а какие они...

а какие они, лора кирни и трэвис хэккет? лора кирни и трэвис хэккет строили планы, а получилось построить лишь карточные домики. да и те рушатся под тяжестью бытия. стандартный набор разбитых душ, молящих однажды перед кроватью со сложенными ручонками, локтями на беспорядке постельного белья. все будет хорошо, обещали им мысли, но хорошо не случилось. кажется, светлое будущее всего лишь приснилось. лора кирни и трэвис хэккет готовы друг с другом поспорить, кто выдержит больше в непонимании, куда двигаться дальше, как удержаться за край колодца — там воняет гниющей плотью и покрывшейся плесенью мечтой. у них заранее заготовки для партий в живые шахматы. лора сразу ходит королевским гамбитом. трэвис готов сдаваться простыми пешками, но делает вид, что силен, обставляя все так, будто бы шах и мат на его стороне. лора кирни и трэвис хэккет застряли в темнице собственной боли. и у обоих нет абсолютно никакой воли. каждый марионеткой действует в своих силах, но судьба та еще сука, приготовила им сюрпризы. лора думает, что они совершенно разные. трэвис знает, что они совершенно одинаковые. эта сказка не про принцессу и принца. эта сказка про дракона и принцессу, готовую выстрелить стрелой из лука прямо в драконье сердце, но попасть в него, оказалось, не так то просто. чешуя оказалась слишком уж прочной, а стрела недостаточно точной. трэвис поливает лору ежедневно молчанием, грозным взглядом, виной, безразличием, гневом, спокойствием и сочувствием. лора поливает трэвиса ежедневно ненавистью, злостью, матами, яростью, хитростью и манипуляцией. они упрямо искали смысл в собственных отражениях, а нужно было искать друг в друге. пытались самостоятельно перевязывать раны ушедших дней, но выходило плохо: все сильнее сочились воспоминания. дышали собственными грезами о великих победах, но принимали в ладони разорванные в клочья дремы. их воспитали под гнетом осколков правильности, а они в них видели непонимание в глазах собственных. вот такие вот они души избитые, продолжающие чувствовать кислород и надежду. — чертов шериф мудазвон! лора ранит его, не понимая, чего творит. но ей почему-то легче никак не становится. слезы режут покрасневшие от бессонницы глаза и обжигают щеки, стекая по ним ручьями. — ты можешь уже заткнуться? парирует трэвис, будто бы выиграл в эту игру заранее. наивный, бессильный кретин, не способный избавиться от страха перед пойманной лисицы в темнице. зубы цепляются в губную плоть, сдирают кожу за кожей. мать в ушах кричит еще громче: кретин, кретин, кретин! не способные выжить друг перед другом, принимающие постепенно правила игры этой гребаной жизни, в которой выиграть не получится ни у той, ни у того. лора за решеткой воет не хуже макса в полнолуние. трэвис на свободе воет не хуже криса в полнолуние. их боль пожирает клыками поострее, чем впивающиеся пасть в плоть невиновных детей. забитые мыслями о том, как спастись из своих положений, они остаются стоять на месте, принимая один лишь единственный выход — спастись из собственных шкур, попавших в капкан судьбы. вот такие вот они лора кирни и трэвис хэккет.