Все закончится в полночь

Примерка костюма и создание образа забрали полдня. Сутан из раза в раз твердил, что такие дела не делаются на ходу, но за неимение времени все равно, как ни странно, делал все на ходу, успевая и над лицом поработать, и костюм подправить. Адам лишь время от времени хлопал глазами, возмущался, когда узкие брюки впивались в пах при ходьбе, бубнил себе под нос то одно, то второе, отмечая, что уж плетка в этом образе лишняя. – Не спорь. Мне лучше знать, – неотъемлемый атрибут скрылся за одной из складок массивного плаща, весившего, по ощущениям, целую тонну. – Я умру раньше, чем доберусь до места назначения, – Адам закатил глаза, когда на горизонте замаячили ботинки, сходу получившие название «привет, пиздец», – Ноги в кровь – тоже часть образа? – Будто ты собрался марафон в них бежать. Надевай, говорю, – и поживее. – Может и собрался, – Адам тут же прикусил язык, осознав, что чуть не сболтнул лишнего. Ведь в голове билась фраза, грозящая раскрыть все его планы на вечер. Сутан бы определенно спросил, куда это он собрался еще заскочить, а Ламберт бы не смог солгать… Ведь, возможно, Сутан бы понял и даже не осудил. Но если говорить, то все и сразу. Тут всплывут и сны, о характере которых придется упомянуть, и лечение, и Оливер, черт возьми, куда же без него! И новый круговорот. Сутан – не чужой человек. Он знает Томми и мог бы дать совет. Только, какой именно совет просить, Адам и сам не знал. – Притих значит недоволен? – кисточка с пудрой мазнула по щеке, и Адам очнулся от своих дум. – Доволен, – в какой-то момент Адаму действительно стал нравиться его образ, а может быть он просто смирился с неизбежным. – Тогда что не так? – смотреть Сутану в глаза было невыносимо, взгляд отвести – невозможно, солгать – нереально. – Волнуюсь, – и это чистая правда. – Брось, ты лучше всех, поверь мне. – Иногда этого не достаточно. – Для чего? – Чтобы вновь понравиться. А вот тут он уже дал лишнего. Сутан замялся лишь на секунду, видимо, осмысливая ответ. Адам за эту секунду уже успел пожалеть, что родился на свет. – Ничего не хочешь мне рассказать? Хочу, подумал Адам, очень хочу, но не могу. Будто что-то внутри не дает сказать первое слово или произнести одно важное имя. – Может, позже… – Об Оливере подумай только. – Что? – Сутан, возможно, выбрал правильное направление, но с вектором, как думал Адам, ошибся на все сто. – Не разбивай парню сердце, говорю, он этого не заслуживает. – Я и не думал… – Но делал? – Вел себя как последний мудак. И многое испортил. – Много, но не все? – Возможно все. – Исправь. – Не получится. – Извинись. – Извинился. – Скажи, что любишь. – Он это знает. – А ты скажи. – Сутан, прекрати. – Скажешь, или мне сказать? – Что ты его любишь? – съязвил Адам. – Что ты его любишь. – Речь не об Оливере. – О ком тогда? – Ни о ком. – Ламберт, ты невыносим. – Я знаю. Поэтому все так выходит. – Как «так»? – Можешь остановить допрос? – Можешь дать ответ? Адам замолчал. Он бы ответил, что выходит все через жопу, как и всегда. Только ответ Сутан не принял бы и продолжил «допрос». Поэтому Адам смиренно потупил взгляд, переводя тему на что-то нейтральное, а ближе к концу диалога и вовсе стал только пожимать плечами.

***

На лице ноль эмоций, в душе – полный хаос. Сердце потеплело, лишь когда Адам заметил пару знакомых лиц. Частное место, наверное, жесть какое дорогое. Пафосом так и веет, как и дешевым, как оказалось, вином, что стояло на подносах красиво оформленным. Вино Адам даже не попробовал, но по выражениям и смачным комментариям свой вывод сделал. Ну а что, собственно. Разве в этот день все должно быть лучшее? Смиритесь смертные, веселье только начинается. Его костюм оценили по достоинству, отмечая то прочность материала, то продуманность образа. Адам же всем говорил, что это важная и серьезная концепция, отражающая скрытые садистские наклонности человека. Он придумывал на ходу, поэтому не особо заботился о том, как его слова могли звучать со стороны. Волнение распирало легкие. Адам то и дело поглядывал на время, чтобы не пропустить момент. Только какой именно? Он даже еще не до конца решил, что точно поедет по едва знакомому адресу практически в черту города. Но со временем исправно сверялся, а еще любезничал на полную, старясь отвлечься. Может, здесь ему так понравится, что он не захочет уходить. И до утра останется танцевать и заводить нужные знакомства. Об алкоголе и речи не шло. Он засветился с кем-то на фото, болтал с давними знакомыми, которые за спиной, конечно же, успели обсудить его от и до. И Адама даже мысленно был этому рад – пусть судачат. Он мало понимал, что с ним происходит. Меньше осознавал, как до такого докатился. Еще больше переживал, если вовремя не мог найти ответ. Да, эмоционально он – в ничто. Но как человек и как оболочка остался тем, кто есть. И не изменился и не изменил. В это верилось свято, хотя черви грызли сомнением. Может, все-таки и изменил. Или же изменяет прямо сейчас… Адам старался, чтобы его не заметили. Ускользающая на парковку тень – это все, что заслужили обитатели столь увеселительно-злачного места. Будь Ламберт лет на стопятдесят постарше – плюнул бы себе под ноги и отвернулся от такого общества. Но он не мог. Где-то внутри он уже переступал черту, за которую его будут винить. Но не он себя. Ведь в эту секунду, в этом проплаченном за молчание такси он понял, что поступает правильно. А, значит, не будет повода жалеть. Его вряд ли хватятся, а если и так – что с того? Кому он что должен в конце концов? Может это ему еще многие должны, но Адам, зная себя, не принял бы и сотой доли… Ведь сейчас он поступает правильно. Такси остановилось у фигурной двери в небольшой по размеру клуб. Адам смутно пытался вспомнить, слышал ли он его название раньше, но на ум не приходило ничего стоящего, а свежая краска на фасаде лишь укрепляла подозрения – клуб открылся недавно. А нужен ли билет или плата за вход? Он ведь даже не уточнил у Томми детали. Сказал, что возможно заедет, заехал. На этом все? Сюрприз бился упрямо в голове – не вздумай написать. И Адам не думал, даже когда охранник на входе его остановил. И снова пришлось платить, к чему, Адам уже привык. За все в этой жизни нужно платить. Небольшое помещение отдавало неоном и дымом. Многолюдно, не протолкнуться. У бара столпотворение – Адаму чудом удалось перехватить свободный стул с краю. Только бы не привлекать внимание. И не рассекретить себя раньше времени. Ведь он мог еще передумать. И самое главное – не стал бы себя за это винить. – В полночь, – услышал он ответ бармена на чей-то вопрос о времени начала выступления. До полуночи чуть больше двадцать минут. А зная музыкальную «кухню» изнутри, Адам смиренно уселся поудобнее и приготовился ждать гораздо большее количество времени. Только ошибся, ведь начали они ровно в полночь. К своему стыду он не знал никого из музыкантов, кроме одного. Грязно-коричневая шляпа, свитер в зелено-красную полоску, поношенные брюки и гитара, куда же без нее. Сердце пропустило удар и забилось еще быстрее. Взгляд был прикован к сцене, где солист уже что-то пел, а толпа из зала истошно ревела. Но Адам не слышал ничего, даже музыки, лишь стук своего сердца. Пришлось держаться за край стойки, чтобы не потерять равновесие от своего шаткого состояния и пихающихся локтями посетителей. Больше всего хотелось забыться и остановить время. Неужели это правда? Он здесь и сейчас? Наверное, даже ничуть не изменился, хотя с дальнего расстояния не видно, есть ли на нем грим. Но то, что на сцене именно Томми, не могло быть и речи. Не наваждение, а именно он. Живой, из плоти и крови. Адам заворожено смотрел на него, боясь лишний раз моргнуть. Он знал эту пластику движений, выуживал ее из закромов давно позабытых воспоминаний и бережно лелеял. В голове все смешалось, загудело, а потом резко стало так тихо, что даже страшно. Песня закончилась, зал аплодировал. Адам вместе с ним, хотя черта с два он расслышал хотя бы одно слово, хотя бы одну ноту. Чуть больше часа пролетело как один миг. Короткая вспышка чего-то невообразимо прекрасного и ужасающе нереального, что стоит отвернуться – и растворится дымом. Судьба всегда выделяет так мало времени для того, что действительно важно. Для Адама сейчас было главным не упустить ни момента. Он видел, как Томми положил гитару, откланялся толпе и начал спускаться в зал. Толпа завлекла – и в мгновение коричневая шляпа пропала из виду. Недолго думая, Адам соскочил со стула и ринулся за ней. Люди вокруг кружили, суетились, носили друг другу выпивку. Ламберт же двигался точно к цели, последнему месту локации, наобум выхватывая взглядом разношерстную публику. Дракула чуть не пролил на него абсент, а сирена, вопреки всем ожиданием, свойственным образу, нелестно высказалась на извинение Адама за причиненное неудобство. Томми нигде не было, провалился сквозь землю, исчез, испарился, вернулся восвояси. Чего только Адам не успел надумать, пока судорожно искал хотя бы кого-то отдаленно похожего. Нет, это был не сон. И даже не помутнение рассудка. За реальность Адам ручался головой. Ровно как и за ощущение потерянности, охватившего его в долю секунды. Он остался один. Неважно, что рядом полно людей, а дома его ждет Оливер. Неважно. Он остался один. Один со своими мыслями и чувствами, которые больше никто не разделит. Один на своей, но такой чужой теперь земле, где за маской скрывается пусть и человек. Один. Слово это удушающе сжимало горло, глаза слезились. Казалось, что в момент он потерял все, что когда-то имел. По собственной глупости. По роковой воле судьбы, что решила когда-то сыграть одну злую шутку. И все стало неважным. Все воспоминания, события, друзья, знакомые. Они канули в лету, стерлись из памяти, не принеся вместо себя ничего нового. Голова так привычно закружилась, ноги подкосились. Адам еще раз огляделся, теряя всякую надежду. Он не стал доверять, тем более себе, когда интуиция предложила ему развернуться. Доверие стало роскошью, которую он больше не мог себе позволить. Вернуться к бару оказалось проще простого. Сложнее – заставить себя уйти. Страх смешался с волнением. Прошло столько времени, что же теперь? Вдруг все было и будет больше, чем напрасно. Разум твердил уйти, сердце просило остаться. И этот разрыв Адам не чувствовал очень давно. В нем скрывалось что-то первобытное, граничащее с началом бытия. Какое-то далекое, призрачное, едва уловимое воспоминание скользнуло по мыслям и тут же растворилось… Адам последний раз поднял глаза на сцену. Темнота, подготовка к новому выступлению, и предательская шляпа софитом у самого края. В этот раз сердце победило. Ноги понесли, рука сама потянулась к плечу парня, что стоял спиной. – Привет… – только и смог сказать Адам, когда к нему повернулись. Пару секунд тишины и «О, мистер Ламберт» резануло наждачкой по ушам. Томми протянул руку, и Адам на автомате ее пожал. А что еще ожидать? – Где твоя перчатка? – конечно, Адам хотел спросить не об этом. Никакого дела до перчатки ему абсолютно не было. Но нужно было заполнить неловкую паузу, начать разговор хотя бы с чего-то отдаленного. – Перчатка? – Томми хмыкнул, разглядывая своих руки, – Не знаю даже. У тебя, в крайнем случае, одолжу. Непонимающий взгляд Адам перевел на себя, точнее на свою грудь, куда красноречиво указывал Томми. Забыв о всех аксессуарах, коими одарил его образ Сутан, Адам даже и не вспомнил о том, что на его шее висит какая-то странная имитация когтя хищника. – Это же не по канону… – Эй, бро, да расслабься, – Томми даже позволил себе хлопнуть Адама по плечу, лишь бы тот отмер и вышел из своего ступора, – Сегодня все можно. Адам коротко улыбнулся.