Калейдоскоп

23. Чудовища (Желание)       Каждое утро в их офисе Нейро заботливо подкармливает своих демонических помощников: рассыпает крошки злого умысла, подпитывает их темными мыслями. Он умеет быть заботливым — Яко до сих пор помнит свое удивление, когда она осознает этот факт в первый раз.       — Самое главное — не забывать кормить своих чудовищ, — назидательно говорит он ей, пока Дьявольская Пятница копошится у него на голове, превращая Нейро в персонажа с картин Босха. — А не то они сорвутся с цепи и пойдут искать себе пищу самостоятельно.       Яко смутно кажется, что он говорит не только о своих помощниках, но мысли эти очень быстро улетучиваются — новое преступление, новый злой умысел снова требуют их внимания, и тут уж не до праздных размышлений.       Их с Сасадзукой — с Эйши, Эйши, глупо называть своего мужа по фамилии и с уважительным суффиксом, но порой Яко ничего не может с собой поделать — брак идеален. Они любят друг друга, это факт, Эйши старается заботиться о ней, а Яко абсолютно точно готова наизнанку вывернуться ради того, чтобы в безучастных серых глазах мелькнула искра тепла, но ее не покидает ощущение, что между ними есть какая-то недомолвка, какая-то тонкая трещинка, цепляющая взгляд.       «Не забывай кормить свое чудовище» — напоминает ей однажды Нейро, глядя с укоризной — словно огорчен, что она до сих пор настолько инфузория, что не способна уловить намеки. Яко пожимает плечами: она делает Эйши бенто, готовит ему завтраки и ужины, как примерная жена… Ответ приходит к ней поздним вечером, когда они с Эйши сидят, по уши закопавшись в бумаги — быт двух трудоголиков, влюбленных в свою работу, напоминает бумажное море, которое так и хочет поглотить их с головой. Яко ненадолго вскидывает голову, чтобы размять уставшую шею, и видит неподвижный, темный взгляд Эйши, устремленный куда-то в пустоту.       Он чудовище, все верно, но он ее чудовище.       Яко легко поднимается из-за стола и, обойдя его, садится к Эйши на колени. Он сразу меняется, прячется за маской, которую надел для ее спокойствия, но Яко уже не обманешь. Она запускает руки в его волосы, проводя по голове кончиками ногтей, чуть тянет за них, и наблюдает, как под холодной серостью глаз ворочаются темные тени.       Эйши нежный любовник. Порой, слишком нежный, и она теперь понимает, почему. Яко наклоняется к его шее, ведет языком по коже и неожиданно кусает ее, чувствуя, как Эйши мгновенно напрягается в ее руках.       — Яко… Мне осталось пять минут, — говорит он. Сасадзука-сан владеет собой безупречно, но Яко, прислушиваясь не к словам, а к интонациям, слышит в голосе довольное ворчание.       — Подождут. Дела могут и подождать, — шепчет она, оставляя новый укус. Эйши вздрагивает, и, столкнув бумаги на пол, пересаживает Яко на холодную столешницу. В его глазах наконец-то нет и следа сдержанности, в них рычат чудовища и пляшут демоны из Преисподней, но той, кто целый год училась танцевать с Дьяволом, они не страшны.       Наутро у них остаются следы: на шее, плечах, груди и спине, и Эйши недовольно морщится, разглядывая возмутительно довольную Яко.       — Я уже не подросток, чтобы так срываться, — ворчит он, но замирает, прикрыв глаза, когда Яко зарывается рукой в его волосы. Его чудовище сыто дремлет, и Яко лениво подумывает найти для Нейро особенно вкусное дело, чтобы отблагодарить за помощь в семейной жизни. 24. Риск       Яко идет по белоснежному коридору госпиталя, лавируя между медсестрами и посетителями. Она сворачивает к операционным и останавливается, глядя на сидевшего у дверей человека. Господин Хаясака приветливо улыбается ей, и Яко сглотнув, проходит и садится напротив. Больничные стулья жесткие и неудобные, но она не ерзает, сидит, глядя на колени и боясь поднять голову.       — Я надеюсь, госпожа Кацура… ах, простите, госпожа Сасадзука, вы понимаете, что если мой брат умрет, вы станете следующей? — вежливо спрашивает Хисанори-сан, и Яко безучастно кивает. — В таком случае, я не понимаю, что вы здесь делаете.       — Это был мой план, — наконец, отвечает Яко, упорно не поднимая головы. — Моя ошибка. И Юки-сан там из-за меня.       Хисанори Хаясака молчит, и Яко, чуть приподняв взгляд, видит его руки: пальцы сцеплены в замок на коленях, ботинки начищены до зеркального блеска.       — Если Юки умрет, я вас убью, — будничным голосом говорит он, и Яко снова кивает. — Но если я вас убью, уважаемая госпожа детектив, ваши ручные чудовища сорвутся с поводков. Один утопит всю Японию в крови, а другой вообще демон из недр Преисподней, и вполне способен уничтожить всю нашу планету.       — Это не так, — Яко впервые поднимает голову и осекается. Очки господина Хаясака бликуют, пряча холодный, цепкий взгляд, но она все равно его ощущает.       — Да, я забываю, что Ногами-сан не склонен к массовым убийствам. И мне интересно, уважаемая госпожа Сасадзука, почему вы, зная это, сидите здесь, со мной, а не покупаете билет куда-нибудь в Колумбию.       — Почему в Колумбию? — растерянно переспрашивает Яко и Хисанори-сан пожимает плечами.       — В тамошних лесах можно скрываться годами.       Яко молчит в ответ, и разговор затухает сам собой. Через три часа — стрелки настенных часов кромсают время, перемалывая вечность в песок — ее желудок издает заунывный вой, и Яко опускает голову еще ниже. Хаясака-сан поднимается с места и ненадолго уходит, а вернувшись почти швыряет в нее пакетик с чипсами и сладкой соломкой — и Яко благодарит его тихим шепотом.       Они молчат, не смотрят друг на друга, а секундная стрелка бегает по кругу, заворачивая время в спираль.       Спустя еще четыре часа двери операционной открываются.       Яко выходит из госпиталя, вдыхая свежий, предрассветный воздух, и останавливается на последней ступеньке, глядя на припаркованную машину. Эйши молча смотрит на нее, и она с раскаянием замечает темные круги у него под глазами. Кучка окурков в урне только усиливает чувство вины, которое становится свинцовым, едва она бросает взгляд на фонарный столб. Нейро сидит на столбе, изогнувшись под немыслимым углом, наплевав на законы физики и, заодно, эвклидовой геометрии.       — Знаешь, инфузория, — цедит он. — Я тут подумал, что давненько тебя не мучил. Пару часов в «Железной деве», думаю, тебя взбодрят…       — А ты знаешь, что на самом деле это выдумки, про использование «Железных дев» в испанской инквизиции? — решает она блеснуть интеллектом, и Нейро клыкасто щерится в ответ.       — Инфузория, меня бы выгнали из инквизиции за жестокость.       Яко отмахнувшись от него, подходит ближе к Эйши и робко дотрагивается до локтя. Он кажется сделанным изо льда, или из мрамора, но через секунду отмирает, и его личные демоны снова прячутся под плотный дым серых глаз.       — Не делай так больше, — просит он, и Яко качает головой.       — Я не могла иначе, — тихо говорит она, и Сасадзука кивает. Она прислоняется лбом к его груди, обхватывает за спину и выдыхает, чувствуя ответное прикосновение. Нейро вытягивается на фонарном столбе, касаясь его самым кончиком ботинка, и в красках расписывает, что именно он с ней сотворит и Яко наконец-то спокойна.       Юки-сан будет жить. Хисанори-сан ее не убьет. Все хорошо.