Красной нитью

— Антон, а мы точно не заблудимся? В лесу спокойно. При лёгком дуновении ветра слышен шелест листьев деревьев, под ногами шуршит трава, и, кажется, какое-то животное обязательно скрывается в кустах. Позади, откуда пришли Арсений и Антон, кудахчут куры и индюки, утки крякают, а где-то совсем вдалеке лают соседские собаки. Точно не пёс Шастуна: тот как рявкнет, так все вокруг замолчат. — Арс, я в этом лесу бываю с восьми лет. Ты думаешь, я тебя поведу куда-нибудь, где сам не был? — посмеивается Антон, оборачиваясь, чтобы с улыбкой взглянуть на плетущегося сзади Арса. — Тебе не тяжело? Давай я и второй рюкзак возьму? — Всё нормально, не... беспокойся, — Арсений запинается и дёргает ногой, ощутив, как какое-то насекомое устраивается на коленке. недовольно и с досадой на Антона смотрит, в которого секундами ранее чуть ли не впечатался — приспичило тому остановиться. — Когда мы дойдём? Здесь было не так светло, нежели в посёлке. Высокие деревья не позволяли солнечным лучам достичь земли, разве что частично. Вечная тень в гуще леса за время пути стала уже привычной, но Арсения явно начала настораживать атмосфера вокруг. Он доверяет Шасту, понятное дело, да тревогу никто не отменял: такие места вызывают дискомфорт. — Скоро. Видишь свет в конце тоннеля? Леса, точнее, — Антон усмехается, указывая куда-то вдаль, вдоль лесной тропинки; там и вправду виднеется открытое полукруглое и освещённое пространство. — Ну, наконец-то! Арс заметно подуспокоился и продолжил шагать вслед за ведущим его чёрт пойми куда Шастуном. Он хочет поскорее прийти в ещё не знакомое ему местечко, чтобы в конце концов разложить покрывало и пообедать сделанными чуть ранее сэндвичами. Они с Антоном даже не завтракали, потому что почти до утра не спали, а после сна сразу начали собираться на пикник. Его, кстати, предложил устроить Шастун: резко на романтику пробило, по всей видимости. Буквально через пару минут Арсений и Антон достигают света. Арс даже щурится от ослепляющих лучей солнца, прикрывается ладонью, на пару мгновений теряя из виду Шаста. Тот всего-навсего прошёл дальше, и Попов поторопился за ним. — Тут и правда красиво, — осматриваясь, говорит негромко Арсений, будто они здесь не одни. Так словно бы и есть: лес со стороны выглядит живым в особенности, он будто не прекращает двигаться, пританцовывает понятной только ему мелодии ветра. Он живёт своей жизнью. — А ты ещё сомневался во мне, — шутливо упрекает Антон, который вовсю уже устроился под одиноко стоящим практически посреди полянки деревом. Он расстилал покрывало и раскидывал маленькие подушки, а когда к нему подошёл Арсений — и вовсе внаглую отобрал у него рюкзак. — Не было такого! — Было-было. Не я же говорил, что «в лесу нас бабайка съест» и: «Антон, а ты уверен, что туда стоит идти?». Как только выдаётся шанс, наигранно обиженный Арс пихает Шастуна бедром и складывает руки на груди, падая на покрывало с подушками, прежде чем осознаёт, что трава и земля как бы не мягкие, не то что кровать. Потом ещё копчик трёт через шорты, меняя позу: уже не так удобно ровно сидеть. — Ты раньше времени на тот свет собрался? И чего улёгся вообще? Стол ещё не накрыт, Арс, рано ты приготовился, — Антон с лёгкой улыбкой посматривает на своего парня, поочерёдно вытаскивая из рюкзака все ланчбоксы и различные вкусные штуки. — У меня для тебя ещё сюрприз есть, я палиться не хочу, так что пойди пока осмотрись. Поляна, на которую они пришли, была не такой большой, и осматриваться тут толком негде. Но Арсений всё равно встаёт, хоть и с тяжёлым вздохом. — Сюрприз? Страшно представить. Надеюсь, ты не предложение мне делать собрался? — хмыкает Попов. Нет, он так-то бы согласился, но ещё рановато по возрасту (хотя кому Арсений врёт, он бы ни о чём не думал, если бы, прости господи, Шастун на такое решился — тут хватай и не вздумай отпустить). — Надейся, — Антон прекрасно знает, что Арс говорит несерьёзно, поэтому и не воспринимает в штыки его слова. — Только в лес не уходи. Попов это слышит уже из-за спины, угукает в ответ, а когда до его ушей доносится «а то бабайка съест» — разворачивается, укоризненно глядя в чужой затылок. Лицо Шаста он не видит ровно так же, как и его ухмылку: знает ведь, хитрец, заранее реакцию Арсения. По итогу Арс отвлекается быстро, увлекаясь не менее интересным для него занятием. Неподалёку слышится журчание ручья — Попов туда и направляется; сам ручей не видно за выросшей травой, и Арсению становится даже несколько стрёмно пробираться через неё. Он не хочет ненароком на змею наступить, но раз Антон сказал, что сейчас не сезон, — значит и бояться нечего. Благо, Попов не знает, что сам Шастун точно не уверен в достоверности своих слов. Ручеёк вообще неглубокий: тут явно метра нет, так он ещё и чистый, видны все камни на дне. Был бы Арс в шлёпанцах, тогда однозначно решился бы полезть в воду, но кеды портить ему не хотелось. Так что, в обязательном порядке осмотрев траву, только бы там никто вдруг не сидел, он подходит ближе к ручейку. Наклоняется, касаясь воды и чуть водя рукой; она прохладная, нагреться толком не успела. Им с Шастом сегодня, кстати, повезло, ведь не так уж и палит солнце. Они уже устали торчать дома под вентилятором, а на улицу хер выйдешь, потому что солнцепёк нереальный. Впрочем, «устали» звучит слишком громко — дома можно поваляться лениво в кроватке то за просмотром сериалов, то за увлечением друг другом. Тут и не соскучишься, дело всегда найдётся. Рассматривая ручей, Попов не переставал думать о том, что ему очень не хватает сейчас камеры. Он собирался её взять, когда ехал к Антону, но по несчастливой случайности забыл. Приходится делать фото на телефон, но они получаются не столь качественными. В ином случае он мог бы запечатлеть то, что видит собственными глазами здесь и сейчас, и остался бы довольным сполна. Конечно, он не забудет сделать тут фото, но это потом. Арс оборачивается на Шастуна, видя, что тот слишком долго копошится в рюкзаке. Улыбается самому себе и в конце концов встаёт на ноги, намереваясь пройти вдоль ручья. Он специально не смотрит в сторону Антона, уважает таки его секрет и скрытность, как бы ни было интересно узнать, что там тот решил ему вручить. За деревом, под которым постелено покрывало, поляна ещё продолжается. Она в большинстве своём укрыта сплетающимися между собой ромашками и васильками. Арсений засматривается на то, как они покачиваются на лёгком ветру, но пройти ближе не решается. Ему начинает казаться, что всё — лишь сон, не более. Да, настолько фантастическим кажется это место. Как и человек, с которым здесь находится Арс. Антон последние недели ведёт себя так, будто у них конфетно-букетный период. — Арс, иди ко мне. Попов через плечо смотрит на Антона. Он улыбается и подходит к покрывалу, с большой осторожностью и несколько хмурым видом размещаясь на нём — копчик всё ещё побаливает. — Только не тяни с сюрпризом, а то я тебя знаю, — Арс прикрывает на мгновения глаза, когда чувствует, как его обнимают, и практически ложится на Шастуна, снизу вверх глядя в его лицо. — А я потяну, потому что сначала завтрак, — Шастун наклоняет голову к Арсению и легонько целует его в макушку, ладонью поглаживая живот. — Ты хотел сказать обед? — Или так. Попову приходится отстраниться, чтобы ровно сесть. Не лёжа ведь есть, хоть он и может. Арс первым делом тянется к стеклянной бутылке с гранатовым соком, немного отпивая, не забыв предложить Антону. Получив отказ, он ставит бутылку на место и принимает уже из рук Шаста контейнер с сэндвичем. Они некоторое время сидят в тишине, привалившись друг к другу бочком и осматриваясь. Арсений хоть и выглядит спокойным, но ощущает сейчас что-то вроде детского восторга. Антон же, в свою очередь, бывал здесь далеко не раз, однако до сих пор восхищается этим местом. — Когда ты вообще сюда впервые попал? — прерывает повисшую между ними тишину Попов, с интересом глядит на Шастуна, параллельно этому потянувшись за салфеткой, чтобы вытереть губы от соуса. — Меня сюда дедушка привёл, — Антон потряхивает бутылку с минералкой, чтобы чем-то руки занять, вечная привычка; в ответ на Арсения смотрит, выдерживая паузу и дожёвывая сэндвич, потом продолжая говорить. — Он сам знал это место и как-то раз предложил прогуляться по лесу, даже не предупредив меня о том, что сюда мы и придём. Тут, если честно, раньше не так красиво было: меньше цветов, трава ещё выше. Мы часто сюда приходили, играли в бадминтон, с собакой, херню всякую творили, короче. Поэтому дед мой эту самую траву даже косил для удобства. Я тут реже стал бывать, но для меня это место много значит. Мало кого вообще сюда привожу, но ты... с тобой, Арс, захотел создать новые воспоминания здесь. Арсений молчит. Он уже доел остатки сэндвича и теперь просто смотрел на Антона. Шаст зрительный контакт выдерживает, пьёт минералку, ожидая хоть какой-то реакции Попова. А для Арса эти слова значат многое. Рядом с Антоном он чувствует себя особенным, сейчас — не исключение. Слов на комментарий не находится, потому что эмоций больно много. Он садится в позу лотоса, поворачиваясь полностью корпусом к Шасту, и тянется к нему, ни разу не сомневаясь, что тот наклонится в ответ. — Спасибо, Антон, — успевает Попов прошептать в самые губы, прежде чем их же поцеловать. Но Шастун решает по-своему играть. Он хоть и отвечает на поцелуй, но отстраняется буквально через пару секунд, смеётся звонко, заваливая Арсения на подушки (и ладонью придерживая его затылок, чтобы не ударился). Эмоции. Слишком много эмоций. Восторг, восхищение, волнение. Любовь. — Какой ты у меня хороший, — Антон улыбается так широко, аж скулы сводить начинает; он короткими поцелуями проходится по щеке Арса, напоследок целует в самый кончик носа-кнопки, затем утыкаясь в него же своим, прижимаясь лбом ко лбу. Попов далеко не сразу улавливает, почему Шаст реагирует именно так, почему их двоих захлёстывает волной чувств, весь мир становится вмиг блеклым и перед глазами остаётся лишь Антон. Причём буквально: он так близко, что еле-еле видно траву по бокам, а само его лицо расплывается, зрение ж не сфокусирует при такой близости. Арсений чётко ощущает его дыхание на нижней части лица, только сейчас расслабляется и даёт волю улыбке (никак, зараза, не уймётся). — Ты назвал меня хорошим за то, что я тебя поблагодарил? — Попов озадачен, иначе не скажешь. — Нет. Ты просто хороший и ты просто мой. А зачем ты меня поблагодарил — я так и не понял. Арсений вздыхает. Голову уклоняет, губами утыкаясь в щеку Шаста. Произносит: — Ты есть. За это и спасибо. Ты, кажется, единственный, кто может доверить мне всё. — За это ты меня и любишь? Антон, опираясь на руки, наконец приподнимается, чтобы нормально взглянуть на Арса. Смотрит тепло и с насмешкой. — За то, что ты есть? Да, люблю. Арсений никак не комментирует слова Шастуна. Спихивает его с себя, перекатывая на спину так, что тот наполовину оказывается на траве. Пока Антон не успел возмутиться — видит же по лицу, вот-вот фыркнет за такие проделки, — он целует, зная абсолютно слабое его место. Аккуратно пристраивается на бёдрах, сам одной коленкой в траве находится, но сейчас до этого нет дела. Арс поцелуй углубляет, кончиком языка поддевает чужую верхнюю губу, невольно выдыхая, когда чувствует ответные касания языком Шаста. Окончательно расплыться его заставляют мягкие поглаживания по бёдрам, следом они же на спине, и Попов в настоящее мороженое превращается. Утром понежиться они толком не успели; когда Антон окончательно проснулся (опустим факт того, что его ещё минут десять пытались разбудить), Арсений уже в душ ускользнул, а следом они поменялись. Попов сначала дожидался Шастуна, листал ленты разных соцсетей, но через время переместился на кухню, чтобы начать собирать и жарить на сковороде-гриле сэндвичи для их пикника. Закончили с готовкой они вместе. — Арс, — Антон неожиданно для Арсения прерывает поцелуй, слыша в ответ на такой жест и оклик недовольное мычание. — Ты хочешь потом с меня клещей сдирать, я правильно понимаю? Пока сам Шаст смеётся, Попов начинает извиняться (а что поделать? Лишили его нежностей с утра, вот и восполняет утраченное!) и практически слезает с него, но тот Арса тянет за бока обратно, сдвигается с травы на плед, на всякий случай оглядывая обе своих ноги и одежду на наличие насекомых. Слава богу, оказывается чист. Приподнявшись, чтобы принять сидячую позу, Антон окончательно усаживает Арсения на свои колени и теперь осматривает его ноги. — Подожди… — так как Шастун Попова приобнимает, чувствует замечательно, что тот заметно напрягается, когда это произносит. — Что такое? — Антон не может не напрячься вместе с ним — связь миндальная. — Мне кажется, или кто-то шуршит в траве позади тебя? Шаст оглядывается, но никакого движения поблизости не замечает. Несколько секунд прислушивается, прежде чем вновь раздаётся шорох. Нет, это точно не может быть змея: Антон же сам убеждал Арсения в том, что сейчас на них они не наткнутся. Хотя теперь он начал сомневаться. — Антон, ты бессмертный? Ну, куда ты полез? — вроде насмешливо, но и с тревожной ноткой возникает Арс, когда Антон начинает тянуться к траве голой рукой. Оба слышат какое-то фырканье, и Арсений мгновенно реагирует, одёргивая руку Шастуна от травы. Не хватало ещё, чтобы его кто цапнул. Антону ведь похуям: он по приколу и в крапиву намеренно лез. Невозможный человек. — Ла-адно, — протягивает недовольно Шаст и берёт рядом лежащую ветку, теперь дотягиваясь до травы и неизвестного объекта там с помощью неё. — Может, лучше просто не трогать, а? Антон Арсения, естественно, не слушает. И вот уже тычет веткой в чёрт-знает-какое животное, пока то не отбегает в сторону. — Блять, Арс. Это просто ёж, — Шастун бросает ветку в сторону и наблюдает за теперь заметным для них ежом. — Ещё мы ежей не пугались. — Да кто ж знал, что это будет ёж… Не змея, уже хорошо! — Арсений заметно смягчается и буквально выдыхает. — Слушай… так, может, он голодный? Что вообще ежи едят? Вроде как, они хищники… — он на самом деле задумывается над этим вопросом, с напрягом тащит из головы нужную информацию, в итоге решая, что сказал всё верно. — То есть они не носят на себе яблоки, грибы и всякую дребедень, как в мультиках?.. — если Шаст скажет, что в это ни капельки не верил, соврёт явно. Оттого и удивляется. — Нет, конечно, Антон. Это же для детей специально... У нас была ведь нарезка? Давай колбаски ему дадим? Попов начинает оглядывать их «накрытый стол» в поиске ланчбокса с колбасой, сыром и огурчиками, находит его в итоге под целой шоколадкой — прикрыл Антон, так прикрыл. — Арс, ты чё, реально собрался кормить ежа? — А почему нет? — весьма логичное умозаключение делает Арсений. — Делай это хотя бы не с рук. Арс молчит. Знает же, что ежа это спугнёт, поэтому всего-навсего бросает ему кусочек колбаски поближе. И наблюдает. Шастун в этом от него не отстаёт. Принюхавшись, ёж в самом деле начинает есть данное ему лакомство, Попов же от этого умилённо улыбается. — Ты прям как Белоснежка. Кто дальше? Белка на нас с дерева прыгнет? Бабочка прилетит? Змея приползёт? — Антон переводит всё внимание на Арсения, пока тот продолжает смотреть на ежа. Гладит ладонью вверх-вниз по спине и ехидно улыбается. — Да упаси господь, — мотнув головой, Арс бросает короткий и презрительный взгляд на Шаста. — Думаю, если я начну петь, как Белоснежка, скорее вся живность вокруг рассосётся поглубже в лес. — Ну вот! Нашли способ отпугнуть змею, — говорит Шастун, словно нечто гениальное выяснилось. Кивает беспрерывно некоторое время головой, повторив лицо из мема «not bad». — Зато я могу присосаться, знаешь. Попов только делает шумный выдох через нос, сжимая губы. Он перемещается с Антона на покрывало, отвечая на его «Всё в порядке?» кивком и улыбкой. Тянется к термосу с чаем и любимой шоколадке — милка с печеньем TUC — и смело облокачивается на Шастуна. Они специально разбавили чай изначально холодной водой, хоть Антон такой и не любит, ведь кипяток пить — что логично — идея такая себе. Надломав плитку шоколада, Арсений сначала подносит её к губам Антона, а тот и не отказывается её принять. Затем лишь сам наслаждается вкусом любимой сладости, запивая чаем, чтобы чувствовать, как шоколад плавится во рту. Пару минут они вновь сидят молча. Шаст накрывает ладонью ладонь Арса, тот сплетает их пальцы и поворачивает к нему голову — Антон незамедлительно целует в лоб. Гладит второй рукой руку Арсения в своей, глядя на его профиль, порой ловя взгляд и на себе. Открытием в отношениях для них был факт того, что, оказывается, друг с другом может быть уютно и в тишине. Не возникает ни одной тревожной мысли, ни в коем случае не ощущается неловкость или дискомфорт. Им хватает тактильной связи, как и сейчас, но даже в моменты, когда её нет, ощущения не меняются. — Так что там насчёт твоего сюрприза? — напоминает Арс, откусывая немного сладкого хлебца. — Точно. Сюрприз. Антон тянется к рюкзаку и ставит его на свои бёдра так, чтобы Арсений ничего не увидел. Он слишком долго думает, потому что не уверен, как может отреагировать Арс. Первым делом достаёт ножницы, а уже дальше — клубок красных ниток. — Нитки?.. — озадаченно спрашивает Попов и легонько улыбается уголком губ. — Ты скоро уезжаешь, и мы вряд ли увидимся в ближайшие полгода, — Шаст крутит в руке клубок, будто не уверен, делать ли то, что затеял изначально. — Хотелось бы как-то связаться с тобой. Тут, получается… буквально. Усмехнувшись, он тянется к руке Арсения, смотрит на запястье, начиная оборачивать вокруг него нитку. Отрезает в нужном месте и принимается завязывать на левой руке. — Ближе к сердцу, — объясняет Антон, прежде чем Арс успевает спросить «почему именно левая». Он специально выискивал информацию в интернете, как завязывать эти нити, чтобы сейчас уверенно этим заниматься. — Ты сможешь сделать узелок и на моей нитке? А то у меня третьей руки, к сожалению, не имеется. Губы растягиваются в нежной улыбке, и Антон, погладив тыльную сторону ладони Арсения и поцеловав её, протягивает теперь свою руку. — Не бойся, я не кусаюсь. Ну… почти. Арс цокает языком, но не может не улыбаться. Молчит. На самом деле, он когда-то тоже носил красную нитку, но пару лет назад от неё избавился. С антоновой вряд ли так будет. Для Арсения настолько ценны их отношения, что он готов носить эту нить до конца своих дней. Условно. У Попова успешно получается сделать узелок, поэтому теперь он любуется получившейся красотой. Как же с Антоном хорошо. Как же хочется позволять ему связываться с собой. Как же Арсений влюблён. — Вышло отлично, — отчего-то шепчет Арс и садится вплотную к Шасту, разглядывая их руки. Обнимает Шастуна, кладёт голову на плечо и шумно выдыхает носом. Происходящее, кажется, и вправду нечто волшебное. Сам Антон волшебник, который делает всё, чтобы Арсений был с ним счастливым. И тот счастлив. — Тебе правда нравится? — так же тихо отвечает Шаст, рукой вплетается в волосы Арса, поглаживая его затылок. В ответ раздаётся мычание. — Хочу сфотографировать ёжика. И наши руки. У Арсения на часах «время фотографировать всё и вся», и пропустить это он ни в коем случае не может. Достаёт из кармана шорт телефон и привстаёт на покрывале, выискивая в траве ежа. — Ещё не ушёл, — говорит он. Попов делает несколько ярких и, как ему думается, ужасно комфортных и уютных снимков, заодно фотографируя местность вокруг, и только затем возвращается поближе к Антону. Просит его вытянуть руку и вытягивает свою, фотографируя. А главное — какой же довольный, какой радостный. И всё это благодаря Антону, который своей любовью раскрашивает мир Арсения. — А давай я тебя сфотографирую? — предлагает Шастун. — Потом можем ещё селфи сделать. Вон, на фоне цветочков, красота будет. Они встают и частично обходят дерево, чтобы Арсений встал у цветочной полянки. Антон, пока фотографирует, улыбается широко-широко, меняет позы, чтобы были фото с разных ракурсов. Смотрит на Арса влюблённо, самым нежным взглядом. Закончив такую мини-фотосессию, подходит к нему и меняет основную камеру на фронтальную. Целует Попова в щёку, тот через пару секунд поворачивается, и они уже касаются губами. Затем оба смотрят в камеру. — Спасибо, Антош, — теперь Арсений целует Антона в скулу, перехватывает из его руки свой телефон и открывает галерею, смотря получившиеся фотографии. — Такие хорошие. Я пойду ближе к речке пофотографирую, хорошо? Даже не дождавшись ответа Шастуна, Арс идёт туда, куда и запланировал. Он обязательно потом сделает в «лайтруме» атмосферные фильтры для фото, хоть немного будет похоже на его любимую камеру. Арсений и Антон сидят на поляне ещё около полутора часов. Они болтают обо всём и ни о чём одновременно. Стрелка на ручных часах Шастуна подходит к двум часам дня, и оба решают вернуться в антонов дом — вдруг бабушке надо с чем-то помочь. Оба счастливые и довольные донельзя, никто из них даже представить не мог, что в реальной жизни, не в переписке, им будет так хорошо друг с другом. Оказывается, помощь бабушке действительно нужна. Она просит Антона собрать у кур яйца, а Арсения принести из дома её кнопочный телефон — отзвониться надо родителям Шаста. Вот они и расходятся, хоть и ненадолго, однако освобождается первым, логично, Попов. Пока Шастуна нет, он решает почухать Бэна, их большого пёсика. Тому Арсений явно нравится: Бэн вылизывает арсовы руки, даёт почесать пузо, активно виляет хвостом. В один момент даже прыгает на расположившегося на маленькой табуретке Арса, чуть не достаёт языком до лица. Арсений собак любит. Хотел бы себе тоже, но родители не разрешают — только кошек. — Арс, Арс, Арс, помоги-ка, — Шастун выходит из хоздвора, аккуратно держа край оттянутой футболки, чтобы не вывалились яйца. Он останавливается, и Арсений подходит ближе, оттягивая так же и свою футболку, беря немного яиц из «мешочка» Антона и кладя их к себе. — Пойдём, — шепчет Шаст. И направляется в дом, где внутри сразу сворачивает на кухню, проходя к холодильнику, но оставляя для себя пару яиц на столе. — Яички хочешь? — обернувшись на подошедшего Арсения, интересуется Антон. — Твои? — Арс не упускает момента и самодовольно улыбается, будто сказал нечто необыкновенное. Хотя это не в его стиле, поэтому вполне себе необыкновенно. — Ох, чему я тебя научил, Арсений! — искренне удивляется Антон, но на вопрос никак не отвечает, принимаясь перекладывать на полки холодильника яйца и из футболки Арса. — Так будешь или нет? — Не, не хочу. Не успевает Шастун что-нибудь да сказать, как на кухню входит бабушка. Арсений смущается мгновенно, аж краснеет, не зная, услышала ли бабуля их разговор или нет. Зато Шастун начал заливисто смеяться, отчего та посмотрела на него подозрительно. — Смех без причины — признак дурачины, Антошка, — после этих слов у Арсения как камень с плеч свалился. — Да просто Арс смешно пошутил, — Антон обращает взгляд на Арсения и игриво дёргает бровями. — Бабушка просила ещё малину вымыть. Как раз вот эту, — он указывает на принесённый бабушкой ящик с ягодами. — Потом как наедимся её. С мороженым! — Вы не торопитесь, это не срочно. Только тщательно промойте, смотрите, чтобы букашек никаких не было, — предупреждает бабуля и, посмотрев, как там внук раскладывает яйца, покидает кухню, чтобы пойти отдохнуть. Шастун вновь смеётся с Арсения, только в этот раз значительно тише. Арс стоит всё ещё смущённый, поэтому Антон решает поддержать его: — Если ты так хочешь, мои тоже можно. Только ночью, — подойдя к Попову, Антон похлопывает его по плечу. — Чтоб бабушка не спалила. Чтобы показать своё недовольство, Арсений пихает Шаста в бок, а тот лишь недоумённо смотрит на него. Ничего такого он ведь не сделал и не сказал! И Арс первый начал, между прочим… — Давай малинку мыть, — предлагает Попов. — Я тогда щас чашку воды наберу, в ней обмоем, а потом ещё под краном промоем. Много времени в четыре руки на малину не уходит, но оба успевают задолбаться к концу процесса, заодно Антон успевает съесть два варёных яйца. Затем он в шутку обещает за помощь покормить Арсения с ложечки мороженым, а Арс не в шутку соглашается. Через некоторое время, когда они уже возвращаются в комнату Шастуна и включают на ноутбуке мультик, Антон вправду кормит его с ложки мороженым с малиной, а ещё намеренно пачкает губы, чтобы языком с них собирать сладость. Попов постоянно смотрит на закрытую дверь, боится, что бабушка вдруг зайдёт в такой неподходящий момент, но не может не отвечать, особенно когда Шаст целует настойчивее и настойчивее. Мультсериал ненадолго ставится на паузу, пока Арсений и Антон увлекаются друг другом, целуются смелее, охотнее, кажется, на длительные секунды забывая о бабуле в соседней комнате. Шастун всё равно прислушивается к звукам по другую сторону от двери, знает, что обязательно должен проскрипеть пол, если подойдёт бабушка. Ноутбук с арсовых коленей убирается на стоящий рядом с диваном стол, и Антон нависает над Арсением, улыбаясь в поцелуй, когда тот лезет под его футболку и гладит живот, грудь. Вдруг раздаётся некий шум в соседней комнате, и они аж подпрыгивают от неожиданности, смотря удивлённо друг на друга. — Бля… — тихо матерится Антон и ложится на тело под своим, пока тем временем Арсений вплетает пальцы в его кудрявые волосы. — Продолжим ночью, Арс. Шаст чуть привстаёт на локтях и тянется к губам Арсения, несколько секунд их сминая своими. Арс всё понимает и не настаивает. Просмотр мультфильма продолжается, и парни даже увлекаются теперь не друг другом, а сюжетом, но не смеют отлипнуть — так и лежат в обнимку, присосавшись подобно пиявкам. Вечер наступает быстро, и больше всего радуется Антон, ведь сегодня бабушка приготовила его любимый борщ. Бабуле Арсений очень нравится: воспитанный, культурный, ответственный парень. Сама так его и нахваливала в первый день перед Антоном, а Арсу оставалось лишь смущаться. Со всей семьёй Шаста у него сложились хорошие отношения, и дай бог, чтобы никто не узнал, что они не просто друзья. Оба набивают животы борщом и, когда начинает садиться солнце, решают выйти посидеть на крыльце, на ступеньках. Бабушка в это время кормила Бэна, который после её ухода и своего ужина лёг рядом с Арсением и Антоном и вновь стал ластиться к Арсу. Шастун сделал вид, что ревнует, и начал наигранно дуться, пока Попов не додумался (условно) попросить прощения поцелуем. — Через пару дней вернёмся в город. Антон берёт руку Арсения в свою и переплетает пальцы. Арс тихонько отвечает: — А через пять дней я уезжаю. Как и Шастуну, Попову это не нравится. Ни один, ни второй не готовы морально так скоро прощаться друг с другом. Есть вариант, что на зимних каникулах Антон приедет уже к Арсу, и оба надеются, что так всё и будет. Они около часа сидят, разговаривают и просто наслаждаются закатом и нахождением друг с другом. И для Антона, и для Арса такой опыт в отношениях впервые. Настолько они доверяют, настолько готовы всё делать ради комфорта, настолько стараются, настолько любят. Кажется, словно лучше уже не будет. Из-за недосыпа они решают лечь сегодня пораньше, но всё равно начинают смотреть фильм, иногда делая паузы и обсуждая моменты в нём, однако до конца фильма оба не дотягивают. Сначала целуются, прерываясь на признания в любви и комплименты, потом долго молча обнимаются, прислушиваясь к дыханию друг друга, и, когда оба уверены в том, что бабушка уснула, продолжают начатое в обед. В этот раз Арсений оказывается на Антоне. Поцелуи ленивые, но трепетные со временем сменяются на жаркие и влажные. Шаст гладит уже обнажённую спину Арса, прижимает теснее грудью к своему торсу, смещает ладони по бокам на бёдра и сжимает их. Попов гладит пальцами чужую шею и в какой-то момент вовсе прижимается губами к ней. Тогда Антон уже ласкает через шорты его член, наслаждаясь горячими поцелуями. — Чёрт, — шепчет на ухо Арсений Шастуну и, прервавшись на подышать, мажет кончиком языка под ухом и до мочки. Антон хочет ощутить Арса как можно ближе. Вжимает его задницей в свой пах, и оба чувствуют, как в Попова упирается член. Они всё равно прерываются моментами, чтобы прислушаться к звукам в доме, ведь неприятностей никто не хочет. Даже когда уже становится всё равно, когда из одежды на телах только трусы, когда стоны в поцелуях — останавливаются и вслушиваются. — Шаст… — мягко, чувственно произносит Арсений, когда Антон спускает по бёдрам его боксеры и сжимает в ладони член. — Возьми у меня в рюкзаке лубрикант. Исполняет просьбу Арса Шастун не сразу — целует, целует, целует, только потом, кое-как оторвавшись, отвлекается и тянется к стоящему у дивана рюкзаку. Нащупывает нужную вещь на его дне и выдавливает себе на ладонь, принимаясь массировать головку члена Арсения. Тот кусает с силой губу, наблюдает за скользящей по стволу рукой Антона, зажмуривается, позволяя себе ощущать. Шаст привстаёт и, пока дрочит, выцеловывает лицо Арса: щёки, подбородок, губы, нос, следом спускается по шее. Чувствует и слышит, как тяжело дышит Арсений, пальцами второй руки перебирает его яйца и чуть оттягивает, большим пальцем одновременно с этим проходясь по уздечке. Попову приходится закрыть себе ладонью рот, но мычание звучит прекрасно. Для Антона звучит прекрасно, и само по себе — не тихо. У Арсения Антон — второй половой партнёр, да и до приезда к нему на счету у него было лишь два половых акта. Поэтому оргазм долго ждать не приходится, хоть и Шаст намеренно оттягивает его. Делает это, чтобы слышать из чужих уст «пожалуйста», чтобы слышать своё повторяющееся имя. Арс пару минут после пика приходит в себя, пока Антон ласково гладит его лопатки и время от времени целует в чёрную макушку. — Я так тебя люблю, — говорит Шастун. И, честно, он бы смог и без участия Арсения по-настоящему насладиться доставлением удовольствия своему парню. Но Попов не остаётся в стороне — для него так же важно наслаждение Антона. В то время, как Арс старается наконец отдышаться, Шаст, кстати, приводит их обоих в порядок: салфетками вытирает сперму со своей руки и с живота Арсения. Вскоре тот, подтянув нормально трусы, устраивается под пледом между ног Антона и легко улыбается ему. — Добрался до яиц? Шаст усмехается, а Арс за эти слова кусает его в бедро. Не то чтобы Антону это не нравится… — В следующий раз будет не ляжка, а яйцо. Арсений угрожает не всерьёз, оба это знают. Зато с очень даже серьёзным выражением лица стягивает с Антона боксеры и наклоняется к яйцам, проводя по левому языком, потом лаская правое. Смотрит снизу вверх на Шастуна. Восхищённо, удовлетворённо, с любовью. Скользит языком дальше: уже от основания члена до самой головки, особенно уделяя внимание самым кончиком уздечке. Арс ладонью обхватывает ствол и начинает надрачивать от основания, пока сам вбирает в рот головку. Мажет по всей её поверхности языком, обводит, втягивает щёки, опускаясь глубже и утыкаясь в свою же двигающуюся руку. Антон сжимает край пледа и задерживает дыхание, чтобы ненароком не простонать. Кусает губы, то закрывая глаза, то наблюдая за Арсением. Такое впервые для них. Снова здесь то, что впервые. Арс вовсе не стесняется того, что доставляет удовольствие любимому человеку, а Шаст в целом не хило так кайфует, потому что делает это Попов очень даже умело. И в этот раз мучает теперь уже Арсений Антона: то прекращает сосать, то отдаляет язык, едва сдерживая улыбку, когда Антон подаётся бёдрами наверх. Но слишком долго мучения не длятся. Оба остаются довольны. Оба думают о том, как сильно влюблены. Оба знают, что это чертовски взаимно. Они лежат на спинах и смотрят на антонову стену с постерами, по которой проходит гирлянда. В один момент Шаст берёт левую руку Арсения и рассматривает на запястьях их нитки. Антон улыбается Арсу и получает в ответ такую же тёплую улыбку, отчего не сдерживается и целует того в кончик носа. Хочется прижать Попова к себе и никогда не отпускать. Хочется постоянно чувствовать его рядом. Хочется любить его дальше. — Знаешь, мне даже понравилась твоя идея с нитками. Это… романтично, — шепчет Арсений. — Знаю, Арс. Знал заранее, что тебе понравится.