Последние дни Галактики

      Открытый космос всегда представлял собой бесконечную темноту, простиравшуюся на много километров вперед и назад. Казалось, нет ему конца и края, ведь даже время замедлялось здесь, скрывая звуки и запахи. И глядя на это спокойное безмолвие хотелось бы думать о чем-то таком же вечном, но Оби-Ван Кеноби думал совсем о другом – о последнем сражении, где Республика с трудом пробила планетарную блокаду. А сейчас впервые началась орбитальная бомбардировка, что приносила мало пользы. Большинство ульев и промышленных предприятий джеонозийцев были под землёй, а те, что не были там, охранялись защитным куполом. Перевеса у атакующей стороны пока еще не было, так как по численности противники были примерно равны. Плюс у джеонозийцев были такие факторы, как знание местности и ПВО, а так же значительная численность боевых единиц, поскольку дроиды выпускались по несколько тысяч в день и готовы идти в бой с конвейера еще в заводском масле и горящем металле.       На других фронтах ситуация была сложная, так, что о скором подкреплении Кеноби говорить не приходилось, хватило бы самим на свои нужды. Оби-Ван смотрел в иллюминатор, облаченный в броню генерала, и думал о предстоящей битве. На секунду его разум вернулся к далекому прошлому, когда тот сам был падаваном и во всем опирался на мнение учителя, ожидая его наставлений. Но более всего запомнился один конкретный день, тот, который подарил ему встречу с Сатин и когда его учитель дал ему один урок про войну и героизм.       Когда перед человеком, неважно джедаем или солдатом, стоит цель приемлемые условия ее выполнения, да, с риском и трудностями, но тогда это является важной задачей. Когда же стоит приказ во что бы то ни стало выполнить задание, стоять насмерть и прочее – это говорит о том, что командование не в полной мере компетентно или так сложились обстоятельства, вот тогда сам факт выполнения, удачное оно или нет, вот здесь находится место для героизма.       Кеноби вернулся за планом. Он вместе с Ки-Ади-Мунди должен создать плацдарм и очистить хотя бы малую часть территорий от ПВО противника. Пока остальные силы не закончат бои в тылу вражеских систем и не прибудет подкрепление.       – Это будет далеко не лёгкая прогулка, – сделал вывод Мунди, когда Кеноби ему отчитался. – ПВО и силы противника в воздухе и на земле превышают наши силы.       – Меня беспокоят туннели и улья, которые есть по всей планете, противник сможет делать манёвры, выходить к нам в тыл и окружать, – ответил на это Оби-Ван, – Заваливать их мало толку, из них тысячи выходов, штурмовать которые чистой воды самоубийство. Джеозийские воины преисполнены чувства преданности Графу Дуку.       Ки-Ади согласился с этим и ответил неоднозначным тоном:       – Мне это определенно не нравится. Да, мы придумали про это. Он рассказал, что противников много, но у них есть огнеметные роты и химическое оружие, - с этими словами он передал Кеноби противогаз.       И тот увидел клонов особых отрядов зачистки с необычной черно-желтой раскраской на доспехах.       Кеноби от такого поворота слегка опешил и тут же заявил:       – Знаешь, коллега, не слишком это идет в соответствии с нашим Кодексом - травить местное население, даже если они и враги.       – Оби-Ван, это война и классическим джедайским подходом ее не выиграть, – пояснил ему Ки-Ади, – Порой цель оправдывает средства, особенного когда противник не особо тратит силы, чтобы их найти.       Тот молча не согласился, но пришлось смириться с этим. Кеноби стал смотреть, как балоны с газом грузят на отдельные корабли. Они высаживается в двух направлениях и встречаются в определенной точке, где отбивают ПВО, обороняют плацдарм и зачищают ближайшие тоннели. Конечно, перед операцией пройдёт артподготовка с орбиты, толку мало, но малую часть противника, что не успел уйти в укрытие, уничтожит. И через пару часов это началось. Сотни кораблей, десантских, грузовых, сопровождения и бомбардировщики отправились на позицию, а Кеноби влез в свой корабль и возглавил сопровождение и тут же в атмосфере завязался бой, гораздо более беспощадный, чем все прежние на его памяти.