Ich kann auf Glück verzichten,
Weil es Unglück in sich träg,
Muss ich es vernichten,
Was ich liebe, will ich richten.
Мортис не может сказать наверняка, откуда взяли начало корни его привязанности к Поко. Они не контактировали достаточно, чтобы хоть кто-то из них мог составить полноценное мнение друг о друге, однако каждый сумел написать абстрактный портрет в голове, основываясь на собственном впечатлении. Поко в глазах Мортиса — чистый, наивный, до чертиков правильный. Он видит в нем светлый образ непорочности, в какой никогда не вписывался сам по вине своей вампирской сущности: образ, который с легкостью может быть запятнан, стоит лишь подобрать неверный оттенок. Это и послужило причиной отстраненности между ними, легко отделявшей друг от друга. Но Поко давал о себе знать. Мортису оставалось лишь строить пустые догадки, не дающие разумного ответа, о том, какой причиной стала заинтересованность со стороны Поко в личности вампира. Единственным логичным объяснением было желание подобраться ближе к племяннице Мортиса, и последний быстро принял ошибочное предположение за верное. Поток времени с легкостью изменил их отношения. Мортис больше не мог называть Поко знакомым, коих у него было много, но и не осмеливался признавать его другом, следовавшим за ним так преданно, но так слепо. Мортис начал избегать Поко тогда, когда в голову пришло осознание симпатии к последнему. Невыносимо было вспоминать глаза, смотревшие на Мортиса с незнакомой ему теплотой, чужие нежные руки, заключавшие в мягкие, успокаивающие объятия, улыбку, которую он видел на его лице нередко, но позже появлявшуюся все чаще на его лице в присутствии Мортиса. Душевный, протяжный голос, когда-то тихо певший Мортису, надолго застрял в голове без какого-либо шанса покинуть измученный разум. Они оба догадывались о взаимной симпатии, однако никто из них не делал первых шагов, дабы перевести их отношения далеко не на дружественный уровень. Предпочли молчать об этом, боясь мгновенно разрушить хрупкие, с трудом выстроенные отношения.Dass ich froh bin, darf nicht sein,
Nein.
Мортис отдалялся. Он четко очертил границу дозволенного, заставляя держать дистанцию и полагая, что это решение будет лучшим для обоих. Готовый отказаться от собственного счастья, Мортис уверял себя, что таким образом не причинит боль ни себе, ни дорогому человеку. Пытался забыть нежные чувства, подавлять, не позволяя проявиться. Он видел, отчетливо читал в каждом прикосновении, каждом пронзающем, неравнодушном взгляде Поко далеко не дружескую симпатию. От правильности его догадок, возникавших в голове время от времени, становилось лишь тяжелее.Ich liebe nicht, dass ich was liebe
Ich mag es nicht, wenn ich was mag
Ich freu' mich nicht, wenn ich mich freue
Weiß ich doch, ich werde es bereuen
Он чувствовал себя недостойным собственного счастья каждый раз, когда встречался взглядом с ласковыми, улыбающимися чужими глазами. Думал, что не заслуживал его, даже когда Поко просто был рядом с ним, когда он выбирал быть с Мортисом только по той причине, что сам желает этого. И от этого сердце Мортиса вновь болезненно сжимается. Мортис не желал испытывать счастье, находясь рядом с ним. Уверял себя, что не заслужил то, что получил совершенно случайным образом. Но больше всего боялся получить желаемое. Боялся вкусить запретный плод, который сам обозначил для себя недоступным, ибо знал, что неосознанно причинив боль, будет жалеть, винить и корить себя до конца. Он знал свою настоящую сущность вдоль и поперек, прекрасно понимал, что случится, если утратит контроль над собой, если не сможет вовремя остановиться перед тем, как нанести непоправимый ущерб обоим. Рядом с Мортисом Поко никогда не будет в безопасности, и первый, прекрасно это понимая, пытался остерегать человека, полюбившегося ему настолько сильно за достаточно долгое время.Dass ich froh bin, darf nicht sein
Nein
Даже сейчас, когда Поко приближается, вставая напротив сидящего и мягко кладя ладони на чужое лицо, Мортис все еще не может позволить себе притянуть Поко ближе. Ему не получается увести потерянный взгляд: светловолосый поднимает его лицо, встречаясь взглядами. Дыхание сбивается, сердце гулко стучит в груди, стоит Мортису заглянуть в чистые глаза напротив. — Мы заходим слишком далеко. Уйди, пока еще не поздно, — единственное, что вампир может выдать, опуская взгляд вниз: куда угодно, лишь бы вновь не встречаться с волнующими глазами. Кисти мгновенно сжимаются в кулак, сминая покрывало. — Мортис, — бледнолицый резко втягивает воздух сквозь зубы, услышав мягко произнесенное собственное имя из уст объекта воздыхания. Рука музыканта нежно перебирает пряди фиолетовых волос, однако тяжесть лишь прибавляется непосильным грузом на истощенном сердце вампира. — Я хочу быть с тобой. — Ты не знаешь, чем это обернется для тебя. «Я не хочу вредить тебе», — он недоговаривает фразу, вертевшуюся на языке достаточно долго за это время. — Просто позволь мне быть рядом, — он переходит на шепот. Светловолосый аккуратно садится на чужие колени, не сводя взгляда с беспокоящихся глаз напротив. Внутреннее напряжение усиливается вместе с неутихающим желанием крепко прижать к себе ближе возлюбленного. Мортис уже на грани, Поко прекрасно видит это, и он всеми своими действиями подталкивает его ближе к обрыву, даже если уверен, что Мортис утянет его с собой. — Я не позволю. «Лишь потому, что не могу», — Мортис пытается оставаться непоколебимым, сопротивляясь не только Поко, но и себе. Он отводит взгляд, не в силах взглянуть на возлюбленного. Разрывается. Желает защитить дорогого человека от собственной неконтролируемой сущности, и в то же время порывается одним резким движением притянуть, зацеловать каждый сантиметр оголенной кожи, дать необузданным чувствам контроль над происходящем, не волнуясь о дальнейшем.Wer mich liebt, geht dabei ein
Тогда взгляд Поко мгновенно меняется. Не дает Мортису и сообразить, осознать происходящее, как внезапно накрывает своими губами чужие, вновь обхватывая ладонями чужое лицо. Целует. Действует мягко, но настойчиво, не давая времени на раздумья. А время для Мортиса словно останавливается. Он слышит лишь собственное сердце, бьющееся сильно и отчаянно, стремящееся скорее не вырваться из груди, а взорваться, не сумев выдержать тонну навалившихся переживаний. Его мысли заняты чужими губами, так нежно и чувственно касающихся губ Мортиса, мягкими, осторожными прикосновениями возлюбленного. Поко ходит по тонкому льду, оба знают это прекрасно, но первый ступает решительно, будто действительно уверен в далеко не благих намерениях. Но Поко не углубляет поцелуй: терпеливо ожидает проявления инициативы, лишь позволяя себе покусывать чужие губы. Действует медленно, аккуратно, словно боится спугнуть его, словно боится, что Мортис не подпустит ближе, с силой оттолкнет от себя, вышвырнет из спальни, ограничившись лишь одним оправданием: «это для блага». Даже несмотря на то, что оба будут страдать при таком раскладе. — Молю, — Поко шепчет ему в самые губы, на секунду разрывая поцелуй. Кожа мгновенно покрывается бесчисленными мурашками, тело охватывает легкая дрожь. У Мортиса кружится голова от блаженного шепота, от еле слышной, но такой важной мольбы. Приглушенное биение чужого сердца и собственного, дыхание, сбившееся с привычного ритма, его губы, чувственно целующие, а сейчас тихо молящие о продолжении: все, что имеет сейчас значение.Was ich liebe
Das wird verderben
Was ich liebe
Das muss auch sterben, oh sterben
И Мортис срывается. В ту же секунду он резко впивается в губы Поко, пытаясь притянуть его ближе к себе, хоть и знает, что расстояние между ними и так сведено до нуля. Мортис мгновенно углубляет поцелуй, пропуская свой язык, и Поко тут же отвечает, ибо, безошибочно, он ждал и готовился к этому моменту. Вампир словно вгрызается в чужие губы, кусая, оттягивая их, норовя истязать до появления первых капель крови. Блаженство, смешанное с нескончаемой тревогой настигает его мгновенно: Мортис не может поверить в реальность, кажущуюся настолько нелепой. Для обоих действительность искажается, стирая границы дозволенного, заботливо выстроенные Мортисом. Он грубо хватает Поко за бедра, разрывая поцелуй и резко перемещая на кровать, вызывая у светловолосого удивление столь бурным проявлением инициативы. Нависает над ним и тут же одной рукой крепко подхватывает обе чужие, с силой сжимая запястья над головой, слыша под собой тихое, болезненное шипение. Он не отпускает руку, напротив, лишь сильнее укрепляет хватку, хоть и знает, что любезно оставит багровые следы на запястьях. Держит, не смея отпускать, чужие руки, ограждая себя тем самым от ласковых прикосновений и заставляя Поко скулить от желания, заставляя его умолять снова. Мортис дрожащей рукой расстегивает пуговицы на его рубашке, теряя всякое терпение и остатки самообладания. Оголяет шею музыканта и завороженно всматривается, плавно скользит по мягкой коже тонкими пальцами, подбираясь к выступающим ключицам. Однако глаза все еще блуждают по тонким изгибам аккуратной шеи, несмотря на тщетные попытки вампира продолжить оголять музыканта. Кровь разгоняется быстрее, мысли теряются в тумане, стоит Поко выгнуть шею, откинув голову назад. Руки покрываются мелкой дрожью, вскоре берущей в охват целиком все тело, сердце стучит сильнее обычного, пальцы инстинктивно сжали чужие запястья крепче, срывая тем самым измученный стон из уст Поко. Мортис шипит: Поко дразнит его намеренно, прекрасно зная о его слабостях. Добровольно приносит себя в жертву, приняв на себя роль искусителя. Пальцы невольно сжимаются вокруг чужих запястий. Отступать уже поздно, оба знают об этом, не видя смысла упоминать об этом даже вскользь. Мортис мгновенно склоняется над ним и припадает к шее, предаваясь целиком и полностью лишь тянущему, невыносимому желанию. Сознание погружается в туман окончательно, кровь в венах закипает, жажда моментально берет контроль над телом, подчиняя волю вампира. Секунда — и Мортис клыками прокусывает мягкую кожу. Воздействие долгожданного вкуса крови подобно опиуму, вскрики возлюбленного отдалены от помутневшего жаждой рассудка, оставаясь незамеченными, стук собственного сердца неистово отдается пульсацией в висках, дыхание сбивается с верного ритма окончательно, как и контроль собственных действий. Воплощает в миг то, чего боялся, чего опасался больше всего.Auf Glück und Freude
Folgen Qualen,
Für alles Schöne
Muss man zahlen, ja.
Запретный плод вкушен, светлый образ перечеркнут заботливыми руками портретиста.