Помой меня

Весна – пора любви. Весна – это цветение сакуры, поющие птички, яркое солнце, тёплый ветер, хорошая погода… это с одной стороны. С другой же стороны весна – это слякоть, грязь и всплывающие собачьи мины. Романтично, не так ли? А эта прелестная перспектива, что какой-нибудь очень хороший человек окатит тебя грязной водичкой с помощью шин своего драндулета. Здорово, правда? Я очень люблю весну, а вы? Но, наверное, я слишком заболтался, ведь речь пойдёт не совсем о весне, хотя нет, и о ней тоже, только косвенно. В общем, история, которую я хочу вам поведать произошла именно в это замечательное время года. Я вышел в тот день на улицу ранним утром. Оно меня встретило ослепительными лучами, от которых тут же заслезились глаза. И пока я проливал скупую мужскую слезу, умудрился вляпаться в собачье говно. Новыми, мать их, ботинками. В собачье говно. Круто, ничего не скажешь. Охуенное начало охуенного дня. И вот пока я яростно вытирал подошву о молодую, сочную травку, которая была покрыта росой, на глаза мне попалась машина соседа. Новёхонькая беленькая иномарочка, которую он приобрёл сравнительно недавно. Но привлекло меня не это. Я с тоской взирал на её заляпанные грязью дверцы. Создавалось впечатление, что он ездит не по городским дорогам, а чёрт знает по чему. Нет, ну вот скажите мне на милость, разве сложно помыть свою машину? Почему люди должны лицезреть это безобразие? А ведь весь из себя такой правильный с виду, вечно одет с иголочки, рожа надменная, а машину помыть не может. Вы не подумайте, что я предвзято отношусь к своему соседу, совсем нет. И меня совершенно не раздражает, что он такой засранец. Вечные гулянки до утра с громкой музыкой и визгливыми подружками. Вечные подколки, когда я прохожу мимо. Всё это проявление нашей крепкой дружбы. А как ещё общаться с соседями? Только так. Но и я ему выражаю свою любовь тем, что постоянно подстраиваю какие-нибудь штуки, от которых он бесится и приходит потом ко мне разбираться. А я что? Я ничего. Я смотрю на его матерящуюся рожу в дверной глазок и посмеиваюсь. В общем, не жизнь, а сказка, не находите? И вот сейчас я решил снова напакостить. Избавив свою подошву, наконец, от собачьих экскрементов и озираясь по сторонам, словно вор, короткими перебежками подошёл к тачке. Рука уже было потянулась к грязной дверце, но я на секунду замер, взвешивая все «за» и «против». Решив, что марать руки мне не охота, я достал из сумки красный маркер и, обойдя машину, пристроился к более-менее чистому капоту и, сняв колпачок, размашистым почерком написал «Помой меня». Пожалуй, ещё никогда в жизни я так старательно не выводил ни одну фразу. Даже в школе. Пусть оценит по достоинству мои старания. Думаю, по красному цвету он догадается, кто это сделал. Ну и пусть, зато я ему от души отомстил за вчерашнюю пьянку, которую он устроил ночью и из-за которой я совершенно не выспался. Как говорится: «Сделал гадость – сердцу радость!». Это сказал поистине мудрый человек. Осмотрев труды своей деятельности, я самодовольно хмыкнул и, спрятав орудие преступления обратно в сумку, пошёл на работу, насвистывая какую-то популярную песенку. Когда я вечером возвращался домой, мне вдруг стало интересно, отмыл ли этот идиот мои художества. Чуть ли не вприпрыжку добравшись до его тачки, я замер с открытым ртом. Мне даже показалось, что я услышал стук падения своей челюсти, которая укатилась под белую иномарку. Под моей надписью красовалась ещё одна. Синего цвета. А теперь вопрос на миллион. ОН ВООБЩЕ НОРМАЛЬНЫЙ? Я б не стал писать на своей машине… Ну хотя это ж я… Ладно, сейчас не об этом. Собственно ответ был адресован явно мне, и я его успел прочитать раз десять, пока стоял в ступоре и наконец, не понял, что там написано. Цитирую: «Помой меня!» «Приходи, помою.» И вот как это понимать? Пошутил, блядь, называется. Шутки шутками, но эта чёртова фраза не давала мне покоя. Она просто не шла из головы. Я чувствовал, мать его, беспринципный обман. Но почему-то хотелось думать, что он серьёзно. Нет, вы не подумайте, что он мне нравится. Это совсем не так. И его красивая морда, и эти его синие волосы, и его, несомненно, охуенное телосложение тут вообще ни при чём. А эти его хитрожопые синие-синие, как ночное небо, глаза меня вообще вымораживают. Так и хочется поставить под ними по фонарю, чтобы не пялился лишний раз. Шутник тоже мне. Приходи, блин, помою. Интересно, а если я приду, что он сделает? Может назло так и сделать? Чтоб неповадно больше было так шутить. В общем, перед тем, как я всё же решился наведаться к Аомине, я сходил в душ. Дважды. И сбегал за выпивкой. Трижды. И, когда часы пробили ровно двенадцать, я в жопу пьяный пошёл наверх. Преодолеть лестничный пролёт в моём состоянии оказалось делом довольно-таки трудным. Меня штормило из стороны в сторону, а перед глазами кружились звездолёты. С горем пополам я всё же взобрался на этот Эверест, состоящий из пятидесяти ступенек. Откуда я знаю, что их было пятьдесят? Ну, пока я скатывался по ним, мне удалось познакомиться лично с каждой. И вот помятый и весь в бычках и паутине, я предстал перед железной дверью чёрного цвета. Икнув, я попытался нажать на звонок, но промахнулся. Новая попытка. И снова промах. Обидно. Раза с шестого я всё-таки умудрился попасть пальцем по этой чёртовой кнопке. Дверь распахнулась моментально, и передо мной появился Аомине Дайки во всей красе, то есть в одном полотенце. На несколько минут я залип, разглядывая его мускулистое тело и безумно сексуальную кожу шоколадного цвета. - Не думал, что ты придёшь, - надменно хмыкнул он, и прислонился плечом к дверному косяку. Я же не мог оторвать взгляда от линии на его животе, от которой дальше шло полотенце. - Ты не думал, ик… а я пришёл, - протянул я, хихикая. Тёмные брови сошлись на переносице и он вытянул шею, принюхиваясь. - Да ты ж пьян. - Но-но-но! – я возвёл указательный палец кверху, - Я стёкл, как трезвышко. - Я вижу, - хмыкнул синеволосый. – И зачем же ты припёрся? - Как это зачем? Ты ж сам написал, чтоб я пришёл, - удивился я, покачиваясь и тут же хватаясь за дверную ручку, чтоб не наебнуться. - Оу, так это всё-таки ты написал? – нехороший оскал появился на лице моего соседа, но я не придал этому значения. - Так ты писал ответ, точно не зная, я тебе послание оставил или нет? - Ага. - Ну, ты баклаааааан, - хрюкнул я и окончательно повис на несчастной двери. - И что ты хочешь от меня? - Как это что? Я мыться пришёл. Услышав это, Аомине изменился в лице. Сначала побледнел, потом покраснел, а последней стадией было непонятное для меня выражение. - Ты передумал уже? – я даже надулся и обидчиво выпятил нижнюю губу. – Ну, ладно, как знаешь. Тогда я пошёл. Стоило мне развернуться и сделать всего лишь шаг по направлению к лестнице, как меня схватили за шиворот, и как какого-нибудь там котёнка поволокли через всю квартиру в ванную. Стоит ли говорить, что меня в тот день хорошо так помыли? Ох, как меня помыли. Несколько раз. С глубоким проникновением и тщательным натиранием. Я после этого несколько дней ходил так, словно провёл тридцать лет в конной академии. А с Аомине после этого совместного принятия ванны мы стали встречаться. И знаете, ничего не изменилось. А-б-с-о-л-ю-т-н-о. Он всё такой же засранец, а я всё так же продолжаю ему докучать. Единственное, что поменялось, так это то, что я теперь живу у него, а мою квартиру мы сдаём. В принципе вот и весь сказ. Что я хотел им до вас донести, спросите вы? Да хуй его знает. А теперь пойду-ка я и испробую алую гуашь на экране ноутбука, который он купил вчера.