускать ее. Не хотел делиться.       Увиденные эмоции помогли девушке немного успокоиться, отойти от наваждения. Расцепив пальцы и ускользнув в сторону, выбравшись из тесного пространства меж двух тел, она смогла вздохнуть полной грудью. Воздух здесь тоже казался прохладнее.       Опустившись на кровать и радуясь, что ноги продержали ее хоть до этого момента, Киоко проследила за Кикё, что опустился рядом под внимательным взглядом Бьякурана. Это определенно будоражило, когда за тобой наблюдали. Неловкость, конечно, так и сквозила в движениях, во взглядах, даже в нервном дыхании. Киоко почувствовала себя ребенком, которому грозный родитель говорил «возьми, можно», подразумевая «только попробуй взять, и пожалеешь». Проверка такая?       Но одна деталь, одна мысль помогла ей, наконец, опомниться от нахлынувшего страха непривычной ситуации. Ведь не она одна здесь находилась под давлением. Все они сейчас чувствовали себя ужами на сковородке. А так не должно быть.       И лучше всего начать с себя. От этой мысли Киоко стало немного легче, как и от понимания, что несмотря на спокойный сдержанный вид, сидящий перед ней человек тоже волновался. Она вспомнила его нервные, опасливые движения, когда они стояли посреди спальни.       Ему-то хуже всего сейчас… А так быть не должно, – в который раз подумала девушка и, отпустив томящееся давление внутри груди, забралась на кровать, встав на колени, и подползла к Кикё.       Ей нечего бояться, вот в чем главная истина. Ведь перед ней сидел все тот же парень, который заботился не только о ней, но и об остальных Погребальных венках, о Бьякуране. Это тот же парень, который прижимал ее когда-то к груди, пока она плакала и тряслась, который гладил ее по голове и успокаивал. Он не был посторонним, Киоко прекрасно знала его прикосновения, просто сейчас они пробовали что-то новое, непривычное.       Непривычными были его широкие плечи, по которым она скользила своими шершавыми из-за тренировок ладонями. Непривычно было видеть его лицо так близко, прикасаться к нему, зачесывать пальцами его мягкие длинные волосы назад. Парень неотрывно наблюдал за тем, как Киоко заново открывала для себя его близость, и постепенно волнение в ней уходило, сменяясь привычной уверенностью. Хоть переживание и плясало на сердце, кружило подле него мелкими букашками, девушка обхватила ладонями лицо Кикё и поцеловала его.       Ничего страшного не произошло. Небеса не рухнули, земля не покрылась трещинами. К черту думать о последствиях. Может, они проснутся утром и поймут, что это было ошибкой, а, возможно, шагом навстречу каким-то новым отношениям. Черт знает. Но сейчас, целуя хранителя Облака, путая пальцы в его длинных волосах, Киоко с жадностью впивалась ему в губы, пробивалась языком в его рот. В ответ прозвучал пусть и тихий, но не то удивленный, не то протестующий стон. Пытаясь перехватить ее руки, Кикё столкнулся с сопротивлением, после чего девушка резко отпрянула и толкнула его в грудь, откидывая на кровать.       Губы Кикё влажно блестели в приглушенном свете от слюны, а его взгляд переполняло недоумение. Девушку не тянуло ни улыбаться, ни возвращаться к образу трепещущей жертвы, от воспоминания о котором ее брала злость.       – Раздевайся.       Как если бы в ответ послышался смешок. И Киоко была готова поспорить, что Бьякуран наблюдал за действом с довольной ухмылкой. Все непривычное пугало ее, наверное, как и всех людей. Но стоило девушке понять, что и как, в ней пробуждалась жажда овладеть тем, кто находился рядом с ней. Забрать его без остатка. Чтобы он принадлежал только ей.       Следуя своему же указанию, Киоко стянула с себя кофту и отбросила на пол, освободилась от штанов, оставив лишь нижнее белье. А затем с любопытством наблюдала, как с аккуратной педантичностью раздевается Кикё. Было что-то соблазнительное в его медленных движениях, как рассыпались длинные волосы по его обнаженной спине, как играли мышцы под белоснежной кожей.       Подползя к парню сзади, пока он держал ноги скинутыми с кровати, Киоко убрала его волосы на плечо, открывая широкую спину. Обняла его, скользнув ладонями по линии ребер, накрыв обнаженную грудь. Прижавшись к нему как можно ближе, она обожгла теплым шумным дыханием выступающие позвонки и кротко коснулась их губами.       Его запах был совершенно иным, дразнил обоняние какой-то горчинкой и сочностью, напоминающую аромат свежескошенной травы. Бьякуран пах по-другому, хотя, если выражаться корректнее, Киоко не чувствовала его запах. Возможно, привыкла за столько лет.       Лаская грудь парня, задевая в дразнящей манере его соски, девушка спустилась ниже и надавила ладонью на его живот в опасной близости от паховой зоны. Задев резинку трусов, Киоко провела пальцами по бедру Кикё: к колену по верхней части, обратно уже по внутренней и накрыла ладонью его член, заставив нервно выдохнуть. Тонкий слой ткани словно добавлял остроты ощущениям, она дразняще водила пальцами то вверх, то вниз.       – Сними их… – прошептала ему в спину девушка.       Пользуясь моментом, пока Кикё освобождался от последнего элемента одежды, девушка обернулась к Бьякурану, который подпирал плечом стену и наблюдал за действом. Рубашка на его груди была полностью расстегнута. Его взгляд влажно блестел от сексуального напряжения, помимо которого промелькивали мрачные искры. Он напоминал голодного зверя, которого дразнили свежим куском мяса. Киоко затруднялась определить, злился парень или же наслаждался видом, его раздирали противоречия, облачая мрачной аурой. Особенно остро девушка прочувствовала градус накала, когда столкнулась с Бьякураном взглядом. Он словно кричал «не смей… не смей, не смей».       И это чертовски возбуждало.       Отползя чуть назад и поднявшись на колени, Киоко потянула Кикё за собой, призывая забраться на кровать полностью. Он поддался негласной просьбе, но замер, когда также обернулся и столкнулся взглядом с Бьякураном. Словно вспомнил, наконец, о его присутствии, и в этот момент девушка почувствовала внезапный приступ недовольства. Не исключено, что ревности. Поддавшись которому, она с силой дернула хранителя Облака за плечо, повалив на кровать.       Ты сейчас мой, – с жадностью подумала она, навалившись на Кикё и впившись в его губы жадным поцелуем. Лежа чуть в стороне, опираясь на локоть, потянулась к члену парня и принялась массировать его, скользя пальцами по влажной упругой плоти. Из горла хранителя Облака между поцелуями вырывались сдавленные выдохи, правой рукой он поддерживал девушку за голову, другая же направляла ее пальцы и задавала тем, силу движений.       От тумана захвативших ее чувств Киоко отвлек покачнувшийся матрас кровати, принявший к себе недостающего участника. Оторвавшись от губ Кикё и обернувшись, девушка увидела, как над ней навис Бьякуран. Он зажал ее между своих коленей. Склонившись, он принялся осыпать ее спину поцелуями, от которых по коже разбегались приятные мурашки. На короткий миг Киоко позволила себе с наслаждением прикрыть глаза, но ее внимание вновь потребовал Кикё, притянув к своим губам, вернув сбитый темп рукам.       Это оказалось сложнее, чем она думала – в должной степени уделять внимание одному партнеру и не растворяться окончательно в ласках другого. Потому что мягкие губы Бьякурана скользили все ниже: к пояснице, копчику, оставляли влажные следы на ягодицах, пока его цепкие пальцы стягивали с нее трусики. А затем эти же пальцы ложились ей между ног, нащупывая влажную горячую плоть, массируя ее, дотрагиваясь до особо чувственных мест.       Голова шла кругом, воздуха не хватало, поэтому пришлось разорвать поцелуй и, покусывая свои губы, сосредоточиться лишь на движении руки. Но Кикё не дал ей отвернуться, придержал за подбородок, и заставил смотреть в его темнеющие от страсти глаза.       – Не так просто сосредоточиться, да? – тихо усмехнулся Бьякуран.       Аккуратным, но требовательным движением он заставил Киоко лечь на бок, прижав ее к себе как можно ближе, обхватив со спины. Зажатая между двумя парнями, сжигаемая жаром их тел и желанием, ловя их поцелуи и прикосновения, девушка замечала, как ладонь Кикё, скользящая по ее плечу, переходила к руке Бьякурана, тянулась ему навстречу. Его движения были аккуратными, сдержанными, как если бы боящимися нарушить личные границы, и в то же время в них читалось желание разрушить эти границы. Как и поцелуи, которыми они обменивались, взглядами, которыми цеплялись друг за друга.       Бьякуран вошел в нее медленным, плавным движением. Тихо застонав от удовольствия, девушка закрыла на мгновение глаза, привыкая к чувству заполненности. Внизу все пылало от жара. Сползя чуть ниже, но продолжая лежать на боку, Киоко оставила легкую дорожку из поцелуев на животе Кикё, а затем припала губами к его члену. Стимулировала крепнущий орган ртом, попеременно сдавливая и массируя его рукой, слушая прерывистое, тяжелое дыхание парней.       Странно. Это было очень странно. И приятно. Как Кикё гладил ее по спине и плечам, перебирал ее волосы, порой стягивая от накатывающих, особо острых волн удовольствия. Как Бьякуран то ускорял, то вновь замедлял темп движения, придерживая ее непривычно обжигающими ладонями за талию. Тишина разбавлялась прерывистыми вздохами, влажными звуками трущихся и ударяющих друг о друга тел, но также, пусть и редкими, но поцелуями.       Приподнявшись на локте и оставив оральную стимуляцию, Киоко подобралась выше, вновь оказавшись между парнями. Бьякуран также отстранился от нее, чтобы вновь притянуть к себе и впиться жадным поцелуем, пересечься взглядом, блестящим от томной страсти. В выражении его лица читалось, сколь сильно он хотел отбросить дразнящие игры, наброситься на нее, сжать в своих объятиях, исцеловать, искусать.       Это позабавило Киоко, отчего она не устояла от желания одарить парня лукавым взглядом и, в дразнящем, чуть агрессивном жесте укусив его за нижнюю губу, заставила разорвать поцелуй. Облизнувшись, она прильнула к Кикё и с не меньшей рьяностью поцеловала, до красна впившись ногтями в его плечи и заставив замычать сквозь поцелуй. Обхватив ее запястья, он попытался отнять их от себя, чуть ли не отодрать, как если бы в него впилась хищная птица. Должного эффекта это не заимело, и даже недовольное сопение Киоко восприняла с ухмылкой.       А вот хранителю Облака такой подход не пришелся по душе. Мягкая настойчивость не нашла отзыва в поведении девушки, поэтому Кикё удивил ее, внезапно скинув ее руки в сторону и оттолкнув, замяв под себя. Девушка успела лишь удивленно пискнуть, оказавшись под нависающим над ней парнем, который настойчивым движением раздвинул ей ноги коленями. Но более – ничего. Смотрел с недовольным прищуром, прижимая запястья к кровати в крепкой хватке.       Киоко не сдержала удивления во взгляде. Впервые она видела, чтобы Кикё, казалось, пусть и на короткий миг, проявил агрессию. Всегда спокойный, сдержанный, не позволяющий даже в глазах проскочить искре злости, он тяжело дышал и словно чего-то ждал. Или пытался сдержаться?       В чем причина девушка поняла, когда он бросил беглый взгляд на Бьякурана, который только тихо усмехнулся и пожал плечами со словами:       – Не у меня спрашивай разрешения. Но используй защиту.       Голос Бьякурана не выдавал никаких негативных эмоций, но последние слова, с которыми он бросил под ноги собеседнику упаковку с презервативами, отдавали едкостью. Хотя это было правильно. В конце концов, черт его знает, с кем спал Кикё до этого. Но когда он прильнул к ней, заставив принять себя, Киоко задрожала под его напором, это оказалось чересчур непривычно. И оттого еще более волнительно. Пока он нависал над ней, двигаясь ритмичными движениями, Бьякуран целовал ее губы, наблюдал со стороны. Девушка заметила, что у него была довольно сильная эрекция, однако он почти не касался себя.       Но смотреть по сторонам Киоко оказалось некогда, как только Кикё прижался к ней всем телом, вынуждая обнять его и уткнуться носом в плечо. Вбиваясь в нее все глубже, ускоряя темп так, словно ему уже не было воли более сдерживаться, парень заставлял срываться с ее губ томные вздохи, вынуждал грубо впиваться в свою спину острыми пальцами. Обхватив ногами его бедра, Киоко была готова растаять под тяжестью его тела, ей хотелось разодрать парня в клочья от его натиска, который заставил думать, что он вовсе не стремился получить удовольствие от процесса. А просто побыстрее кончить.       – Стой… подожди, не так…       Не так быстро, не надо спешить, – подумала Киоко, однако тяжелый рык, с которым Кикё придавил ее к кровати и попытался войти как можно глубже, все сказал за него. Глубоко дыша, парень приподнялся на локтях и, все еще оставаясь внутри девушки, оказался не в состоянии отпрянуть дальше. Хотя бы потому, что она не пускала.       Аккуратно убрав со лба Кикё прилипшие из-за пота волосы, девушка попыталась поймать его расфокусированный взгляд, но не получилось. Шумно выдохнув, он отстранился и вышел из нее.       – Неужели тебе не понравилось?       – Что? – вопрос Бьякурана заставил парня опомниться и с растерянностью обернуться к нему.       В ответ босс семьи Джессо адресовал снисходительную, отчасти виноватую улыбку.       – Куда ты так спешил?       – Но вы… я просто…       – Боже-боже, – вздохнул Бьякуран и, подавшись вперед, взял Кикё за подбородок. – Я умею ждать, Кикё. Тебе ли не знать, насколько я терпелив?       Что-то в его жесте заставило Кикё застыть испуганным кроликом, а Киоко затаить дыхание. Томный, хищный взгляд, прожигающий хранителя Облака, заворожил девушку не меньше, чем момент, когда Бьякуран сам подался к парню и поцеловал его. Было в этом жесте что-то интимное, успокаивающее, что заставило Кикё еще больше почувствовать себя виноватым, и в то же время отпустить беспокойство.       – Кхм, мне, может, оставить вас или?.. – прочистив горло, напомнила о себе Киоко.       Поймав на себе замешкавшиеся взгляды, она фыркнула себе под нос и подалась навстречу парням, заняв сидячее положение. Запутав свои пальцы в их волосах и притянув каждого из них, чтобы по очереди одарить теплым ласковым поцелуем, Киоко почувствовала, как Бьякуран перетягивает и вторую ее руку к себе. А затем, обхватив за талию, потянул за собой и рухнул на простыни, заставив ее оказаться сверху. Стоя на коленях, девушка хотела прильнуть к нему, однако парень удержал ее от поспешности и коварно улыбнулся.       – Зря ты поспешил Кикё, и зря пытался сдерживать себя, – обращаясь к хранителю Облака, Бьякуран тем не менее продолжал смотреть прямо в глаза Киоко, которая моментально поняла, что у него на уме. – Киоко также умеет быть терпеливой… и может многое выдержать. Позволишь?       Опустившийся рядом с ними Кикё все еще отходил от схлынувшего от него сексуального напряжения. Смотрел слегка непонимающим взглядом, как если бы просто отдыхал. Киоко невольно сжала простыни в ладонях, подавив не то возмущение, не то вновь проснувшуюся нервозность от провокационного вопроса Бьякурана. Но она уже была не настолько сексуально напряжена, что ей хотелось встрепенуться. А вот пугать хранителя Облака – не очень. Но…       – Тогда тоже спрошу – можно?       – Хм, только не перестарайся, – по привычке улыбнулся Бьякуран, проведя ладонями вверх по ее бедрам и обхватив ягодицы. – Значит, договорились.       Звонкий шлепок разлетелся по комнате, заставив Киоко кротко застонать и вздрогнуть от жара, растекающегося по ее левой ягодице. Пальцы скомкали сбившееся одеяло. Девушка шумно выдохнула и с влажным блеском в глазах прошептала:       – Еще…       Просьба была исполнена, от боли по телу разливалось будоражащее чувство. Тонкая грань между болью и удовольствием вызывала гамму эмоций. Боль словно пробуждала, дразнила, помогала адреналину быстрее разливаться по венам, принося не только последующую волну покалывающего удовольствия. Но и разогревая злость.       Из горла вырвался звук, уже напоминающий не сколько стон, сколько кроткий крик. Колени и локти сильно дрожали, поэтому, не удержавшись, Киоко завалилась на грудь Бьякурана, судорожно втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Ее трясло от нахлынувшего возбуждения, но теперь пылающие ягодицы приносили не столько удовольствие, сколько вызывали раздражение. Как и тихий смех над ухом.       – Видишь? Она далеко не настолько милая в душе, как ты думаешь. Хотя, мне кажется, она симулирует… Ведь так, Киоко? Для тебя это ведь просто разминка.       От слов Бьякурана девушка испытала жгучий прилив тихой, но горячей злости. Хотя, эмоция была вызвана далеко не только словами или же тоном, она появилась и за счет физической стимуляции. Но царапающее самообладание чувство возникло также и от страха – страха стать разочарованием в чужих глазах. Поэтому Киоко не рискнула смотреть на Кикё, она интуитивно чувствовала на себе его растерянный неловкий взгляд. Да, он наверняка, определенно знал о ее наклонностях, но знать и убедиться в этом воочию – разные вещи. Кикё мог просто не принять ее подобного. Одна мысль оказаться ходячим разочарованием обожгла Киоко не легче ладони, которая с минуту назад безжалостно шлепала ее по ягодице.       Но раз так, одна она не пойдет ко дну с этим чертовым кораблем.       Поддавшись будоражащей волне раздражения, Киоко все же сдержалась от резких движений и неспешно, как если бы поглаживая, накрыла шею Бьякурана ладонью. Наблюдая на себе пристальный взгляд сиреневых глаз, она выпрямилась и начала медленно надавливать на трахею. Пальцы лишь слегка прижимались к нижней части шеи, избегая артерии. Парень все еще спокойно дышал, у девушки не стояла цель задушить его взаправду, однако из-за приглушенных хрипов, вырывающихся из горла, из-за того, как подрагивали его ресницы, в ней просыпались доминирующие наклонности.       Отпустить парня пришлось, чтобы занять полноценную позу наездницы. Тихо застонав от удовольствия, закусив губу, Киоко принялась двигать бедрами. Прихватывая ее за ягодицы, задавая темп, Бьякуран тяжело дышал; по его голодному взгляду было видно, что он изо всех сил пытался сдержаться, а когда собирался притянуть к себе девушку и ускориться, та осаждала его. Нетерпеливо отталкивала его руки, напрягала ноги, сопротивляясь, и мучительно медленно, сохраняя опасную близость между их лицами, поднимала бедра вверх, почти что опустошая себя, то резко садилась обратно. Довольно опасно. Но она столько раз дразнила его подобным действием, что уже наловчилась.       Стискивая челюсти, дыша и смотря на Киоко так, словно она в действительности пытала его, Бьякуран пребывал в шаге от того, чтобы не воспользоваться грубой силой и прекратить это. И пристально смотря в его глаза с колючим прищуром, втягивая его дыхание и чуть отстраняясь каждый раз, когда он тянулся к ее губам, девушка осознанно наслаждалась своей позицией. Если парень станет сопротивляться, попытается доминировать, она сделает все то же в ответ.       Чуть обернувшись и уже не ощущая ни тени беспокойства или стыда за свои действия, Киоко встретилась взглядом с Кикё, который если не заинтересовался происходящим, то принял это, как данность.       – Целуй его, – слегка кивнув в направлении Бьякурана, девушка выпрямилась под его очень недовольным взглядом.       К счастью, уговаривать хранителя Облака не пришлось, он склонился над парнем и припал к его губам, придерживая за подбородок. Заниматься расточительной тратой времени Киоко также не стала и, пока Бьякуран не успел растолкать их к чертям, возобновила движения бедрами, быстро наращивая темп. От того, что она видела, ей сносило голову. Придерживаясь о кровать и о плечо Кикё, девушка невольно позабавилась тому, что Бьякуран не знал, куда деть руки. Одна из них сжимала ее бедро, другая не то отталкивала хранителя Облака, не то хватала его за руку.       Слишком горячо…       На этой мысли Кикё оторвал внимание от Бьякурана и, обернувшись, потянулся к ней для поцелуя. Судорожно дыша, Киоко пришлось остановиться, чтобы дать поцеловать себя. Но едва она коснулась губ парня, как почувствовала жесткую хватку на руке и резкий рывок вниз. Успев только удивленно пискнуть, девушка оказалась на теплых влажных простынях, подмятой под Бьякурана. Тот усмехнулся: жестко, коварно.       – Помоги сделать так, чтобы она умоляла нас остановиться… хотя, скорее, наоборот.       – Хм… как скажете.       Снисходительная, в некотором смысле солидарная улыбка Кикё даже испугать не успела Киоко. Подхватив ее под ноги и положив их к себе на плечи, Бьякуран вошел в нее и принялся двигаться пусть не быстрыми, но глубокими, жесткими толчками. Хранитель Облака, склонившись над ней, стал осыпать ее грудь поцелуями, играя языком с ее сосками, покусывая, заставляя Киоко из последней капли самообладания сдерживать рвущиеся из груди стоны. Но выдержка, а также желание носить маску доминанта, рассыпалось в прах, когда Кикё принялся стимулировать пальцами ее клитор.        Слишком ярко. Слишком много за раз. Голова разрывалась от переизбытка эмоций, чувства зашкаливали. Хотелось убежать, хотелось как минимум что-то сделать, но все, что Киоко могла, это жадно впиваться ногтями в простыню и выкрикивать жалобные стоны, ощущая, как нарастает давление внизу живота. Ноги тянуло свести вместе, спина прогибалась дугой, хотелось сжаться навстречу давящей пульсации, которая в какой-то момент разорвала ее тело будоражащей волной оргазма.       – Стоп… стой-стой, остановись!       В своем желании застыть в мгновении Киоко была целеустремлена настолько, что выросшая в разы чувствительность, граничащая с болью, заставила ее грубо оттолкнуть Кикё и чуть ли не начать пинаться. Но, скинув ее ноги, позволив притянуть себя и обхватить в довольно сильных, в какой-то степени болезненных, объятиях, Бьякуран натужно застонал. Нервно вздыхая, ощущая пульсацию своего тела, и как подрагивал парень, пытаясь войти в нее как можно глубже, Киоко казалось, у нее крыша отъедет. В голове звенело, и далеко не из-за чертовой способности.       Ей было хорошо. Настолько хорошо, что очень плохо.       Киоко даже не сразу сообразила, что каждый из них лежал отдельно и пытался осмыслить момент.       И все это было спонтанно… а каково будет, если все продумать?..       Простыни были влажные и теплые, смятые под их разгоряченными телами. Киоко казалось, что она сгорит изнутри от жара, который стал для нее ловушкой, как в буквальном, так и в переносном смысле. Она едва успела успокоить бешено колотящееся сердце, прочувствовать, как мышцы отпускало напряжение, как они заливались теплой легкостью, как Бьякуран притянул ее к себе. Обхватывая под живот, прижимаясь со спины разгоряченным и липким от пота телом, он вызвал дополнительный порыв головокружения. Киоко задыхалась от повышенной температуры, голова шла кругом, но она в какой-то мазохистской манере наслаждалась этим. Как парень дышал ей в затылок, осыпал легкими поцелуями плечи. И все это в опасной, манящей близости от Кикё, чью руку девушка взяла в свою и притянула к губам.       У него были не такие горячие ладони, наоборот, они снимали болезненный жар с разгоряченных щек своим прикосновением. Скользнув вдоль руки парня, прочувствовав рельеф его мышц, добираясь все выше по плечу, Киоко ощутила острую нужду в том, чтобы обнять его. Но хотел ли того хранитель Облака она не знала, потому что он не смотрел ей в глаза, а сцепился взглядом с Бьякураном, в этом она не сомневалась. Знакомое спокойствие разгладило черты его лица, ничто не выдавало никаких ярких эмоций до тех пор, пока Кикё тихо не улыбнулся, прикрыв глаза.       Не похоже на радость, но и обидой не назовешь, скорее, некое смирение и принятие. Девушка не хотела спешить с выводами, и в равной степени не хотела отпускать хранителя Облака, продолжая держать его за руку. Крепче сжала его ладонь, как бы говоря, что она с ним, что он не третье колесо в телеге, и уж тем более не обычное развлечение на одну ночь.       Бьякуран, конечно, может говорить что угодно, но с эмоциями так просто не справиться. Он не хочет отпускать и тем более терять Кикё из-за эмоций, но… он не хочет видеть в Кикё угрозу для наших отношений.       Ха-х… думает, что меня могут отнять у него. А я вот переживаю, как бы его не отняли у меня. Я не хочу его отдавать… как теперь, похоже, не хочу отдавать и тебя, Кикё. Странное чувство…       С этой мыслью, несмотря на непривычную позу и разгоряченное тело, Киоко провалилась в сон практически моментально, а когда проснулась, то и не сразу сообразила, что вообще происходит. Какого черта ее кто-то обнимал, в то время как она видела чужую спину.       А-а. Точно. У нас же оргия была. Точно.       За окном уже светлело. Наручный фитнес-браслет показывал шестой час утра. По привычке внутренние часы заставляли ее просыпаться ни свет ни заря, и как бы ни пыталась девушка вернуться к сновидениям, не получилось. Звон в голове не оставил и шанса отдохнуть. В последнее время эта чертовщина происходила все чаще и давала знать о себе все серьезнее, влияя на самочувствие. Пришлось выползти с кровати и, кое-как одевшись, уйти на кухню, чтобы прийти в себя.       Чем дальше от Бьякурана Киоко находилась, тем быстрее проходили отвратительные чувства. Хотя, расстояние в одну комнату, разделенную стеной, мало чем помогало, порой становилось так плохо, что к горлу подкатывала тошнота, а перед глазами все плыло. Она знала, что нужно терпеть, но проблема в том, что ее организм мог не выдержать подобной нагрузки.       В теории мне нужно протянуть еще два года, пока в одном из параллельных миров мелкий Савада не победит Бьякурана, тем самым уничтожив его разбившееся в параллельных мирах сознание. Моя сила действует не только как подавитель способности Бьякурана, но и как защита от его двойника, что стучится в этот мир. В теории мне нужно быть рядом с Бьякураном в момент, когда Савада сделает дело, чтобы защитить сознание моего Бьякурана. Не знаю, как это точно сработает, но… я должна протянуть. Я должна помочь ему оставаться тем, кто он есть, защитить от…       Защитить. Мда. А если не удастся? Если он все же прорвется и передаст Бьякурану воспоминания всех «копий»? Что тогда он со мной сделает?.. Вероятно, какая-то из его версий уже знает о моих способностях, возможно, та самая, которая знала меня будущую, что пребыла во время Конфликта колец.       Тогда… тогда мне придется бежать. Бежать так далеко, как только возможно. Ведь…       Тяжелая сковывающая боль опаяла сердце, заставив Киоко почувствовать, как к глазам подбегают слезы. Она никому не говорила о том, что ей становилось все хуже с каждым днем, потому что знала, что Хана сделает все, чтобы в первую очередь обезопасить ее, спасти. Единственный выход для этого – держаться подальше от Бьякурана. Но девушка не могла себе этого позволить. Даже не столько потому, что это подвергало риску весь остальной мир. Что явится мессия и решит всех поставить на колени.       К черту, пусть ставит. Однако, раз вкусив эту силу, поняв, на что он способен, разделив мысли и воспоминания своих копий, парень не захочет отказаться от таких ресурсов. А самое главное – он почувствует себя преданным. Что пригрел на груди змею, которая лгала ему долгие годы. Вот этого Киоко боялась больше всего: что человек, которого она любит, возненавидит ее в самых лютых чувствах и захочет убить.       А он узнает. Он возненавидит. И захочет убить. Ведь то же я видела в десятилетнем будущем… я видела… это.       Тихо выдохнув и сообразив, что щеки пощипывало от влаги, Киоко вытерла слезы. Ей нельзя раскисать. Нужно решать проблемы в порядке возрастания, а сейчас ей – нет, им – предстояло разобраться в ситуации с… в ситуации.       Нужно сделать кофе. И поесть.       Бьякуран был поздней пташкой, Киоко порой приходилось терпеть его принудительные объятия в постели и думать, когда ее выпустят из плена. Поначалу она действовала аккуратно, пыталась не побеспокоить его, а потом сообразила, что этого человека и танком не разбудить. Шумом кофе-машины уж точно.       Но едва засыпав свежие зерна, девушка услышала шаги в коридоре, ожидаемо обнаружив не позднюю пташку. Но удивило ее другое.       – Ты куда это? – спросила она, обнаружив Кикё полностью одетым и направляющимся к прихожей. – Только не говори, что решил сбежать по-тихому.       – Ха-хоу, и тебе доброе утро, – виновато улыбнулся парень.       Оставив готовку, девушка прошла в гостиную, преградив парню дорогу к выходу, и недовольно глянула на него. Пришлось задрать подбородок, что со стороны, возможно, смотрелось умилительно и уморительно.       – Ты поступаешь глупо. Я тебе просто не дам уйти, пока мы не поговорим все вместе.       – Ох… – его обреченный вздох никак не сочетался с улыбающимся взглядом.       Киоко была всерьез готова применить грубую силу, что выглядело бы еще более глупо. Вероятно, поняв ее настрой, Кикё смиренно прошел в гостиную и присел на подлокотник кресла. Теперь они смотрели вровень друг на друга.       – Нам в любом случае нужно будет это обсудить, чтобы избежать самого неловкого понедельника в жизни, – подметила Киоко.       – Не уверен, что «обсуждать» подходящее слово. Все ведь зависит от Бьякурана, и я не понимаю, что… ты ведь не можешь всерьез воспринимать то, что… как бы это сказать?..       – Да говори уж прямо.       – Ну, если говорить прямо, то выбирая из вас двоих, я поддержу именно Бьякурана. Какое бы решение он ни принял, – в его взгляде при этих словах блестела вина, парень улыбнулся, словно прося прощение. – Вы мне оба нравитесь, честно говоря, я не ожидал, что ты начнешь мне нравиться как девушка.       Чет вообще не как комплемент прозвучало…       – Потому что я слишком конченая? – изогнув бровь, с долей иронии поинтересовалась Киоко, вызвав у собеседника тихий смешок.       – Обычно девушки, с которыми я общался, не понимали моего самовыражения. Находили симпатичным, но ничем, кроме секса на одну ночь или свободных отношений, это не заканчивалось. Мужчины и вовсе думали, что я нетрадиционной ориентации, раз мне нравится что-то непривычное. Может, они отчасти правы, потому что сложно назвать простым уважением то, что я чувствую к Бьякурану. Он фактически первый человек, кто не только не осуждал меня, но и поддерживал как личность. И он сделал гораздо большее. Он вернул мне не только банальную уверенность в себе, но и дал работу, крышу над головой. Он для меня все, я всем обязан ему.       – Понятно…       – И вот поэтому я был так удивлен, что помимо него кто-то другой начал также относиться ко мне, – подметил Кикё, подняв на девушку сосредоточенный взгляд. – Меня это подкупило. И в то же время злило. Что люди, столь хорошо относящиеся ко мне, в итоге выбрали друг друга, а не меня. Это запутало мне мысли, поэтому я и позволил себе перейти черту.       – Такой себе план заставить ревновать Бьякурана… – неловко пробормотала Киоко.       – Опять же, я хочу, чтобы ты меня поняла правильно. Я не хочу становиться развлечением на одну ночь. Хоть Бьякуран и сказал, что не хотел выбирать между нами, не хотел потерять меня, я видел, как он смотрел на меня этой ночью. Словно я пытаюсь отнять тебя у него, а ведь на самом деле все не так.       – Так давай это и скажем ему. Полагаю, это от того было, что… мы ему мозг вынесли своими откровениями, и ведь он сам предложил нам переспать, так что…       – Он наверняка предложил это из жалости ко мне, – потупив взгляд, с пугающим спокойствием произнес Кикё. – Я бы хотел заботиться о нем, заботиться о тебе, но вопрос в том, нужно ли это ему? Он не такой, как я, и вряд ли ему по душе полигамные отношения, тем более, когда один из партнеров мужчина. Спать со мной из жалости – последнее, что нужно нам всем, поэтому лучше сохранить сегодняшнюю ночь, как приятные воспоминания. Сделать это из уважения ко всем нам. Думаю, Бьякуран бы так и поступил.       – А, может, ты дашь мне самому сделать за себя выводы?       Кикё чуть не дернулся от раздавшегося из коридора сонного и слегка недовольного голоса, метнув искренне испуганный взгляд в Бьякурана. Обернувшись, Киоко едва сдержала выражение жалости на лице. Растрепанный, лохматый, с помятым лицом и в домашней одежде, парень напоминал зомби, которого едва ли мог спасти даже двойной эспрессо.       – Ты чего так рано встал? – уточнила Киоко, наблюдая за страданиями поздней пташки.       – Ну, пустующая кровать вызвала вопросы, – потерев пальцами уголки глаз, сонно пробормотал Бьякуран, – а когда вышел в коридор, то такой интересный разговор услышал… аж перебивать не хотелось.       – И… многое вы услышали?       Подавив тяжкий вздох и смотря с потерянным выражением на Кикё, Бьякуран лишь коротко ответил:       – Достаточно. Я думал, ты обо мне лучшего мнения, Кикё.       Теперь хранитель Облака выглядел искренне обеспокоенным, словно лодка, на которой он дрейфовал посреди открытого океана, пошла ко дну.       Решив оставить парней для разговора, который доносился до нее со стороны, Киоко отправилась в зону кухни, вернувшись к приготовлению завтрака. Зерна она смолоть успела, поэтому шум не станет для них проблемой. Разве что адские звуки кофеварки.       – Вы правы в одном. Вы мне чуть мозг вчера не вынесли, – после продолжительной паузы заключил Бьякуран. – Я, конечно… с трудом себе представляю отношения с мужчиной, даже если они полигамные. Но как я и сказал, ты важен для меня, Кикё, и я не готов потерять тебя, особенно из-за твоих чувств и благородной жертвенности. Ревную ли я к тебе Киоко? Да. Но я и тебя ревную к ней.       – Что?       – Что? – удивившись вслед за Кикё, обернулась девушка, так и застыв с двумя кружками в руках.       Их реакция позабавила Бьякурана.       – Вы с ней очень живо и свободно общаетесь, и порой мне хочется, чтобы и ты также со мной общался. Я знаю, что ты уважаешь меня, Кикё, но порой этим уважением ты защищаешься от меня, закрываешься и не позволяешь показать…       Разговор внезапно прервался, и Киоко даже не поняла, что перестала слышать голоса, которые таяли словно снег под солнцем. Лишь перехватив недоумевающий взгляд Бьякурана, сменившийся тревогой, она заподозрила неладное.       – Киоко… у тебя…       Проследив за его жестом, как он указал на свое лицо, Киоко опустила взгляд к кружкам в руках, думая поставить их на столешницу. Но едва склонив голову, почувствовала влагу под носом и увидела падающую каплю крови, разбившуюся о серую поверхность керамики.        Вот черт!       – Оу, это… эм… – запаниковала девушка, резко обернувшись и, освободив руки от посуды, постаралась утереть нос.       Взгляд лихорадочно искал бумажные полотенца, но стоило их заметить и броситься к ним, как перед глазами все поплыло. В уши ударил оглушительный звон, затмивший встревоженные голоса парней. Ноги ослабли, но попытка ухватиться за край столешницы не увенчалась успехом, своими дерганными движениями Киоко лишь смахнула одну из кружек со стола.       Последнее, что она запомнила, прежде чем упасть – звон бьющейся керамики, за которым угасли отзвуки ее имени.