Кто ты есть?

Кен Рюгуджи не очень много знает о жизни. Он камикадзе, оставленный за бортом обществом, человек, у которого нет светлого будущего (да и какое может быть будущее у парня, что живёт в борделе?). Все, что у него есть — это братва. Майки, Мицую, Баджи, Пачин и ещё полторы сотни свастоновцев. Если честно, он не совсем понимает за что они так отчаянно сражаются, но смотря на ревущую в экстазе толпу думает, что за место под солнцем. За место, которое им от рождения не было дано, как всем остальным. Он не хочет власти, не хочет денег — он хочет быть рядом с единственными людьми, за которых он готов пасть в клочья порвать и другим, и себе. Кен Рюгуджи бережет каждое мгновение, проведенное вместе с не очень разумными подростками, какими они все и являются. И в основном, ничто не может нарушить их полу-законную идиллию, но иногда чуйка скребет и воет — не обязательно от опасности, но предостерегая и предупреждая. И эта чуйка заходится в рёве, когда Рюгуджи попадается рассеянный новичок из третьего отряда. Дракен в очередной раз ловит взгляд чужих восхищенно-грустных глаз. Мальчишка привычно задумчиво шатается в отдалении от всех остальных свастоновцев, засунув руки в глубокие карманы и смотрит, склонив кудрявую голову. Смотрит долго, с широко распахнутыми темными шоколадными глазами. Рюгуджи не понимает этого Тору, и непонимание бесит до онемения кончиков пальцев. Чего он так уставился на второй отряд? Странный взгляд. Глубокий и грустный, будто между ним и всеми остальными членами Тосвы стоит прозрачная и крепкая стена, которую никто, кроме Тору, не видит. Странный малый. Ещё и имя у него — кто ж называет своего сына «странником»?. «За ним приглядывать нужно» — думает Дракен и снова оборачивается лицом к Мицую. Он новичок, едва получивший свою форму. Носит мешковатую древнюю футболку цвета хаки, будто доставшуюся от деда со времён второй мировой и никогда её не снимает. Даже когда все остальные сползают по каменным ступенькам храма от жары, полуголые и разморенные душными летними вечерами. И не то чтобы Дракен так сильно присматривался к каждому новоприбывшему, нет, что вы, на это времени не напасешься, но этот Тору слишком дикий, чтобы его игнорировать. В поведении и в драках. Кто в здравом разуме полезет прямо в пасть к главарю? Какой адекватный человек будет сметать и крошить кости всем на его пути в пылу драки? И ведь это даже не командир или его зам, а обычный рядовой пацан. Грубоватый, чересчур разнузданный, агрессивный парень со своими, никому неизвестными идеалами. С красновато-рыжим зачесанным ирокезом и всегда разбитыми костяшками. Который постоянно вмешивается в чужие драки и добивает противников за соратников. Кену не хочется думать, что у них в рядах завелся предатель, но честно? Рюгуджи слишком растерян и не знает, что думать. Однако Тору нравится Майки. Он публично хлопает того по плечу и хвалит за отвагу после очередного замеса. Кен же молчит. Не нравится ему этот парень, который со всеми в ладах, но одновременно ни с кем близко не общается. Школы которого, да и класса, никто не знает. Как и того, кто его сюда, в Тосву, позвал. Он просто появился, ввалился, влился в общую кутерьму тел как ни в чем не бывало, лебедь к лебедю, дикий волк к такой же стае. — Майки, а кто этот Тору из третьего? Ты же его вроде не приглашал. — Не-а, — беззаботно отвечает командир с набитым ртом, — понятия не имею. Но он неплохо справляется, не думаешь? Отвянь от парня, Кенчик, лучше на, попробуй эти онигири. Кену Рюгуджи определенно не нравится никому не известный, слишком хороший Тору Окамото. Не нравится ровно до того момента, когда в Дракена втыкают нож, грязно подобравшись сзади, а перед глазами только слишком яркий свет ночных фонарей. Все звуки кажутся слишком громкими, а все действия замедленными. Пока паникующего над ним (и до ужаса тормозящего) Такимичи не толкают и не орут что есть силы: — Чего застыл, придурок, в скорую звони! Тогда тело казалось слишком тяжёлым, бок непривычно онемевшим, а тепло чужого человека, что забросил его к себе на спину — слишком приятным. Дракен мало что мог сообразить в тот момент, но одна мысль проскользнула — человек, что его несёт, до ужаса тощий. Как он вообще выдерживает его, Кена, вес в 83 килограмма мышц? — Пусти, — помнит, как через силу хрипит и приподнимает тяжёлую, словно чугун, голову. — Ага, щас, разогнался. Чтобы зам. босса просто так лег и подох прям на улице? Ты за кого меня считаешь? — Слова доносились нечетко, через пыхтение и нервные выдохи. Они действительно передвигались очень медленно, но верно. Такемичи…голос его дрожал, он с кем-то торопливо говорил по телефону. Только позже, коротая дни в больничке Рюгуджи понял, что это была скорая. А потом трижды проклятый Киёмаса, уже второе прощание с жизнью, кулаки, пафосные фразы, ставка Кена (кстати, он выиграл, но кто ж ему деньги-то отдаст) мигалки и скорая… Говорят, чудом жив остался. Именно тогда Майки и передал Такимичи свой старый, самый первый свастонский плащ в знак благодарности, а Тору приняли в близкие круги руководства банды. За отвагу и спасение. Тору не нравится Кену, но отдать должное ему он просто обязан. Свастоновцы своих не бросают, но и не кидаются на амбразуру, рискуя так же быть поколоченными до смерти ради совсем не близкого товарища. Такое могли бы сделать ради Майки, их честного лидера, но куда ему до него. Поэтому когда Рюгуджи выписывается из больнички, первым делом он подходит к Окамото. Он долго смотрит в большие недоуменные карие глаза и в конце концов склоняется в уважительном поклоне: — Ты спас меня, Тору Окамото. Я твой должник. Рюгуджи резко толкают в плечо, заставив выпрямиться. — Бросьте, коммандер! Брат за брата, ведь так? Его улыбка ни капли не кажется натянутой. Рюгуджи усмехается кончиками губ и в голове проносится мысль, что в этот самый момент Тору очень похож на Майки, намеренно или нет. Тору впервые допускается до разговоров про дальнейшие планы Тосвы. Он это понимает и поэтому легко подпрыгивает на неровностях дороги, изредка посматривая на собеседников. Они медленно плетутся по раскаленным улочкам окраины Токио, Дракен беэмоционально пялится вперёд, а Майки раскачивается из стороны в сторону, расслабленно декларируя новости о угрозах и возможных потасовках. — …или Кенчик, представь себе, девятиклассники из третьей, что в Синдзюку, вздумали подкараулить Чифую! Ну не болваны, а? Как думаешь, может бросить им вызов? — Только силы тратить, — лениво отвечает Дракен, закинув руки за голову и потягиваясь. В голову их командира забивалось много идей только из-за скуки и Дракену приходилось часто мягко его отговаривать от ненужных столкновений. Как там сказал тот китаец? Лучшая битва та, которая не состоялась. Майки недовольно чмокает чупа-чупсом но тут же переключается — видимо, не так уж ему и нужно избиение этих девятиклашек — Чифую и так неплохо справился. — Вы постарайтесь не сильно громить третью школу, мне все же там учится ещё, — за фразой следует ещё одна беспечная улыбка. Рюгуджи напрягает слух. — Не знал, что ты там учишься, Торичин, — склоняет голову Сано и за ним переводит взгляд и Рюгуджи. Окамото не смотрит на них — его взгляд теряется на горизонте, а волосы блестят розоватым цветом заката, переливаясь огненными красками. — Да я не сильно люблю распространяться. Кен задумчиво хмурит брови. Кто же этот тощий мальчишка? — Тору Окамото? Нет, я тттакого нне знаю, изззвиниттте, — заикается робкий пятиклашка, изо всех сил стараясь вжаться в дверь позади него, явно надеясь на чудо. — Тору? Хммм, неа, у нас таких нет. Есть только бешеная Тэруко Окамото, она из 8го класса, — машет рукой заносчивая девчонка в короткой юбке, что явно нарушает дресс код, — постоянно дерётся с кем-то, уже достала. Рюгуджи хмурится. Нет, быть такого не может. Не может же один из самых отчаянных, самый диких бойцов Токийской Свастики оказаться…среднеклассницей? Он бредёт по длинным коридорам обычной средней школы, а перед ним так же обычно расползается по стенам детвора, напуганная грозным видом хулигана. Дракен к такому привык, он уже не обращает на это внимание. Дверь класса 2-2 открыта и Дракен аккуратно заглядывает внутрь. За одной из парт, среди громких одноклассниц и гогочущих одноклассников, сгорбившись, сидит девчонка с взъерошенными огненными волосами. Прикусив язык и приоткрыв рот, она увлеченно чиркает в блокноте. Чей-то учебник громко падает на пол и она быстро задирает голову, рыская глазами в поисках источника звука. Но вместо этого натыкается на тяжёлый взгляд Дракена. Шоколадные глаза распахиваются в внезапном понимании. Так они и играют в гляделки — Рюгуджи из-за двери, а Окамото — через весь класс. Она опускает голову и что-то шепчет про себя, быстро сгребая все в сумку и идя прямо к Кену. Рюгуджи хмыкает про себя и в усталости прикрывает веки. Ох уж эта чуйка…он то думал что нашел крота. А его вот как надурили. Но наверное, это лучший исход из всех (не) предполагаемых. -Тору— Тэруко Окамото останавливается ровно на пороге и смотрит на него снизу вверх. — Расскажешь Майки? — В голосе ни страха, ни раскаяния, только железная твердость. «Нам бы таких побольше» — летит мысль. Рюгуджи пожимает плечами. — А нужно? — Нет. Совсем не нужно. — Резко мотает головой девчонка и кудряшки прыгают вслед за движениями. — Тогда ждем тебя завтра в девять на привычном месте. Майки сказал всем быть. — Кен похлопывает по плечу не-Тору и уже разворачивается, но краем глаза все же улавливает. На подбитом лице, полном пластырей, царапин и ушибов, расцветает неуверенная улыбка. — До встречи, Кен Рюгуджи. Может быть, этот Тору не так уж и плох. С такими, как он, можно работать, можно биться бок о бок и доверить спину. Кен в этом уже убедился. — До встречи, Тору Окамото.