I'm worse at what I do best And for this gift I feel blessed Our little group has always been And always will until the end
— Теперь ты знаешь, — тихо проговорил Николас, — как мы пришли к тому, к чему пришли. Правда если ты думал, что я расскажу тебе что-то действительно важно, то ты сильно ошибся. Я не поверю в твою байку про их смерть. Тед молча смотрел на него. Ник изменился. Его черные волосы начали немного виться на концах, лицо стало бледнее, немного осунулось, трехдневная щетина на щеках. На улице зеленел май, а это значит, что неофициально Ломану уже исполнилось тридцать восемь. Забавно, но когда-то, встретив мрачного одиннадцатилетнего мальчишку в компании Сары и подружившись с ним, Тед думал, что они пронесут свою дружбу сквозь года. На деле их дороги разошлись еще даже до окончания школы. — И все же, — прочистив горло, начал Люпин, — почему ты остался? — Потому что остался он. — Николас пожал плечами, опустив взгляд. — Ты бы тоже пошел за Мари-Виктуар в самое пекло, не так ли? Тед кивнул, не задумываясь. Он любил Мари. Любил больше собственной жизни. Поэтому, если бы она захотела устроить государственный переворот, он был бы с ней. Именно поэтому Люпин понимал Ника. Потому что тот так же любил Эрнеста и точно так же пошел за ним в самое пекло. Несколько секунд они молчали. Тед смотрел на Ломана. Тот был расслаблен. Он действительно не верил в то, что близнецы и Мортон погибли. Николас ждал. Ждал, что они вот-вот появятся и вызволят его. — Можешь посмотреть мои воспоминания. Я не вру тебе, Николас. Ломан внимательно посмотрел на него. Тед освободил свой разум, позволяя Николасу проникнуть туда. Мужчина чувствовал, как Ник роется в его памяти, перебирая воспоминания одно за другим. В следующую секунду перед глазами всплыло воспоминание. Это было два дня назад. Берлин. Площадь перед Министерством Магии. Протестующие шумят, кричат, поют, выбрасывают в воздух искры заклинаний. Подобные восстания вспыхнули по всему миру всего час назад. Бунтовщики пошли штурмом на Министерства. В Берлине толпу возглавлял Флойд Мортон, Ирма и Эрнест Торнтоны. Заклятия стали лететь в авроров. Тед наблюдал за восстанием из окна кабинета немецкого министра магии. Толпа подобралась совсем близко ко входу в Министерство. Мортон и Торнтоны отделились от нее. Флойд вышел вперед. С трех разных сторон в него прилетели убивающие заклятия. Наступила тишина, которую резко разорвал душераздирающий крик Ирмы. Она бросилась к телу Мортона и следующее заклятие прилетело ей в спину. Эрнест побежал к сестре и в тот же момент авроры убили его. Тед сжал губы и отвернулся. Когда Николаса выбросило из головы Теда, Люпин увидел, что по щеке Ломана бежит одинокая слеза. Его стеклянный взгляд был направлен в пустоту. Ник поспешил вытереть слезу тыльной стороной руки. Тед наблюдал за ним. Он видел как последняя надежда покинула Николаса. — Тед? — тихо позвал его Ник. — Можешь сделать для меня несколько одолжений по старой дружбе? Люпин кивнул. — Можешь принести мне несколько листов бумаги, перо и чернила. Это моя первая просьба. Он снова кивнул и поднялся из-за стола. Когда мужчина вернулся, он выложил перед Ником все, что тот попросил, и сел обратно на свое место. Николас взял первый лист и, обмакнув перо в чернила, принялся выводить буквы на бумаге. Его руки дрожали, поэтому написанное выглядело криво. Закончив и исписав три листа, Ник сложил их и подписал сверху. — Передай это, пожалуйста, им. Я написал что и кому. Это моя вторая просьба, — Николас вздохнул. — Ты знаешь какой будет третья. Тед кивнул. Он знал, что Ломан попрощался в этих письмах. Он знал, что у Ника не осталось смысла жить дальше. Он знал, что просил Николас. Поэтому Тед поднялся из-за стола и направил палочку на бывшего друга. — Спасибо. Может быть, в следующий раз выйдет лучше? — Николас улыбнулся и закрыл глаза, приготовившись. Люпин вздохнул и произнес заклятие. Яркая зеленая вспышка осветила кабинет. В дверь постучали и позвали его. Тед подхватил письма и поспешил за стажером. Когда они вышли из лифта, авроры увидели толпу протестующих в атриуме Министерства. Развевались протестные флаги с изображением пера, короны и меча, которыми обозначали Торнтонов, Мортона и Ника. Министр Грейнджер, стоя на возвышении, пыталась их успокоить. Тед вздохнул и сжал крепче палочку.***
Заходя в квартиру, Сара бросила ключи на комод и прошла на кухню, откуда доносился приятный сладковато-пряный запах. Она улыбнулась, подошла к мужу и обняла его, обвив руками и прижавшись щекой к его спине. Дэниэл хмыкнул и развернулся в её объятиях, оставив шипящую сковородку. Мужчина поцеловал её. — Как прошла тренировка? — поинтересовался он. — Неплохо, но я устала и ужасно хочу есть, — проговорила она. — Что у вас нового? — Спим, едим, спим, едим. Ничего нового. Тебе, кстати, пришло письмо. Сара посмотрела туда, куда он указал, и действительно увидела письмо. Она распаковала конверт и достала оттуда сложенный лист бумаги, на котором размашистым почерком было написано её имя. Вуд разложила его и стала вчитываться. Дорогая Сара, Наверное, мне стоит начать это письмо иначе, но времени у меня, я думаю, не так много. Я потерял все, что имел. В том числе и твою дружбу. Не думай, что я забыл про тебя, когда исчез. Я думал о тебе каждый день, вспоминал наши беззаботные школьные деньки в самые темные времена. Ты выручала меня тогда, когда я больше всего нуждался. Ты была рядом даже тогда, когда нас разделяли мили и страны. Я бесконечно рад, что тогда, двадцать шесть лет назад, ты выделила именно меня — безумно вредного и упертого пацана — и сказала мне свое вечно жизнерадостное «привет». Я рад, что ты выбрала меня. Прости за то, что подвел тебя. Прости за то, что плакала из-за меня, и за то, что плакала без меня. Я был плохим другом и таким себе человеком. Я не прошу о прощении — я его не заслуживаю, — но надеюсь, ты найдешь в себе силы понять меня.Навеки твой,
Малыш Никки.
Сара прислонилась бедрами к столешнице и зажала рот рукой, заглушая всхлип. Слезы бесконтрольно потекли по щекам. Девушка сжала в руке письмо. Дэниэл заключил её в кольцо своих рук, пытаясь утешить. Она уже пережила смерть Николаса однажды — пятнадцать лет назад. А теперь он вернулся, чтобы вновь умереть.***
Ласковое майское солнце мягко согревало плечи Маргарет пока она возилась с клумбами в своем саду. Здесь, на юге Франции, чувствовалось скорое наступление лета. Ветер трепал атласные ленты на её шляпе. Женщина сняла перчатку и тыльной стороной руки утерла пот со лба. Она могла бы использовать заклинания, чтобы ухаживать за садом, но Кин больше нравился ручной труд. Маргарет поднялась на ноги, оглядела результат и удовлетворенная им она пошла в дом по узкой выложенной крупными камнями тропинке. Зайдя в кухню, женщина почувствовала в воздухе сладкий запах свежего хлеба. Катрин улыбнулась, увидев её. Её собранные в две косы русые волосы торчали из-под белой косынки. От улыбки на щеках появились ямочки. Миловидное лицо было исполосовано шрамами, однако даже они не портили её красоты. — Я сделала хлеб, maman, — похвасталась девушка. Маргарет удочерила Катрин четырнадцать лет назад, когда та была совсем крошечной. Катрин находилась в приюте для волшебных детей. О её родителях ничего не было известно, но скорее всего один из них был оборотнем, от которого Катрин передалась ликантропия. Несмотря на это она выросла доброй и милой девушкой. Они стали друг для друга тем, чего давно хотели: Катрин получила мать, а Маргарет — дочь. — Тебе пришло письмо, пока ты была в саду. Сова оставила его на подоконнике и улетела, peux-tu imaginer? * Кин нахмурилась и подошла к подоконнику, на котором так и осталось лежать письмо. Женщина вскрыла его и приступила к чтению. Дорогая профессор Кин, Знаю, вы говорили, что больше не профессор, но для меня вы навсегда останетесь лучшим преподавателем в Хогвартсе. Я рад, что был удостоен такой чести — учиться у вас, в вашей особенной группе. Вы открыли для меня мир, в котором я вырос, с совершенно другой стороны. Вы помогли мне встретиться с человеком, которого я буду любить до конца своих дней. Вы дали мне перо (а если быть точным, то печатную машинку) в руки и помогли стать писателем. Помогли найти свой путь. Но теперь он подходит к концу. Я горжусь тем, что я ваш студент. Простите за то, что я разочаровал вас, и спасибо вам за все.С большим уважением,
Ваш непутевый студент Николас Ломан.
Маргарет печально улыбнулась, перечитывая завершение этого короткого письма, и смахнула слезу. Она покачала головой, когда Катрин спросила у неё про содержание письма.***
Вернувшись домой, Тед достал два последних письма. Одно из них принадлежало ему, а второе тому, кто уже не сможет его прочитать. Поужинав и закрывшись в спальне, чтобы никто ему не мешал, Люпин достал письмо, которое было для него. Тед, Я долго думал над твоим письмом, потому что не знал, что написать. Я рад, что мы были друзьями, но все в этой жизни рано или поздно заканчивается. Мне жаль, что у нас не получилось быть друзьями. Ты знаешь, я не изменил бы своего выбора, но мне все равно жаль, что мы оказались по разные стороны баррикад. Ты — бравый солдат, защитник — это твоя судьба. Я — убийца, бунтовщик, преступник — и это мой путь. Если так подумать, то мы всегда ими были. Ты — староста школы, я — вечный гость отработок. Я никогда не верил в судьбу и ты это знаешь, но сейчас это очень похоже на неё. Мои родители — я имею в виду, биологические родители — выбрали «не ту сторону» и я, как бы не хотелось признавать, тоже выбрал её. Только моя сторона не была простой. Это был не легкий путь, Тед. Это был очень трудный путь. Я потерял все и остался на пепелище. Не могу сказать, что все делал правильно. Мне жаль, что наша дружба закончилась, но я не сожалею о содеянном.Прости и прощай,
Твой бывший лучший друг Ник.
Тед долго сидел в тишине, осознавая прочитанное и весь сегодняшний день. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, Мари заглянула в комнату. Она села рядом с ним, взяла за руку и положила голову на плечо. Виктуар прочитала письмо, которое он держал в другой руке, и сжала губы в тонкую полоску. — А что во втором? — тихо спросила она. Люпин несколько раз моргнул и перевел взгляд на другое письмо, лежавшее на прикроватной тумбочке. Мужчина взял его в руки, развернул и начал читать. Эрнест, Ну и наломали же мы дров, а? Наверное, я должен был догадываться, что все так и закончится, когда связывался с тобой. Разлюбил бы я тебя? Нет, точно нет. Я помню нашу первую встречу. Я шел на Зельеварение, а Ирма врезалась в меня. Ты так забавно тараторил, пытаясь извиниться. Помнишь как пафосно ты ушел, когда помог мне в архиве? Наверное, это и влюбило меня в тебя. Странный парень, сидящий в полутьме в пыльном архиве, изучающий что-то, неуловимый и чертовски красивый. Я пошутил про «Тетрадь смерти», но ты понял мою шутку только спустя четыре года. А еще помнишь какой язвой ты притворялся поначалу? Но я-то тебя сразу раскусил. Помню наш «клуб юных-и-не-таких-уж-и-анонимных алкоголиков» и еще твою ужасно смешную и милую ревность. Я могу до бесконечности перечислять причины почему я любил тебя. И до сих пор люблю. Как бы я хотел, чтобы все сложилось иначе. Я бы никогда не отказался от тебя, нет. Я бы сделал все возможное, чтобы твоя жизнь была лучше. Чтобы у нас не было выбора между смертью, Азкабаном или постоянной жизнью в бегах. Ты мертв, я не буду заставлять тебя ждать слишком долго. Я обещал тебе, что мы слетим с катушек вместе и мы слетели. Представлю наш выпускной. До встречи в следующей, лучшей жизни.До безумия люблю тебя,
Николас.
P.S. Сожгите это письмо. Огонь постепенно поглощал бумагу, на которой было написано прощальное признание в любви, и в месте с пеплом в окно улетали крупицы души Николаса. Тед тяжело вздохнул и закрыл окно, когда письмо догорело.***
Набросив черную джинсовую куртку, Николас подошел к зеркалу, взъерошил волосы и вышел из комнаты. Он быстро сбежал вниз по ступенькам, скрипнувшим под его весом. Из гостиной доносились звуки вечерних новостей и тихих разговоров. Ник проскользнул мимо неё, надеясь остаться незамеченным, но, когда он уже собирался выйти из дома, в коридоре появилась Мэри. Она прислонилась плечом к стене и сложила руки на груди. — Куда ты? — спросила мать. Николас вздохнул и повернулся к ней. — Гулять, — ответил он, засунув руки в карманы. — Один? — скептично поинтересовалась она. — С друзьями. Из старой школы. — Парень соврал. Упоминание старой магловской школы успокоило Мэри. Она кивнула и ушла обратно в гостиную, а Николас, вставив в уши наушники, выскользнул на улицу. Закатное солнце, окрашивая небо во все оттенки розового и оранжевого, готовилось скрыться под водой. Вечером на улицах города появлялись люди. Кто-то торопился домой с работы, а кто-то с нетерпением ждал окончания дневной августовской жары. Прохладный ветер трепал черные волосы, сдувая их с лица. Звуки улицы смешивались с музыкой в наушниках. Наконец Николас увидел их. Мятно-голубые волосы Сары перебирал ветер. Её блестящие от вишневого блеска губы растянулись в улыбке, обнажая немного неровные зубы. Рядом с ней шел Тед. В этот раз его вьющиеся волосы были цвета розовой жвачки. На синей джинсовке красуются значки и нашивки. Заметив Николаса, Вуд улыбнулась еще шире и побежала навстречу. Она раскинула руки, когда была достаточно близко, и прыгнула в объятия друга, чуть не сбив его с ног. Ник рассмеялся, раскрутил её на месте, а затем поставил, отстраняясь. Тед подошел спокойнее подруги и тоже обнял Ломана. — Тед, покажи ему! — нетерпеливо попросила Сара, едва ли не подпрыгивая на месте. Люпин фыркнул и приподнял рукав, показывая на предплечье татуировку с фазами луны, которая была, несомненно, посвящена его отцу. —Круто, — улыбнулся Ник. — Я тоже хочу, — кивнула Сара, не отрывая взгляда от предплечья Теда, — но бабушка будет в таком шоке. Боюсь, она этого не выдержит. — А что на это сказала Андромеда? — усмехнувшись, поинтересовался Николас. — Ну… — Тед отпустил рукав. — Она пока что не знает. Но я обязательно ей скажу, — добавил парень на фырканье друзей. — Ладно, — Сара хлопнула в ладоши, привлекая внимание, хотя в этом не было необходимости. — Так и будем стоять или пойдем? Парни закивали и девушка, взяв их под руки, повела их на набережную. Никто из прохожих не обращал внимания на их громкий смех или странные разговоры о магии. Сара размышляла о том, каким будет их пятый курс. Они становятся старшекурсниками. Подумать только! Вуд знала, что будет старостой, и знала, что Тед будет. Николас к этому не стремился. Старосты должны были подавать пример, быть идеальными студентами. Никакого веселья. Да и его успеваемость не позволяла этого. Парень слишком часто бывал на отработках из-за несделанного задания или еще из-за какой-нибудь чепухи. — Эй, ты чего задумался? — поинтересовалась Сара, пихнув его плечом. Они сидели на пристани, свесив ноги к воде. Ник покачал головой. — Этот год будет для меня последним… Может стать последним. Если они решат меня забрать. — Не заберут, слышишь? Мы что-нибудь обязательно придумаем. Ты не можешь закончить школу раньше нас, — она пригрозила ему пальцем. — Не смей заканчивать Хогвартс раньше нас, малыш Никки! Николас тихо рассмеялся. — А что ты смеешься? — нахмурившись, спросил Тед. — Она вообще-то права. Ты не уйдешь из школы после пятого курса. Мы обязательно что-нибудь придумаем. — Хорошо, — Ник закивал. — Ага, никакой безысходности. Мы вместе придем на выпускной. Я обязательно стану капитаном команды через год и старостой школы через два. А потом, когда мне будут выдавать награду за особые заслуги, я выйду со своей речью, в которой упомяну, что без вас у меня ничего бы не вышло. Люпин и Ломан дружно фыркнули. — Не удивлюсь, если она у тебя уже написана, — проговорил Николас. Честно говоря, он верил в то, что у неё все получится так, как задумывалось. Потому что она была Сарой Вуд, а у Сары Вуд всегда есть план. И не какой-нибудь, а самый грандиозный. Ник опустил взгляд на маленькие волны, разбивающиеся о каменный причал. Парень не знал каким будет его будущее. Не знал кем будет через пять, десять, двадцать лет, но он точно знал, что кем бы он ни был, их небольшая группа друзей всегда будет с ним, что они всегда будут рядом. Солнце медленно спряталось за горизонтом, заставив подростков разойтись по домам. Тед и Сара сели на «Ночного рыцаря» и, высунувшись из окна, в сотый раз попрощались с ним, словно они расставались навсегда. Но ведь они еще встретятся, не так ли?