***
Слегка приоткрыв пухлые губы, Феликс томно придыхает и на мгновение непроизвольно закатывает глаза, ощущая, как знакомые пальцы не спеша пробираются под его задницу. Мало того, что без предупреждения ворвавшийся на трансляцию Хёнджин протиснулся между ним и диваном, окружив собой так, что его бёдра настойчиво сжимают с боков, так ещё и позволяет себе руки распускать, дьявол. От неожиданных прикосновений, выгнувшись в пояснице, Феликс толкается назад, вжимаясь аккуратной попкой прямиком Хвану между ног. Тот тихонько вздрагивает и ухмыляется, довольствуясь результатом своих ласк, которые, конечно же, прекращать не собирается. Озорные пальцы все наглее блуждают по пятой точке, пока сам Хван, не подавая виду, кивает в камеру, соглашаясь со всем, что с трудом из себя выдавливает его объект надругательств. Брюнет еле сдерживается, чтобы не вдарить старшему, продолжая попытки хоть что-то внятно говорить для пришедших стэй, и незаметно ёрзает по сидению дивана, давая понять, что прямой эфир — не лучшее время для подобных игр. А у самого в голове невесть что творится. Ему так хорошо, так приятно. Всем телом ощущает чужое тепло. Чувствует, как мягкое дыхание едва слышно щекочет невесомые волоски-пушинки на шее возле уха, и млеет от удовольствия и мурашек. Хочется вырубить камеру и расплавиться в руках этого змея искусителя. Залезть верхом, содрать с него футболку и, по-кошачьи изогнувшись, пройтись по оголенному торсу, прижимаясь к нему. Вот же черт. Черт. Черт. Феликс поджимает губы и осторожно оборачивается к Хвану, буквально мысленно взмолившись, чтобы тот прекратил. Но нет. Хван на такое не пойдёт, как бы младший не уговаривал его. Он уже решил, а значит, доведёт дело до конца. Пальцы заползают все глубже, обхватывая попку, тиская её, приятно ощущая вес младшенького. Хенджин делает это незаметно. Выдают лишь жадные косые взгляды, которые тот то и дело бросает на Феликса, чтобы вдоволь насладиться смущением, розовыми лепестками распустившимся на его лице в ответ на столь наглые прикосновения. Массируя, слегка надавливая подушечками пальцев, Хёнджин продолжает сжимать и разжимать ладонь, в которой миниатюрная попка Феликса помещается почти целиком. А Ликса то в жар, то в холод бросает, затуманивая рассудок. Он проклинает всё на свете, что он не закрыл дверь, и что Хёнджин пришел к нему во время эфира. Да вот только кого же он обманывает? Всего пару минут назад он светился счастьем и сиял ярче летнего солнца, когда Джинни заглянул к нему, да ещё и пристроился со спины. Ведь он так сильно любит, когда Хван обнимает его сзади, но, сука, какого черта он позволяет себе вытворять прямо на трансляции? Сверкающая улыбка сменилась вздернутыми вверх бровями и напряжением на веснушчатом разрумяневшемся личике. Не унимаясь, Хёнджин притягивает парня поближе к себе и, устроив голову на его плече, прижимается ещё плотнее, упираясь пахом в его пятую точку. На что Ликс, не выдержав сексуального давления, до боли впивается кончиками ногтей в колено шатена. — Разве не жарко? — процеживает сквозь зубы он, намекая, что тот слишком близко. — Оу, Ёнбоки? Так тебе жарко? М? — игриво ведёт бровью Хван, плавно поддав бёдрами вперёд. — Тебе, — надломленным голосом коротко выдает Ликс, ощущая, как что-то твёрдое упирается в него. — Ты сам в порядке или как? — Хах, я в полном порядке, можешь не переживать об этом, — продолжает подтрунивать над покрывшимся испариной другом парень, легонько ущипнув за ягодицу. — Но вот что на счёт тебя? У тебя лицо красное. — Гхм, рад слышать, что у тебя все хорошо, — Феликс давится улыбкой и подпихивает локтем Хвана в живот, но тот только радуется гневным искоркам в глазах брюнета, которого, наконец, удалось раззадорить. Как же ему нравится, когда Ликси злится на него, нравится изводить и дразнить младшего, зная, что тот ничего не может с этим сделать, пока стэй смотрят на них. Главное — не попадать в поле зрения камеры, а дальше можно вытворять, что заблагорассудится. Понимая, что ни намёки, ни кулаки не помогут, не в силах больше терпеть натиск старшего, отзывающийся нарастающим возбуждением в силу физиологии, Феликс аккуратно приподнимается и перемещается на сиденье сбоку от Хвана, попутно поймав на себе его хитрющий взгляд. Нужно как можно скорее остыть и отвлечься от щекочущего чувства, всё навязчивее сводящего низ живота. Важнее всего сейчас усмирить дыхание, сосредоточиться и продолжить эфир. Феликс делает глубокий выдох, вот только из головы словно выкачали все мысли. Нет ни одной идеи, о чем можно поговорить с фанатами, а Хван, засранец, молчит. Ли открывает тикток и пролистывает ленту, чтобы хоть за что-то зацепиться, но как назло в рекомендациях вылезает нашумевший let’s groove. Хван в голос ржёт и, пританцовывая, тут же касается экрана, чтобы в очередной раз насладиться попкой Феликса, которой он так кокетливо крутит под музыку. — Нет, не в этот раз, — нервно хихикает парень и шустро смахивает клип, уже успев пожалеть, что решил зайти в тикток. — М-м, стэй, как на счёт послушать вместе песни, которые я хотел бы вам посоветовать? — переводя тему, тут же добавляет он, наивно предполагая, что это может остановить разыгравшегося Хвана. Минута, и Хёнджин уже пристроился на плече, а его пальцы, едва касаясь, проходятся по оголенному участку шеи и вместе с волной мурашек сползают вниз по спине, бесцеремонно разгуливая там, где не попадают в поле зрения камеры. Шаловливо поддевают край футболки Феликса и протискиваются под мягкую ткань. Невесомо поглаживают нежную кожу спины и боков, словно танцуя в такт с романтической мелодией. Не хватает лишь приглушенного света и ароматических свечей — Ликси жмурится и встряхивает головой, гоня всё это куда подальше. Но не так-то просто совладать со своими желаниями, когда их столь настойчиво стимулируют, наполняя эфир томительным ожиданием. Хван, продолжая изучать изгибы под одеждой, прикусывает губы, а Феликс бросает взгляд на бугор в области ширинки его ставших тесноватыми джинс. Если бы тут был стафф, их обоих прибили бы уже давно. Но стаффа нет, значит, и запретов нет, пока камера снимает их по пояс.***
С грехом пополам удается завершить трансляцию, оставшись относительно незамеченными. Попрощавшись и поблагодарив стэй, Феликс облегченно выдыхает и приподнимается, чтобы дотянуться до телефона и выключить камеру. В то время как Хёнджин, недолго раздумывая, наблюдая прямо перед собой ангельскую попку, берет Ликси за бёдра с двух сторон и с силой тянет на себя, опрокидывая парня прямиком на свои колени. Тот резко хватает ртом воздух, чувствуя словно земля ушла из-под ног, чертыхается на английском и обеспокоенно смотрит в экран телефона, проверяя, успела ли вырубиться камера. С облегчением прикрывает глаза и постепенно приходит в себя, оказавшись заключенным в уютные объятья шатена. Надув губки и строго сдвинув брови, мысленно уже подбирает слова, чтобы отчитать Хвана за столь опрометчивое поведение, но в комнате слышится лишь смешавшееся со стоном «Джинни», когда, игнорируя недовольство младшего, тот скользит по его ноге, пробираясь под штанину коротеньких шорт. Ткань поднимается всё выше, обнажая молочного оттенка кожу, а пальцы мягко впиваются в плоть, гуляя по внутренней поверхности бедра. — Ах, да погоди же, вдруг кто-то зайдет? — Феликс взволнованно смотрит на входную дверь и пытается подняться, но Хёнджин сильнее, и без труда возвращает его на место, ясно давая понять, что так просто сбежать не получится. — Не зайдет, мы быстро, — ухмыляется он, продолжая ласки ещё настойчивее. — О чём ты таком говоришь? — косит под дурачка Ликси, чувствуя обжигающее дыхание на своем ухе. — А ты сам как думаешь? — протяжно шепчет Хван и проходится рукой по промежности Феликса, оглаживая его через тонкую ткань спортивных шорт. — Мгх, — мысленно посылая всё к чертям, на выходе кряхтит младшенький, больше не желая сопротивляться своему обольстителю. В блаженстве закатив глаза, он откидывает голову назад, открывая доступ к шее, доверившись его нежным прикосновениям, которых дождаться не мог на протяжении казавшегося бесконечностью эфира. Хёнджин прижимается щекой, жадно вдыхая сладковатый аромат кожи и его любимого шампуня. Не останавливаясь, с наслаждением гладит Феликса, через одежду чувствуя его возбуждение. Намеренно томит ожиданием. Закапываясь носом в изгиб линии плеч, нежится подобно коту, балдеющему от кошачьей мяты. Свободной рукой крадётся вверх по груди и прихватывает длинными пальцами шею, аккуратно придушивая, обвивая словно удав свою жертву. Едва касаясь, щекотно ведёт губами ближе к ушку, запуская очередную волну пьянящих мурашек, и, наконец, примыкает поцелуем, жадным, импульсивным, заставляя спазмом напрячься каждую мышцу. Поддевает пояс шорт, пытаясь пробраться дальше, но Феликс, собрав остатки своих сил, не пускает — вцепляется в запястье и отводит руку в сторону. Пока опрометчиво слишком увлёкшийся ласками Хван недоумевает от неожиданного отказа, казалось бы, уже на все готового Ёнбоки, младший ловко разворачивается и перекидывает через него ногу, оседлав верхом. Мягко надавливает ладонью на грудь, заставляя откинуться на спинку дивана. Элегантно выгибается, округляя попку, и смотрит исподлобья с загадочным прищуром, словно проникая в самую его душу. — Ты сам напросился, Хван Хёнджин, — тянет он, надменно ухмыляясь, и нежно касается подушечкой большого пальца приоткрытых в удивлении губ старшего. Не на того напал, Джинни… Феликс профессионально, с присущей ему естественностью отыгрывает холодную сексуальность, намереваясь прямо здесь и сейчас уничтожить Хвана. Аккуратно проводит средним пальцем, начиная от виска, заправляя пряди челки за ухо с поблескивающим пирсингом. В этом изящном движении на первый взгляд нет ни капли пошлости, но отчего-то этот вид до невыносимого возбуждает. Хёнджин завороженно путешествует взглядом по его персиковым щекам и очерченным скулам, по нежно-розовым спелым губам и тонкой лебединой шее, украшенной оставленной им небольшой отметиной, с каждым мгновением всё сильнее жаждая покрыть его бледную кожу ещё парой десятков таких. А Ли продолжает своё представление и незаметным лёгким движением устраивает руки Хвана у себя на ягодицах, позволяя в полной мере насладиться тем, что было недоступно во время эфира. Приподнимает голову, пристально смотрит из-под тёмных ресниц, принуждая тонуть в глубине карих глаз, и не спеша приближается, превращая происходящее в невыносимую пытку для Джинни. Мгновения тянутся мучительно медленно. Очаровывая. Ближе и ближе. Чтобы добить старшего окончательно, Феликс роняет томный взгляд на его губы, жаркими искрами разжигая желание занять их поцелуем. Хёнджин, прикрыв глаза, словно под действием ангельских чар тянется навстречу, но не находит желанное тепло. Очнувшись в разочаровании, видит перед собой смеющегося в ладонь Феликса и камеру, направленную на него. — Когда ты… — растерянно недоумевает Джинни от того, как его нахально провели. — Прости, не смог удержаться, — хихикает младший. — Обещаю, я никому не покажу. Наверное… — добавляет тихонько он, задумчиво направив кокетливый взгляд в потолок, и показывает чуть издалека это позорное, по мнению Хвана, видео, которое тот посмел снять без согласия потерпевшего. Старший, не скрывая того, бесится. Хёнджину такая игра не нравится, он хочет получить лишь всё и сразу, ему сейчас совсем не до игр. Он приподнимается, а Феликс тут же отдёргивает руку, опасаясь, что его драгоценный отснятый материал удалят в то же мгновение. К его удивлению, Хван даже не пытается отнять телефон, вместо этого неожиданно подхватывает Ликси под талию и обрушивает на диван, придавливая собой. Ненасытная ухмылка и изголодавшийся взгляд. Властно подавляя желание сопротивляться, Хёнджин нависает над распластавшимся под ним Феликсом, предвкушая попробовать его на вкус. Грудь неровно вздымается словно у зверя, загнавшего свою добычу в угол. Он настолько близко, что отросшая чёлка щекочет веснушчатое лицо, а горячее дыхание обжигает чувствительную кожу. — Джи… — не успевает произнести Ликси имя, как его затыкают поцелуем, бесцеремонно проникая, влажно скользя языком, стирая все границы, ни на секунду не позволяя опомниться. Хван настойчиво берет то, чем его, нахально раздразнив аппетит, обделили. И делает это со всем присущим ему любопытством и жадностью. Прекрасно зная, на какие точки надавить, искусно обращается с телом младшего, заключая в плен неизбежно нахлынувшего возбуждения. Слышится лишь негромкое мычание в бесполезных попытках противиться напору старшего, с каждым движением которого приходит всё больше осознания, насколько наивно было ожидать, что после эфира Джинни уйдёт к себе, и не ожидать ответной реакции на затеянные игры с его терпением. Феликс прекращает изображать недотрогу и поддаётся. Приоткрыв ротик, он толкается навстречу, раскрепощенно прижимаясь к разгоряченному Хвану, а тот довольствуется тем, что, наконец, удалось по-настоящему подчинить негодника. Поцелуй погружает в сладкую, обволакивающую тьму. Расслабление немотой расползается по телу, окончательно лишая осознанности. Телефон выскальзывает из пальцев Ликси и звонко падает на пол, но двое будто не замечают этого, лишь продолжают изучать желанные губы. Хван рефлекторно извивается волной в такт с движениями языка. Они чувствуют друг друга сквозь ткань одежды, и это ещё больше, до головокружения возбуждает, оставляя им двоим лишь всецело поддаться искушению. Феликс подхватывает ритм и отчаянно ведёт бёдрами — трётся так явно просвечивающим сквозь шорты членом о жесткий стояк старшего, всё ещё пытаясь удерживать стоны, так стремительно рвущиеся из груди. Становится жарче, до невыносимого жарко. По-звериному рыкнув сквозь шумное дыхание, Хван, чувствуя, что ещё немного, и они оба останутся с мокрыми штанами, приподнимается и рвано стаскивает с себя толстовку, обнажая изящный, поблескивающий от пота рельеф натренированного тела. Феликс смущается от неловкости момента, не зная, где устроить свой взгляд, который бегло скользит по мышцам Джинни, цепляясь то за бархатистую гладкую кожу, то за вызывающе выпирающий сквозь джинсы стояк. Буквально сжирая потерявшегося Ликси глазами, Хван склоняется над ним и, с наслаждением любуясь видом, медленно стирает пальцем оставшуюся после поцелуя слюнку в уголку рта младшего. Щёки и уши Феликса пылают, а эти отметины на шее и ключицах во всех смыслах с ума сводят. Хван ухмыляется себе, поражаясь, до чего его способен довести парень перед ним, и, приподняв футболку, поддевает пояс шорт Феликса. Не мешкая больше, тянет вниз, желая поскорее избавиться от всего ненужного, но тот снова упирается. Не понимает, почему Хван так осмелел. Пока они в одежде, если кто-то войдет в комнату, это можно будет объяснить, а так… — Выходит, ты не станешь со мной это делать? — отпустив шорты, с ноткой наигранной обиды в голосе переспрашивает Джинни, поглаживая пульсирующий от перевозбуждения стояк младшего. Ликси мнётся. Ему не нравится прерывать начатое, самому уже невмоготу ощутить в себе пыл старшего… Почему нельзя просто закрыть эту чёртову дверь?! — Я не говорил этого… — тихонько шевеля губами, наконец скулит раскрасневшийся Феликс, тревожно глядя за спину Хвана. — Раз уж мы здесь, давай хотя бы закроем её… — наконец пытается настоять он. От услышанного широкая улыбка расползается по лицу Джинни. Игнорируя просьбу, одним движением он собирает руки Феликса над его головой, лишая возможности сопротивляться. Оба его запястья помещаются под ладонью Джинни, и эта природная хрупкость лишь усиливает желание владеть им целиком. Нависнув над Ликси, Хван с интересом наблюдает, что предпримет его милый пленный, оказавшись в таком положении. — Издеваешься? Это месть такая? — немного поёрзав, проверяя скованность движений, недовольно бубнит младший, но тут же его глаза округляются, чувствуя, как Хван теперь уже беспрепятственно свободной рукой стягивает с него шорты. — Просто доверься… — тянет хозяин положения и демонстративно облизнув пальцы, смочив их слюной, протискивается в промежность, уверенно описывая круги по нежной коже. Феликс что-то невнятно мычит и, зажмурившись от странных с непривычки ощущений, утыкается в шею Хвана. С каждым движением он всё мягче принимает скользящие в нём пальцы, пока тот ласкает его, бережно подготавливая для себя. — Не прячься, я хочу видеть твое лицо… — шепчет словно сам дьявол во плоти и немного отстраняется, оставляя Ликси беззащитным перед собой. — А ведь это всего лишь пальцы… — улыбается Хван и, услышав в ответ томное постанывание, в очередной раз толкается внутрь, убеждаясь в его готовности. Младший изнемогает от удовольствия, его трясет, словно берет озноб. Мышцы совсем расслабились, а тело не слушается. Держать его больше нет нужды. Хван отпускает руки и задирает футболку, оглядывая стройное, утонченное тело и его развратный, растрепанный вид, словно требующий ещё больше ласк. Стискивая упругую плоть, ведёт вверх по коже, пересчитывая каждое рёбрышко, и касается твёрдых горошин сосков. Мягко посасывая, приникает губами к одному из них, а затем тихонько дует холодом по мокрой коже. Феликс рефлекторно тут же впивается в плечи старшего и притягивает ближе к себе. А тот, наигравшись, сползает ниже, покрывая влажными дорожками живот и, доводя до дрожи, проходится языком по ставшей чересчур чувствительной головке члена, пробуя её на вкус. Ушей достигает смущающий звук расстегивающейся ширинки. Феликс сглатывает. Не дожидаясь, он тянется вниз и притрагивается к пышущему жаром стояку. Сначала нежно проходится пальцами по длине, с наслаждением изучая рельеф. А затем, заключив в кольцо, размазывает по головке выделевшиеся капли смазки, умело двигая рукой. — Ха… Погоди, если ты так продолжишь… — потеряв на мгновение самообладание, Хван напрягается всем телом и шёпотом стонет в губы младшего. — Может, я этого и добиваюсь, — ухмыляется Ликси и ускоряется, словно нарываясь быть наказанным. Как же Джинни обожает эту непокорность, которая лишь разжигает желание подчинить. Молча отодвинув руку Феликса, он вдруг подхватывает его под коленом и с силой разводит ноги в стороны, открывая доступ к промежности. Собирает слюну и аккуратно выпускает её туда. Ликси вздрагивает от прохлады, попавшей на кожу, и тут же стонет от обжигающего прикосновения. Хван скользко водит головкой вокруг колечка анального отверстия и надавливает, плавно начиная заполнять собой. Не дойдя и до середины, нетерпеливо резко толкается, а Феликс приподнимает бёдра ему навстречу и закусывает своё запястье, чтобы сдержать голос. Хван непроизвольно закатывает глаза, ощущая как приятно его сжимают, окружив влагой и теплом. Уткнувшись в шею, желая, как можно больше соприкасаться с ним, задерживается, смакуя в полной мере единение со своим ангелом. Феликс цепляется за спину и обвивает Джинни ногами, постепенно привыкая к объему внутри себя. Ищет чужие губы, тая словно мороженное в жаркий летний день. Легкая боль и полное удовлетворение. Хёнджин плавно проникает, прислушиваясь к разнеженному Ёнбоки. Его тело такое податливое, такое отзывчивое, откликается на каждое движение, каждый толчок. Хван играет с его ощущениями — почти полностью вынимает и, довольствуясь, как младший вёдет бёдрами в ответ, входит до упора. А затем повторяет, наблюдая, как тот изнемогает. — Хочу ещё… — на выдохе словно в забвении выжимает из себя Феликс. Этот голос… Томный, низкий и такой соблазнительный, триггерит Хвана, делая его более неспособным контролировать себя. — Мой, — рычит он и окончательно теряет голову, стискивая нежную кожу до синяков, не задумываясь, как они будут объяснять следы на теле Феликса. От услышанного Ликс откидывает голову назад и громко стонет, упиваясь властью Хвана над собой. Его жаждой и ненасытностью. Силой, с которой он терзает его тело, буквально втрахивая в диван. Поцелуи перерастают в укусы. Движения становятся более грубыми и резкими. Оба млеют, в истоме наслаждаются друг другом, позволяя себе погрузиться в безумие. Нет больше мыслей, только желание дойти до точки. Комнату наполняет душный сладкий воздух, по которому разносятся загнанные голоса, шлепки влажных от пота тел и… Щелчок поворачивающейся дверной ручки. Опомнившись, Феликс замирает в ужасе. А Хван продолжает покрывать поцелуями его шею. — Эй! Феликс, ты ведь уже закончил эфир! Верни мне мой телефон! — слышится знакомый голос снаружи. Ликси пытается притормозить Хёнджина, но тот, сменив темп на более медленный, не останавливается, продолжая ласки. — Тш-ш, я запер дверь сразу, как вошел, — тягуче признается Хван, не желая прерываться. — У нас сейчас есть дело поважнее, забей на него. — Было трудно сразу об этом сказать? — выругнувшись, буквально выкрикивает шепотом младший, не пытаясь скрыть возмущения. — Мне было интересно, насколько ты безрассудный, — мурчит Хёнджин в ответ и запускает руки под ягодицы Феликса. — Как же ты беси… Ах… — не успевает договорить тот, как его в тот же момент перебивают. — Ни слова больше. Мы ещё не закончили, — Хван дышит жаром прямо на ухо Ликси, выбивая из него очередной стон. — Постарайся быть потише, милый. Феликс скулит и впивается ногтями, оставляя новые красноватые полосы на уже исцарапанной спине Хвана. Мысленно шлёт к чертям пришедшего за своим телефоном Сынмина, который уже гребаных минут пять скребется в дверь, и выгибается навстречу своему дьяволу-соблазнителю, полностью отдаваясь ему. — Эй, Феликс, у тебя все хорошо? — бесполезно все ещё пытается докричаться снаружи несчастный. — Ох, он даже не представляет, насколько, — шипит Хван сквозь стиснутые зубы и ускоряется, притягивая младшего на себя в такт с движениями бёдер. Телефон разрывается в звонке на полу, а крупные капли вырываются наружу, окропляя живот и смятую, и без того вымокшую футболку младшего. Тело огнём горит, словно скованное спазмом, и вдруг нега молоком разливается по конечностям до лёгкого покалывания. Чувствуя, как Феликс плавится под ним, Хёнджин, готовый, наконец, выплеснуть всё скопившееся напряжение, рьяно толкается, доводя себя до пика словно одержимый. Хрипит на последнем издыхании, содрогаясь в оргазме, и рушится на Феликса довольный и разомлевший. А тот, немного отдышавшись, возмущенно бьет его кулачками по широкой спине в отместку за причиненный стресс, и нежно целует во влажный висок за подаренные незабываемые мгновения. — Как думаешь, он нас слышал? — с любопытством хихикает Ликси, а Хван едва заметно пожимает плечами — ему сейчас даже думать лень, не то чтобы что-то отвечать, слишком уж ему хорошо. — Ну и засранец же ты, — тихонько добавляет Феликс, нежно поглаживая волосы сладко посапывающего на его груди Джинни. Любимый засранец.